Аномалия Дельта

Кадет Ухура листала из конца в конец один из так называемых «женских журналов», пока сидела в зале ожидания университетского госпиталя. Журнал раскрылся на статье «Десять причин, по которым лучше встречаться с мужчиной старше вас». Ухура сардонически улыбнулась. Телефон на стойке разразился омерзительным дрязгом. Медсестра сняла трубку, а Ухура отшвырнула журнал, поднялась на ноги и принялась нетерпеливо ходить туда-сюда. — Отделение диагностики. Гейла звонила Ухуре с утра и, судя по голосу, была совершенно здорова и довольна жизнью. — Даже не думай меня навещать, я, к сожалению, выберусь отсюда слишком быстро. Хотя некоторые врачи тут — просто огонь. Я тут положила глаз на одного красавчика, я ему, кажется, тоже понравилась! Однако пару часов спустя она перезвонила, явно сбитая с толку. — Они нашли что-то на мне, или во мне, я так и не поняла, и теперь им надо провести кучу тестов. И у них случилось что-то еще, мне, естественно, не говорят, но все тут ужасно заняты. Так что Ухуре пришлось пообещать навестить Гейлу. Не зря же они считались лучшими подругами и даже хотели снимать вместе квартиру. — Вы кадет Ухура? — внезапно поинтересовалась медсестра. — Да, мэм. Сестра протянула ей телефон: — Это вас. Ухура нахмурилась. Никто, кроме Гейлы, не знал, что она придет сюда. Так что она просто взяла трубку и представилась: — Кадет Ухура слушает. Из трубки донесся глубокий баритон: — Кадет, это вице-адмирал Таллси. Ухура удивленно распахнула глаза: адмирал Таллси был комендантом второкурсников. — Да, сэр? — Ухура на автомате выпрямилась. — Немедленно явитесь в мой кабинет. — Есть, сэр, могу я спросить… Адмирал повесил трубку. — Видимо, нет, — пробубнила Ухура себе под нос и вернула трубку сестре. — Сестра, не могли бы вы передать кадету Гейле, что меня неожиданно вызвали на совещание? Скажите ей, что я зайду попозже вечером. — Конечно. — Мне понадобится вечерний пропуск, да? — Ухура отстегнула бейдж и протянула его сестре. — Допуск уровня С. Сестра кивнула: — По тебе видно, что ты очень последовательная девушка. Ухура сухо улыбнулась: — Некоторым это нравится, некоторым — нет. Сестра рассмеялась: — Я уверена, что ваши преподаватели от этого в восторге, — она дописала что-то на листке бумаги и отдала его Ухуре. — Ага, по крайней мере один из них. *** После дебрифинга миссии «Заброшенный Каир» униженный и оскорбленный кадет Кирк мрачно хромал по коридорам жилой части. У Тихонова и его команды фазеры были как-то очень хреново откалиброваны. По крайней мере, именно так они объяснили слишком уж долгую отключку Кирка, а также синяки и жуткие головные боли у группы Дельта. Кадет Вандерлик, с головой, похожей на лезвие топора, выглянул в коридор. — Привет, лузер. Кирк ткнул в него пальцем. — Я семьдесят минут удерживал мостик в одиночку. — Почти все это время Альфа убивала время за игрой домино в офицерской, — парировал Вандерлик. — Кто тебе сказал? — Тихонов. — И ты, конечно, ему поверил? — Он заснял видео и выложил его в сеть, — Вандерлик достал планшет и повернул его экраном к Джиму. — Прикольно, ты так мило пускаешь слюни, пока болтаешься в отключке. Кирк отодвинул кадета плечом, завалился в свою комнату и в изнеможении рухнул на койку. Спать хотелось по меньшей мере неделю. Но все, что у него получалось, так это пялиться в потолок и прокручивать в голове унизительный сценарий поражения на «Каире». После часа подобных размышлений, Джим попытался здраво посмотреть в будущее. Обе команды имели равное количество очков перед финальным испытанием курса ПКТП. Испытание типа «Наука» носило название «сценарий станции Таника» и было назначено на следующую неделю. Оно считалось самым сложным и важным упражнением