Укрощение строптивого

Проснулся Хибари от тихих восхищенных шепотков своих горничных, что приходили раз через два дня и убирали весь дом сверху донизу, исключая кабинет и комнату Кеи. Две девушки, Киоко и Хару, были приняты на работу по связям, ведь Киоко – младшая сестра Рехея, того самого стоматолога. Несмотря на красоту и навыки девушек, Хибари никогда не видел в них особей противоположного пола. Нет, он не не считал их за людей, он вполне уважительно относился к ним, но чтобы сделать одну из них наследницей состояния он просто не думал. Хибари вообще не хотел ни на ком жениться, предпочитая прожить всю жизнь и умереть в одиночестве. Девушки замолкли, поклонились и убежали на кухню. Оттуда послышались вскоре их радостные хихиканья. Проводив их взглядом, Хибари хотел было встать с дивана, на котором уснул в сидячем положении, но вовремя остановился. На его коленях покоилась голова зверька, все еще сопящего и видевшего десятый сон. Уши слегка подрагивали, щекоча запястье брюнета, хвост же оставался неподвижным. Хибари начал припоминать вчерашний день. После разговора по душам, он и Тсунаеши незаметно для первого переместились в гостиную. Надавив на только начавшуюся проступать жалость, Тсунаеши уговорил Хибари посмотреть телевизор вместе, хотя, в прочем, брюнет и сам был не особо против: телевизор он не смотрел уже давно, потому что элементарно не хватает времени на данную роскошь. Что точно шло по телевизору, Хибари не мог сказать - он все время погружался в свои мысли, перетекавшие так быстро, что их хозяин не поспевал следить за ними. Пару раз он ловил на себе взгляд карих глаз, но никак этого не показывал. Еще несколько раз к нему приходило осознание того, что он сам заглядывается на зверька, а тот упорно смотрит в экран, да так упорно, что пот выступает. Однако это не помешало в итоге им двоим уснуть перед включенной техникой. Тсунаеши проснулся еще до того как пришли горничные. И первое осознание происходящего было таково: он лежит на коленях Кеи, прижимаясь к его животу своим носом. Сначала он жутко покраснел, потом побледнел, а потом, успокоившись, решил все же воспользоваться моментом и рассмотреть лицо мужчины, не боясь упрека в серых глазах. Именно упрек всегда видел Савада в глазах бизнесмена, когда тот смотрел на него, слегка нахмурившийся лоб и крепко сжатые губы, словно Кея что-то держал в себе. Сейчас же глаза были закрыты, лоб разглажен, а губы были хоть и сжаты, но не так сильно. Молодой мужчина размеренно дышал, явно не притворяясь. Тсунаеши прижался сильнее к телу Кеи и вдохнул его природный запах. Люди не могут чувствовать свой запах, ибо всегда находятся в его окружении, зато можно различить запахи других людей. К удивлению Тсунаеши Хибари пах яблоками и мясом. Но стоило парнишке вспомнить, что вечером, проголодавшись, они устроили маленький пир из копченого мяса, риса и яблок на десерт, вопрос отпадал сам собой. Запах был настолько вкусен и притягателен для более чуткого носа Тсунаеши, что тот прижался чуть сильнее к молодому мужчине и, закрыл глаза, задремал. Хибари заботливо положил руку на голову шатена и начал гладить его. Хибари нравилась прическа его зверька: немного отросшие волосы темно-каштанового оттенка и такого же цвета шерстка у кроличьих ушей, что сейчас ниспадали так же, как и волосы. Хибари было жалко кролика. Он такой щуплый, явно не доедающий, невысокий, мягкий характер, который он пытается упрямо и всеми силами скрыть. И почему-то это делало его милее в глазах Кеи. Брюнет нашарил свободной рукой пульт и, уменьшив громкость, начал бесцельно листать каналы. Такое частенько бывает - когда нечем заняться, включаешь телевизор и начинаешь скакать по каналам, выискивая более или менее подходящее под настроение шоу. Так же и Хибари бездумно сидел, по инерции поглаживая Тсунаеши, пролистывая каналы, запоминая про себя: "Фильм, сериал, реклама, реклама, новости, реклама..." Дернувшись, брюнет переключил на один канал назад. С экрана плазмы на него смотрел его кролик. Чуть помладше, чуть более побитый и чуть более взъерошенный. Справа от фотографии были написаны приметы: кроличьи уши, кроличий хвост, а потом уже более привычные - рост, цвет глаз и волос. Хибари испытал искру злости. Довольно неприятно, когда тебя ищут, ориентируясь на те внешние признаки, которые ты ненавидишь всей душой. - Всех, кто знает о местонахождении мальчика, городской приют просит звонить в полицию. Тсунаеши открыл глаза сразу, как только мельтешение звуков с разных каналов прекратилось. Он сразу понял, что речь идет о нем. "Наверное, он меня отдаст. - подумал Савада, тяжело вздохнув. - Зачем я ему нужен? Для чего покупают людей? Я нужен ему для работы? Но за эти два дня максимум, что я сделал, - это достать тарелки для ужина. Для любовных утех? Но Хибари ко мне вообще не прикасается, даже намеков никаких не делает. Купил из-за того, что я отличаюсь? Но ведь он сам избавил меня от одного сходства с этими травоядными. Зачем? Наверное, просто в порыве, не соображая что делает. Значит, он меня отдаст, я