* * * *
Утро выдалось довольно туманным. Я вспомнил, в нашем крае — туман одна из примет хорошей погоды, определённо пока везёт. В путь пришлось двинуться натощак, ибо хоть из желудей вышли дубильные вещества варить было просто не в чем. Надеюсь по пути попадётся месторождение глины. Пройдя около двух часов Сансет неожиданно воскликнула показав копытом наверх: — Смотри чего там такое? Сузив глаза удалось разглядеть что-то вроде небольшого каменного домика, стоящего на самой вершине скалы, находящейся у нас на пути. Занятно, кто построил его здесь в не магической зоне. Наверх вела небольшая тропинка. Настолько узкая, что по ней едва могли пройти встав рядом двое пони. Собираясь подняться услышал отдалённый треск, приближающийся к нам. Быстро схватив Сансет за копыто метнулся за ближайший валун. Треск приближался, скоро на берег реки вышло существо, передвигавшееся на задних ногах похожее на огромную обезьяну, ростом под три метра обросшую длинными свалявшимися серыми лохмами. У неё на морде, красовался здоровенный крючковатый нос, между тёмно-болотных глаз, горевших недобрым огнём, поместилась бы голень моей ноги. Выпирающие зубы напоминали клавиши рояля, издававшие характерный щёлкающий звук. Чудище подошло к реке и припав мордой к воде начало жадно лакать. Напившись оно вразвалку побрело назад в глубь чащи. Мы долго глядели ему в след пока не стих треск. Слава принцессам — ветер дул в нашу сторону и оно не могло нас почуять. — Кто это был? — еле слышно прошептала поражённая Сансет Шиммер. — Йотун, — вполголоса отозвался я, — они довольно мирные создания, несмотря на устрашающий внешний вид. Во всяком случае, до сих пор, не было зафиксировано нападение йотунов на пони. Оглядываясь в сторону леса начали восхождение на скалу. Идти пришлось довольно осторожно, из-под копыт вылетали мелкие камешки грозя сбросить вниз. Наконец добравшись до вершины вышли на небольшую ровную площадку с отвесным навершением на другом конце. К стенке навершения и был приставлен домик, замеченный Сансет снизу. С виду он выглядел так словно в нём давно никто не жил. Для верности я взял камень, запустив им в окно. Внутри что-то с грохотом упало, из-под кровли вылетела стайка птиц. Ну точно, дом давно заброшен. Подойдя вплотную, вошли в небольшое узкое помещение с низким потолком и закопчёнными стенами. Очевидно дом топился по-чёрному. Кое-где виднелся птичий помёт. Возле дальней стены стоял сгнивший сломанный стол (должно быть я неосторожно сломал брошенным камнем) с низким табуретом. Внизу валялись упавшие металлические кружки. Подле стола стоял топчан, возможно на нём раньше находилось сено или иное покрытие, превратившееся сейчас в мелкую труху. Рядом находилась печка, сложенная из необтёсанных камней обмазанная красной глиной. Возле неё лежали котелок и медный чайник с дужкой для подвешивания над огнём. Сам котелок имел крышку, которую можно использовать в качестве тарелки или сковороды. Подле очага лежал ржавый топор со скошенным лезвием и напрочь сгнившей державкой. Больше всего обрадовали две пачки соли — одна початая, а другая совершенно нетронутая. Во имя Селестии! — воистину сейчас нам, в аварийной ситуации, был преподнесён королевский дар. Имея подобное богатство можно было смело сварить кашу из имевшихся желудей. Спустившись вниз, быстро набрали воды и насобирали валежника. Скоро в печи горел огонь, а сверху стоял котелок с побулькивающей кашей. Когда всё сварилось, принялись есть с большим аппетитом, из одного котла, черпая еду, пропахшую немного дымом, самодельными ложками, сделанными из пустых раковин беззубок (как неудобно держать копытом). Конечно желудёвую кашу не сравнишь со злаковой, но как говориться — голод не тёща из дома не выгонишь и здесь становиться не до брезгливости. Наевшись мы отвалились от котелка, вполне довольные жизнью. Скоро закипел чайник, я снял его с очага и кинул горсть смородиновых листьев в кипящую воду. Вообще для чая можно использовать листья любого ягодного кустарника или растения. Настоявшись, я налил себе и ей в имевшиеся кружки, подождав, когда настой немного остынет начали пить. — Как думаешь, — отхлебнув чая Сансет задала вопрос, — кто тут мог раньше жить? — Да кто теперь