Темный Лорд Поттер - Становление

— Гермиона, нам нужно поговорить, — сказала Беллатриса. Девушка немного отшатнулась и вжалась в диванчик. — О чем? — спросила девушка. — Ты же не знаешь, что из-за твоих воспоминаний Гарри чуть не исключили из школы? Да только не это главное. У тебя перед ним долг жизни, но ты отдала свои воспоминания Дамблдору, вместо того, чтобы защищать его. Теперь у тебя два варианта: или входить в общество и становиться его женой, либо… Если он не захочет брать тебя в жены, то тебе придётся отдать ему свою жизнь. В любой форме, в какой он пожелает. Гермиона вся сжалась. Она не знала, о чем говорит ей эта женщина, она боялась эту женщину, но чувствовала, что та не лжет ей. Ей хотелось убежать отсюда, но она понимала: что-то неправильно, что-то не так. — Я предлагаю тебе учиться у меня. Как только Сириус будет оправдан, он примет тебя в род и твой долг будет уже не долгом тебя одной, а долгом рода. Мы с Сири обязаны нашему крестнику и без твоего долга, так что это не сильно увеличит долг нашего рода. Белла смотрела на камин, что был в этой комнате. В ее черных глазах отражалось пламя. Она понимала, что сильно давит на эту девушку, но по-другому ей сейчас было нельзя. Она возможно приобретет что-то новое для себя, что поможет ей выпутаться из сложившейся ситуации. — Принять меня в род? — Гермиона только смогла сконцентрироваться и начала задавать вопросы. — Как я помню, то раньше была такая традиция и принимали в род достойнейших из… маглорожденных. Девочка запнулась перед словом, которым называли таких как она. — Да, и они становятся после этого истинными обретенными. Девушку, конечно, можно взять замуж, но вот мальчикам приходится тяжелее. Их нужно сначала принять в род, — ответила Белла. — Что вы хотите этим сказать? Что и тут я исключение, раз меня до свадьбы принимают в род? Да и не хочу я за чистокровного. — Девочка, — Беллатриса начала выходить из себя. — Тебя никто и спрашивать не будет, если нужна новая кровь, то возьмут, но если же узнают, что ты должна Поттеру, а он теперь имеет вес в обществе похлеще одного блондинчатого родственника, то даже самый грязнокровный маг не пожелает породниться с тобой. Те же Уизли и то ищут себе приличных девушек. Гермиона заплакала. Ее переполняла ненависть к себе и всем окружающим. — Вы — Пожирательница Смерти, слуга Темного Лорда. Вы убивали многих, но как вы стали крестной Гарри? Да и Мистер Блэк недалеко от вас ушел, — она хотела уязвить эту ведьму, да посильнее, чтобы та тоже поняла. Грейнджер не думала, что привлекает внимание. Ей было всё равно. Она хотела сделать этой женщине больно, но ее лицо было таким же спокойным и холодным, как и в начале разговора. Но тут на диван упала Тонкс и повалила за собой свою тетю. — Нимфадораааа, — взвизгнула Белла, приземляясь рядом с Тонкс на диванчик. — Не называй меня так, — вскрикнула девушка прямо в ухо Белле, которая практически лежала на ней. — Сначала привыкни к одной форме, а затем уже бегай, — проигнорировав племянницу закончила Беллатриса, выпрямляясь и расправляя свое смявшееся платье. Тонкс тоже побаивалась свою вторую тетю, но по заверениям Нарциссы Белла была очень даже доброй, особенно с родственниками. — Ты что-то хотела? — спросила Белла Тонкс. Девушка немного смутилась. Ее отправила Нарцисса к своей сестре, со словами: «Она лучше знает такие вещи, как заклятия и проклятия. Сама их накладывает, да и снимает. Так что, если твоя мама и наложила что на этот подарок, то Белла точно сможет его очистить». Вот она сейчас и сидела рядом с ней, держа в руках пакет, в котором был подарок для Гарри и не решалась ни дать его Белле, ни подарить самому Гарри. — Подарок, — протянула руку к пакету Беллатриса. Тонкс замерла. Ей не верилось, что ее так легко можно понять. — Не понять. Прочитать поверхностные мысли. Вон, бери пример со своего Поттера — его не прочитать ни поверхностно, ни глубинно. Сверху слой мыслей ни о чем, а глубже монолитные стены, через которые мало кто сможет пройти. Тонкс, конечно знала, что есть Легилименты, но не знала, что они так просто могут считывать мысли. Гермиона же вообще была поражена, она не знала о такой магии. Девушки были и напуганы, и поражены. — Так ты дашь мне на проверку подарок для крестника или нет? Тонкс, замешкавшись, все же протянула пакет Беллатрисе. Та, в свою очередь, очень аккуратно взяла его и, достав палочку, стала водить над пакетом с подарком. Вокруг него возник светящийся круг со странными узорами рун красного, зеленого и желтого цветов. Беллатриса хмыкнула и стала четкими и резкими взмахами проводить над подарком. Все окружающие смотрели за таким зрелищем. Сириус комментировал действия сестры для Гарри. — Она вызвала диагностический круг, теперь подбирает пароли на заклинания и снимает лишние. Если ты присмотришься, то желтые руны обозначают контуры, что заставят подействовать основные красные руны, что обозначают действующие заклинания. Гарри понимал, что он сделал правильный выбор в пользу рун. Да он и так откуда-то знал значение большинства этих символов. Гарри подозревал откуда, но озвучивать это не стал. Красные и желтые руны исчезали из кольца. Иногда даже появлялись новые зеленые и синие. В итоге за пять минут работы Беллы, как понял это Гарри, подарок был очищен от всего, что могло причинить ему вред.  — Держи, — сказала Беллатриса, протягивая Нимфадоре пакет с подарком. — Теперь он точно будет хорошо для него подходить, — вынесла вердикт Беллатриса и подмигнула девочке. — Ну что, Грейнджер, ты что-то решила? — теперь Лестрейндж обратилась к Гермионе, ведь Тонкс побежала отдавать подарок своей мамы. — У меня еще есть вопрос, — потупившись, сказала Гермиона. — Какой? — Белле даже стало интересно разговаривать с этой девочкой. Убедить ее можно легко, но нужно делать это так, чтобы она думала, что сама принимает решение. — Что будет с моими родителями? Что они будут помнить, или им не будут стирать память? И смогу ли я с ними видеться? — Белла поняла, что девочка готова к переходу в магический мир, ведь она уже подсознательно согласилась. — И что будет со мной? — в глазах Гермионы была решимость. — Девочка, — Белла просто обняла Гермиону, прижав ее к себе. Гарри же уже получал подарок от Тонкс, теперь смотрел, как она неуверенно подошла к нему во второй раз за вечер, но уже не в общей массе людей, а одна. — Я просила маму купить тебе кое-что определенное, так как по совиной почте это не получить и не заказать, но ты видел, чем закончилась эта небольшая шалость. Так что, прости ее за это. — Я не в обиде на нее, просто запомню, — сказал Гарри. Сидящий рядом с ним Блэк состроил странное выражение лица. — И помнишь, я как-то обещал написать главе рода Блэк, чтобы тот вернул тебя в род. Так что, я думаю писать не придется, так ведь, крестный? Сириус усмехнулся и подмигнул детям. Гарри засмеялся, а ничего не понимающая Тонкс оглянулась, на чету Малфоев и Драко. Оказалось, что они уже разделились. Нарцисса стояла и разговаривала о чем-то с Беллой и Гермионой, Драко с отцом упражнялись в игре в шахматы, поэтому ей никто не мог подсказать. — Вот же глава рода Блэк, кстати говоря, твой дядя, — продолжал Гарри. Тонкс посмотрела на немолодого мужчину. В его черных глазах плескался такой же безумный огонек, как и у ее мамы, как и у тети Цисси, да и у тети Беллы был подобный… — Вы — лорд Блэк? Не