для группы высадки. В конце концов, не зря же официальным девизом Академии было «Ex astris, scientia» — «От звезд — к знаниям». Джим так сильно погрузился в размышления обо всем этом, что подскочил как подорванный, когда в его комнате запиликал коммуникатор. *** Десять минут спустя ошарашенный Кирк плелся через весь кампус до офиса коменданта второго курса. Те, кто пытался поприветствовать его по дороге, благоразумно отваливали, натыкаясь взглядом на выражение его лица. «Может быть, я так хреново продул, что они наконец решили выставить меня из Звездного Флота», — мрачно размышлял он. Да, скорее всего, так оно и было. Все равно на дебрифинге один из старших офицеров ясно сказал, что они были первой командой за всю историю этого сценария, продувшей «всухую». «Всухую» значило, что они потеряли всю команду, а соперники — ни одного человека. «Альфачи» радовались этому очень громко, а благосклонные взоры всей комиссии были устремлены исключительно на Тихонова. «Зачем же еще адмиралу Таллси связываться со мной лично? К тому же он был непривычно сух и краток». Когда Кирк дохромал до холла перед кабинетом адмирала, он с удивлением обнаружил там кадета Ухуру. — Кадет? Ухура подняла голову и оглядела его с ног до головы. Потом повторила процедуру. — Кирк, ты выглядишь как-то особенно ужасно. — Спасибо, — отозвался тот, — ты как обычно великолепна. Ухура пропустила комплимент мимо ушей. — Нет, ну честно. Что стряслось-то? — Да ничего, — Кирк тяжко обрушился на кресло. — Ты-то что здесь делаешь? Тебя тоже выгоняют? Ухура не удержалась от смешка: — Ага, именно что. Что-то мне подсказывает, что в Звездном Флоте не принято выгонять любимчиков. Кирк молча вылупился на нее. — Ты думаешь, ты «любимчик»? «А казалась такой скромницей», — вдруг подумалось ему. — Не, думаю, что здесь любимчик — ты, — тут Ухура задумчиво уперлась ладонями в колени. — Дай-ка скажу иначе… Ты у нас любимчик Звездного Флота. — Уже нет, — Кирк грустно улыбнулся, — я ж только что поставил рекорд мастерского проваливания сценария «Каир». Ухура недовольно сморщила носик — Кирк всегда находил это выражение ужасно милым. — Ой, вот только не начинай, а… Джим склонился ближе: — Ты сейчас о чем? — Кирк, да тут каждому таракану известно, что двое кадетов, избранных капитанами финальных команд на курсе ПКТП, по умолчанию являются любимчиками ректората. Так что хватит развешивать на меня свои сопли. Кирк сдержанно улыбнулся, откинулся в кресле и замолчал. В приоткрытую дверь кабинета выглянула суровая дама с причудливо изогнутыми бровями. Это была адъютант коменданта, лейтенант-коммандер Джуди Ренфилд. Кирк с Ухурой подорвались с кресел. — Адмирал хочет вас видеть прямо сейчас, — отчеканила лейтенант-коммандер. Ухура выпрямилась кажется еще сильнее: — Так точно… а кого из нас? — Вас обоих, кадеты, — ответила Ренфилд. Кирк и Ухура обменялись непонимающими взглядами, пожали плечами и зашли в кабинет. Когда они зашли, адмирал беседовал с пожилым крепко сложенным мужчиной в помятом костюме. Мужчина устало кивнул Кирку, и тот сразу вспомнил, где видел его прошлым вечером: это был один из полицейских, прибывших на место происшествия, после того как скорая увезла Гейлу. Как только адмирал Таллси поднялся на ноги, Кирк и Ухура поприветствовали его, слаженно отдав честь. — Вольно, кадеты, — отозвался Таллси после ответного жеста, — присаживайтесь. — После того, как кадеты уселись в приготовленные для них кресла, адмирал указал на своего собеседника. — Это детектив Харви Боген, убойный отдел полиции Сан-Франциско. — Вы вчера были на месте преступления, — выпалил Кирк. Детектив кивнул: — Был. — На самом деле, вчера детектив Боген побывал на двух местах