Аномалия Дельта

Спок молча стоял в комнате ожидания напротив палаты интенсивной терапии, сцепив руки за спиной. Он стоял не шевелясь и не делая попыток ходить туда-сюда, несмотря на полыхающие внутри эмоции. Это ему удавалось исключительно благодаря успокаивающим техникам, которым его научила мама. Забавно, что именно человеческая женщина, которая была подвержена сильным эмоциям, смогла научить вулканского мальчика контролировать свое сознание и успокаивать переживания. К вулканцу шагнул один из его старших коллег, доктор Джон Телемарк. — Уверен, что с ними будет все в порядке, коммандер. Спок кивнул. — Да, медики почти сразу сняли молодых людей с ИВЛ. Мне сообщили, что они в сознании и быстро идут на поправку. — Хорошие вести! А девочка? — Стабильна, но все еще без сознания, согласно последнему отчету, — отозвался Спок, глянув в сторону двойных дверей, ведущих в палату Ухуры. Телемарк же ткнул пальцем в противоположную сторону, в коридор, ведущий к холлу. — Здесь собралось довольно много кадетов. Спок позволил себе приподнять уголки губ в тонкой улыбке. — Кадетское общество представляет собой интригующий пример социальной психологии. — Какой же, Спок? — поинтересовался профессор. — Кадеты тратят безумное количество времени на придумывание способов унизить ближнего. Это крайне необычная практика. Однако, если одному из них начинает угрожать реальная опасность, кадеты начинают защищать друг друга яростнее, чем Гиборийская колония жуков. Телемарк улыбнулся. — Ну, вам, как недавнему выпускнику, это должно быть прекрасно известно. — Обучение было любопытным периодом времени. Доктор Телемарк снова глянул в коридор. — Там трется капитан Дельты, вечно забываю, как его зовут. Говорят, импульсивный малый. Кажется мне, он завалит Танику на той неделе. Спок уважительно склонил голову, но ответил: — Как я начал понимать, люди принимают решения по крайне загадочной схеме. В некоторых случаях решения, которые кажутся нелогичными, в дальнейшем оказываются тактически верны, — Спок нахмурился. — Человеческий мозг является загадкой для самого себя. То, что со стороны воспринимается как поспешное решение и поверхностная оценка, в результате оказывается плодом успешной работы подсознания. — Он взглянул на коллегу. — Кажется, это называется «интуиция». Телемарк снова улыбнулся: — Это называется «пронесло» и «способность головы чуять жопой». Спок приподнял бровь: — Любопытная метафора, доктор. — Ну, тот юный кадет из Айовы уверен, что готов пройти ваш сценарий «Кобаяши Мару». — Телемарк хихикнул. — Но я, если честно, уверен, что он провалит даже Танику в понедельник. Спок только открыл рот, чтобы ответить, как двери палаты интенсивной терапии распахнулись, явив миру взлохмаченного, седого, криво улыбающегося доктора Гриффина. — Доброго дня, господа. — Как они, доктор? — быстро спросил Спок. — Сложно сказать что-то определенное. Выглядят они вполне неплохо. Кадет Ухура вдохнула дыма больше, чем все остальные, но термического ожога дыхательных путей нет. Основной проблемой является метаболический ацидоз и обедненность тканей кислородом. Спок и Телемарк посмотрели друг на друга. Доктор Гриффин улыбнулся: — Простите. А, у нее еще проблема с анализами крови, но мы это скоро поправим. Сейчас-то она спокойно отдыхает на ИВЛ, и ее жизненные показатели в порядке. Спок почувствовал, что мышцы его лица расслабились. — Так опасность миновала, Чарли? — спросил Телемарк. — Думаю, да, — отозвался Гриффин, — но тут у меня есть молодой врач, который считает, что угольная пыль на слизистых кадета Ухуры проявляет некоторую активность. Спок снова изогнул бровь: — Активность? Гриффин покивал большой