уверен". Хибари посмотрел в грустные карие глаза. "Возможно, он соскучился по приюту. Я держу его около себя, словно собаку на привязи. Я его запугал, потому он даже перестал пытаться сбежать. Тем более он мне открылся, хотя точно не хотел этого делать. Стыдится, не хочет, ненавидит". Кея и Тсунаеши долго смотрели друг другу в глаза, даже не осознавая это. Первым тишину осмелился нарушить Хибари. - Тсуна, ты хочешь в приют? - "Наверняка хочет. Здесь ему скучно". - Совсем крыша поехала? - юноша, осмелев, щелкнул ногтем по лбу брюнета. - Тебе что, миллиард не жалко, который отдал за мою тушку? - "Наверняка хочет меня вернуть. Я не нужен ему, я обычный нахлебник, как и в детском доме". Брюнет и шатен вновь углубились в свои мысли. Хибари старался как можно ласковее гладить взъерошенные волосы зверька, словно его сила могла пригладить его волосы, что не может даже гель для волос. Савада же сильнее прижался носом к животу Кеи, пытаясь впечатать этот смешанный запах яблок и мяса в свою память. Оба не хотели расставаться друг с другом. Один нашел во втором свою опору, своего защитника, друга и в каком-то смысле родителя, а второй не хотел расставаться потому, что считал зверька своим. А раз он его, то есть ли смысл отдавать его кому-то? Но и с чувствами нужно считаться, хотя эгоистичный Кея этого не желал. Оба боялись вновь остаться один на один с самим собой. - Ах! - донесся женский голос со стороны кухни. Через мгновение последовал звон бьющегося стекла. - Ты в порядке? Крупно вздрогнув, Тсунаеши вскочил и пулей умчался по направлению своей комнаты. Проводив его взглядом, Хибари поднялся с дивана и направился к источнику шума. На кухне были Киоко и Хару, обе сидели за столом. Хару аккуратно, стараясь не причинять лишних дискомфортных ощущений, заклеивала палец подруге. Около них лежал совок, на котором были чисто заметенные осколки какой-то посуды. Завидев хозяина дома, девушки побледнели. - Хибари-сан, я случайно... - Хибари-сан, Хару не виновата - это я случайно ее толкнула. - Не слушайте ее, Хибари-сан! Пытаясь избежать муторного времяпровождения, выслушивая как одна подруга покровительствует другую, Хибари устало проронил: "Ничего страшного" и прошел к холодильнику. Хару встала с места. - Хибари-сан, завтрак пока еще не готов. Может, если Вы голодны, Вы и Ваш друг сходите куда-нибудь перекусить? Хибари хотел было возразить, мол, нет, Тсунаеши нельзя выпускать из дома, но вспомнив свои доводы, что пришли к нему в голову пять минут назад, он сдержанно кивнул и уверенно двинулся на третий этаж. Лицо Тсунаеши приняло маков цвет, едва он исчез из поля зрения Хибари. Ах, ну это же надо! Дал щелбан и никак не среагировал! Ох, как же стыдно, стыдно! "Хибари без того думает, как бы помягче мне сказать, что возвращает меня... ну, в лучшем случае, он все еще думает, отдать меня или нет, а я тут ему дал щелбан! Непозволительно фамильярно! А ведь у нас разница в десять лет! Как же стыдно, боже!" Тсунаеши упал лицом на кровать и сжал подушку. Сначала было забавно, как брюнет поморщился, но ведь... А что если и правда? Что если Кея действительно думает о том, чтобы выкинуть из своего дома не в меру наглого кролика? Казалось, Тсунаеши бы не смог этого пережить - настолько казалась ужасной перспектива вернуться обратно в приют, где все бы теперь потешались не только над его кроличьей натурой, так еще и над тем, что его не смог вытерпеть Кея, который, как оказалось, славится своей сдержанностью и просто легендарным терпением. Не хотелось вновь терпеть издевки, побои и унижения, от которых он сбежал. "Ни за что не вернусь туда, - твердо решил шатен. - Если появятся весомые доказательства того, что Хибари хочет меня отдать, то я сбегу!" - молясь, чтобы решительность не ушла так же быстро, как и пришла, Тсунаеши вытащил спортивную сумку и начал без разбора кидать в нее вещи. Лучше приготовиться заранее, чем попасть в приют из-за того, что просто не успел собрать вещи. В дверь постучались. Савада подпрыгнул от неожиданности и пнул сумку под кровать. Сам же парень сел на подоконник, прочистил горло и ответил: - Войдите. В комнату вошел Хибари. Опасения Тсунаеши не оправдались - было видно, что бизнесмен уже забыл о фамильярном поступке зверька и не держит на него обиду. Шатен незаметно выдохнул с облегчением. Хибари облокотился о дверной косяк. - Не хочешь съездить куда-нибудь? Завтрак ещё не готов. Тяжело вздохнув украдкой, Тсунаеши кивнул. "Разве просто так ходят в ресторан? Наверняка отдаст меня на днях". С каждой подобной мыслью у Савады все укреплялось мнение, что он всего лишь бесполезный нахлебник, эдакая блоха на прекрасном королевском коне. И с каждым разом Тсунаеши было не по себе, стоило им остаться наедине. А наедине они были, считай, все время. - Но чур заведение выбираю я, - "если возвращаться из жизни к выживанию, то только исполнив все или хотя бы большую часть давних желаний", - решил зверек. Хибари кивнул и, бросив: "Жду через 10 минут", скрылся в тёмном коридоре этажа. Он ещё не знал, что сегодня будет тяжёлый день.