знает, доподлинно ясно одно — или пегас, или земной пони, а может грифон или минотавр, или те и другие вместе. — Чем можно здесь только заниматься в такой глуши? — Теперь никогда не узнаешь, возможно изучали данную местность, занимались собирательством определённых трав, наблюдали за дикими животными, а не то и вовсе занимались браконьерством. — Браконьерством? Разве такое возможно? — Вполне, — констатировал я, — когда ездил на ярмарку к Радужным водопадом, то видел, у одного торговца, орфа — двухголового пса. Так вот они водятся только в наших заполярных лесах. Вполне возможно ему поставил его какой не то незаконный ловец диких зверей. — Разве у вас нет законов пресекающих подобную деятельность? — Есть, надо сказать законы направлены в первую очередь защитить браконьеров, устраивающих незаконное сафари, нежели животных. Такая охота несёт в себе великий риск и угрозу для жизни, ясное дело при таком выживают весьма немногие. — Получается на такой риск идут ради наживы? — Получается так, — отозвался я, — и всё под каким-то благовидным предлогом типа: нужно на что-то содержать семью. Самое поганое, в такой ситуации, ловятся исключительно детёныши, воруемые у родителей, ибо взрослые особи погибают в неволе. — Это действительно мерзко, — согласилась со мной она. Мы замолчали, задумавшись каждый о своём. Я чувствовал себя перед ней несколько виноватым. Должен был догадаться, что здесь не совсем ладно. Становилось понятно почему Тирек не сумел почувствовать столь мощное сосредоточение магии, как Колдкрагс. Она просто распылялась, создавая ощущение будто за горами ничего нет. Поговорив немного насчёт того чтоб остаться в хижине на ночь, я с помощью Сансет, начал подготавливать к ночёвке. Безусловно это было намного лучше нежели проводить ночь под открытым небом. Нарезав сухой травы мы положили её на топчан, а опустевшие сумки набили травой — теперь они послужат подушками. Когда пришла ночь — улеглись рядом, впервые с относительными удобствами заснули.* * * *
Как ни хорошо иметь крышу над головой, пусть и случайно найденную, а нужно двигаться дальше. Всё-таки потраченное время прошло не зря — прожив несколько дней в хижине сумели запастись необходимой едой предоставленной лесом. Закончив заготавливать съестные припасы мы пошли дальше вдоль реки, соблюдая необходимые меры предосторожности. Встреча с йотуном внушила определённое чувство опасности. Продвигаясь не спешным шагом, обходя буреломы и завалы, избегая особо густых зарослей, так как те могли служить прекрасным местом для засады. Само собой, перед тем как уйти, забрали из хижины всю утварь, в их числе находился и ржавый топор. Я рассчитывал сделать к нему державку, дабы в дальнейшем рубить им, а не ножом. Заточить его не составило особого труда, ибо на нашем пути часто встречались нужные камни и мелкозернистый песчаник. Моё обгоревшее крыло постепенно заживлялось, болячка от ожога сошла через несколько дней открыв розовую нежную кожу, которую вскоре затянул пух. Интересно как скоро начнут прорастать новые перья. Пока мы шли раздался сильное шелестение больших крыльев. Над нами, на большой высоте, пролетела небольшая стая небольших изящных драконов скрывшаяся в направлении горных отрогов. — Какие великолепные драконы, — благоговейно прошептала Шиммер. — Не совсем драконы, — вполголоса отозвался я, — это дракайны. — Кто это такие? — Если сказать простым языком самки драконов, нам пока неизвестно почему они держаться в стороне от самцов. — От них может исходить потенциальная опасность? — Весьма возможно, драконы остаются драконами, какое бы красивое обличие они не имели. В нашей истории есть некоторые упоминания о них, но достоверно никто ничего не знает. — Хорошо тебя сейчас не слышит Спайк, — легонько поддела Сансет Шиммер. Я сделал вид, что не обратил внимания на последнюю реплику. После улёта дракайн, мы возобновили переход. Перевалив за очередной валун встретившийся на пути, услышали отдалённый рёв. При приближении рёв усиливался и скоро нам удалось выйти к месту где река срываясь вниз создавала широкий водопад. К сожалению, резко вниз шла и местность рядом с ним. Лёгкий спуск рядом с рекой полностью отсутствовал, пришлось обходить по длинной