преступления. — О, нет, — отозвалась Ухура, — неужели еще одно нападение? Боген вытащил из-за пазухи маленький падд: — Боюсь, что так. — Еще одна из наших, — Таллси горько покачал головой, — работала в секции орбитального управления. Еще одна орионка. Ухуру явно замутило. — Работала? В смысле… — Как я уже упомянул, кадет, детектив работает в Убойном отделе, — ответил Таллси. — Тот же самый парень? — ошарашенно поинтересовался Кирк. Боген кивнул: — Часом позже, в другом конце города, — тут он глянул в заметки на падде. Кирк покосился на явно расстроенную Ухуру. — Значит, этот парень — убийца? Детектив мрачно вздохнул. — Нет, гораздо хуже. Вы оба только недавно живете здесь, правильно? Кирк с Ухурой кивнули. — И вы никогда не слышали про Доктора? Кирк покачал головой, но Ухура нахмурилась, припоминая. — Кажется, в Сан-Франциско был такой серийный убийца, по кличке «Доктор». Давно, примерно лет двадцать тому назад. — Именно, — отозвался Боген. — И вы думаете, что это он вернулся? — Совершенно точно. Детектив посвятил их в краткую историю тогдашнего дела: восемнадцать лет назад, во время густых летних туманов 2237 года, цепочка из семи жутких убийств прогремела по Сан-Франциско подобно землетрясению. Убийцу прозвали Доктором, потому что ни на одной из жертв не было обнаружено никаких внешних повреждений — ни травм, ни шрамов, но при этом у них были целиком изъяты внутренние органы, как будто бы хирургическим путем. Доктор атаковал только в туманные ночи, никто его никогда не видел, а после последнего убийства в августе месяце все внезапно прекратилось. И Доктор больше не появлялся в городе. — До сегодняшнего момента, — отметил Боген. — Откуда вы знаете? Боген вывел на экран отчет о вскрытии. — Посмертное сканирование показывает, что у орионки отсутствуют два внутренних органа, но на теле нет ни одной отметины. — Он повернулся к адмиралу. — Вашему кадету Гейле ужасно повезло. — Кажется, за это стоит поблагодарить мистера Кирка. — И Браксима еще, сэр. Нападавший не шелохнулся, пока до нас не добежал Бракси, крича, что он уже вызвал помощь. Боген улыбнулся — это было больше похоже на гримасу, но он явно был доволен. Он повернулся к Ухуре. — А это приводит нас к причине, по которой мы вызвали вас, кадет. — Я как раз размышляла об этом, детектив, — осторожно сказала Ухура. Детектив Боген встал с кресла. — Послушайте, я расследую убийства уже восемнадцать лет, приступил к работе в тридцать седьмом. Да, дело Доктора было моим первым делом. Отличное начало, правда? Я тогда был младшим следователем, и старшие коллеги сказали мне, что они до этого ни разу не сталкивались с делом, в котором было бы так мало улик. Ни свидетелей, ни отпечатков, ни следов, ни запаха для собак, ни малейшей частицы улик. Ничего. Только тела с отсутствующими внутренними органами. Теперь Боген обернулся к Кирку: — Но благодаря слепой удаче у нас теперь есть на него хоть что-то. Он нажал кнопку на падде и поднял его повыше. Включилась аудиозапись. На ней был слышен голос Браксима: «Я вызвал полицию!», потом, после паузы, раздался глубокий, жуткий, нечеловеческий голос. Он ясно и четко произнес… совершенно непонятную фразу. — Мы достали эту запись с дисков записи экстренных вызовов в полицию. — Похоже на старый роботоподобный голос, — сказала Ухура. — Да, мы считаем, что это фильтр изменения голоса, хотя мы подобных раньше не встречали. — Можно еще раз послушать? — попросила Ухура. — Конечно же, но сначала послушайте это. Второе нападение произошло пятьдесят три минуты спустя, перед зданием галереи в районе Сома. Вторая орионка тоже успела позвать на помощь, но у нее, к сожалению, не было таких защитников, как вы. Зато после нее осталось это. Включилась вторая