***

Кея с сомнением посмотрел на заведение, что выбрал Тсуна, а потом перевёл взгляд на зверька. Тот выжидающе смотрел на мужчину, словно дожидаясь окончательного вердикта Кеи. Однако на его лице сияла плохо сдерживаемая улыбка. Хибари оглянулся, считая что просто посмотрел не в ту сторону, но, едва остановившись, Тсунаеши дал ясно понять, что хочет в обычную пиццерию недалеко от заправки при шоссе. - Ты уверен? - Да! Хибари пожал плечами и вышел из салона спорткара. - Раз ты хочешь, то я не против. Тсунаеши выскользнул из машины и со скоростью метеора побежал к забегаловке. Он всегда хотел поесть нормальную пиццу, а не осточертевшую сухую дрянь, что была в детском доме, выпить нормальной газировки, а не хрен знает какую жижу, да и просто посидеть где-нибудь спокойно и без спешки. Конечно, они бывали в городе, но либо чтобы съездить в больницу, либо просто в выходные, но они всегда ходили с сопровождающими, да и ходили только по улицам, причем все время куда-то спеша. И потому Саваде никогда не удавалось спокойно и неторопливо посидеть на мягком кресле заведения и вкушать островатый вкус выбранной стряпни. Одно из главных желаний наконец-то исполнится. - И много у тебя желаний? Тсуна аж подпрыгнул и, ойкнув, прижал руку ко рту. Сильно обрадовавшись, зверек явно перестал замечать, говорит он вслух или думает. - Думаю, не особо. Да и все они покажутся несущественными, - отмахнулся шатен и вновь прильнул к светящимся спискам меню. Хибари покосился на него, но ничего не сказал, разве что: - Бери все, что хочешь. Карие глаза блеснули. Через пару минут неприлично счастливый Тсунаеши уплетал за обе щеки два разных вида пиццы, перед ним стоял большой стакан со сладкой газированной водой, а напротив него сидел Кея и сдержанно пробовал горячий кофе, обещая себе, что никогда не будет брать его в этом кафе, а также упиваясь счастливым видом зверька. Хотя бы ради того, чтобы снова видеть это счастливое лицо, блестящие глаза и едва заметно дергающуюся кепку из-за длинных кроличьих ушей, стоило сидеть и давиться этой быстро растворимой дрянью, что именовалось гордым словом "кофе королевский". Вкус был лучше, чем юноша себе представлял. Пицца была с пылу с жару, слегка горячая и просто одурманивающе пахла для чуткого носа зверька. Сначала Тсунаеши слегка помедлил, все ещё не привыкнув к тому, что верхние резцы стали в два раза короче, но потом, войдя во вкус, вовсю смаковал стряпню. - Разве ты не голоден? Хибари, заглядевшийся на радостное личико зверька, углубился в свои мысли, уже забыв про гадостный вкус растворимого кофе (брюнет признаёт только лично сваренный). После вопроса зверек решительно ткнул вилкой в отрезанный кусок и протянул столовый прибор к лицу мужчины. Тот, ещё не до конца осознав ситуацию, без задней мысли принял предложенную еду, краем сознания отметив, что выбранная Тсунаеши пицца была неплохой. - Ну и вот, чего же ты давишься одним кофе? Голодный же, - Тсунаеши улыбнулся и отправился в свой рот ещё пару кусков, при этом крепко зажимая вилку между губ, как сделал это Кея пару секунд назад. - Прости, я отойду, мне надо в туалет. Понял всю двусмысленность произошедшего Хибари только тогда, когда дверь в уборную ужасно громко скрипнула. На мужчину покосилась большая часть посетителей. Хоть Тсунаеши и был в кепке, толстовке и очках, чтобы "благодетельные" граждане не узнали вдруг шатена, все равно было ясно, что это парень-подросток; Хибари же выглядел где-то на двадцать лет, так что по мнению любителей фастфуда, случайно оказавшихся в пиццерии в данный час, парни были братьями, но разве братья ТАК делятся едой? Тсунаеши закрыл дверь на щеколду и провалился к стене. "Твою ж мать! Косвенный поцелуй! Чёрт! Наверное, только я это понял и так отреагировал. Зачем я ему предложил попробовать? Ох, как же стыдно, стыдно!" - зверек покраснел с головы до пят. Ему не хотелось себе признаваться, что специально сжал губами, вполне понимая, что это поцелуй, хоть и косвенный. Стараясь перестать смущаться и накручивать себя, юноша умыл лицо ледяной водой и посмотрел в глаза своего отражения. - Чувак, да ты влюбился. За три неполных дня, за миллиард долларов. Стыдно, - последнее слово он буквально выдохнул, вновь краснея из-за