дуге. Вокруг торчали острые камни, а низкорослые деревья имели весьма острые сучки, сильно царапавшие шкурку. В общем, когда мы спустились вниз на нас не осталось почти ни одного целого участка тела. Сейчас выглядели так словно собрали весь лесной мусор по пути вниз (отчасти так оно и было). Снова выйдя к реке и поглядев в сторону водопада увидели великолепное зрелище — сильные потоки воды величественно падали вниз, создавая красивую пену брызг. Глядя на водопад я понял, он является своего рода отметкой границы гористой местности. Значит дальше наш путь будет протекать по холмистому плоскогорью. Налюбовавшись водопадом я и Сансет двинулись дальше. В этой части леса находилось довольно много птиц. Во всяком случае нас сопровождало великое многоголосье разнообразных пернатых певцов. — Скажи, — обратилась ко мне Шиммер, идя следом вдоль пологого берега, — а в истории твоего края нет того чего с нами происходит сейчас? — Ты, наверное, имеешь ввиду территорию где распыляется магия? — желая уточнить спросил я в ответ. — Да, именно это, — подтвердила моя особенная пони. — Беженцы прошли гораздо западнее, того маршрута которым мы сейчас идём. Поэтому они не узнали о той зоне по которой нам сейчас приходиться идти. Непроизвольно задумался о данном факте. Несмотря на длительное время проживание, наш край оставался весьма слабо изучен. Несомненно, имелась довольно подробная карта всего региона (для её составления специально нанимались пегасы, занимавшиеся картографированием). И всёж-таки сама сторона оставалась слабо исследованной. Основных причин было две: первая — труднопроходимая местность, вторая — непосредственная опасность, исходящая от диких зверей. По сути сейчас мы являлись едва-ли не первыми землепроходцами, совершавшими подобный переход. Оставалось испытывать надежду — для нас он закончиться благополучно. Сумел же кто-то построить хижину в такой глуши, пережив все напасти. Однако, я уверен, далее отрогов гор он зайти не сумел.* * * *
С тех пор как мы спустились около водопада прошло три дня. Заготовленная еда весьма скоро закончилась. Пришлось снова заниматься собирательством. В принципе я и по пути занимался им собирая травы, ягоды, молодую кору деревьев, почки, из свежих веток изготавливали каши-толкушки, грибы (в отношении последних не брезговали даже трутовиками), варили щи из листьев крапивы. Однажды нам попался высокий ореховый куст, используя приём семьи Эппл по сбиванию яблок, стрясли все имеющиеся орехи. Прямо на камнях разбивая скорлупу копытами, доставая ядра не торопясь пережёвывали и потом глотали. В тот день нам действительно сильно улыбнулось счастье и тем не менее нас мучил устойчивый голод или правильнее сказать постоянное недоедание. Хотелось, чего не то более сытного и тяжёлого, например, мучной пищи. Я часто вспоминал про хлебные деревья, растущие в моей стране, но чего нет того нет приходилось, стиснув зубы, идти далее не обращая внимания на полуголод. Пока шли наш внешний вид приобрёл ещё более жалкое состояние, чем при спуске. Вся шерсть покрылась грязью и сором. Копыта от долгого хождения высохли и потрескались. Некогда пышная грива Сансет сейчас опала, свисая сальными прядями, совершенно свалявшимися, в весьма похожем состоянии находился и хвост. Сквозь янтарную шкурку начали проступать рёбра. Я делал вид, что не замечаю всех перемен, происходящих с нами. Говорю не замечаю, поскольку со мной происходило аналогичное. Самое плохое стала ощущаться слабость в крыльях, едва хватало сил прижимать их к бокам. Виновата была не только вынужденная голодовка, но и отсутствие возможности полетать. В первое время просто стоя на земле махал ими в холостую, в дальнейшем из-за слабости пришлось просто отказаться от подобных физических упражнений. Интересно насколько быстро восстановятся утраченные лётные функции? Из раздумий вывел вопрос Сансет: — Как пойдём дальше? Посмотрев вперёд увидел большой высокий завал состоящий из упавших деревьев, ощетинившийся острыми сухим сучками. Он примыкал почти вплотную к воде, не давая обойти его справа. Слева от него начинался похожий бурелом, обходить который пришлось бы весьма долго и как говориться — чем дальше в лес, тем здоровше древесные волки. Про