Вынос Мозга! - Попаданцам?

Пожалуйста, не сгорай, ведь кто-то же должен гореть… За углом начинается рай, нужно только чуть-чуть потерпеть Шагни обратно за край, тебе рано еще сгорать… За углом начинается рай, нужно только чуть-чуть подождать… Пожалуйста не сгорай, спаси все, что можно спасти… Прости, все что можешь простить… Иди, пока можешь идти… Шагни обратно за край… За углом начинается…

      Слова песни, тихий голос, ее напевающий и смутные какие-то видения: огонь, огненные светлячки, пепел, смоль, запах гарева… все это будто в миг просто вспыхнуло и растворилось. Перед глазами все плыло, а потом будто бы, два знакомых силуэта… два знакомых голоса, что звали ее. Хотелось дотянуться к ним рукой, но быстро обжигаешься… а потом снова все смазывается, перед глазами стоит то, что уже видела, и то, чего не хочешь вспоминать. Та подсобная комната в нижних ярусах, как она идет мимо, слышит отчетливые стоны, морщится от накатывающего отвращения. Замирает на секунду, оборачивается… пусть ее не волнует, кто там, но на секунду, слышится знакомый голос… слова… «Ни о чем не думай»…       Резко все это выходит на обозрение, внутри все сжимается, вскипает, и вспенивается, руки до боли сжимаются в кулаках. Подсознательное требует отключиться, но что-то держит-держит, держит не отпускает. Снова эти стоны, позы… изгибы… Все повторяется, как в перемотанной пленке, снова и снова, и снова, и снова! И тут… Вскрик…       Вскочив, она держится за простынь, тяжело дышит так, будто только что была больше часа под водой без возможности вздохнуть. Для фруктовиков это самое страшное, а она теперь, к несчастью, тоже фруктовик.       Шея покрылась липкой испариной, вдруг стало жарко, и будто заложило нос от духоты. Перед глазами все еще мутно, что-то расплывается, но потом взгляд все же фокусируется, на перебинтованных руках, части бинтов на теле, волосы распущенны и из-за резкого подъема упали на плечи, и лицо. Пустой взгляд серо-синих глаз ищет точку опоры, дыхание еще сбитое, есть ощущение, что вроде бы и больно, но как-то не обращаешь на эту боль внимания. Осознание того, что ты еще жив приходит не сразу, с секундой… пятидесятой. -… травма на всю оставшуюся жизнь… зашибись… — хрипит мужской голос и тут же закашливается, хрипло, громко со всей силы.       В комнату вбегают какие-то люди, в странной фриковой одежде, пара мед-служащих и снова два знакомых, но смазанных силуэта. Они хотят кинуться в ее сторону, но их не пускают. Ее удерживают в районе спины и плеч, надевают маску, и велят глубоко дышать. Взгляд улавливает, как пришедшие оцепенели внимательно ее осмотрев, и задняя мысль тут же задала вопрос — что не так?       Хотя, возможно из-за ожогов, у нее теперь шрамы и по лицу, и телу, или еще что пострашнее.       Однако, снова легкое осознание, что, что-то не так все же с голосом. Но слабая логика еще пищит о том, что из-за того, что ты надышалась угарного газа, милая, ты теперь как лучший оперный басист и курильщик со стажем дня два хрипеть и болтать будешь. От этого захотелось посмеяться.       Сзади ей за спину кладут подушку, и немного наклоняют на нее. Она не совсем лежит, но полу-сидит, вдыхая пары лекарства и восстанавливая работу легких, все еще время от времени, кашляя. Сознание слабо уплывает, и снова хочется спать, до тех пор пока кто-то поистине высокий, если не огромный… входит в помещение. Те двое, рыжий и русая, стоят возле входа, поворачивают голову на громилу, с большущим фейсом, и остроконечным подбородком, а так же сиреневой кудрявой афро-завивкой и пожимают плечами на его вопрос. — Ну, как он? — Как видите, улучшения есть, но он еще не пришел в себя до конца… — ответил рыжий, собрав руки на груди.       Он? О ком это они?       Глаза водят по палате, но не находят еще одного пациета. Один из медиков держит ее за руку в районе пульса. — У него шок… — ответит он, наконец. В голове бьют молоточки. Кто — он? — От пожара? — нахмурился слегка рыжик, и посмотрел на русую.       Голоса смазанные и едва четкие, но все равно, некоторые из них кажутся знакомыми. А ответ на вопрос парня разворачивается в голове сам собой: не от пожара… от, сука, видений… и психологической травмы, что она получила на этом клятом Моби Дике! Русая печально окинула ее взглядом, и ткнулась носом в плечо рыжего, тот в свою очередь погладил ее по волосам. Этакая моральная поддержка. Буган, смотревший за процедурами, потыкал себя немного в большую щеку, с острыми скулами, и задумчиво протянул. — Вколите ему немного успокоительного, и принесите немного травяного чая, он уже должен прийти в себя. — Есть… — и один из фриков проскакал мимо зрителей ее «лечения», и вышел из палаты вовсе.       