того, что понимал: это правда. Хибари взял вилку Тсунаеши и попробовал ещё один кусочек. "Тоже ничего. Но не так вкусно, как готовят Киоко и Хару", - брюнет наконец осушил чашку из-под кофе и посмотрел на часы. Ровно полдень. Осталось двенадцать часов чистого отдыха от всех дел. Кея давно не испытывал таких эмоций, что дарил ему Тсунаеши. Кея давно забыл как спать до обеда, а не до шести утра, как ужинать не по графику, а когда лень отступит и позволит-таки дойти до кухни, как быть с людьми самим собой, а не стараться понравиться кому-то. И Хибари это ценил. Насухо вытерев лицо и руки, Тсунаеши вышел из уборной и вернулся за столик, где его встретил все так же задумчиво смотрящий в окно Хибари. Осознав, что тот ничего такого не заметил, Тсунаеши сел за столик и продолжил трапезу, не подозревая, что брюнет наблюдает за ним боковым зрением. - Домой или ещё куда-нибудь хочешь? Тсунаеши хитро улыбнулся. - Хочешь пригласить наглого кролика в кино? Фильм, название которого было настолько брутальным, что Кея не запомнил, оказался обычным боевиком. Савада все время чем-то восторгался: то размером зала, то мягкими креслами, то 3D-технологиями, то самой игрой актёров. И это было так потешно, что бизнесмен на несколько минут забывал, что в зале неприлично для нелюдимого Хибари много людей. Детский восторг зверька аргументировал легко - он впервые был в кинотеатре. Тсунаеши все удивлялся, почему это Хибари так покладисто относится ко всем просьбам шатена. И в пиццерию сходили, и в кинотеатр, и в автоматы сыграли (Кея, между прочим, оказался весьма неплохим игроком). Попросив об очередной услуге, Савада сначала корил себя за наглость, но потом это чувство выветривалось, едва зверёк получал желаемое. А Хибари же украдкой любовался неподдельной реакцией подростка.

***

Савада завалился на диван, устало издав протяжный стон. - Знаешь, - зверёк посмотрел в глаза Хибари, который так же тяжко уселся в кресло и откинулся на спинку, - сегодня был самый лучший день в моей жизни. Сегодня сделал все, что так давно хотел сделать: я поел в пиццерии, - Тсунаеши начал загибать пальцы, - я попробовал попкорн, я посмотрел фильм на большом экране в кино, я узнал вкус сахарной ваты, научился играть в автоматы, я сел за руль машины, что стоит просто бешеных денег! И все это в один день. Я никогда этого не забуду. Спасибо, Хибари. Тсунаеши сел и по-детски блестящими глазами уставился на брюнета. Будь Кея чуть более открытым и младше лет на десять, он бы весь покраснел. Было довольно приятно услышать не сами слова зверька, а интонацию, с которой он их произнёс. И эта едва сдерживаемая искренняя улыбка, радостные карие глаза и лёгкий румянец были приятнее заработанных миллиардов, вежливых улыбок влюблённых дам и заезженных шуток старых господ. Хибари на секунду показалось, что вся его жизнь, где он играет свою роль в культурном и богатом обществе, где он давно потерялся, но уверенно себя чувствовал, была лишь иллюзией, а настоящая жизнь - вот она, рядом с улыбающимся кроликом Тсуной в просторной гостиной дома, который Хибари получил от родителей. - Мне самому понравилось, - сказал Хибари, так же смотря в глаза зверька. - Я не был во всех этих местах, где мы были сегодня, с младшей школы... "Ого! - подумал Тсунаеши. - Неужели у него не было желания сходить туда ещё раз?" - Так что за ностальгию спасибо, - Кея взял из вазы яблоко и начал крутить его в руках. Тсунаеши запунцовел. Обычно от Кеи едва услышишь словосочетание, а тут целая благодарность. Савада засмущался и зарезал на месте. - Уже можно снять кепку. Хибари встал с кресла и, сев на край дивана, стянул головной убор с кролика. Длинные уши прижались к голове, легонько подрагивая, от чего Тсунаеши засмущался ещё больше. Подросток перевернулся с живота на спину и посмотрел на Кею снизу вверх. "И все же он красивый. И богатый. И умный, раз заработал такие бабки, что миллиардами швыряется во все стороны. Но он чертовски красив. И добр... Ах, я влюбился по уши!" - Тсунаеши закрыл лицо рукой. Не давая отчёта в своих действиях, Кея медленно наклонился к зверька и убрал его руку с лица, положив свою на гладкий, ещё не тронутый первой щетиной подбородок. Карие глаза не могли оторваться от созерцания