ожидала! — голос Тонкс дрожал. — Вот сейчас моя дражайшая матушка переворачивается в гробу. — Что ты так о ней? — спросил Гарри. Ему льстило, что у него появилась семья. Конечно, то что этот оболтус был под стражей до суда — это понятно, но ведь они все же родственники. — Она была странной старухой, да все делала так, что мне было очень некомфортно в моем доме, — Сириус был очень грустным. — Я даже ушел из дома. И меня приютили твои дедушка и бабушка. Родители Джеймса были очень ко мне добры, и мне у них было намного лучше, чем дома. Да, я изучал все тоже, что и чистокровные, но в нашей семье еще изучают родовую магию, которая была запрещена еще до становления Министерства. Гарри был очень рад, что в сестре его крестного есть такая магия. — Тонкс, я верну тебя в род Блэк, как только меня оправдают. Гарри кивал головой и улыбался. Лорд Малфой тоже улыбнулся, закончив партию в шахматы со своим сыном. Как он не старался поддаться, все равно выиграл. Драко был печален, но все равно пошел к Грейнджер. — Сириус, не забывай, что еще нужно сделать Гарри. И что-то очень скоро. Расскажешь ему про ритуал, или это мне сделать? — спросил Малфой-старший у Блэка. — Да сам смогу. — Блэк посмотрел на Гарри. — Крестник, ты стал лордом и главой многих родов, но тебе еще нужно получить их магию. Ты, я надеюсь, знаешь об этом? — тон был вопрошающим, но сама суть — утвердительной. Гарри посмотрел на Драко, тот постарался как можно незаметнее ответить другу — слегка пожал плечами, словно говоря: «Я не знаю, о чем они». У Поттера в памяти вновь проснулись воспоминания Лорда, когда тот еще молодым посещал свой дом. Обветшавшая избушка Мраксов совсем его не прельщала, но именно она скрывала в себе родовой камень Слизеринов. — Гарри, ты меня слушаешь? — тряся за плечо, привлек внимание юноши к своей персоне Блэк. В этот же момент Гермиона вопросительно смотрела на Беллатрису, которая отпусила ту из объятий. — Твои родители будут помнить, что у них была ты, но вот как ты перестала быть с ними — уже не наша забота, это решать Стирателям Памяти Министерства. Ты же станешь обретенной рода Блэк, сменишь фамилию и уравняешься в правах с чистокровными. Собственно, ты станешь чистокровной. Гермиона странно смотрела на Беллатрису. — Сириус скоро войдет в мир оправданным, и тогда он примет тебя в род, что будет означать, что ты станешь, фактически, его дочерью, но без права наследования. Гермиона встала, но, немного закачавшись, не устояла на ногах. Ее успела подхватить Нарцисса. Драко же, что спешил к ним, остановился рядом со своей теткой. Люциус, оценив обстановку, кивнул Сириусу, говоря, что пора бы детям спать. — Дядя Люциус, а меня и Гермиону домой не отправите? Люциус чуть улыбнулся, вспоминая сколько слов ненависти он выслушал от Андромеды Тонкс, когда сообщил ей новость, что ее дочь проведет оставшиеся дни вместе с Гарри Поттером, но не у нее дома, а в одном из поместий Малфоев, Блэков или Поттеров. Да и Нимфадоре самой нужно присутствовать при принятии родовой магии Поттером. — Мы договорились с вашими родителями, что вы поедете сразу в Хогвартс от нас, — твердо сказал Люциус. — Гарри, я оставил в твоей комнате книгу, там описан ритуал. Освежи знания, а если не знаешь, то нужно выучить. Завтра вечером отправимся в Поттер-мэнор и проведем ритуал. Я надеюсь, что буду уже свободным человеком. Гарри понял, что, скорее всего, с того дня, когда он сбежал вместе с Беллатрисой, они обратились за помощью к Малфою, и он им не отказал. — Эльфы проводят вас в ваши спальни, — сказала Нарцисса. — Цисси, подожди. Я провожу крестника и Грейнджер в их спальни, — голос Беллатрисы завораживал своей глубиной. Сириус странно покосился на свою сестру и закатил глаза, будто вспомнил что-то, что не совсем хорошо характеризовало ее. — Драко, проводи тогда Нимфа… Тонкс, — поправилась Нарцисса, — к ее спальне. И не вздумай зайти в библиотеку. Драко невинно посмотрел на свою мать, но та была непреклонна, особенно величественно она выглядела под руку с мужем. Мальчик отвел взгляд, подошел к Тонкс и, буркнув: «Пошли!» — поплелся в сторону выхода. — Не обращай внимания, Дора, — сказал Люциус, — он немного подсел на учебу, ведь Гарри так много может. Тень счастья и гордости появилась на лице Драко от такой похвалы, но он понимал, что нужно заниматься усерднее. Дора обняла Гарри и, поцеловав в щеку, быстро убежала за Драко, что заставило Поттера залиться краской. А это уже стало поводом веселья взрослых. — Идём, Гермиона, Гарри, — сказала Беллатриса. Родители Драко и Сириус остались в комнате. За окнами уже была глубокая ночь. Часы показывали без пяти минут полночь. Но освещенная, как днем, зала вводила в заблуждение. Особенный уют создавал камин, что горел ярким, теплым светом, не то, что магические светильники по краям комнаты. — Ты готов, Сириус? Как настрой? — Нарцисса подошла к брату и протянула ему какую-то склянку. — Что это? — Зелье Сна-без-сновидений. Если нужно, выпей перед сном, думаю, половины пиалы тебе хватит, — закончила Нарцисса и тоже вышла из комнаты. — Молодец. Хорошо, что мы рассказали ему твою историю, — Малфой смотрел на огонь, но говорил с Сириусом. — Хотя он мог по-разному отреагировать. Сейчас на нашей стороне самый сильный Лорд Англии, и пусть, что в перспективе, но все же. — Ты хочешь из него воспитать правителя Англии? — спросил Блэк. — Я не хочу. Он сам это делает. — Спасибо за помощь с Боунс и с моим делом. Я думаю, Альбус вообще забыл это сделать, да и не хотел бы, — сказал Сириус и, кивнув Люциусу, сказал: «Удачи нам завтра», — после чего тоже покинул комнату. В это время Гарри шел рядом с Гермионой, а за ними шла Беллатриса. Это было странно для Поттера. Бывшая Пожирательница и грязнокровка. Да, она глоток новой крови, но все равно это плохо, если не учить таких, как Грейнджер. И что-то Белла задумала… Они вошли в коридор, что вел к комнатам для гостей. Процессию возглавлял известный герой современности — Мальчик-Который-Выжил. — Гарри, вас разместили в комнаты для родственников, а ты свернул в коридор, который уведет нас дальше в другую сторону, и придется делать круг, — голос Беллы был грудным и обволакивал его сознание, но это в большей степени его отталкивало. Гермиона смотрела на них и не понимала, что происходит. — Знаешь, Гарри, ты мало похож на своего отца, но на одного человека, что тоже был мне симпатичен, ты очень похож. Я не жалею, что пошла за ним, но я жалею, что не была рядом с тобой. Все замерли посреди коридора. Его окна выходили на сторону, где должно быть поле для квиддича, но его не видно в той темноте, что накрыла все вокруг поместья. Только звезды, изредка закрываемые тучами, неровным узором покрывали небо. Луна же вообще играла в прятки, постоянно скрываясь от взора за облаками. — Нет спокойствия на небе, — сказала Белла. И, вновь посмотрев на детей, очень пристально вгляделась в Гарри. — Прости меня, крестник, что не смогла быть эти годы с тобой. Гарри кивнул ей в знак согласия. Гермиона же немного отошла от них. Она сейчас думала о своих родителях и их судьбе. — Гарри, Гермиона согласилась принять предложение рода Блэк и стать его частью. Теперь ее долг жизни — это долг жизни рода Блэк. У нас с Сириусом тоже есть должок перед тобой. Но мы не знаем, как искупить его. Вспоминая старинные традиции, Гарри, эта дева должна связать свою жизнь с твоей. Этого хочет магия. Я