запись. Кирк и Ухура вслушивались в несколько секунд жуткого хрипения и странного металлического гула. После этого раздался уже знакомый глубокий бас, произнесший другую фразу, столь же непонятную, как и первая. А затем… тишина. Ухура отметила: — Если вслушаться, похоже на то, что много голосов говорят в унисон. Боген кивнул: — Мы тоже отметили это и решили, что это эффект фильтрации голоса. Преступники нынче обожают пользоваться этими штуками. Хорошие настолько разрушают речевые паттерны, что мы не можем найти соответствия в нашей голосовой базе. Адмирал Таллси посмотрел на Ухуру: — Кадет, вам знаком этот язык? Ухура попросила еще раз включить запись. Она сосредоточенно вслушивалась, быстро-быстро моргая. После того, как записи закончились, она сказала: — Потрясающе. — Что именно? — поинтересовался Боген. — Этот язык мне незнаком, но в построении фраз есть что-то странно знакомое. — Со вчерашнего вечера эти записи были изучены полицией, Федеральным Агентством, Всепланетным Агентством Безопасности и следователями еще трех планет. И они до сих пор ничего не выяснили, так что теперь все в наших руках. — Адмирал открыл папку, лежавшую у него на столе. — У нас лучшие исследователи инопланетных языков. А согласно оценке преподавателя кадета Ухуры, она является самым одаренным ксенолингвистом-аналитиком в Звездном Флоте на данный момент. Кирк ошарашенно вылупился на Ухуру. Неплохо для первокурсницы. Детектив Боген протянул Ухуре чип с данными. — Любая вынесенная вами информация будет ценна для нас. — Я сделаю все, что смогу, детектив, — сказала Ухура. — Ваш преподаватель не мог перестать восхищаться вами, — добавил Боген. Ухуру отчего-то перекосило. Кирк решил вмешаться. — Детектив, вы тут упомянули о сборе внутренних органов. Вы думаете, он занят именно этим? Их сбором и продажей? — Возможно. Но тогда возникает вопрос: каким образом он умудряется их извлечь? Как я уже говорил, на телах нет надрезов и прочих травм. Просто пустые пространства на месте некоторых органов, и все. — Ух ты. Мерзость какая. — Вот уж точно. Встреча закончилась после того, как Кирк подробно пересказал все, что помнил о своей встрече с Доктором. Выходя из кабинета, Кирк склонился к Ухуре и прошептал: — Любимая ученица, так? Ухура побагровела не хуже свеклы. — Ой, Кирк, захлопнись, а. «А она такая милая, когда смущается», — подумал Джим. *** МакКой оглядел лабораторию. В настоящий момент тут собрались все выдающиеся умы Академии, и с каждым часом их становилось только больше. У доски лауреат Нобелевки по биотехнологии доктор Дат Нгуен оживленно беседовал с доктором Рейджиком. Нгуен рисовал на доске диаграммы, больше похожие на детские почеркушки. Доктор Нгуен проделал гигантскую работу по исследованию плазмидов, векторов развития вирусов и горизонтальной передачи генов — обо всем этом МакКой не имел ни малейшего понятия. Но доктор Рейджик, кажется, «въезжал в тему». Доктор Уоллес Марстон, один из ведущих экспертов по внеземным формам жизни, одним глазом намертво прилип к окуляру квантового микроскопа. Его очки были задраны на высоком блестящем лбу, совсем как у классического гика. Марстон был крупным мужчиной с глубоким природным басом и любил абсолютно бестактно высказывать свое мнение по любому вопросу, чем дико раздражал своих коллег. МакКой его просто обожал. — А я бы вот не решился назвать это живым организмом, — пробасил доктор Марстон. Доктор Нгуен шагнул к микроскопу у доски. — На самом-то деле, я склонен с тобой согласиться, Уолли. Марстон подогнал настройки: — Спасибо. Эта субстанция кажется живой… в определенном смысле. Но в отдельных клетках, или что бы это ни было, отсутствуют признаки органической структуры. По крайней