серых. Крепкая мужская рука уверенно приподняла лицо кролика за подбородок, губы молодого мужчины коснулись до сухих юношеских губ. Глаза Савады полезли на лоб. Мысли перемешались, мозг упрямо не желал выдавать хоть какое-либо напутствие в такой ситуации своему обладателю. Тсунаеши едва двигал губами, просто не имея понятия, как правильно целоваться. Руки сами охватили шею брюнета, словно тело знало больше своего хозяина. Стоило Хибари пустить в ход язык, Тсунаеши очнулся от оцепенения, крепче обнял брюнета, прижался к нему и тихо застонал. У Кеи словно сорвало тормоза, которые исправно работали в течение семи лет. Брюнет не понимал, грубо ли или же нежно он целует своего зверька: ему просто хотелось его целовать, сминать юношеские губы, слегка посасывая их. Хибари испытывал неимоверное наслаждение, которое продлилось не очень долго. Хотелось ещё, хотелось большего. Хибари оторвался от Тсунаеши и навис над ним, оперевшись руками по обе стороны от головы зверька. Сам Савада все больше и больше краснел, хотя, казалось бы, краснеть дальше уже просто некуда. В голове был полнейший кавардак, но парнишка и не торопился наводить порядок. Он просто таял от немного сбитого дыхания, уверенных губ и горячих поцелуев бизнесмена. Совсем не было страшно, было лишь удовольствие, которое шатен доселе ещё не испытывал. Хибари начал покрывать мелкими поцелуями щёки, шею, ключицы и плечи парня, одновременно задирая майку, в которую был одет Тсунаеши. Горячие пальцы напирали на чувствительные точки на теле, вырывая из его горла все новые стоны, которые Савада даже не думал сдерживать. - Тсуна, - выдохнул Хибари в мальчишеские губы и вновь страстно поцеловал шатена. Юноша давно закрыл глаза и просто наслаждался происходящим. Любимый человек дарит тебе поцелуи и приятные ощущения, так почему бы просто не ловить кайф, пока есть возможность? Помимо телесного наслаждения Тсунаеши испытывал ещё и моральное: помимо таких желаний, как сходить в пиццерию или поиграть в автоматы, у него было ещё немного эгоистичное желание - прижаться к тёмным волосам Кеи и вдыхать их запах пока не надоест. И пока тот покрывал юное тело поцелуями, кроличий нюх просто утопал в любимом запаха любимого человека. Казалось, что Тсунаеши сейчас захлебнется в своём счастье. - Ниже, - негромко проговорил кролик, когда мужская рука чуть надавила на низ живота, где и без того был тугой узел, который Тсунаеши сначала даже и не заметил. Тсунаеши даже не узнал свой голос: он был низким и хриплым от накатившего возбуждения. Хибари усмехнулся и, вовлекая шатена в очередной поцелуй, потянулся к ширинке шорт. Где-то в закромах сознания Кея слышал отголосок, настойчиво шепчущий о том, что, во-первых, Тсунаеши парень, а во-вторых, ему всего шестнадцать, и он наверняка просто не понимает, что делает и Хибари, и он сам. Но брюнет эгоистично отметал эти факты, а вид смущённого и возбужденного зверька вообще отбивал желание думать и соображать. Хибари расстегнул "молнию" и коснулся резинки трусов. Тсунаеши со стоном выдохнул и положил свои руки поверх рук мужчины. Было жарко и немного душно, но от этого все прикосновения были более яркими, ощутимыми. В серых глазах мелькали игривые искры, которые Савада видел впервые. - Дин-доооон. Тсунаеши дернулся от внезапного звонка и испуганно посмотрел во вновь окаменевшие глаза Кеи. Хибари цокнул языком и шёпотом ругнулся. "Забью до смерти!" - решил он, глядя на резкую перемену на лице зверька: ещё секунду назад он был готов на все, а сейчас он смущался не себя и новых ощущений, а самого Хибари, и Кее это не нравилось. Мужчина пригладил темно-каштановые волосы и поцеловал юношу в лоб. - Я сейчас приду. Поправив задравшуюся одежду, Хибари направился к коридору, где кто-то настойчиво звонил в дверь. Тсунаеши сел и ещё чуть мутным взглядом проводил брюнета. "А если бы никто не пришёл, то чем бы мы сейчас занимались?" - Тсунаеши задумчиво поправил одежду и взъерошил себе волосы. Парнишка задавался вопросом, почему же Хибари вдруг начал целовать его и вытворять пикантные вещи? Но почему-то казалось, что ответ на это ему самому не найти. Кея гневно распахнул дверь и воззрился на того, кто посмел отвлечь бизнесмена от важного дела. Мужчина напротив