то чтоб прорубиться через него и речи не шло, такое отняло бы весьма много времени и сил, которых почти не осталось. — Придётся идти через реку, — промолвил я, — давай вернёмся назад и поищем брод. Она хотела было возразить, потом осмотревшись как следует поняла правильность предложения, предложенного мной. Брод довольно быстро оказался найден, в этом месте река широко разливалась образуя мелководье. Я собрался переходить на противоположный берег и тут поглядев вперёд увидел такое заставившее сразу напрячься. На узкой полоске песка лежало около дюжины костяков размером от большой собаки до мелкой рыбёшки. У самого края лежал сильно выбеленный солнцем панцирь речного рака. Некоторые костяки лежали поверх песка, большинство погрузилось в песок до половины. Убеждён, под самим песком находилось намного больше похожих останков. Такое наблюдение просто кричало об угрозе, находящейся поблизости. Тревожило то что рядом отсутствовала чья-то нора способная указать на размер хищника. Возле останков росло непонятное растение с корявым стволом и наростами, похожими на капы. На длинных тонких ветвях, схожих со щупальцами, отсутствовали листья. Больше всего во внешности дерева сильно смущало одно обстоятельство — оно обладало абсолютно чёрным цветом резко выделяясь на фоне зелёных деревьев. Возможно дерево имеет какое-то отношение к происходящему. Очень скоро предположения подтвердились. На мелководье к берегу подплыла большая рыбина. Ветки дерева сильно изогнулись, в мгновение ока вонзились в трепыхающуюся рыбу, выдернув ту из воды, начав поглощать жизненные соки. Закончив омерзительный процесс оно отбросило останки в сторону, приняв прежнее положение. — Что сейчас произошло? Дерево питается жизненными соками живых существ, подобно росянке насекомыми, — несколько изумлённо пробормотала Сансет. — Оно называется «кровохлёб», реагирует почти на любое движение рядом. Читал о них в истории родного края, — со смесью восторга и отвращения отозвался я, — никак не думал увидеть его своими глазами. — И как теперь быть, поищем другой брод? — Нет, я знаю, что нужно делать. Насобирав смолы и сухой травы, я обернул наконечники дротиков и зажёгши факел вошёл в воду. Подойдя на расстояние с которого можно метнуть дротик начал, воспламенять последние бросая в сторону кровохлёба. Произошла та реакция на которую рассчитывал — дерево попыталось перехватить дротик. Он запутался в ветвях сильно воспламенив крону. Для верности метнул несколько горящих дротиков в ствол, зажёгши окончательно. Кровохлёб довольно сильно заметался пытаясь сбить пламя, раздув его ещё сильнее. В воздухе повисло благоухание горелого мяса, вызывая тошнотворное чувство. Наконец агония начала спадать, он просто неподвижно застыл понемногу догорая. Переправившись на берег, я сделал знак Сансет давая понять — можно безопасно переправляться. Скоро она очутилась возле меня, мы стараясь идти вдоль берега, огибая сгоревшего древесного хищника. Под ногами действительно раздавался противный хруст, давно поглощённых песком, высушенных костей. Выйдя с подобного импровизированного могильника, тщательно отёрли ноги о сухую траву, отправившись дальше вдоль берега. Тут я заметил между деревьями высокие стройные растения с зонтиками наверху. — Давай, прежде чем идти дальше, немного перекусим великолепным лесным «овощем», — предложил я. — Где ты заметил огород? — со смехом, немного дурачась, спросила Шиммер. — Может тогда и настоящий суп себе заодно сварим? — Увы с супом придётся обождать, а есть будем борщевик, — показывая на растения ответил я, — и не смотри на его неказистый вид, он действительно хорош на вкус. Закончив речь, я недолго думая принялся закусывать сочными ростками растений. Сансет последовала моему примеру, и мы были заняты около часа поглощая внезапно подвернувший деликатес. Наевшись почти до отвала, с отвисшими животами, отправились дальнейший в путь. Одна беда — запастись им невозможно, по причине быстрого высыхания. — А насколько часто встречаются те плотоядные деревья? — послышался вопрос пламегривой. — К счастью крайне редко, удалось установить они растут по берегам рек. В других местах просто не выживают и потом такие деревья живут хоть и долго, но размножаются крайне медленно. Вот почему встречаются весьма нечасто. — Интересные у вас места, не хуже Вечнодикого леса. — и немного подумав перешла на иное. — Я вот тут думала над одной вещью. Получается в вашем городе все жители являются чистокровными единорогами. — Так и есть, следует оговориться таковое произошло само по себе. Никто не пытался сохранить чистоту крови, просто в связи с изолированностью с нами случилось подобное. Согласен в Эквестрии навряд ли найдётся пегас, земной пони или единорог с безупречной чистотой. Её сохранили разве только бэтпони, но тоже по причине изолированности.* * * *