не знаю, что еще она может предложить. Конечно, я не сторонница рабства, — с этими словами она потерла свое левое предплечье, — но магия требует этого, так как она ничего другого не имеет. На шее у Гарри кто-то зашевелился, а когда он заговорил на змеином языке, тело Беллы сжалось, будто перед ней вновь был ее хозяин. Ее Волан-де-Морт. Ее и только ее. Гарри выговаривал Салазара, за то, что тот вконец разленился. Фамильяр же отстаивал свою точку зрения. — Может, хватит? — не выдержала Гермиона. Гарри и Салазар повернули свои головы в ее сторону, мальчик еще что-то сказал, и Салазар пополз в неизвестном для окружающих направлении. — Я отправил его кормиться, он все равно весь вечер проспал у меня на плечах, — тихо объяснил Гарри. — Значит тут еще и будет ползать ядовитая змея, — истерика у Грейнджер начинала набирать обороты. — Мне нужно отказаться от родителей, чтобы влиться в общество, где я смогу раскрыть все свои возможности, но все равно буду изгоем. Максимум, на что я могу рассчитывать, это рабский ошейник от Поттера… Гермиона сверкнула глазами и побежала в сторону от них. Белла просто взмахнула палочкой, и девочка, барахтаясь в воздухе, прилетела назад к ним. — Успокойся. Нам придется подавать заявление для заказа процедуры у Стирателей Памяти или же самим стирать память, но на данную процедуру все равно нужно заявление. Если мы не будем подавать положенное заявление, им память не сотрут. Мы только подправим ее сами. Девочка, немного затихла, но все равно продолжала вырываться. Вокруг нее заискрило, и Гермиона упала на пол. — Видишь, Гарри, она даже смогла перебороть мое заклинание, только вот и сама от этого обессилела. Гарри не был удивлен. Как-то Флитвик показывал ему подобный эффект. Это означало, что эмоции мага вышли из-под контроля. — Гермиона, — Поттер опустился на колени рядом с ней. — Я не смогу простить тебе долг, не потребовав ничего взамен. Я не хотел его, но получил, а потом ты усугубила ситуацию. Получив еще один долг жизни и сразу же нарушив его, все условия твоего подчинения мне вступили в силу. Теперь все очень сложно. Прости меня, я сам был несмышлёным юнцом, что согласился на такой план. Теперь мне уже понятно, как лучше было поступить. Ты была помехой, но теперь ты подарок. Белла странно смотрела на него. Она не думала о таком варианте, ей казалось, что Гарри отринет долги Гермионы или же не признает всех. Беллатриса знала, что девочка пообещала, а точнее поклялась перед магией, что не выдаст тайну появления у нее дневника Темного Лорда, но она отдала воспоминание и еще один долг жизни, ведь если бы не Люциус, то с помощью этого воспоминания можно было загнать Гарри в определенные рамки, что выгодны Дамблдору. — Я чувствую связь со всеми магами Туманного Альбиона, но с некоторыми она будто сильнее, — сказал Поттер уже смотря на Беллатрису. Их взгляды встретились. В глубине зеленых глаз было очень пусто, как когда-то в глубине синих глаз Тома Реддла. Красная пелена застилала их. Женщина отшатнулась, так как почувствовала активацию ее Метки. — Значит, Люциус не врал, — простонала она. — Я не знаю, что рассказал тебе Лорд Малфой, но я чувствую, что вы будете служить мне. А мне нужно понять, что происходит со мной. И у меня, похоже, тоже магическое истощение. Сам Гарри облокотился о стену. На стене был гобелен с приятным пейзажем леса и полянки где-то в его чаще, но висеть ему было суждено недолго. — Мне нужно восстановиться до завтрашнего вечера. Нужно пройти этот ритуал. Гарри мысленно сжимал две нити, что тянулись от него к Беллатрисе, а теперь отпустил. На левой руке у нее перестало пульсировать, но общий фон Метки остался. Она наполнилась силой и теперь была не просто блеклой татуировкой. Беллатриса вызвала эльфов и те помогли разнести детей по комнатам. Сама она уселась около Гарри и стала гладить его по голове. Гарри же видел очень странный сон. — Мы очень похожи. Вся наша судьба страдание. Мы и стали одним целым в конце концов. Моя ошибка сделала нас едиными. Дала нам второй шанс. Гарри был в клубах дыма или тумана. Он сам не знал, где находится и почему опять падает. Вот он стоит около дома Мраксов. Внутри, он знал, нет никого, и он только что понял магию рода. Она его приняла. Нехотя, но приняла. Его душа… Ее нельзя дробить было до принятия магии. Знал бы он это раньше, было бы легче сейчас, но что свершилось, то свершилось. Дождь лил и все вокруг было словно болото. Ему нужно было дойти до своего тайника, что он спрятал за старой стеной лачуги, что когда-то была домиком прислуги, а затем служила отпрыскам древнего рода в качестве дома, а уж сейчас была всего лишь тайником его крестража. — Ритуал поглощения должен помочь, — произнесли его губы. Гарри вспомнил, что это в действиях очень простой, но вот энергетически очень нелегкий ритуал. Том-Гарри вошел в дом, хлюпая грязью. Он временно деактивировал защиту всего парой кодовых заклинаний. Кольцо блестело в его руке. Немного его крови и слова: «Ego consumere hoc creatura». Но все было не так. Был сильный откат и неделя без сил. Затем он долго искал ошибку и понял — поглотить себя нельзя. Только другая душа может поглотить его. Но этому не бывать. Сам Гарри понял, что только что увидел, как увеличить свои силы и получить больше знаний Лорда. Ему нужно поглотить его крестражи. Тогда они станут фактически единым целым. Нужно найти этот ритуал, что использовал Том. Возможно, есть другие его формы или что-то, что дает похожий эффект. Но это были его мысли во сне. Теперь он уже просто спал. Беллатриса постоянно меняла прохладные компрессы на голову Гарри, ведь он метался и лихорадил. — Белла, мы нашли ритуальный зал в замке Поттеров. Завтра нужно это сделать срочно, — Нарцисса подошла к своей сестре. — Дашь ему вот эти два зелья, они помогут ему восстановиться и немного укрепить организм. Надеюсь, этого хватит до привязки магии. — Хорошо, Цисси. Вымученная улыбка озарила лицо Лестрейндж. — Как там Сириус и Люциус? — поинтересовалась Белла у сестры. — Оба уже спят. Сегодня у них тяжелый день. Очень тяжелый… Министерство Магии. 30 августа, около девяти утра. Зал заседаний Визенгамота. Темный зал на нижнем этаже Министерства Магии наполнился людьми. Дамблдор сидел в главном кресле верховного судьи. Ему нравилось всегда появляться из темноты, будто озаряя собой всю комнату. Этот прием был выверен до мелочей и никогда не подводил. Сегодняшняя сессия должна быть интересна, ведь ее полностью составляла глава департамента магического правопорядка мисс Боунс. Конечно, это немного настораживало, но даже если где и были у Альбуса грешки, то их всегда можно скинуть или на нерасторопных подчиненных, или на слишком усердных. — Пора начинать, — сказал заместитель министра Оригинейт Ник. Этот шотландец был очень предан своему делу и не был замечен в грязных делах, но вот девушек он очень любил. Так он себе секретаршу и выбирал, так что все шли через нее, если хотели дать взятку или ускорить какой-либо процесс. Его единственный грех был в том, что при этом он был женат на красивой девушке, младше него на добрый десяток лет. Когда копошение в зале относительно улеглось, голос Дамблдора огласил: — Доброе утро, дамы и господа! После этих слов комната озарилась светом и полумрак сменился полутенью. Весь основной свет был направлен на президиум и стул в центре зала. Дамблдор хмыкнул, значит кто-то