мере, известной нам. — Они совершенно точно организованно движутся, — отметил доктор Нгуен. — Подобно птичьей стае или даже скорее рою пчел. Как будто у них есть ройный интеллект. — Посмотрите только на их потрясающую структуру! — доктор Нгуен чуть ли не подпрыгивал на месте, как ребенок. — Каждая клетка — идеальный двенадцатиугольник, пусть и с микрон размером. В другом конце комнаты доктор Рейджик закопался в шкафчике с образцами. — Господа, у меня есть одна идея… Он вытащил на свет пузырек с жидкостью и подошел к микроскопу. — Здесь у нас имеется довольно много образцов неизвестной субстанции, чем она ни была, в условиях микроконтейнерного поля. Я собираюсь разделить их пополам и перевести половину в другое поле, в которое также помещу одноклеточного агрессора, — тут он махнул пузырьком, — старую добрую амебу протеус. — Замечательно! — доктор Марстон в возбуждении потер руки. — Очень интересно, — отозвался доктор Нгуен, согласно кивая. МакКой отчаянно пытался не расхохотаться над всем этим научным энтузиазмом, пока происходила подготовка к эксперименту. Один из лаборантов щелкнул тумблером, и с потолка опустился большой монитор. На него передавалась запись с камеры в окуляре микроскопа. *** — Так, внедряю монстра, — сказал Рейджик. Все четверо докторов залипли на изображение. Амеба действительно казалась монстром: при ее-то размерах в две сотни микронов в поперечнике, она была в четыре сотни раз крупнее каждого маленького пришельца. Рейджик отвел окуляр подальше, чтобы на экран влезла вся амеба. В квантовом микроскопе можно было ясно разглядеть все ее органеллы. Как только амеба вытянула ложноножку к облаку двенадцатигранников, те начали медленно кружить вокруг нее. — Она прекрасна, не так ли? — протрубил доктор Марстон своим густым голосом. — Она же попытается их сожрать, верно? — спросил МакКой. — Ну, в смысле, втянет и переварит. — О, несомненно, — отозвался доктор Рейджик. Несколько секунд все так и было — амеба вытягивалась в сторону частиц и поглощала их в свою желеобразную массу. Но очень скоро ситуация в корне изменилась. Выражения лиц ученых менялись со скоростью смены событий под микроскопом. — Боже… правый! — воскликнул доктор Нгуен. Как будто по щелчку невидимого тумблера инопланетные частицы заметались по всему пространству поля, быстро размножаясь — через несколько секунд в окуляре было черно от частиц. Туманоподобное шевеление было настолько активно, что полностью скрыло из вида большую амебу. И потом все снова затихло — движение как будто выключили, и амеба стала видна. МакКой шагнул ближе к экрану: — Эти штуки прицепились ко всей ее поверхности. Доктор Рейджик восхищенно вздохнул: — Она покрыта абсолютно целиком! Рейджик приблизил вид. И именно в этот момент амеба запульсировала и… взорвалась. МакКой понимал, что это микроскопическое событие, но на экране оно смотрелось не хуже взрыва бомбы. — Амеба исчезла! — воскликнул доктор Нгуен. — Невероятно! — пробасил доктор Марстон. Но это было еще не самое безумное. На несколько секунд частицы развеялись подобно дыму, а потом они снова начали собираться вместе. Меньше чем за минуту они собрались в точную копию амебы по форме. МакКой ошарашенно моргнул: — И эти твари были размазаны по шее моей пациентки, — бормотал он. — Боже мой, некоторое их количество было у нее внутри. Потом был последний сюрприз. Частицы посветлели, потом и вовсе стали прозрачными, и внутри формы пораженные наблюдатели увидели идеально воссозданные органеллы амебы. — Вашу мать, они запомнили не только ее форму, но и структуру, — сдавленно сказал доктор Марстон. — Возможно, они запомнили и ее функции, — добавил доктор Нгуен. — Ага, — отозвался доктор МакКой, — убив ее в процессе.