седой головой. — Именно. — Активность какого рода, доктор? — спросил Спок. — Не уверен, коммандер, но прямо сейчас он берет образцы сажи из ее рта и носа, — ответил Гриффин, — также он планирует провести бронхоскопию для анализа ее дыхательных путей. Доктор МакКой, кажется, уверен, что этот дым… не совсем дым. Спок поразмыслил над этим. — Но это действительно интересно, поскольку в лаборатории следов дыма обнаружено не было. — Простите, джентльмены, мне надо закончить отчет для полиции, — сказал доктор Гриффин и кивнул в сторону мрачного типа в помятом плаще, появившегося в коридоре. — Здравствуйте, детектив Боген, пройдемте в мой офис? Когда доктор Гриффин со следователем отошли на приличное расстояние, Спок нахмурил брови. — Активный пепел, любопытно. Доктор Телемарк рухнул на стул, вытянул ноги и вздохнул. — Ну что же, Спок, полагаю, что нам стоит еще раз прогнать настройки понедельничной симуляции. Мы же хотим, чтобы кадеты не узнали ни одной тайны станции Таника. Спок сел на соседнее кресло. — Я так понимаю, мне придется провести здесь достаточно долгое время, доктор, так что это замечательный план. *** Доктор МакКой едва успел заказать бронхоскоп в интенсивную терапию, как началось то, что он, конечно же, ожидал увидеть. Палатный медбрат, помогавший ему в исследовании, внезапно шарахнулся от кровати кадета Ухуры. — Эй, доктор? МакКой обернулся и увидел практически «дымящееся» тело. — Ну вот, началось, — произнес он. — Она что, горит? — паникуя, спросил медбрат. — Нет, — отозвался МакКой, — расслабься, Хармон, — он ткнул в прикроватную консоль. — Ты камеры наблюдения на запись включил? — Да, сэр, — ответил Хармон. МакКой внимательно наблюдал за тем, как светлый дымок, поднимаясь от тела Ухуры, собрался в очертания бублика, несколько секунд повисел над ней и, устремившись к потолку, немедленно исчез. Не оставив ни следа. — Она чиста, — сказал МакКой и сгреб с ближайшего столика трикодер, — но нам необходимо немедленно произвести сканирование внутренних органов. Если с ними все в порядке, то она скоро придет в себя, так что давай удалим трахеальную трубку тоже. И, Хармон? — Да, доктор? — медбрат все еще пялился в потолок. — Позвони в пульмонологию и отмени к чертям бронхоскоп. *** Следующие два дня в Академии прошли относительно без происшествий. Студенты весь день учились и строили планы, собирали команды для набега, праздновали и уединялись в спальнях. В то же время медики и научно-исследовательские группы сверяли записи и продолжали изучать таинственную черную субстанцию. Пока Кирк отчаянно пытался подготовиться к финальному научному экзамену, ему не давали покоя следующие вопросы: «Как Доктор контролирует этот рой?» «Почему рой напал на Ухуру? Отчего пощадил? Каковы его операционные протоколы?» «Не я ли его на нее навел? Или рой следовал за мной до кампуса?» «Откуда убийце известно мое имя?» Ему иногда начинало казаться, что встреча у дворца Изящных Искусств ему привиделась, настолько она была нереальна. Когда он вбежал в госпитальный коридор и сообщил детективу Богену о происшествии, детектив был немного скептичен, но тут Джим вытащил коммуникатор, и вот — «Джеймс Ти Кирк» — во всем его механическом, отфильтрованном великолепии. Ухуре бы даже не пришлось это переводить. Так что следующие два дня Кирк пытался перестать думать о Докторе и его рое, чтобы сосредоточиться на сценарии «Таника». Он часами просиживал над научными директивами и каждый день встречался со своей командой, изучая протоколы удачных миссий, проводя мозговой штурм по расчету вероятностей и отыгрывая каждую из них. Но одно не давало ему полностью сосредоточиться на задаче. Он не мог