будет обвиняться или защищаться. — Позвольте мне открыть сегодня первое заседание Визенгамота в эту осеннюю сессию. Что же, предоставляю слово мадам Боунс, главе департамента магического правопорядка. Амелия Боунс, с вековой усталостью на лице, подняла взгляд от папки с документами, которые проглядывала непосредственно перед заседанием. Миг — и ровный спокойный голос заполнил зал Визенгамота. — Я рада приветствовать всех собравшихся в этом зале! В неспокойные времена тьма все чаще овладевала разумом честных волшебников, толкала их на безумства, на ошибки, достойные порицания. Маги сходили с ума, становились марионетками Темного Лорда. — Цепкий взгляд мадам Боунс, казалось, остановился на каждом волшебнике. — Благо, те годы канули в лету. Однако, последствия их терзают магическое общество и по сей день. А ошибки, как известно, нужно исправлять. Тогда и только тогда человек будет свободен от бремени, возложенного совестью, когда признает свои недостатки и проступки. Каждый имеет право на второй шанс. — Амелия замолчала и, демонстративно открыв кожаную красную папку, до той поры перевязанную тесемкой, возвестила: — Министерство Магии не обладает безграничными возможностями и тоже совершает ошибки, как и все мы. Дело №1101, заключенного в Азкабан за убийство двенадцати человек во время войны, Сириуса Ориона Блэка так и не было рассмотрено Визенгамотом. Пора исправить это недоразумение. Зал зашумел и заполнился шорохом мантий. Маги недоверчиво оборачивались друг к другу, пытались узнать мнение тех, кто сидел с наиболее уверенным видом. Кто-то упорно вещал о том, что дело Блэка не стоило и поднимать, все и так ясно — он убил на глазах у десятков маглов двенадцать человек! Другие тихо говорили, что будет справедливо узаконить отправку Блэка в Азкабан. Некоторые сидели неподвижно и молча, но смотрели на главу департамента магического правопорядка такими жадными до грязных историй глазами, что им только закуски не хватало для полного погружения. Воцарившийся хаос был разрезан звонким стуком небольшого судейского молотка. Маги замерли. Мадам Боунс откашлялась и, заглянув напоследок в красную папку, продолжила: — По постановлению военной комиссии Сириус Орион Блэк был помещен в камеру предварительного заключения в Азкабане, как особо опасный преступник. Там он должен был содержаться до слушания Визенгамота. Однако, во время войны, суд был вынужден отложить разбор дела №1101. Позднее мистер Блэк был перемещен в камеру одиночного заключения с установкой «за серьезное нарушение тюремных правил», где и пребывал до настоящего момента. Из этого следует вопрос к председателю Визенгамота Альбусу Дамблдору: почему, по прошествии войны, дело Сириуса Блэка так и не было представлено суду для рассмотрения? Бубенцы, вечно стягивающие длинную бороду, нервно звякнули. Дамблдор протяжно вздохнул и принял скорбный вид. — Госпожа Боунс, разве стоит сейчас поднимать этот вопрос? Гораздо важнее, что ныне мы имеем возможность по всей строгости и справедливости осудить или помиловать мистера Блэка. Ведь добро всегда восторжествует, как бы долго ни пришлось этого ждать. — Глаза старого мага лукаво блеснули в сторону зала. — Думаю, не стоит более тянуть время. Нужно наконец сгладить помарки военных лет! Мадам Боунс, вам слово. Амелия, повидавшая на своем веку немало выходок Дамблдора, лишь еле заметно покачала головой. Хитрец, он так и не ответил на поставленный вопрос. Впрочем, как и всегда, когда не видел собственной выгоды или выгоды для приближенных, которых он опять же мог использовать в личных целях. Боунс перелистнула несколько страниц кроваво-алой папки и подняла взгляд на зал. — Суд вызывает заключенного по делу №1101, Сириуса Ориона Блэка. Казавшаяся монолитной арена, от которой клиньями расходился амфитеатр, едва заметно засветилась. Посередине серого каменного пола образовалась трещина в форме идеально ровного круга. «Вырезанная» плита плавно опустилась куда-то вглубь. Раздался громкий щелчок, и из зияющего провала на поверхность поднялась узкая клетка, усыпанная заточенными лезвиями, что были направлены остриями к находившейся внутри фигуре. По залу пронесся взволнованный шепот. Человек в клетке вовсе не выглядел грязным и изможденным узником, только и способным, что удерживаться на ногах. Это был статный ухоженный мужчина с мягкой волной темных волос и поистине лордской выправкой. Одним своим видом он показывал, что уверен в собственной невиновности и пришел в Департамент магического правопорядка — собравшиеся, разумеется, знали о его побеге из Азкабана — только ради того, чтобы подтвердить, что он никого не убивал. — Тишина, — твердый голос Боунс погасил нарастающие шепотки. — Из-за того, что полного расследования проведено не было, а маглы — легко внушаемые элементы, которым нельзя до конца доверять как свидетелям, было принято решение применить к подсудимому Блэку Веритасерум для получения сведений о событиях одиннадцатилетней давности, — Амелия повернулась к жуткого вида клетке. — Мистер Блэк, согласны ли вы принять Сыворотку правды для подтверждения ваших показаний? Если вы дадите добровольное согласие, это будет записано в вашем деле как сотрудничество с судебными органами. Фигура перенесла вес на одну ногу и залихватски засунула руки в карманы потертых магловских джинсов. — Конечно, я согласен! Для чего же еще мы здесь? Не чаи ведь гонять, верно, председатель Дамблдор? — ярко-голубые глаза на миг утратили прежнее веселье и кольнули холодом. Двое авроров подошли к клетке и навели палочки на безмятежно притопывающего ногой мага. Появившийся из ниоткуда седой старец взмахнул тонкой щербатой палочкой, и клетка раскололась напополам, раскрываясь, будто шкатулка, поставленная на торец. Авроры тут же скрутили подсудимому руки и приставили палочки к самой его шее, в любой момент ожидая сопротивления, которого маг и не думал оказывать. Старец выудил из полы мантии небольшой пузырек с абсолютно бесцветной прозрачной жидкостью, принял принесенный расторопным помощником кубок и вылил в него ровно три чистейших капли. Затем поднял чашу на уровень глаз и показал ее всем магам. Некоторые из них в нетерпении даже привстали с мест. Сухие мозолистые руки с уродливыми фиолетовыми венами поднесли край кубка к устам Сириуса. Он еще раз улыбнулся и послушно открыл рот, куда и соскользнули кристальные капли Веритасерума. Старец вновь поднял палочку, и скованного стальной хваткой авроров мага окутало серебристое сияние — верный знак того, что сыворотка правды подействовала. Мадам Боунс кивнула, старец откланялся и удалился в неприметный затемненный уголок зала. В зале суда повисла гнетущая тишина. — Назовите ваше имя. — Сириус Орион Блэк, — монотонно ответил Блэк, глядя пустыми глазами прямо перед собой. — Справедливо ли вы осуждены на пожизненное пребывание в Азкабане? — Нет. Маги зашептались, но быстро умолкли, повинуясь поднятой руке Амелии. — Вы были Хранителем тайны заклятия Фиделиус, что было наложено на дом Поттеров? — Нет. — Это вы убили группу маглов одиннадцать лет назад? — Нет. Два слова — но какой они возымели эффект! Трибуны амфитеатра загудели и зашевелились, будто разворошенный муравейник. Тут и там слышались крики: «Ложь!», «Это все подстроено!», «Заговор!». Чтобы утихомирить бесновавшуюся толпу и дать главе департамента Боунс завершить допрос, Дамблдор наложил на магов