Пройдя определённое количество дней, вышли к обширной гати. Здесь река широко разливалась образуя размашистое болото, частично заросшее, по краям, рогозом. Деревья возле воды были покрыты толстыми подушками бурого мха. Мы смотрели на неожиданное препятствие, появившееся перед нами. Немного посоветовавшись решили пойти по краю в надежде, что река где-то недалеко должна вытекать из болота. — Довольно тоскливое зрелище, — глядя на болотистую местность с кое-где видневшимися островками воды, заметила Сансет. — Остаётся утешаться, что в наших северных болотах не водятся гидры, — бросил я огибая очередное топкое озерцо, отходящее от основного болота. В остальном моя особенная пони была совершенно права. Более угрюмого и зловещего пейзажа в жизни видеть не довелось. Далеко от края виднелись упавшие стволы деревьев, обросших безобразным грязно-зелёным лишайником. Подле стволов виднелись чахлые кустики трав, отчаянно боровшихся за выживание в этих трясинах. Да, зрелище действительно весьма мрачное. Возникла новая напасть — нас тучами начали осаждать комары. Постоянно приходилось прядать ушами, отфыркиваться и махать хвостом отгоняя назойливых кровососов. Пройдя почти до первой половины дня, я обнаружил в себе некоторые изменения. Неизвестно почему стало легко и приподнято. Желая проверить свою догадку, я вынул волшебством нож из сумки, сделав несколько пробных взмахов. Сансет изумлённо глазела в мою сторону, затем взяла ближайшую ветку, аналогично взмахнув ей. Сомнений не оставалось к нам вернулась магия. Мы счастливо рассмеялись закружившись подле друг друга, выразив, под конец, свою радость долгим крепким поцелуем. Успокоившись, начали размышлять об использовании тех возможностей которые появились сейчас. От телепортации решили отказаться — неизвестно к чему могло привести применение. Возможно на пути присутствовали ещё антимагические зоны и неизвестно куда нас могло занести при использовании заклинания. Составив приблизительные прогнозы, мы пошли дальше вдоль края болота, в значительно лучшем настроении. Теперь выживать станет намного легче, когда используешь весь свой потенциал заложенный с рождения. Пока шли долго разговаривали про то какие возможности могут открыться в дальнейшем. С наступлением темноты остановились на ночлег подальше от топкого берега. Сейчас, используя волшебство, устраиваться стало сплошным удовольствием. Можно было нарубить достаточно дров не прилагая особых усилий. Против комаров использовали защитный купол не пропускавший эту кровососущую мерзость. Комары в своей бессильной попытке пробиться внутрь плотно облепили купол почти закрыв свет, издавая довольно противный пищащий звук. В довершении ко всему со стороны болота начал раздаваться протяжный низкий гул. В притихшем ночном лесу такой звук вызывал довольно жуткие ассоциации. Да тут ещё в голову полезли всякие детские страшилки в стиле «ржавой подковы», «безголовой лошади» и «зомби ходят по лесам». Наконец Сансет, с некоторым беспокойством, спросила: — Что это может быть? Поворошив палкой угли костра, с явным удовольствием применяя магию, и найдя нужные определения произнёс: — Про такое поди и Дискорд не знает, — тревожно отвечал я, — может оседает грунт или выходят газы. Причём гул повторяется через равные промежутки времени. Дед рассказывал о таком явлении, он сопровождал одну экспедицию на разработки залежей торфа. Тогда ему и удалось услышать то чего слышим сейчас. — У вас похоже страсть к исследованию семейное, — сделала вывод Шиммер, затем помолчав продолжила, — ты тоже, в детстве, проводил изучение подземелий. Закончив