В погоне за ветром

Когда Аллен, наконец, навел порядок на голове и стал более-менее похож на человека, он нашел Канду за столом в гостиной, строящего из печенек замок. Уже ничему не удивляясь, Уолкер взял 5 тарелок и подчистил пол Мариного холодильника. Занявшись едой, седовласый упорно делал вид, что не замечает взгляда Канды, который буквально сверлил его. Вдруг Канда замер, будто что-то вспоминая, а потом поднялся и вышел из кухни; в комнате с музыкальными инструментами тут же послышался грохот. Оставшись наедине с самим собой, Аллен тут же отложил в сторону ложку и немного наклонил голову, как всегда делал, когда уходил в свои мысли. Он думал над странным поведением Канды. Он не понимал, почему с того момента, как они оказались в этой квартире, Канда начал вести очень странно, будто что-то пробивалось сквозь его плотную стену безразличия. Казалось, будто он хотел что-то сказать, порой даже почти решался, но постоянно одергивал себя и снова заталкивал эти слова глубоко в своё сознание. За такими мыслями Аллен не заметил, как квартиру наполнил мелодичный звук гитары. Когда он это осознал, к мелодии добавились звуки, похожие на слова. Казалось, будто музыкант припоминал давно забытую песню. Вдруг на секунду послышался звук разбитого стекла, а плечо пронзила колющая боль. Аллен начал падать со стула, но успел выставить вперед руки, прежде чем встретиться с полом. Когда он пришел в себя после боли во всем теле, он понял, что лежит на полу своего класса посреди урока. Тут же оправившись, Уолкер, как ни в чем ни бывало, подскочил на ноги: - Прошу прощен... - слова застыли в горле седовласого. За партами сидели его одноклассники... все мертвые. У большинства было перерезано горло, у оставшихся на форме Академии расплылись алыми цветами кровавые пятна. Аллен стоял посреди кабинета без возможности пошевелиться. В окно заглянули лучики заходящего солнца, озаряя кабинет оранжевым светом, придавая атмосфере жутковатости и какого-то предзнаменования. Вдруг Аллен заметил на учительском столе журнал, в котором обычно отмечают отсутствующих. На деревянных ногах он дошел до небольшой книжечки и уставился в нее. Все клеточки были перечеркнуты, кроме его собственной. Это значит, что только он и присутствовал... в какой день? Глянув на дату, Уолкер в ужасе отпрянул от стола, не смея оторвать взгляд от пары циферок. 6 июня 20**. Но... в этот год Аллен только заканчивал первый класс. Ему было всего семь. Около седовласого послышался какой-то шорох, и тот вскинул голову. Теперь вместо его взрослых одноклассников за партами сидели их маленькие копии. Маленькие головки либо лежали на слишком больших для их маленьких тел партах, либо были откинуты назад, обнажая разрез попрек горла, из которого сочилась фонтаном кровь. Не имея сил сдерживаться, Аллен закрыл лицо ладонями. Он так и не понял, когда начал кричать. Как будто весь страх и боль вырывались из его груди, перемежаясь всхлипами и кашлем. Уолкер так и не понял, когда его крик начал сливаться с еще одним, детским. Прекратив орать, он поднял лицо с ладоней, даже не пытаясь вытереть слезы, которые начали течь от истерики. У открытой двери кабинета стоял мальчик в форме начальной школы Академии. Его голова была опущена, из-за чего лица не было видно. - Эй... Мальчик, что ты тут делаешь?... - Аллен направился к ребёнку, протягивая к нему руку. Неожиданно мальчик вскинул голову. Седовласый отпрянул, к горлу снова подкатил ком. В школьнике он узнал маленькую версию Канды. Он смотрел пустыми глазами куда-то сквозь него, на виске от крови слиплись волосы, вся школьная форма была в крови. Глянув за спину Канде, Аллен увидел ещё один кабинет, только с маленькими партами и стульчиками. На полу в кровавых разводах лежали младшеклассники, а посреди класса на лампе была повешена учительница. Присмотревшись, Уолкер прочёл аккуратную надпись на бейджике, то есть только не запятнанную кровью его часть. "Канда Н****". Дыхание Аллена участилось. Он заходился в безмолвной истерике, из его горла вырывались рваные всхлипы. Свет мигнул, и класс неожиданно исчез. Аллен отступил от стенки, которая появилась вместо двери, и наткнулся на парту. Обернувшись, Уолкер увидел пустой класс. Все трупы исчезли. Только за одной партой среднего ряда сидел тот Канда, которого знал Аллен. Длинные распущенные волосы закрывали лицо. - К...