перестать думать о красавице из Брюскис. *** Так что стоило наступить вечеру четверга, как Кирк бодро потрусил по Юнион-стрит, периодически резко ускоряясь и внутренне замирая от восторга. Он редко волновался перед свиданием, но Ханна была совершенно непохожа на всех знакомых ему девушек. Он всегда мысленно возвращался к их первому разговору. Ханна заставила его задуматься. Джиму это нравилось. Когда он добежал до кафе, за стойкой собралась небольшая очередь из пяти человек. Ханна покосилась на Джима и с легкой улыбкой продолжила принимать заказы. Кирк подслушал несколько ее дружелюбных реплик — Ханна умела общаться с людьми. — Чего пожелаете? — спросила она Кирка. Джим хлопнул об стол платежным чипом: — Тройной эспрессо. Ханна просто продолжила смотреть на него. — Пожалуйста, — добавил Джим. Заплатив, Кирк сел за свой любимый угловой столик и вытащил падд. С утра все участники финального экзамена получили последние инструкции насчет того, чего можно было ожидать во время экзамена. Кирк внимательно перечел документ несколько раз, в шоке от того, как мало информации в нем содержалось. Перечитал заново, пытаясь уловить скрытые смыслы и подсказки. — Кадет? — донесся голос Ханны от стойки. — Есть здесь кадет? Кирк поднял голову. Ханна осматривала зал. — Ваш эспрессо готов, кадет, — вежливо сказала она. Кирк расцвел и поторопился к стойке. — Прости, не услышал своего имени, увлекся изучением фашизма. — Отличный выбор основного предмета. Кирк подхватил чашечку: — Да уж, открывает бесконечное количество возможностей. За спиной у Ханны другая девушка повязывала фартук. — Доброй ночи, красотка. — Спасибо, Джен, — отозвалась Ханна и принялась развязывать свой фартук. Кирк нахмурился и глянул на часы: — Ты все? Так еще только семь. — Да, я на сегодня все. — Ты сказала, что работаешь сегодня. — Работала. Теперь закончила. — А, — расстроенно сказал Джим. Ханна обернулась к сменщице. — Можно мокко? Без сливок. За тот столик, — она указала на столик, который занимал Джим. Кирк посветлел лицом. — А! Джен улыбнулась: — А это кто? — она кивнула на Кирка. — Это Джим, он звезднофлотский кадет. Джим, это Джен. Она поэт. Я уверена, что у вас много общего. Джен приветственно помахала Кирку: — Привет, Джим. Кирк тоже поднял ладонь. Джен осмотрела Джима с ног до головы и вынесла вердикт: — Он милый. — Думаешь? — старательно изобразила удивление Ханна, собрала вещи и вышла из-за стойки, направляясь к угловому столку. Кирк в восторге последовал за ней, поспешно выключая падд. — Эй, я не собиралась мешать учебному процессу. Кирк просто рассмеялся. *** Что успел Кирк узнать о Ханне: Она родилась и выросла во Фресно. Ее папа был ботаником. Мама? Тоже. Ханна обожала растения. Каждые выходные она гуляла по Марин-Хиллс, в северной части города. С предыдущим кадетом рассталась частично из-за его пристрастия к голоиграм. Частично из-за того, что он был самовлюбленным придурком. И самое главное: ему не нравилась «Касабланка». Ханна обожала книжные магазины Сан-Франциско. И, несмотря на любовь к ярко цветущим растениям, она все-таки больше любила мхи и лишайники. Что успела узнать Ханна о Кирке: Он ненавидел Айову. Он обожал Айову. В Айове он числился нарушителем закона. Он скучал по Айове. Он ни за что не желал возвращаться в Айову. По крайней мере, поклялся, что не сделает этого, пока его отчим, Фрэнк, не покинет пределы штата. Джим родился в медицинском шаттле тридцать семь. Он любил свою мать. И обожал все то немногое, что знал о своем отце. Его отец спас жизни более чем восьмисот людей — включая Джима, — отдав свою. Джим хотел совершить что-то не менее героическое. И он обожал быструю