ворошить угольки до полного погашения пламени, я отложил палку в сторону. — По большому счёту нет. В семье в основном потомственные ювелиры, путешественников и мореходов не так много, — дал ответ я, — что касательно пещер, то это просто было, помимо дома, единственное место где я обретал покой. Пламегривая видать поняла — сказав подобное, едва не задела меня за живое и поспешила перейти на другое. — Интересно, а как бы у тебя сложилась судьба, не будь тех видений посылаемых Гипербореей. — Могла сложиться по-всякому. Скорее всего мог унаследовать мастерскую или наняться матросом на каботажное судно. В крайнем случае ушёл бы в обитель длиннобородых, туда принимают почти всех с испытательным сроком. Говоря о таком внезапно проникся чувством благодарности к высшим силам. Не случись подобного, возможно, навсегда бы остался полуизгоем, лишённым нормального обращения из-за «неправильной» внешности. Комары звенели, болота гудели, время шло — пришла пора ложиться спать. Сансет, подобно лисе, свернулась клубочком закрыла хвостом мордочку и скоро, безоблачно улыбнувшись, крепко заснула. Немного поглядев на затухающие угольки, я последовал примеру возлюбленной, ложась рядом, укрыв пони своим крылом. Утро выдалось промозглым и туманным, в воздухе явно витало приближение осени. Сансет зябко поёжилась весьма неохотно слезая с нагретого, за ночь, места, особенно после того как я убрал укрывавшее крыло. Пожевав немного оставшейся каши из сосновых шишек и попив чаю, мы убрали защиту, двинувшись далее. Топь расстилалась бесконечно, скоро не стало видно противоположного берега. Угрюмый пейзаж невольно загонял в тоску, навевая самые мрачные мысли. Наверняка под большой толщей болотной грязи скрывается немало останков погибших зверей. Я старался гнать от себя такие мрачные размышления, стараясь думать о том, чего можно будет съесть, вернувшись домой. Издали прокатилось ворчание грома. Я с беспокойством поглядел в сторону откуда раздался звук. Вдали едва синелся край тучи. Судя по ветру туча шла прямиком сюда, нужно было срочно найти открытое место. Сансет увидев моё беспокойство поинтересовалась: — Надвигается гроза? — с тревогой оглядываясь на верхушки деревьев. — Весьма нескоро будет здесь, — отозвался я, и предложил поторопиться отыскать открытую площадку. Почти к началу грозы удалось отыскать относительно небольшой участок свободный от деревьев. Еле успели создать защитный купол — как на нас обрушился проливной ливень. Стало невозможно ничего разглядеть и в двух шагах от себя. Регулярно с неба обрушивались молнии вызывая мощные раскаты грома, заставляя содрогаться. Мы сидели обняв друг друга закрыв глаза ожидая окончания буйства стихии. По наблюдениям знал — столь мощные грозы очень скоро проходят. Слава Селестии — эта не стала исключением, постепенно дождь прекратился, а с ним стихли и раскаты грома. Убрав купол, двинулись дальше. Воздух заметно посвежел и пропитался электрическими разрядами. На удивление гроза оставила после себя не так много разрушений. Попадались обломанные ветки, сорванная кора, опавшая хвоя. Хорошо почва весьма быстро впитала влагу создавая отсутствие луж. Подобной свежести обрадовались и комары, нападая целыми тучами не давая прохода. С магией борьба с кровососами оказалась куда как проще — достаточно было окружить тело тонкой силовой защитой. Знакомство с Сансет Шиммер сильно расширили мои познания в области защитных заклинаний. Скоро из глубины леса послышалось низкое басовитое жужжание. Решив выяснить чего это может быть двинулись в ту сторону. Жужжание нарастало становясь всё громче. Весьма скоро выяснилась его причина. На краю изложины стояла ива со сломанным посередине стволом. На месте слома находилось, поистине гигантское, с две головы пони, шарообразное гнездо шершней. Хищные насекомые влетали и вылетали через леток гнезда, издавая крыльями зловещий звук. Стараясь не привлекать к себе внимания, мы потихонечку начали отходить назад. Только отойдя на достаточное расстояние с облегчением вздохнули, продолжив свой маршрут вдоль окраины болота. Я несколько сожалел, что шершни не оказались пчёлами, тогда, по крайней мере, можно было бы разжиться мёдом. Не помню точно, на пятый или на шестой