кратковременное Силенцио, которое не снимал, пока те не успокоились или хотя бы не сели обратно на места. Вновь воцарившаяся тишина вскоре была прервана очередным вопросом, который волновал всех: — Кто был Хранителем тайны? — Питер Петтигрю. Маги затаили дыхание. — Кто убил маглов в том инциденте одиннадцатилетней давности? — Питер Петтигрю. — Разве Питер Петтигрю не был убит тогда же? — стараясь не обращать внимания на трибуны и вцепившись тонкими короткими пальцами в столешницу, уточнила Боунс. — Как же ему удалось выжить? — Он не умер. Питер Петтигрю убил маглов, откусил себе палец, превратился в крысу и скрылся в канализации, — отвечал Сириус так спокойно, будто перечислял ингредиенты для приготовления яблочного пирога. — Вы хотите сказать, что он незарегистрированный анимаг? — Да. Дамблдор снял заклятие немоты за ненадобностью. Казалось, было слышно, как потрескивают завихрения магии в этом абсолютно защищенном от любого внешнего магического воздействия зале. Общественность была не просто потрясена. Правдивая история Сириуса Блэка шла вразрез с тем, во что обыватели верили больше десятка лет подряд, клеймя невиновного убийцей. Допрашиваемого мага стало мелко трясти, у него то и дело норовили подкоситься ноги. Мадам Боунс спешно махнула рукой, и старец с заранее заготовленным противоядием оказался около осужденного — нужно было как можно скорее влить ему антидот: Веритасерум пагубно воздействовал на нервную систему и мог привести к магическому параличу или блокировке магического ядра. Вновь засветившаяся серебристым аура сменила цвет на умеренный синий, а затем и вовсе пропала. Сириус по-собачьи тряхнул головой и огляделся, чуть щурясь: после Сыворотки правды ужасно болела голова. Амелия настойчиво стукнула молоточком по подставке, привлекая внимание. — У меня остались еще вопросы к Лорду Блэк. Вы являетесь магическим крестным и магическим опекуном Гарри Поттера? — все маги, находящиеся в зале, повернулись в сторону Блэка. Они всегда думали, что магический опекун Гарри Поттера — Альбус Дамблдор, но в связи с последними событиями это, возможно, поменялось. —Я являюсь магическим крестным Гарри Поттера. Обряд зарегистрирован в Министерстве, что подтверждено приложенными к моему делу документами. Насчет магической опеки над крестником — я не знаю. Я не чувствую связи, что должна была быть, ведь я указан в завещании Лили и Джеймса как один из людей, желательных к опеке, — Сириус замолчал и опустился на пол клетки, стараясь не прикасаться к прутьям и шипам. — Ввиду появления доказательств, опровергающих обвинения по делу №1101, предлагаю провести голосование. Кто считает осужденного Сириуса Ориона Блэка невиновным? Палочки голосовавших стройной волной взметнулись вверх, и по центру зала, над неприглядной клеткой, загорелись цифры: 138 «за» и 12 «против». — Сим заключаю, что заключенный Сириус Орион Блэк, проходивший по делу №1101 и пребывавший двенадцать лет в тюрьме Азкабан, невиновен. Решение суда окончательно и обжалованию не подлежит. Где-то в зале раздались редкие хлопки, так и не переросшие в аплодисменты. На председателя Визенгамота старались не смотреть: хоть Дамблдор и поднял палочку за невиновность Блэка, но над его головой разве что тучи не собирались, такая давящая атмосфера окружала директора Хогвартса. В сверкающих очках-половинках отражался зал, а за ними, в глубине блеклых глаз, уже разгорался план, как вернуть под контроль отбившуюся от стада овцу. Или, в данном случае, пса. — Так как мистер Блэк признан судом невиновным, ему будет немедленно возвращена волшебная палочка, а также выплачена денежная компенсация в размере ста десяти тысяч галлеонов за причиненные неудобства. — Неудобства? Теперь это так называется? — проворчал под нос Блэк. Юркий молодой человек, чем-то смутно напоминавший ящерку, принес освобожденному от захвата авроров Сириусу футляр из темного дерева. Блэк с благоговением открыл его и робко взял ничуть не изменившуюся за годы отсидки палочку. Его палочку. Родную. — Люмос, — едва слышно прошептал он. Тусклый в свете ярких ламп огонек принес такое глубокое спокойствие бывшему заключенному, что тот на миг потерял гордую осанку и маску превосходства на лице. Конечно, после побега он пользовался палочкой Люциуса, но это было совсем другое. Будто садишься на чужой велосипед: сиденье слишком высокое, руль низкий, педали крутить неудобно, да еще и немилосердно трясет на любой кочке. Губы мага растянулись в широченной улыбке, пронзительно-голубые глаза загорелись привычным чуть сумасшедшим огоньком авантюры. Блэк выпрямился, обернулся на медленно опускавшуюся в никуда клетку и, сделав шаг вперед, громко и уверенно произнес: — Я подаю в суд на Питера Петтигрю, убийцу группы маглов, предателя четы Поттеров и своих друзей, перебежчика под флаги Темного Лорда. А вот это заявление Блэка произвело неизгладимый фурор. — Мы принимаем ваше заявление и хотели бы уточнить ваши показания, что вы дали под воздействием Сыворотки правды. Мы, в лице суда, надеемся, что вы будете говорить только правду. Сириус залился смехом, похожим на собачий лай. — Я всегда стараюсь говорить только правду. Но если вы пожелаете, то я могу поклясться перед магией, что отвечу правдиво на заданные вопросы касательно Питера Петтигрю, — он взмахнул палочкой, и ее кончик засветился красным светом, словно говоря, что магия приняла такую клятву. Весь зал ахнул, поражаясь безрассудной гриффиндорской храбрости данного человека, за его словами лишь некоторые, в том числе директор, заметили коварство, которое всегда было присуще семье Блэков. — Как вы уже сказали, хранителем тайны был Петтигрю, и вы не знали на тот момент, что он является предателем? — Да. Мы подозревали, что кто-то в наших кругах предатель, но не знали кто. А когда у Дамблдора появился осведомитель в стане Пожирателей, то мы точно узнали, что предатель есть, но кто он, мы так и не смогли узнать. Тогда мы с Джеймсом и Римусом Люпином решили, что сделаем Питера Хранителем тайны, а всем скажем, что Хранителем являюсь я, — Сириус вновь замолчал и посмотрел на судей. Мадам Боунс была, как всегда, строга, Дамблдор старался быть расслабленным, точнее казаться таковым, но все равно из-под его маски вечного сумасшедшего старика проскальзывали отголоски его истинных чувств. Заместитель министра Оригинейт был безмятежен, но сосредоточен. — Что ж, дорогое собрание, — сказал Дамблдор. — Мы пересмотрели дело Сириуса Блэка, но не закрыли дело №1101. Теперь это дело о предателе Питере Петтигрю. Я предлагаю снять все дарованные Петтигрю почести и привилегии, что он получил посмертно. — Объявляю голосование, — сказала Боунс. Дамблдор улыбался — он смог поддержать свой авторитет даже тут. Плохая игра — тоже игра, а игра плохими картами — не всегда проигрыш. — Кто за? — голос мадам Боунс раздавался где-то далеко, и Дамблдор даже не заметил, как за снятие всех почестей проголосовало большинство. Он думал, что теперь делать с этой псиной, но ничего в голову не приходило. Такой верно выверенный план рушился. Теперь дементоров придется вернуть назад в Азкабан. Но тут Альбус вспомнил, что Беллатриса все еще в бегах и ее нет здесь, а это значит… Это значит, что еще все можно исправить. Все в зале замерли после слов о помиловании Сириуса Блэка. Они даже не заметили, как самый разыскиваемый и ужасный преступник превратился в простого