ходьбу. *** Они беседовали уже более часа, когда Ханна внезапно предложила ему прогуляться. — Запросто, — Кирк сгреб свою куртку. — Такие вечера здесь выдаются крайне редко. Кирк покосился на нее: — Твоя правда. Ханна заворачивалась в зеленый шелковый шарф и натягивала куртку. — Маловато здесь летом лета. — И то верно, — ответил Кирк, глянув за окно. — Второй ясный вечер за неделю. Они пихнули сумки за стойку к Джен и вышли на Юнион-стрит. — Куда двинем? — Как насчет поездки на фуникулере? — Отличная идея! Они быстро добрались до Хайд-стрит и запрыгнули на трамвайчик до Пауэлла. На нем они доехали до круга на Маркет-стрит, на котором была стоянка трамваев. Там они пересели на линию Пауэлл-Мейсон, которая вела обратно, на север, через Ноб-хилл и Рашн-хилл к верфям. Трамвайчик, покачиваясь, выехал с круга, а Ханна внезапно вцепилась в руку Кирка. — Слушай, спасибо за сегодня. Здорово, что мы друг другу понравились. Кирк заинтересованно покосился на нее: — Боже, а я думал, я вовсе ненавязчив и аккуратен. Ханна помахала рукой. — Я про то, что мне приятен твой интерес к моей жизни. Но не избегай рассказов про Академию. Я знаю, что для тебя это важно, и постараюсь не смотреть предвзято, ладно? Кирк пожал плечами: — Не хочу тебя напрягать. Скажу еще что-то милитаристское, а ты выпрыгнешь из фуникулера. Ханна рассмеялась: — Эй, я в курсе, что учеба в Академии жестока. Я понимаю, что это забирает всего тебя без остатка — так и должно быть. Ну, космос — это же не просто университет, это борьба между смертью и жизнью. Скоро придут ромуланцы. И я прекрасно понимаю, насколько тебе приходится выкладываться — иначе ты получишь плохую оценку своих способностей. — А, дай угадаю. Тот кадет, с которым ты встречалась, говорил только об Академии. И о себе. Ханна опустила взгляд, и Кирк понял, что попал в точку. — Я не он. Понятно? — Понятно, — ответила Ханна. Молодые люди сильнее вцепились в поручни, когда трамвайчик свернул на Джексон. — Я, конечно, достаточно высокого мнения о себе, — отметил Кирк, — и мне необходим кто-то вроде тебя, чтобы поддерживать мою самооценку, — он легонько сжал ее ладонь, — и ты отлично справляешься. Ханна улыбнулась своей чарующей улыбкой, и у Кирка перехватило дыхание. — Ладно, так что там у тебя с этим научным тестом в понедельник? Кирк скривился: — Ты правда хочешь об этом слушать? Ханна кивнула: — Да, я вся внимание. *** Спок стоял у окна в палате Ухуры и смотрел на север, на «Золотые Ворота», которые вздымали свои обводы меньше чем в миле отсюда. Стена тумана накатывала в сторону побережья, словно гигантская приливная волна. — Береговой ветер рушит такой великолепный вечер, — сказал Спок, оборачиваясь к кровати. Ухура мучительно закашлялась. Спок шагнул было к кнопке вызова, нахмурив брови, но Ниота отчаянно замахала руками. — Нет, нет, со мной все хорошо, — Ниота откашлялась, — правда, все в порядке. — Возможно, вам стоит попросить провести еще один курс оксигенации, — предложил Спок, — доктор Гриффин сказал, что раздражение легочных стенок может усилиться. — Спасибо, коммандер, но это, скорее всего, не понадобится. Спок глубоко успокоительно вздохнул и отметил: — Я боюсь, что сейчас нахожусь на грани того, чтобы вызвать ваше раздражение, кадет. Ухура рассмеялась, что вызвало очередной приступ: — Я переживаю, что отвлекаю вас от более важных задач. Спок внимательно посмотрел на девушку. Он все еще изучал тонкости человеческих реакций и мимики. «Ниота сигнализирует, что мне пора уйти?» — Возможно, мне стоит оставить вас и дать вам отдохнуть? — Спок не был уверен, что это правильное продолжение разговора. — Нет! — воскликнула Ухура как-то слишком быстро, но