день, нет всё-таки на шестой, болото окончилось сильными зарослями осоки, из которых вытекала речка продолжая свой путь к океану. Здесь было достаточно мелководно и мы пройдя от болота на несколько километров решили искупаться и привести себя, насколько станет возможным, в несколько нормальный вид. Купались поочерёдно — один должен был оставаться, на всякий случай, на берегу. Я уступил даме место позволив Сансет начать первой. Она действительно долго купалась стараясь очиститься от лесного мусора. Наконец немного отмывшись вышла берег, позволив мне начать процедуры личной гигиены. Вода была просто чудо, (весьма редкое явление в наших краях) даже вылезать не хотелось. До болота она оставалась весьма холодной и искупаться не простудившись было просто невозможно. Тем не менее, с грехом пополам, отмывшись лёг на прибрежную травку для отдыха. В этот момент почувствовал, как Шиммер легла рядом, положив голову ко мне на спинку. Впрочем, я не возражал чувствуя её рядом с собой.* * * *
Без неприятностей обойтись не удалось. Оставалось утешаться — про нас нашлась только одна. Совершая переход услыхали быстро приближающийся шорох опавшей хвои, словно кто-то полз по ней. Скоро между деревьями, почти у самой земли, показалась львиная голова. Я сразу подумал о мантикоре изготовившейся к прыжку, но следом показалось длинное, метра два, гибкое тело змеи, толщиной с жердь, покрытое блестящей чешуёй, цвета сосновой коры. Гликон — львиноголовый змей, встреча с ним сулила не меньшую опасность, чем с мантикорой. Обычно гликоны обитают глубоко в чащах где часами поджидают добычу, сидя высоко в ветвях. Этого похоже вынудила сняться с места долгое отсутствие дичи, и кто ею станет, сомневаться долго не пришлось. Змей приподнялся, покачивая головой, изготовившись к броску. Я, толкнув Шиммер за себя, взял на изготовку боевое заклинание, выпустив по нему мощный заряд. К несчастью, от долгого пребывания в антимагической территории, атака, оказавшись недостаточно мощной, только разозлила змея. По вышеупомянутой причине не удалось быстро поставить защитное заклинание. В следующий момент он изготовился к нападению на полном серьёзе. Молниеносно бросившись вперёд, намереваясь вцепиться в горло. Резко отпрыгнув в сторону я нанёс ему удар колом с намерением перебить позвоночник. К несчастью чешуя обладала поразительной крепкостью, сохраняя эластичность, кол отскочил словно от мяча. Промахнувшись гликон пролетел по инерции несколько метров и быстро развернулся к нам, собрав тело в кольца. Он обладал завидной проворностью, нам ослабленным и полуголодным пришлось весьма непросто. Отбросив бесполезный кол, я достал нож ожидая повторной атаки. Пламегривая отошла назад встав позади меня. Змей стремительно пополз вперёд и внезапно подсёк хвостом, я не успел достаточно быстро среагировать упав навзничь. Воспользовавшись ситуацией змей развернулся с намерением пастью вцепится в мой бок. К счастью я успел откатится в сторону. Он только сумел незначительно клыками поранить ногу. Увы, этого оказалось достаточно, дабы лишить меня определённой доли подвижности. — Оставь его в покое! — крикнула Сансет и схватив магией брошенный мною кол резко ударила змея по голове. Гад мгновенно переключил внимание на новую опасность. Воспользовавшись моментом я резко нанёс тычковый удар ножом в область хвоста. Из раны потекла густая белесая жидкость, очень похожая на гной. Мгновенно выдернув нож приготовился к следующему нападению. Гликон поди понял — придётся сражаться на две стороны, отползши в сторону начал соображать кого атаковать первым. У меня возникла надежда — может змей уйдёт и удастся избежать дальнейшей драки. Надежда приказала долго жить, когда он вновь бросился на меня справедливо считая представителем более высокой опасности. На сей раз удалось благополучно увернуться, всё-таки ранение сильно убавило у него прыти. Резко развернувшись нанёс удар в основании шеи. Похоже сейчас сопутствовал успех, гад сильно дёрнулся заизвивавшись в смертельных конвульсиях, раскидывая в разные стороны землю с опавшими сосновыми иглами. В конце концов процесс закончился. Змей затих, застыв волнистой линией, нижняя челюсть отвисла свесившись набок. Я и Сансет