подсудимого, но изгоя. Ведь его упекли без суда и следствия в Азкабан, но вот то, что он подаст на Петтигрю — героя войны, было неожиданным. Воспоминания Блэка все переворачивали с ног на голову. Теперь сам Сириус — герой войны, а Петтигрю — предатель и Пожиратель Смерти. Боунс выжидала, пока утихнут шепотки по всему залу. Когда они стихли, женщина посмотрела на Дамблдора. Тот сидел словно изваяние. Теперь не было чего-то невозможного. Он понимал, что сейчас будут оправдывать и Беллатрису Лестрейндж, но он точно знал — она Пожиратель Смерти, это подтверждено и ее допросом, но вот только никто не спрашивал, сама ли она стала на сторону Тома или же по принуждению. И сейчас у Блэка есть одна карта, которую он может легко разыграть. Они видели, как из ложи Малфоев спустился Люциус. Все сидящие в зале провожали его взглядами. — Я прошу прощения у уважаемого собрания и лично у Лорда Блэк, — Малфой замолчал, спустился с последних ступеней и остановился рядом с Сириусом. Никто не заметил, как эти двое перемигнулись, и Люциус продолжил: — Прошу рассмотреть так же и дело сестры моей жены, Беллатрисы Лестрейндж, что родилась в роду Блэк. Та тишина, что была в зале, переросла в гвалт. Дамблдор не ожидал, что это сделает Лорд Малфой. Теперь картина становилась еще прискорбнее. — Тихо, — сказал Дамблдор, но использованное заклинание усилило его голос до такой громкости, что все звуки потонули в нем. — Вы знаете процедуру, — сказал заместитель министра. Боунс поморщилась, но стала дальше ждать обращения от Сириуса. — Знаю, — Блэк выпрямился и, взмахнув возвращенной палочкой, создал щегольскую трость, набалдашник которой был выполнен в виде черного пса. На нее он оперся обеими руками. — Как я понимаю, Лорд Малфой поддержит меня? — Да, Лорд Блэк, — Люциус повторил пижонский жест Блэка и создал трость, но вот набалдашник его трости был выполнен из хрусталя, да еще в виде черепа. Только это мало кто мог заметить, так как Люциус сразу же взял трость в руки и оперся на нее. — Мы, два Благородных Лорда перед магией, просим за Беллатрису Лестрейндж, что была Пожирательницей Смерти в виду такового настроя ее мужа и брата ее мужа. В связи с заключенным брачным договором, она не смела преступить слово мужа и была вынуждена выполнять его требования. Малфой странно посмотрел на Блэка, но продолжил за ним: — Мы, два благородных Лорда перед магией, просим за Беллатрису Лестрейндж, что была мучима даже в качестве Пожирательницы Смерти, я, как подневольный участник тех событий, готов предоставить воспоминания, какие грязные и отвратительные приказы исполняла Беллатриса для своего мужа. Голос Малфоя немного дрогнул, но он все равно достал из складок своей мантии коробочку, сквозь стенки которой пробивался небольшой серебристый свет. Альбус Дамблдор был в растерянности. Неужели Малфой правда передаст свои воспоминания суду? — В этой шкатулке хранятся сосуды с моими воспоминаниями о наиболее приличных и легких приказах, что исполняла Белла для своего мужа, — Малфой вновь запнулся, но, собравшись с силами и внутренне уверившись, что все равно никто не будет смотреть их, продолжил: — Я могу предоставить и другие, если Визенгамот сочтет это необходимым. — Думаю, что Визенгамот может пересмотреть это дело, но в его архивах хранятся воспоминания и записи допросов самой Беллатрисы Лестрейндж, где явно сказано, что она сама по своей воле вступила в ряды Вальпургиевых рыцарей и в его тайную ложу Пожирателей Смерти, — сказал Ник Оригинейт. Дамблдор улыбнулся себе в бороду. Его бубенчики вновь звякнули. Все же дементоры в этом году не отменяются. — Но вы все еще можете в рамках этого дела расторгнуть брак между Рудольфусом Лестрейнджем и Беллатрисой Лестрейндж. Блэк и Малфой переглянулись. Они и не надеялись на такой исход этого дела. — Я, как глава рода Блэк, прошу расторгнуть брак между Беллатрисой Блэк-Лестрейндж и Рудольфусом Лестрейндж, — Блэк сказал данную формулировку, и в центре перед ним возник странный камень с углублением в форме чаши. — Это великий уравнитель, — сказал Альбус Дамблдор севшим голосом и опустился в свое кресло. — Ему нужны доказательства, что принес Лорд Малфой. Люциус, улыбаясь, подошел к камню и стал выливать из баночек воспоминания, а когда те закончились, даже добавил несколько из своих воспоминаний. Чаша затянулась, и камень стал монолитным. Потом на камне стали проступать кроваво-красные руны, пока весь камень не заволокло красным светом. Свет постепенно угас, и на месте камня остался столик с листком. — Подойдите и принесите вердикт уравнителя, — сказала мадам Боунс своим твердым голосом. Уже известный нам человек-ящерица подбежал к столу, взял листок и исчез где-то за рядами сидящих, чтобы появиться в ложе у главных судей. Амелия взяла листок и, прочитав текст, передала его заместителю министра. Тот, в свою очередь, нахмурив брови, чуть покачав головой, когда читал текст, так же передал листок Альбусу. А вот Дамблдор долго смотрел на сам листок, будто пытаясь прожечь в нем дырку своим взглядом. Возможно, так оно и было, но вот полностью сжечь данный листок было невозможно. Пока судьи рассматривали приговор Чаши уравнения или великого уравнителя, Малфой собирал со стола склянки с воспоминаниями, которых теперь стало больше. Дамблдор был в гневе. Его план был сохранен, даже поправлен, но вот тот факт, что состояние Лестрейнджей переходит в род Блэк вместе с Беллатрисой Лестрейндж, которую с сего момента необходимо именовать как мисс Блэк, был большим, просто неимоверно большим пробелом в его плане. Ну да это неважно. В этом году просто потренируемся на крысах, подготовимся к следующему. Нужно обработать сынишку Бартемия, которого тот прячет у себя дома. — Ну что вы, верховный чародей, — сказала Боунс, смотря на Дамблдора. — Простите, все же стал я очень стар, — ответил ей Дамблдор и, уже обращаясь ко всем: — Так как Великий уравнитель — неподкупный древний артефакт, что обращается к страницам кодексов родов и законов, что действуют на данный момент, так же он учитывает мнение всех лож, что есть в Визенгамоте. Он вынес решение, что дева из рода Блэк должна быть возвращена в свой род, а вместе с ней и откупные в размере всего движимого и недвижимого имущества, что принадлежало роду Лестрейндж. Так же ее наказание в связи с выше представленными доказательствами изменяется с пожизненного пребывания в тюрьме Азкабан на пожизненное домашнее заключение под стражей с постоянными проверками ее пребывания дома или на территории семейных владений семьи Блэк. Каких-либо политических и или иных постов в любых учреждениях мадам Блэк занимать более не может, как и вести пропаганду любого политического движения. Данный приговор вступает в силу немедленно и не подлежит обжалованию. Дамблдор сел, огласив данный вердикт. Сириус же вновь залился смехом, его оправдали по всем статьям, в род вернули Беллу, а вместе с ней и откупные в размере всего имущества рода Лестрейндж — Еще какие-то просьбы или предложения у Лорда Блэк будут к Визенгамоту? — спросил Оригинейт. — Да, последнее на сегодня. Если позволите, я начну с вопроса, — отсмеявшись, сказал Блэк. Люциус смотрел на него и улыбался. У него практически получилось оправдать двоих людей, не считая Крэббов и Гойлов, он помог еще Макнейру и вот теперь Блэку. Снеггу больше помог Альбус, чем показания Малфоя, но все же, косвенно, Люциус помог