насмешливо усмехнулся и игриво прижал пальцы к губам. - Оя-оя, что я вижу! - взгляд разноцветных глаз прошелся злому брюнета и остановился у него между ног, туда же незамедлительно легла рука в кожаной перчатке. - Кея-кун возбудился, да ещё и не слабо! Ах, как давно я не видел этот стояк, ммм! Я вовремя. У Хибари в горле зарокотало от ярости. Его рука хотела было сцапать гостя за вызывающе длинные волосы, но лишь зачерпнула воздух. - Рокудо, какого хрена ты припёрся? Мукуро пригладил волосы и все так же игриво вздохнул. - Все знают, что у Кеи появился кролик. Все кроме меня. Это жестоко, Кея-кун, - надул губки Мукуро и вновь усмехнулся. Было видно невооружённым глазом, что ему нравилось задирать и выводить из себя брюнета, который сдерживал себя из последних сил, чтобы не прибить Рокудо на месте. У Хибари нервно задергался глаз. - Ты пришёл, - он взглянул на наручные часы, - в без десяти одиннадцать вечера для того, чтобы увидеть чертово травоядное? Мукуро активно закивал головой и, не дожидаясь хоть какой-то реакции от хозяина дома, прошмыгнул в прихожую, а оттуда - в гостиную. Хибари со злостью хлопнул дверью и последовал за незваным гостем. Мукуро Рокудо, едва завидев ещё немного смущенного крольчонка, одобрительно замычал. Тсунаеши, который немного удивился внешнему виду пришедшего, подобрал под себя ноги и смущённо преподнёс несильно сжатый кулак ко рту. В итоге, взяв в расчёт миловидную внешность, миниатюрность и не до конца сошедший с щёк румянец Савады сделали его милым до такой степени, что Мукуро схватился за сердце и страстным шёпотом проговорил: - Ох, я влюбился. Кея-кун, неужели ты побывал на "Королевском секонд-хенде"? "Кея-кун? В каких они отношениях? Насколько я помню, даже Сасагава-сан называл Хибари по фамилии". - Так заметно? Хибари хотел было сесть рядом со зверьком, но Рокудо успел его опередить. Недовольно прищелкнув зубами, брюнету пришлось вернуться в кресло. Мукуро явно желал прикоснуться к Тсунаеши, но не спешил. Савада физически ощущал глазные зубы гостя, коими тот буквально впивался в тело юноши. Рокудо впитывал, впечатывал в свою память внешность шатена, особенно сильно следя за ушами, хвостом и не уверенными, снующими туда-сюда карими глазами. - Такой милый мальчик просто не мог запать на такого буку, как ты, Кея-кун, а уж жить с тобой - тем более. Пьяняще спокойный голос мужчины гипнотизировал и очаровывал так, что Тсунаеши заметил, что пальцы Мукуро уже исследуют его лицо, только по тому, как рванулся с места и тут же сел обратно, тяжело и зло вздохнув, Хибари. Пальцы касались так невесомо, что Тсунаеши усомнился, точно ли Рокудо делает это, или же у юноши глюки. - Зайка, скажи мне, - вкрадчивый шёпот обволакивал и, казалось, звучал со всех сторон, а не только сходит с губ гостя. - Сколько Кея-кун за тебя заплатил? Лицо Мукуро все приближалось, вскоре Тсунаеши уже чувствовал его размеренное дыхание совсем так же, как и пару минут назад чувствовал дыхание Хибари. Воспоминание этого и едва затихшие отголоски приятных ощущений вновь всплыли в сознании юноши. Он моргнул и отстранился от Рокудо. - Сколько бы он не заплатил, - Тсунаеши опять не узнал свой голос, но на этот раз он был не низким, а наоборот необычно высоким из-за долгого молчания и жажды, - я найду работу и отдам все до последнего цента. Брови Рокудо дрогнули, губы сложились в ухмылке. - Надо же, какой у тебя прекрасный питомец, Кея-кун. Только встретил меня и уже знает как выйти из моего гипноза. Рокудо Мукуро, двадцатипятилетний парень с хвостом длинных иссиня-фиолетовых волос, занимался ничем иным, как гипнозом. Возможно, у него была какая-то работа, но Хибари в этом сильно сомневался. Хибари и Рокудо не были ни друзьями, ни врагами, скорее нечто средним. С самой средней школы эти двое дрались, стоило Кее увидеть Мукуро, но взрослея брюнет начал понимать, что иллюзионист только потешается над всеми потасовками между ними, так что начал себя сдерживать. Однако это не понравилось иллюзионисту, и он придумал новую игру под кодовым названием "1869". И Мукуро в ней победил. Так что после этого Хибари старается пресекать на корню весь гипноз Рокудо в его сторону. Рокудо скупо рассмеялся. - Кролик умнее Кеи-куна: зайка