переглянулись, далее не сговариваясь заторопились прочь от места схватки. Прошагав какое-то время она спросила: — Скажи дорогой ты как? Я повздыхал и не найдя ничего подходящего ответил. — Ничего всё нормально, бывало и хуже, нога всего-навсего немного болит. Сама то как? — Тоже всё нормально, поначалу только испугалась сильно, — с дрожащим голосом ответила она и спросила, — в вашем лесу можно ожидать ещё подобного нападения? — Чего не знаю, того не знаю, а врать не буду. Нужно быть начеку ожидая другого налёта. — и добавил. — Берег океана представляет гораздо большую опасность. Там водятся полярные волки, белые медведи. Я продолжал рассказывать о возможных опасностях, стараясь отвлечь кобылку от недавнего пережитого потрясения. Сам оправился довольно быстро, возможно то потрясение в тундре наложило свой отпечаток, а возможно и то что пришлось убить вовсе не теплокровного. Как бы то ни было моё внутреннее равновесие довольно быстро пришло в норму.* * * *
Небо начало хмуриться, скоро начались затяжные холодные осенние дожди. Вокруг всё сильно пропиталось сыростью, исходившей довольно неприятной промозглостью, от которой, в полной мере, не спасал ни огонь, ни подстилка из лапника. Делая переходы, мы по большей части молчали, ибо погода просто не давала повода к разговорам. Съедобные травы, да и вообще свежая трава, стали попадаться редко. Пришлось полностью перейти на пищу которую давали хвойные деревья — кору, шишки и молодые побеги. От такой еды постоянно болел живот, располагая не к лучшему настроению. От недоедания ухудшались и магические способности, иногда едва хватало сил развести огонь, о телепортации нечего было и мечтать. Мокрые и полуголодные мы продвигались дальше вдоль течения, ни на что не рассчитывая. На крыле потихоньку начали отрастать перья. К сожалению, они пока не обладали длиной достаточной для полёта. По моим расчётам шли довольно долго, вероятно побережье находилось гораздо дальше нежели я рассчитывал. Как плохо — у нас отсутствовала карта, имейся она в распоряжении стало бы гораздо проще. Однажды идя по берегу, уловил знакомый и непривычный аромат, от которого рот наполнился слюной. Не веря собственному обонянию, я повернулся к своей особенной пони и сильно волнуясь спросил: — Дорогая скажи ты ничего не чувствуешь? Сансет сильно потянула своим изящным носиком и произнесла: — Вроде пахнет едой. Похоже голод сильно усилил наше восприятие запахов. Только сейчас заметил — сосна уступила место лиственнице растущей правильными рядами. И дошли до неё через довольно большой участок свободного пространства. Сомнений не оставалось мы вошли на территорию посадок, где я, будучи жеребёнком, собирал ягоды и грибы. Неужто дошли? Я поделился своими соображениями с Сансет. Она поспешила за мной. Чем дальше шёл, тем больше узнавал, несмотря на незначительные перемены, местность. Ближе к вечеру вышли к границе посадок оказавшись на окраине Колдкракса. По моей просьбе решили подождать, когда стемнеет и потом войти в город. Какими длинными показали последние часы ожидания, хотелось сорваться в галоп и нестись к дому. Хорошо осенью темнеет рано, а значит ждать пришлось не долго. Войдя в Колдкракс и двигаясь переулками я повёл Шиммер к дому своего детства. Неожиданно Сансет обратилась ко мне с вопросом: — Для чего вы разводите лиственницу? — В основном для судостроения, она хорошо идёт в качестве палубной древесины. Остатки используются в качестве дров дающих весьма большой жар. На дворе сильно стемнело, возможно поэтому меня никто не признал. Под покровом темноты подошли к дому. Легонько постучав, я отворил дверь войдя внутрь, приглашая свою пони. — Кто там? — послышался голосок Бьютибёрд. — Свои, — отвечал я. На мой голос мама торопливо вышла к нам навстречу, намереваясь что-то сказать, но увидев наш оборванный вид, растерянно захлопала глазами. Похоже внешность у нас была, краше на тот свет обряжают, если она глядела на нас с чувством изумления и радости. — Добрый вечер мам. Позволь тебе представить Сансет Шиммер, мою особенную пони. Мама наконец вернула убежавший голос и удивлённо воскликнула: — Пресвятые принцессы! Да откуда же вы такие? — Из леса вестимо, — глубокомысленно и степенно отвечал я.