и ему. — Мне вернули мои голоса ложи Блэков в Визенгамоте или они находятся до сих пор у кого-то в управлении? — он смотрел прямо на Альбуса, но ответила ему мадам Боунс. — По всем условиям, вам возвращены ваши голоса Визенгамота, кем бы они ни были до этого использованы, — отчеканила она. — Хорошо, ну и теперь маленькие просьбы, — Блэк откашлялся и продолжил. — Я бы хотел чтобы вышеуказанное наказание и изменение статуса моей кузины не выходило в прессу как можно дольше, а так же некоторые подробности данного слушания. И последнее — как многим из здесь присутствующих известно, существует традиция вводить в род выдающихся маглорожденных. Мы их называем обретенными, ведь так, господа и дамы? Зал одобрительно зашумел, особенно ложи, что принадлежали родам или чиновникам, что придерживались консервативной политики. — Я хотел бы принять в свой род Гермиону Джин Грейнджер с ее полного согласия на то и абсолютной осведомленности. Да будет магия мне свидетелем, — кончик палочки Сириуса вновь засветился красным светом, оповещая Визенгамот о том, что магия вновь приняла его клятву. — Вы специально используете такие формулировки, чтобы взывать к магии? — спросил Ник Оригинейт. — Или же это просто совпадение? — Скорее привычка, но сейчас они почему-то срабатывают как клятвы. — Много вы просили, и мы многое сделали, все данные мы постараемся придержать. Пророк будет выдавать информацию порциями. Ну, а с удочерением Грейнджер вам решать… Визенгамот не в праве запрещать вам этого, — ответил ему заместитель министра. — На изменение памяти ее родителей вы тоже способны, так что это останется на вашей совести, но если что-то станет известно маглам от ее родителей, то тут уже будете виноваты вы. Дамблдор поднялся и сказал: — Я предлагаю перейти к следующему вопросу повестки, дорогая Амелия, продолжайте… Директора бросало из ярости в апатию. Артефакты рода Лестрейндж должны были помочь ему в поиске крестражей Тома, но теперь ему нужно идти к Сириусу и выстраивать взаимоотношения с ним. Опять. Он и в школе плохо шел на контакт, пришлось делать в нем ментальные закладки, но Азкабан и принятие рода смыло все это из его головы, а теперь к нему и не подступишься. Сириус же был счастлив. У него все вышло. Он пожал руку Малфою, что заставило всех задуматься, что будет дальше. Это был переломный момент в политическом курсе Англии. Но не эти мысли заполняли голову Блэку, он думал, что сегодня нужно еще успеть обрадовать своего крестника, который, как он надеялся, выучил все слова клятвы магии, а вопрос с Гермионой решить уже завтра. 12.40. Малфой-мэнор. Шотландия. Драко все утро не выходил из библиотеки, Тонкс проводила время с ним. Беллатриса учила Гермиону некоторым тонкостям магического этикета, геральдике и прочим женским штучкам. Гарри же просто спал. Он восстанавливался после истощения, которое с ним вчера случилось. За ним ухаживали Нарцисса и Белла. Они менялись и теперь была очередь Нарциссы. — Гарри, ты очнулся, я вижу по заклинанию, что установила вчера, — строго сказала она ему. — Да, тетя, я проснулся, но вставать не хочу. Совсем нет сил, — голос его был слегка другой, не такой, как обычно. К нему подлетели его очки, и он их надел. — Гарри, ты… — Нарцисса не нашлась, что сказать. — Я все хотел сказать, что в общем-то простые заклинания я могу делать и без палочки, но что-то сложнее, все равно требует проводник в виде палочки. — И давно ты так можешь? — женщина была поражена. — Всего несколько дней. Так что же мне: оставаться в постели или идти на завтрак? — Гарри постарался пошутить, но видно у него это не вышло, потому что Миссис Малфой ответила: — Скорее уж обед. Ладно, беги одевайся и умывайся. Сил должно хватить на это. И спускайся в малую гостиную, там будет обед через полчаса. Мы ждем Сириуса и Люциуса из Визенгамота. Гарри не пришлось повторять, и он, встав с кровати, направился в ванную, как и советовала Нарцисса. Где-то через полчаса он вошел в малую столовую. Конечно, он надеялся, что его крестный уже будет там, но его желание не осуществилось. Все ели молча. Атмосфера была гнетущей, пока в коридоре не послышались шаги. — Ты видел его лицо? Как оно у любителя лимонных долек перекосилось? — Сириус очень бурно обсуждал их сегодняшний день. Все стали прислушиваться к тихому ответу Люциуса, но так как двое мужчин приближались к столовой, то конец его фразы они все же расслышали: — … скорее уж твоя последняя выходка его подкосила», — с этими словами Люциус и Сириус вошли в комнату. Все обернулись к ним. — Сначала радостные новости или грустные? — спросил Люциус. — Грустные, — сказала Беллатриса. — Сама просила, — вздохнув, сказал Сириус. — Нам не удалось тебя оправдать. Все смотрели испуганным глазами на Сириуса: — Зато все остальное получилось! — воскликнул он. — Остальное? — недоверчиво уточнил Гарри, пока остальные ликовали. — Люциус, Сириус, садитесь за стол, — хлопотала Нарцисса. Воссоединившаяся семья приступила к трапезе. Молчание то и дело прерывалось бурными восклицаниями официально свободного Блэка. Гарри все так же сверлил крестного взглядом, и тот наконец сдался. — Особенно здорово нам удалось справиться с делом Гермионы. Девушка удивленно посмотрела на Сириуса. Того, казалось, вот-вот разорвет от радостной вести и гордости за то, что все получилось как нельзя лучше. — Я прямо на суде подал бумаги на твое удочерение! Услыхав благую весть, Гермиона бросилась на шею будущему отцу. Тот, тихо смеясь, обнял ее и потрепал по голове. И только строгий взгляд Беллатрисы заставил почти что родственников вернуться к трапезе. — Ну что, Гарри, готов? — спросил в конце застолья Сириус. — Вроде. А вы? — в свою очередь ответил Поттер. — Гарри, — начала Белла, — мы знаем, где находятся несколько поместий тех родов, что ты принял под свое начало, но все равно начать нужно с того рода, что даровал тебе жизнь. Так что, сегодня мы отправимся в поместье Поттеров. Нет, я предвижу твой вопрос, это не дом, где убили твоих родителей. Это была резервная база Поттеров, а в основное поместье у твоего отца просто не было допуска. — Она хочет сказать, что твой отец так и не стал Лордом, как это сделал ты, — поспешно добавила Нарцисса. — У него тогда были обстоятельства в виде завещания твоего деда, — сказал Сириус. — Твой дед не верил, что Джеймс справится с ведением семейных дел, поэтому он завещал, чтобы твой отец стал лордом только тогда, когда у него появится ребенок и Джеймс проживет в браке не менее пяти лет. — Тогда все называли твоего отца Лордом. Он надел кольцо, он стал им, но вот магия рода не приняла его и домовики законсервировали здание до лучших времен, которые так и не настали. — Мы отправимся к гоблинам, чтобы ты поговорил с ними, как тебе добраться до мэнора так, чтобы домовики опознали принявшего род мага и … — Театральные паузы — любимый прием Люциуса, — они впустили тебя как хозяина. Ты пройдешь в ритуальный зал, где и совершили Ритуал. Гермиона не слушала всего диалога, она всё думала над словами Сириуса, что Визенгамот разрешил ему принять ее в род, осталось только ей сказать «да»… Она боялась за родителей, хотя после того, как она войдет в род Блэков, ее родители Джин и Ричард уже не будут ее родителями. Она не могла решиться предать их. Драко, улыбаясь, подал руку Гарри, сказал: «Удачи», — после чего пошел за своей матерью, уволакивая за собой Гермиону, которая