сорвался с крючка тут же, а Кея-кун не может уже больше десяти лет. Иллюзионист щелкнул пальцами, и Хибари немного дернулся, выходя из гипноза. Савада немного отодвинулся от странного гостя. Однако юноша тут же продвинулся ближе и схватил Рокудо за грудки. - Хватит называть меня кроликом и зайкой! Мукуро удивлённо захлопал глазами и улыбнулся. - Прости, это было грубо с моей стороны. Меня зовут Рокудо Мукуро, могу я узнать и твоё имя? - Савада Тсунаеши. Гость улыбнулся. Савада прикусил язык: он попался на крючок иллюзиониста, ведь тот специально издевался над ним, чтобы Тсунаеши назвался. - Крольчонок-то с характером. Кея-кун, я обижен до глубины души: скрывать сие чудо от меня - это верх неблагодарности. Или ревности? - гость посмотрел на хозяина дома и вновь усмехнулся. Тсунаеши показалось, что кроме ухмылки и милой натянутой улыбки Рокудо ничего не может изобразить на своём лице. - Заткнись, - шикнул Хибари и, смягчившись, обратился к Савада. - Тсуна, иди к себе. Нехотя выпустив из рук рубашку Рокудо, Тсунаеши кинул на Хибари недовольный взгляд и двинулся к лестнице. Уходить зверьку не хотелось. Обращение Мукуро к Хибари, их отношения очень заинтересовали его, хотелось узнать больше о любимом человеке. Однако вновь вспыхнувшие воспоминания из-за гипноза гостя не давали просто взять и затаиться на лестнице. Они заставляли задуматься обо всем: причинах, желаниях, итогах этих нескольких минут. Немного замешкавшись на лестничной пролёте, Савада все же направился на третий этаж, в свою комнату. С утра открытое окно так и было открыто, в комнате было холодно, но несмотря на это Тсунаеши торопился стянуть с себя майку, шорты, трусы. Оставшись нагишом, зверёк отправился в ванную комнату, включил горячий душ и лёг на дно ванны, наслаждаясь сильными струями воды, бьющими по его коленями, бедрам и животу. Рука медленно сползла на возбуждённый член и обхватил его у основания. - Хибари... Тсунаеши, еще ни разу не влюблявшийся, еще ни разу не испытывающий возбуждения почему-то сразу понял, как снять напряжение в низу живота без партнера, хотя ни разу не дрочил, потому что просто не знал о нечто таком. Рука, поддаваясь внезапным догадках, скользила вверх-вниз, иногда сжимая и разжимая член. Савада сжал зубы. Стоило вспомнить поцелуи, что еще горели на шее и губах, уверенные ладони, касающиеся ребер, и голос, что так сладко прошептал его имя, которым его называет только Хибари, Тсунаеши с тихим мычанием кончил. Хибари все так же гневно смотрел на Рокудо, почти не внимая его бессмысленный трепет о том и о сем. Он мог мыслить только об одном: что же думает Тсуна о нем? Наверняка он думает, что Кея хотел его изнасиловать, обесчестить. Или же зверек попросту не понимал, что с ним вытворяет человек, который исполнил столько его желаний. Хибари корил себя за не сдержавшееся желание, взявшее верх над благоразумием. - Кея-кун, ты меня совсем не слушаешь, - Мукуро защелкал пальцами. - Ты думаешь о Тсунаеши-куне, - иллюзионист улыбнулся. - У тебя все на лбу написано. Хибари недовольно отвел глаза. Так заметно? - Что ты думаешь о нем, Кея-кун? - Я не собираюсь тебе ничего говорить, - рыкнул Хибари. Мукуро засмеялся. - Оя-оя, да ты запал на мальчишку, как это мило. А про меня ты совсем забыл, Кея-кун. Не хочешь помочь мне по старой дружбе? "Дружба? Этот урод гипнозом заставил переспать с ним, а он о дружбе заикается". - Я тут соблазнил на досуге одну известную шишку: красавец, при деньгах, все дела. - Брюнет сначала слегка удивился скучающему тону, но потом вспомнил, что перед ним сидит Мукуро, этот хитрожопый засранец, и продолжил слушать неинтересную хвастливую речь иллюзиониста. - Но я уже устал от него, не вижу в нем смысла, но мне жалко его бросать. Что посоветуешь, Кея-кун? - Почему ты просишь об этом меня? Мукуро мило улыбнулся. - Кея-кун - мастер разбивать чужие сердца. Рыкнув, Хибари запустил в гостя первым попавшимся под руку предметом - яблоком, что он достал из вазы еще до прихода своего давнего знакомого. Рокудо поймал его и с наслаждением откусил. Немного выпустив пар, хозяин дома вздохнул и вновь закрылся от всех своим самоконтролем. - Думаю, пора сказать ему, что он был всего лишь игрушкой. Дорогой, но игрушкой. Раз ты