Может попробуем?

      Порывы пронизывающего до костей ветра раздражают. Слишком холодно для конца августа. Меня не пускают в ставшую родной общагу. Почему? Да потому что пришел поздно. Теперь ночевать негде.       - Татьяна Васильевна, ну пустите, пожалуйста, — почти умоляю вахтершу, запуская пальцы в свои волосы цвета спелой пшеницы.       - Нет уж, Владик, ты в край обнаглел, — ворчала женщина, строго сверкая линзами очков, — ты пользуешься моей добротой. У меня завтра первокурсники приедут и какой пример ты им покажешь? Они будут видеть, что ты без зазрения совести, и особого наказания возвращаешься в комнату среди ночи. Они ведь так же поступать начнут.       Черт, завтра же заселение. Как всегда вылетело из головы. Живу в этой общаге, не меняя комнату, четвертый год. И каждый год у меня новый сосед по комнате.       - Так это будет завтра. Ну пустите, а? Ну что вам стоит? — не терял надежды я       Глаза Татьяны Васильевны потеплели, она кивнула и, наконец, пропустила меня.       - Только не шуми, — давала наставления женщина, — что бы тебя никто не видел.       - Спасибо большое и еще раз извините. — бодро зашагал я к лестнице, но резко остановился, — Татьяна Васильевна, а у меня опять кто-то новенький будет?       - Да, первокурсник какой-то, — кивнула вахтерша и стала укладываться спать.       Я медленно поднимался в комнату, меня интересовал только один вопрос: что же им, всем прошлым соседям, не живется на одном месте? Нет, я не говорю, что привязывался к своим старым сожителями, я вообще был бы счастлив жить один, слишком уж тяжело мне даются новые знакомства. Вообще я со своими соседями почти не общался, и это совершенно не значит, что я замкнутый и не общительный, просто обычно у них была своя жизнь, а у меня своя. Мысли о новеньком почти не напрягали. Я точно знаю, что смогу все обернуть так, что сожительство будет уютным. Мне не важно кто это будет, тихий, молчаливый заучка, который, к счастью, не будет мешаться или шумный тусовщик, от чего я его быстро отучу. Но больше всего я не люблю мажоров, которые не упускают возможности похвастаться наличием денег. Вообще у меня есть богатенькие друзья, но они простые, обычные ребята, для которых не важен социальный статус. С мыслями о новом соседе я и уснул.       Проснулся я ближе к обеду. Я не хотел находиться в общаге во время заселение, а оно уже потихоньку начиналось. По этажам бегали туда сюда первокурсники с тяжелыми сумками, рядом что-то крича и наставляя, сновали обеспокоенные мамочки. Всю эту суматоху я пережил на собственном опыте и теперь мне хотелось поскорее уйти.       Мой друг Стасик всегда рад меня видеть, и поэтому я собрался именно к нему. Любимые зауженные синие джинсы, светлая майка, сверху серая рубашка в крупную клетку и в довершение кеды, когда-то я отдал за них не маленькую сумму денег. Небрежность в образе, небрежность во взгляде, небрежность в каждом движении. Я шел по общаге, то и дело натыкаясь на восхищенные взгляды визгливых первокурсниц и осуждающие родителей. На улице, на удивление, меня встретило улыбчивое солнце, что сразу подняло настроение.       Стасик принял меня с распростертыми объятиями, коротко чмокнул в губы и убежал в комнату, не дождавшись когда я сниму кеды. Стасик крупнее меня, силы в нем немерено, а вот с мозгами дела обстояли похуже. Зато трахался он потрясающе, с такой отдачей, что скулить от нахлынувших чувств хотелось. Но сегодня я пришел не ради потрахушек, а просто в гости. Стас что-то изобретал в своем компьютере, смешно хмурясь и поджимая свои и без того тонкие губы.       — Что ты делаешь? — скорее из вежливости, чем из интереса спросил я       — Да проект, — отмахнулся Стасик, — я его должен в начале учебного года сдать.       Стас продолжал хлопотать над проектом, а я решил навести порядок в его скромном жилище. Я ненавижу бардак, а Стасик просто терпеть не может лишние дела по дому, вот я и взял на себя ответственность делать иногда у него уборку, хотя бы чисто символическую.       — Ты сюда пришел уборкой заняться? — ворчливо спросил друг, когда я уже заканчивал.       — А чем мне заняться? — игриво спрашиваю я.       