совсем не реагировала на окружающих. Тонкс же просто подбежала, обняла Гарри, несмело чмокнула его в щеку и убежала, краснея, даже волосы покрасились в красный цвет. Сириус просто положил руку на плечо мальчику, и они трансгрессировали. Личное место прибытия для Лордов было где-то в глубине самого банка. Оно было представлено простой круглой, хотя все же скорее цилиндрической, комнатой. Гарри запрокинул голову и постарался рассмотреть потолок, но у него это не получилось. — Они уже знают, кто пришел и, думаю, догадываются, зачем. Пошли, Сохатик, — сказал Блэк. Гарри не нравилось, что его крестный сравнивает его с отцом, но все равно — это было внимание близкого человека, так что можно немного и потерпеть. Сириус рассказал всё, что знал о Джеймсе. Он даже по секрету рассказал, с кем потерял девственность его папка. А еще, Блэк постоянно подтрунивал над Беллой, говоря что-то про чулан для метел. Та, в свою очередь, постоянно краснела. Но сейчас они стояли в зале для трансгрессии в банке Гринготтс. — Знаешь, крестник, с тобой было проще сюда переместиться, обычно тут будто железный заслон, а с тобой как через решетку можно просочиться. Гарри непонимающе посмотрел на него. — Ладно, пойдем, — с легкой усмешкой сказал Сириус. — Пойдем, — подтвердил Гарри. И они двинулись в сторону массивных дверей, которые на поверку оказались качественной иллюзией. Они вошли в пещеру, а рядом с ними были такие же столы для гоблинов, как и наверху в фойе, но вот только за каждым столом начинались пути для тележек, которые возили посетителей до сейфов. — Чем могу помочь двум Лордам? — спросил Гоблин, что сидел за одной из трибун. — Вы можете поведать Лорду Поттер, как ему добраться до его мэнора, — сказал Сириус, а Гарри про себя добавил: «И не сдохнуть». — Вы правы, Лорд Поттер, если подумали о смерти. Ваш дед был еще тот параноик. Простите за грубость, но его пророчили в Темные Лорды наравне с Грин-де-Вальдом. Сириус долго смеялся, да так, что его лай был слышен, наверное, на самых верхних уровнях банка. — Для вас, Лорд Поттер, все просто. Всему ключ — кровь. Если вы тот, за кого себя выдаете, то дом пропустит вас. Вашим же спутникам я бы не советовал появляться в доме, только после ритуала принятия магии рода. На этом все, — сказал гоблин. — Но советую так же посмотреть немного информацию про Певереллов, и кто были их заказчиками, кому они были должны или кто им был должен, — после этих слов не представившийся представитель гоблинской расы просто спрыгнул с стула, что был за каменной трибуной и куда-то запропастился. — Сириус, он сказал, как попасть в мэнор Поттеров? — Гарри немного не понял, что только что было. — Да, он сказал, что тебе нужно капнуть немного крови на кольцо. Своей крови. Затем, переместившись им как порталом в Поттер-мэнор, пройти ритуал принятия родовой магии и только затем звать гостей. — Сириус был задумчив над последними словами коротышки. Он явно на что-то намекал. Ведь главной загадкой было сейчас местонахождение мэнора Певереллов. Все братья были мертвы, только род младшего не прервался, но он и стал потом родом Поттеров. Гарри, недолго думая, легким движением руки наслал Диффиндо на свой палец с родовым кольцом Поттеров. Кровь из маленькой ранки смочила перстень, Гарри сжал руку в кулак и, подумав о доме, исчез во вспышке портала. Сириус удивленно посмотрел на то место, где был Поттер. — Эх, он очень похож на Джеймса. Поттер-мэнор, этот же день, расположение неизвестно. Гарри упал на пол, больно ударившись пятой точкой. — Хозяин, — прошипел Салазар, который вывалился из-за шиворота Гарри, — могли бы и подумать прежде, чем использовать это. — Мог бы, — огрызнулся он, — да и подумал тоже. Я же не ожидал, что тут будет столько слоев защиты. Чувство, что меня прожевали и выплюнули. — Импульсивный мальчишка, — прошипел обиженный змей. Перед Поттером уже стоял домовой эльф. — Молодой Лорд желает чего-то? — Да, проводи меня в ритуальный зал, — сказал Гарри эльфу. — Салазар, ползи за мной! Змей что-то прошипел, но так тихо, что Гарри не расслышал. Хотя связь Фамильяра и его хозяина позволяла узнать, что сказал фамильяр, но Гарри не пользовался этим слишком часто, чтобы дать свободу своему фамильяру. Внутреннее убранство оправдывало все ожидания. Роскошные ребристые колонны, мрачные готические потолки, стрельчатые окна — все было мрачно, но невероятно возвышенно. Гарри шел по коридорам за эльфом, как ребенок, крутя головой по сторонам. — Через эти двери, — вскоре сказал эльф. — Вы знаете, как их открыть. Гарри провел раненной рукой по дверной ручке, та немного зашипела, но все же приняла его запекшуюся кровь. Немного подождав, он открыл дверь и вошел в ритуальный зал. Зеленый, красный, черный — только эти цвета бросались в глаза, все другие были немного приглушены. Сама комната была выполнена в форме октаэдра, а на полу были начаты многие магические фигуры, какие-то из этих фигур Гарри сам выучил, изучая заклинания боя, так как подобными фигурами описывались формулы выведения движения палочкой или кистью руки, ну, а руны… — Я, Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера, внук Флимонта Поттера. Пришел взять то, что мое по праву рождения и наследования, несмотря ни на что я стал Лордом перед магией и возглавил род. Магия, подчинись мне, стань частью меня. Я пришел в колыбель свою, чтобы переродиться в себя самого, — Гарри прошел в центр зала, где уже появился алтарь, на котором лежал старинный фолиант. Рядом с ним было небольшое углубление, похожее на чашу. — Кровь для рода не вода, — сказал Гарри, и еще одним Диффиндо располосовал уже всю ладонь с кольцом и положил ее так, чтобы капли крови скатывались в углубление. — Прими мой дар. Ничего не происходило, пока чаша не заполнилась наполовину, после этого по руке парня пробежал холодок и от его ран не осталось и следа. — Лорд Поттер, вы так же Лорд Певерелл и Лорд Слизерин. Я давно хранил два рода из трех, что сейчас под твоей рукой. И сейчас пришла, чтобы мы помогли тебе, — голос был везде и нигде. Он был то женским, то мужским. — Благословение ты мое получил, так что собери все три дара и стань главой перед магией моего рода. Нашего рода… Голос пропал и Гарри почувствовал, как в него влили много… очень много сил. Он и раньше не чувствовал границ своих резервов, но теперь ему казалось, что они будто стали безграничными. — Домовики, пустите в дом моих гостей. И подготовьте комнаты, — Гарри сползал вниз, его тело искрило магией, но вот физических сил у него не было. К нему подполз его фамильяр. Он был уже больше, чем прежде. — И тебе досталось, Салазар? — спросил Гарри. — Да, Хозяин, — прошипела змея. Гарри закрыл глаза и чувствовал, как в дом проходят Малфои, двое его крестных, Тонкс и даже Гермиона. Та осматривала дом и озиралась. Теперь мальчик чувствовал, что он и Грейнджер связаны. Он был главой в этом союзе, а Гермиона в роли подчинённой. Магическая связь требовала от девочки выплаты долга жизни. Как и когда непонятно, но требовала. Блэк смеялся, Беллатриса улыбалась и вела за руку совсем не упирающуюся Гермиону. Она правда будто стала для девочки мамой, магической мамой. — Теперь нам нужно подготовиться к следующему ритуалу. Надеюсь, он пройдет спокойнее, а пока дождемся, пока они дойдут до меня и найдут тут. Да, Салазар? Перед глазами Гарри все поплыло, и он плавно погрузился в дрему.