Безумцы те, кто любят...

"Нет!!!" - пронеслась отчаянная мысль в голове Кристины. - "Не хочу умирать, не хочу в Ад, хочу жить..." Мадемуазель Даае попыталась выровняться, отойти от края, но было поздно. Порыв ледяного ветра, скользкий камень, и вот, Кристина почувствовала момент свободного падения. Шок не позволил даже вскрикнуть, врожденное чувство самосохранения заставило махать руками, в поиске опоры. Кристине по чистой случайности удалось схватиться одной рукой за какой-то выступ. Звон в ушах был невыносимым, напряжение в мышцах приближалось к критическому. Даже затуманенным страхом мозгом девушка понимала, что еще несколько секунд, и она сорвется, камнем полетит к брусчатке и мраморным лестницам. Сильная рука в черной перчатке крепко обхватила запястье Кристины. - Держись, - прозвучал чарующий голос её Ангела. Кристина, потратив на это последние силы, схватилась второй рукой за предплечье своего учителя. Эрик вытянул девушку обратно на крышу, в процессе чего, Кристина сильно оцарапала незащищенные платьем плечи и ключицы. Но, главное, она была жива. Тяжело дышащая девушка уткнулась лицом в плечо мужчине, крепко обнимавшему её. - Тише, тише... - шептал Эрик, мягко поглаживая Кристину по спине. - Всё позади. Девушка ещё раз надрывно вздохнула и потеряла сознание на руках своего Ангела. Рауль стоял на коленях на неровной брусчатке перед оперной лестницей. Его глаза были закрыты, а руки сжаты в кулаки. Он ждал. Прислушивался. Ждал крика, удара тела о землю. Ждал её смерти. Ждал треска и осколков собственного сердца. Но минуты шли, а парижская ночь оставалась такой же холодной и безмолвной. Виконт долго не решался открыть глаза и поднять взгляд к оперной крыше. Но когда от холода он перестал чувствовать пальцы и лицо, ему пришлось заставить себя двигаться. Сначала медленно встать с колен, затем разжать пальцы и, наконец, взглянуть туда, где не так давно виднелась хрупкая фигура мадемуазель Даае. Звезды и луна, белеющие в чистом небе Парижа, прекрасно освещали всё здание Гранд Оперá. Кристины нигде не было видно. Рауль подумал, что, вероятно, это было лишь жуткое видение, вызванное выпитым на бале вином, но быстро отмёл эту мысль — слишком реальной была падающая Кристина. "Её спасли! Слава богу, её спасли..." — подумал Рауль и, рассудив логически, помчался обратно в Оперу, чтобы как можно быстрее заключить в объятия и, пожалуй, никогда больше не отпускать мадемуазель Даае. Кристина очнулась лёжа на уже знакомой ей кровати-ладье и будучи укрытой мягким фетровым плащом. Девушка долго прислушивалась к звукам подземелья, силясь уловить звучание музыки, шаги или ещё что-то, указывающее на присутствие хозяина подземного жилища. Но тишину разбивали лишь звук падающих капель и треск нескольких освещающих помещение свечей. Кристина, поморщившись от боли в исцарапанных плечах, приподнялась. Плащ сполз, и мадемуазель Даае с затаенным дыханием коснулась рукой тонкой сорочки - единственного предмета гардероба, присутствующего на ней. — Мне пришлось выбирать между приличиями и сохранением вашего здоровья, мадемуазель, - откуда-то издалека прозвучал чарующий голос Ангела Музыки, заставивший Кристину вздрогнуть. - Ваше платье было мокрым от снега и испорчено кровью. Он вошёл бесшумно. Не смотри Кристина прямо на него, в жизни не догадалась бы, что он с ней в одном помещении. Эрик остановился в нескольких шагах от кровати и, как показалось мадемуазель Даае, смотрел на неё насмешливо. Девушке понадобилась пара секунд, чтобы вспомнить о своём виде, вспыхнуть от смущения и поспешно прикрыться плащом. Уголок губ Эрика дёрнулся, словно он изо всех сил пытался скрыть смех. - В шкафу вы найдёте подходящий халат, мадемуазель. После чего жду вас у рояля. Нужно обработать ваши раны. И поговорить... Кристина молча кивнула, продолжая прижимать к груди плащ. Слова Эрика резко вернули её к тому моменту, когда она так слабо, так глупо, так по-детски решила вернуть Богу его дар до срока. Когда решила умереть... Девушка медленно поднялась с кровати, чувствуя слабость во всём теле. - Боже, прости меня! - надрывно прошептала Кристина, внезапно падая на колени и возводя сложённые ладони к каменному потолку. - Прости! Спасибо, спасибо, что сохранил жизнь! Снова послал мне Ангела... Кристина молилась. Рыдала и молилась. Эрик был рядом и слышал всё, ведь после случившегося он не хотел оставлять девушку одну ни на мгновение. Призрак Оперы не стал прерывать или пытаться её успокоить. Нет. Ей нужно было пролить слёзы, поговорить с Господом, в которого сам Эрик хоть никогда особо и не верил, но к чужой вере относился с искренним уважением. Он понимал, что для верующих Бог — это всё равно, что для него Музыка. Поэтому мужчина осмелился приблизиться к Кристине только когда слова её сумбурной молитвы закончились, а рыдания перешли в едва слышные всхлипывания. - Кристина, - тихо произнёс он, касаясь затянутой в чёрную перчатку рукой плеча девушки. Мадемуазель Даае, взглянула покрасневшими глазами на своего Ангела. - Спасибо, - прошептала она. - Спасибо, что спасли мне жизнь. Эрик едва заметно улыбнулся и неуловимым движением прижал Кристину к себе. - Я обещаю тебе, что ты ещё раз услышишь музыку своего отца. На рассвете. У его могилы. Слова, произнесённые чарующим голосом не то Ангела, не то Призрака, стали последними, произнесенными той ночью в подземелье Оперы. Кристина и Эрик так и сидели, обнявшись, на каменном полу. Их не беспокоил холод, не волновало время. Учитель и ученица. Влюблённый и любимая. Ангел Музыки и Крошка Лотти. Они не говорили о поступке Кристины, о странном обещании Эрика, не вспоминали маскарад и кольцо, подаренное Кристине виконтом. Они притворялись, что всё по-прежнему. Что в мире Даае всё ещё существует только Ангел Музыки. Они словно чувствовали, что это их последний шанс просто быть рядом с друг другом, без страха, лжи и обвинений. И Эрик был счастлив, что Кристина рядом с ним. Пусть даже её привело столь страшное событие. И боль, и смех, и тень, и свет в один костёр, в один пожар... Что за напасть?