поспешила скрыть неловкость: — Мне кажется, нам надо обсудить еще кое-какие результаты моего исследования. В лаборатории. Спок кивнул: — Я чувствую частично и свою вину в случившемся. — Почему? — изумленно поинтересовалась Ухура. — Простейшая логическая цепочка. Вы бы не задержались в лаборатории так поздно, если бы я не рекомендовал вас коменданту для выполнения этого задания. — Правда, что ли? — почти возмутилась Ухура. — Коммандер, я была уверена, что уж вы-то знаете меня гораздо лучше. Спок снова отвернулся к окну: — Почему вы так решили, кадет? — Я торчу в лаборатории допоздна практически каждый вечер. — Я не был осведомлен о ваших вечерних привычках. Ухура посмотрела на отражение Спока в окне и улыбнулась: — Когда-нибудь вы узнаете о них все. Спок в ответ только приподнял бровь и посмотрел вниз, на ровные ряды белых надгробий. Медицинский колледж граничил с национальным кладбищем Сан-Франциско — местом, где обычно хоронили военных. Чуть дальше справа виднелся Офицерский Холл, ярко освещенное здание, в котором верхушка Звездного Флота обожала просиживать штаны, попивая сомнительные напитки, и делиться байками с войны. Спок старательно избегал этого места. Ухура задумалась, не зашла ли она слишком далеко, и надавила на сенсор, опуская изголовье кровати. — Я совсем недавно стала вашей студенткой. — Да, это так. — Еще через полгодика вы, вероятно, пожалеете, что вообще взялись меня учить. Спок позволил себе приподнять уголки губ: — Вы безудержны в своем стремлении к знаниям, однако лично я считаю это весьма полезным качеством, кадет. Одним из многих ваших хороших качеств. Ухура облегченно выдохнула. Фронт тумана уже двигался сквозь Президио, и огоньки Золотых Ворот гасли один за другим. Спок смотрел, как туман, словно густая белая вода, заливает кладбище с надгробьями, и чуть не вздрогнул, когда от очередного порыва ветра белесая стена тумана почти что хлынула в окно, покрываясь рябью и словно закипая. Спок закрыл глаза. Затем снова открыл и обернулся к кадету Ухуре. — Давайте же приступим к работе. — Да, давайте приступим. *** Кирк дал Ханне падд с последним апдейтом по сценарию «станции Таника». Там было совсем немного информации — все, что Кирк знал, так это то, что Дельту погрузят в шаттл и доставят в место с закрытой экосистемой и им (согласно написанному в правилах) необходимо будет следовать научным директивам в условиях Первого Контакта. — Закрытая экосистема? — повторила Ханна. — Именно. — Так вас высадят не на планету? — Похоже на то, к тому же мы уже сдали миссию Первого Контакта, так что предполагаем, что Таника будет необитаема. — Тогда ваша задача будет заключаться в исследовании, наблюдении и анализе образцов. — Ага, но эти задания будут созданы совершенно непредсказуемым образом. Советы есть? — Просто ничего не убей, солдат, — ответила Ханна и вдруг резко потянулась к Джиму, чтобы поцеловать его. — Если я пообещаю ничего не убить, ты сделаешь так еще раз? — поинтересовался Кирк, притягивая Ханну ближе. Воздух между ними, казалось, наэлектризовался. Кирк уже было потянулся за следующим поцелуем, но тут раздался трамвайный звонок. — Колумбус-авеню, держитесь, поворот налево! — прокричал кондуктор, портя весь момент. — Эй, ты когда-нибудь был в Огнях Города? — вдруг радостно поинтересовалась Ханна. — Нет. А что это? — Что это? Да ты шутишь, что ли? — Нет. Ханна обернулась к водителю и позвала его: — Следующая остановка, пожалуйста! Трамвайчик доехал до поворота на Колумбус и остановился. Ханна покосилась на часы: — Уже довольно поздно, как же твой комендантский час? — Да ничего страшного, — отозвался Кирк. Огни Города оказался книжным