Канда... - между всхлипами пробормотал седовласый, прижимаясь спиной к стене. Канда, не поворачиваясь к Аллену, поднял голову. - Я мог быть здесь, - в пустом классе голос японца прозвучал загробной и жутко. Перед глазами у Аллена все взорвалось. Он даже не мог описать то, что он видел и чувствовал. Только было понятно, что ужасно болело плечо. Перед глазами плясали огни, а в ушах стоял оглушающий колокольный звон. Где-то на периферии сознания Уолкер почувствовал, что его трясут за плечи и хлопают по щекам. Потом он услышал, как его зовёт знакомый голос. Такой до боли знакомый. Пересилив себя, Аллен открыл глаза. Сквозь пляшущие разноцветные огни, он различил знакомое лицо. В сердце растеклась и боль, и счастье, и облегчение. - Неа... - еле-еле прошептал седовласый. - Тихо-тихо-тихо, Аллен, не напрягайся, я потом все объясню, - мужчина что-то подложил под голову Аллена, и тот остро почувствовал сквозную дырку в плече. К горлу седовласого подкатил комок, и он закашлялся, из-за чего стало только больнее. Зато ему как будто отложило уши, и он услышал свист пуль совсем недалеко от них с Неа. Было похоже на поле боя в разгар войны, хоть Уолкер, слава Богу, никогда не участвовал в войнах. Пока он приходил в себя после кашля, Неа выглянул из-за какого-то обломка, за которым они находились, что-то невнятно пробормотал, достал откуда-то сверкнувший в свете фонарей пистолет и начал стрелять. Ему тут же ответили, из-за чего мужчина быстро скрылся обратно. - Неа... - Аллен предпринял попытку сесть, но тело позволило только приподняться на локтях. - Неа... Что... Что происходит?... Как ты нашел нас? Посмотрев на своего племянника, Неа лишь нежно, широко улыбнулся, вместо ответа, и погладил его по щеке, мягко заставляя опуститься обратно на, как оказалось, чей-то плащ. - Я так скучал по тебе, племяша... И братик тоже очень скучал. Мы так беспокоились за тебя. Знаешь, - Неа убрал руку, снова выглянул наружу, спрятался обратно и, прикрыв глаза, прислонился спиной к обломку, - я поначалу даже испугался, когда узнал, что ты влип в инцидент между Черным Орденом и Семьей Ноя. Ты, наверняка, уже знаешь, что раньше я тоже был там, - рука мужчины потянулась к нагрудному карману его куртки, где совсем недавно всегда лежала пачка сигарет, но ее хозяин вовремя одернул себя, вспомнив, что бросил. - Но ты знай: я больше не отношусь к этой семейке юных (и не совсем) садистов. Я расплатился со всеми долгами, что держали меня там, и теперь я по идее свободен как птица. Но, - тут он открыл потемневшие от злости золотистые глаза, - если они еще хоть пальцем тронут мою семью, я перережу их всех, до единого. Аллен не узнавал в этом человеке своего дядю. Таким решительным, жестоким и настроенным на смертельный бой, он его никогда не видел. Он знал, что Неа предан своей семье, но это обычно ограничивалось парой унизительных слов в сторону обидчиков и максимум небольшой дракой. Теперь же вокруг него распространялась убийственная аура, из-за которой наверняка бы завяли цветы, если бы они росли где-то неподалеку. Вдруг плечо схватила судорога, заставившая Аллена откинутся на спину и часто-часто задышать, чтобы не вскрикнуть. Что-то ему подсказывало, что кричать сейчас не самое правильное действие. Пока седовласый справлялся с болью, Неа начал говорить с кем-то подошедшим, на разговор Аллен не обращал должного внимания. Вдруг перед его лицом появился Неа. Он с нежной улыбкой нагнулся к лицу племянника, поцеловал его в лоб, прошептал что-то невнятное, встал и ушел куда-то за пределы взора начинающего терять сознание Аллена. Седовласый хотел потянуться за своим дядей, остановить его, расспросить о многом, но силы как будто вытекали сквозь пулевое ранение. Он лишь шептал невнятные просьбы, захлебываясь в подступающих слезах. Он не знал, потерял ли он тогда сознание, но в один момент он понял, что кто-то несет его на спине. Он тут же узнал и телосложение, и запах, и эти жесткие длинные волосы. С души как будто камень свалился, Аллен позволил себе расслабиться, навалившись всем весом на Канду. - Канда, - Уолкер положил голову на плечо тому, слабо обнимая японца в силу своих возможностей. - Чего тебе, Мояши? - хоть седовласого снова назвали не по имени, это звучало так тепло и так... нежно, что Аллен на секунду усомнился в том, что это все ему не сниться. - А куда мы идем? - Твой дядя сказал нам переждать перестрелку у тебя дома, твой отец вроде в курсе всего. - Вот как... Мана... - тут Аллен заметил бинт на руке Юу. - Канда, твоя рука. Она ведь... - Не важно, забей. Не оторвется. На этом разговор закончился. Они так и шли, один неся другого и смотря вдаль, несмотря на ужасающую боль сломанной руки, а второй полностью положившись на него и практически ничего не видя перед собой от пляшущих перед глазами кругов. Аллен не знал, сколько они шли, сколько раз он терял сознание или сколько раз он порывался начать разговор. Только силы не вечны, даже если ты и не напрягаешься совсем. Так и Уолкер почувствовал, что больше не может держать себя в этом мире и не может себя возвращать, он почувствовал, что сейчас он заснет, и это будет уже надолго. - Канда... - слабым голосом позвал он, после минут тишины. - М? - Ты ведь не уйдешь?... - Не уйду. - Пообещай. - Обещаю. И с облегчением на душе Аллен позволил себе окунуться в манящую пустоту.