Стас улыбается и манит меня к себе. Через мгновение я оказываюсь в крепких объятиях, прижатый к стене. Недолгий, но властный поцелуй в губы заставляет толпы мурашек пробежаться по коже. Руки Стасика уже вовсю хозяйничают у меня под футболкой, а я тихо поскуливаю, чувствуя как крышесносные волны возбуждения накрывают меня. Я прикусываю другу мочку уха и тут же зализываю ранку. Стасику не удается сдержать стона. Оставляю влажную дорожку поцелуев на груди Стаса и опускаюсь ниже. Всё это восхитительно медленно. Возвращаюсь к шее, целуя, покусывая, каждый сантиметр кожи и снова вниз. Стас гладит мою шею, чуть надавливая, пока мое лицо не оказывается на уровне его члена. Когда он успел раздеться? Не долго думая, скольжу языком по бархатистой головке и заглатываю сразу на всю длину. Стас сдавленно стонет и нетерпеливо толкается ко мне в рот. Всего пара минут и Стас, выкрикивая мое имя, кончает. Я же говорил, что пришел сюда не ради секса? Ну вот, я сделал Стасу минет, а он довел меня рукой до оргазма. Сидим, нежимся в объятиях друг друга, пытаемся отдышаться. Я поворачиваюсь к Стасу и целую его со всей нежностью на которую способен и шлепаю в душ, виляя своей прекрасной попой, за что получаю увесистый шлепок. Взвизгиваю и обиженно тру ушибленное место.       Выхожу из душа в прекрасном настроении. Пою песенку. Громко так пою, аж душа радуется, а вот Стасик не очень. Эта сволочь с криком: «Заткнись!», — кидает в меня тапком. Ничего не понимает в искусстве. Обиделся. Сижу, придумываю план мести, краем глаза замечаю сигареты, лежащие почему-то без пачки. Тяну руку к сигарет и прикуриваю. Стасик что-то махал руками, а теперь сокрушенно бормочет, что я мудак. Какой-то вкус у сигарет странный, как у травы. Бляя. Стас истерично смеется, увидев мое охуевшее выражение лица. Накурил меня, сука. Отдаю то, что не докурил Стасу. Он с наслаждением затягивается и выбрасывает остатки в окно. Я удивленно хлопаю глазами. Он только что выбросил огромный косяк. Смотрю, следом за косяком летит Стас. Красиво летит. Поворачиваю голову в сторону кресла и там Стас. Чудеса какие-то.       — Стасик, а зачем ты в окошко прыгал? — наивно спрашиваю я и глазками хлопаю.       — Я не прыгал в окошко, — друг аж подавился.       Но я точно видел! Ну не хочет говорить и не надо. Встаю, направляюсь к двери, поздно уже. Подхожу, а дверей две. Всегда же одна была. Ничего не понимаю. Решаю выбрать с помощью считалочки. Толкаю выбранную дверь — не открывается. Решаю с разбега. Разбегаюсь. Бегу, а волосы на ветру развиваются. Но что-то меня притягивает обратно. Чувствую, что кто-то меня обхватывает поперек талии.       — Солнышко ты мое, ебанутое, — ласково мурлычет мне Стасик. — может останешься?       — Мне надо в общагу, там соседушка мою кровать займет.       — Тогда я тебя провожу, — вздыхает мой Ромео.       Я висну на нём, пьяно хихикая.       — Блондинка моя, — шепчет на ушко мне Стас, а меня это так возбуждает, что готов трахнуться с ним прямо на улице.       Я тыкаю его локтем в живот, и дальше идем молча. Я иду и удивляюсь: когда это успели понастроить столько новых домов? Каждому дому по близнецу. Да и деревья повырастали. Говорю об этом Стасу, он ничего не отвечает, только начинает громко кашлять. Заболел, наверное. Идем дальше. Я громко пою песенку про геев. Кто-то рычит. Оглядываясь вдруг где-то дикий зверь. Никого. Показалось, видимо. Заходим в общагу, проходим мимо вахтерши, делаем вид, что не замечаем ее. Я завожу Стаса в свою комнату. Никого. Трахаться хочется неимоверно. Запрыгиваю на друга и начинаю покрывать поцелуями его лицо. Стасик чуть ли не мурлычет от удовольствия, а я впиваюсь в его губы. Целую напористо, жадно, грубо, не особо беспокоясь об удовольствии друга. Сейчас мне кажется, что будь на месте Стаса кто-то другой, я бы точно так же безэмоционально и тупо получал удовольствие, не разбирая кто передо мной. Вдруг слышу грохот где-то сзади, спрыгиваю со Стаса и грациозно расстилаюсь на полу.       — Опс, — ошарашено выдает вошедший.       — Привет, — кивает мой друг.       — Лапуля, ты только посмотри на этого малыша, — причитаю я, — он такой очаровательный.       «Малыш» краснеет и отворачивается.       — Тебя как зовут? — спрашивает у него Стас       — Артём, — отвечает парень       — Я Стас, — отвечает мой друг, и пытается отцепить меня от себя.- А этот обдолбыш — Влад. Это он твой сосед. На самом деле он хороший, это только сегодня он накурился по случайности.       Артём кивает и пятится к двери.       — Стоять! — кричу я. Стас даже сел. Артем остановился и уставился на меня. Мой Ромео решил кинуть меня и уже вышел из комнаты.       — Вернись, неверный! — ору я вслед, но уже поздно. Когда я это осознаю, то говорю уже соседушке — Располагайся, будем дружить. Это я по накурке такой добрый. На самом деле никогда не любил своих соседей.       Прошлые помогали мне с учебой и готовили мне пожрать, за что я им платил. Другого применения соседям я не знаю. Ну ничего, посмотрим мы на моего нового сожителя, слишком уж он мелкий. Боюсь, что он очень расстроится, если с первого дня наткнется на мою стену отчуждения и безразличия. Волнуюсь за его детскую психику, все таки я тоже человек.