магазином, который считался местом зарождения культуры битников в пятидесятые. Два года назад магазин отпраздновал свое трехсотлетие, что было достижением для времени, в котором большинство книжных стало полностью виртуальными. На самом деле, магазин уже больше походил на музей, но он все еще оставался клевым местом для тусовок, чтения печатных книг и чашечки старомодного, долго варенного кофе. Кирк с Ханной спрыгнули с трамвайчика и направились к знаменитому книжному. Кирк взял Ханну за руку, а когда та прижалась к нему, обнял ее за плечи. Колумбус-авеню пересекала город под углом, от прилива Норт-бич до небоскребов Файненшл-дистрикта, и заканчивалась, упираясь в Трансамерика Пайрамид. Когда они взобрались на холм у парка близ Вашигтон-сквер, небо пересекала яркая полоска заката. Через пару кварталов от них высилась громада пирамиды. Ханна указала на нее. — Сложно поверить, что во времена ее постройки она считалась одним из пяти самых высоких зданий города. Теперь же она стала всего лишь холмиком на горизонте. И это было правдой. В две тысячи двадцать пятом множество небоскребов были куда выше пирамиды, некоторые в два раза превышали ее двухсотшестидесятиметровую высоту. — Ну, пирамида-то она все равно одна, думаю, — отозвался Кирк. — Точно, священная форма. — Ты о чем? — задумался Кирк. Ханна могла любой факт произнести совершенно сногсшибательно. Кирк краем глаза заметил первые ручейки тумана, льющиеся между домами. Перейдя Грин-стрит, он обернулся, чтобы увидеть, что фонарей вдали уже почти не видно из-за тумана. Поднимался ветер. Джим застегнул куртку. Ханна сделала пирамидку из пальцев. — Во многих древних культурах пирамида считалась мистической фигурой. Да и сейчас так некоторые считают. Кирк развеселился: — Да, из них получаются отличные могилки и казино. Ханна кивнула: — Геометрия пирамиды предположительно усиливает электромагнитные частоты, которые создают отличный скалярный резонанс. — Да, я понимаю, от этого белый кажется белее, а цвета — ярче. Также оно убивает бактерий, вызывающих неприятный запах изо рта, — сказал Джим и легонько чмокнул Ханну. Ханна рассмеялась и чмокнула его в ответ. Яркая вспышка белого света пересекла небо совсем рядом от верхушки пирамиды. — А это как тебе удалось? — спросила Ханна. — Ты еще и молниями умеешь управлять? Кирк насторожился и несколько секунд прислушивался. — Грома нет. Эй, я вырос в Айове. За молнией всегда следует гром. Еще три слепящих вспышки расчертили небо быстрыми росчерками, словно стробоскоп. — Точно не молния, — сказал Кирк. — Может, предупреждение для воздушных суден. Потому что погляди-ка на туман! Густой туман неожиданно залил улицу справа налево, со стороны моря. Мокрый ветер ощущался как ледяной. — Брр, — сказала Ханна, — пойдем-ка побыстрее в книжный. Они прибавили шагу. Кирк ощутил странное чувство омерзения и боковым взглядом заметил какое-то движение прямо позади них. Резко развернулся и задвинул Ханну за спину. Высокая фигура в капюшоне, казалась, парила над дорожкой где-то в десяти метрах от них. Кирк сжал челюсти так, что они хрустнули. Но потом в дело пошла тренировка по тактике. Кирк глубоко вздохнул и сосредоточился. — Ханна, — прошипел он через плечо, — готовься бежать. Кирк не сводил глаз с темной фигуры. Она двинулась к ним. Кирк попятился, уводя Ханну. — Слушай внимательно. Если увидишь черный дым, хоть немножко… беги. Слышишь? Беги изо всех сил. — Поняла, — спокойно ответила Ханна. — Не дай ему себя поймать. — Ага. Вторая темная фигура материализовалась рядом с первой. Кирк сморгнул и присмотрелся. — Ну супер. Ханна глянула Джиму через плечо. — Ты же кадет Флота, Джим. Надери им зад!