говоришь, что не видишь смысла в нем, то нужно просто сказать это в глаза. Длинноволосый улыбнулся. - Да, ты прав, Кея-кун. Такие, как он, - уже прошлый век, пора закупаться новыми игрушками. Может, и мне сходить на "Королевский секонд-хенд"? Были там взрослые парни? Или же все как твой кролик? Хибари пропустил вопрос мимо ушей и вновь уставился в окно. Еще несколько минут проведя с собой монолог, Мукуро встал и, послав воздушный поцелуй брюнету, двинулся на выход со словами "Провожать не стоит". Дождавшись, когда щелкнет замок, Хибари вскочил с места и через несколько мгновений уже был на третьем этаже у двери своего зверька. Брюнет постучал в дверь. - Тсунаеши, мы можем поговорить? Наспех вытеревшись и одевшись, Тсунаеши хотел спуститься вниз, к Хибари, чтобы показать Мукуро, что он не просто кролик, а все же в большей части человек, да еще и с желанием не упасть в грязь лицом из-за какого-то дешевого гипноза, но его отвлекла речь Хибари. Оставшись на пролете между вторым и первым этажами, убедившись, что его не видно, Тсунаеши присел на лестницу и прислушался. - Думаю, пора сказать ему, что он был всего лишь игрушкой. Дорогой, но игрушкой. Раз ты говоришь, что не видишь смысла в нем, то нужно просто сказать это в глаза. Холодный тон пронзил Саваду. "Э-это он о ком? Не обо мне же, правда? - Тсунаеши вскочил. В груди зажгло. - Может, это просто совпадение? Может, я просто себя накручиваю?" - Да, ты прав, Кея-кун. Такие, как он, - уже прошлый век, пора закупаться новыми игрушками. Может, и мне сходить на "Королевский секонд-хенд". Были там взрослые парни? Или же все как твой кролик? Дыхание сбилось, словно кто-то ударил юношу в поддых. Дорогая игрушка, "Королевский секонд-хенд", сравнение с ним. "Нет, не может быть! - Тсунаеши замотал головой и, стараясь не издавать лишних звуков, ринулся в свою комнату. - Да все может, никчемный Тсуна. Все же рабов покупают в первую очередь для удовлетворения сексуальных желаний. Хибари просто хотел изменить меня себя под свой вкус, потому-то и исправил мне прикус, купил столько одежды! Он просто выжидал удобного момента! А я, дурак, повелся на то, что он исполняет мои желания, что он ко мне неравнодушен! Какой же я идиот!" Достав уже сложенную сумку из-под кровати, Тсуна закинул туда несколько съестных припасов, что вытащил тайком из кухни, несколько кепок и бандан, а также уже использованный билет из сегодняшнего похода в кинотеатр. Как никак, память о первом походе в развлекательный центр, пусть это и было за счет Хибари Кеи, чертового бизнесмена, который решил побаловаться с наивным кроликом, но все же память. Вытерев рукавом слезы обиды, Тсунаеши вышел на балкон. Над городом сгустилась ночная мгла, лишь только зажженные фонари освещали путь беглеца. Тсунаеши привязал к одной из перил балкона часть своей спасательной "веревки" - шатен много раз видел в кино по телевизору, что герои сбегали, связав между собой постельное белье. Особо на эту авантюру он не надеялся, но и выбирать не приходилось. Спрыгнув на землю, Тсунаеши дождался, когда Мукуро, только вышедший из особняка, сядет в свой автомобиль и уедет, и бегом двинулся прочь из владений Хибари Кеи, бизнесмена, миллиардера и просто человека, в которого Тсунаеши влюбился и в котором Тсунаеши жестко разочаровался. - ... Тсуна, я даю тебе слово, что не буду тебя трогать, мы просто поговорим. Уже потеряв подавляющую часть своего терпения, Кея едва сдерживался, чтобы не вынести эту треклятую дверь с гребаных петлей и не наорать на зверька. Но нельзя. Стоило вспомнить те испуганные глаза под дымкой смущения, когда в самый пикантный момент зазвонил звонок, Хибари мигом остывал, но, когда в очередной раз на просьбы открыть дверь, зверек вновь и вновь молчал, Кея вновь бесился. Не выдержав в седьмой раз, Хибари открыл дверь и со злостью осмотрел комнату, выискивая глазами провинившегося перед ним кролика. Но нигде, ни в комнате, ни в ванной, ни на балконе его не обнаружилось. Не до конца понимая, что происходит, Хибари сел на кровать и случайно задел рукой мелкий клок бумаги, что почти слился с белоснежным... матрацем? Кея взглянул на клочок и тут же сжал его в руке, поднимаясь с места и мчась в свой кабинет, к видеокамерам. "Спасибо".