Ее послушали, отпустили, и отошли. Последний из медиков, разве что посветил фонарем в глаза, провел упраждения на реакцию и кивнув, сказал, что та нормальная и восстанавливается. Медики оставили ее, рыжего, русую, и этого бугая. Если бы не заторможенность из-за шока, она бы уже могла сказать вслух, что здесь: Андре, Саня и Иванков. Может быть так и есть.       Отвела взгляд в сторону, немного повернув голову, и замерла…       Точнее — замер.       Глаза расширились.       Сбоку стояло круглое небольшое зеркало, на колесиках, с четкими штриховыми линиями. Такие зеркала стоят в хирургической отделении желудочной хирургии, и глазной. А так же пластической.       Сознание вовсе зависло и отказывалось перезагружаться. Да, возможно из-за того, что она перебинтована груди нет… но… и как-бы даже веса своей груди она сейчас не чувствует. Перебинтованные руки поднялись и провели по совсем немного бугористой местности, будто грудь была — мужской, а не женской.       Так теперь руки ноги… черт их разбери, все равно перебинтованы, а то, что стали будто толще, это можно списать на то, что от ожогов они распухли. Такое бывает, да. Особенно если ожоги первой степени. Волосы немного отведены назад, лицо угловатое, подбородок более какой-то квадратный, но тонкий.       Причем все это щупалось: нос, веки, лоб, уши, горло… горло… шея… кадык… кадык?! Так поехали дальше, ключицы, грудь… пресс, бедра… бедра… бедра… ниже… — Ох, блять… — откинулся назад, приподнял одеяло, глянул туда, откинулся назад, и прикрыл глаза. Сил, чтобы орать, истерить и шокироваться снова все равно не было. Тем более вкололи успокоительного. — Как тебе твое новое тело? — подошел поближе Иванков, внимательно осматривая теперь парня с черными волнистыми волосами чуть ниже плеч. Хотя все равно отстригать придется, кончики же обгорели…       Тот пусто смотрел в потолок, пару секунд, затем перевел взгляд мутных глаз на Королеву Окам, поднял руку, стянул маску, глубоко перед этим вздохнув, громко кашлянул, вернул маску на место, втянув лекарство, отодвинул ее от лица, чтобы его было слышно и слабо выдохнул, хрипя: — Обалдеть… — Ты проспал несколько дней… У тебя были ужасные ожоги по всему телу, шок и бред… — собрал руки на груди Ньюкама. Брюнет прижал к лицу маску, вдыхая целебные пары. Русая с рыжим переглянулись, повтыкали, и тут же прыснули смехом. Эмпорио недоуменно посмотрел, сперва на юношу, на кушетке, а после кинул взгляд за спину, посмотрев на посетителей. — Это он так — восхищается, или возмущается? — Мне кажется и то, и то, — хихикнула русая.       Затем эти двое подошли поближе, а Иванков с чувством выполненного долга, выдохнул, и упер руки в боки. — Считай это, своим новым рождением. Твое тело было слишком слабым, когда мы тебя нашли… мне пришлось изменить твое тело на гормональном уровне, так как иммунитет в женском облике оказался очень мало эффективным. А ещё ты бредил… Вроде. Не скажешь, что тебя так сильно шокировало? Хриплый выдох, тихий кашель и взгляд в сторону Королевы Окам. — Спасибо… Но нет… Я вспоминать не хочу… Тот кивнул: — Тебе пока нельзя перенапрягаться, так что лежи и риабелетируйся… а твои накама присмотрят за тобой. Взгляд снова устремился на русую и рыжего. Когда Ньюкама вышел, маска снова отодвинулась от лица и брюнет кашлянул. — О… привет… — Ты как? Мы тебя везде искали, — пододвинув небольшой стул к кушктке, первым заговорил рыжий. Точнее, Андре. — Плохо искали, видимо… — не смотря на прозрачный сарказм, эмоций в словах не наблюдалось, из-за успокоительного, — причем не торопились, да? Пока вы где-то тут тусовались с Сабо и Коалой, я уже успел по-передраться с половиной команды Белоуса, с их врагом, захавать дьявольский фрукт и стать частью их команды… Андре и Саня переглянулись. — Тебя заставили? — Условили… что если я изменю, конопатое гомосексуальное уебище… меня вернут обратно… а, заодно и вас… так что, отличное совпадение, что мы наконец-то встретились… но я на Моби Дик больше не ногой… кхм-кх! — он прикрыл глаза и хмурясь, снова приложил маску к лицу шумно и хрипло втянув лекарство.       Андре немного поджал губы и тяжело вздохнул, а девушка взяла брюнета за руку. — Знаешь, — начал Рич, — ты со своим псевдо-гневом и матюками, сейчас на Дэна похож… — О… спасибо… — снова закашлялся прошипев в маске, изрек брюнет. — Но, как ты там сказал? — прищурился рыжий, — Гомо… что? Вдох, выдох, протяжный вдох, кашель и маска снова отведена от лица, а взгляд устремлен на навигатора Чернокрылых. — Ты все правильно услышал… гомосексуального… Эйс — гомосек… Саня даже как-то произвольно дернулась от этих слов, посмотрев в другую сторону. А брюнет пока продолжил: — То чувство, которое меня преследовало все это время, оказалось правдой. Мы не в каноничном Куске… Андре слегка нахмурился, но приготовился выслушать. — И то, что я видел… бля-я-я… психологическая травма на всю жизнь, а мне нужен фрукт стирающий память… надо опробовать свой на себе… — У тебя есть дьявольский фрукт? — удивилась Саша. — Ага… фрукт мап-у-мап-у, фрукт изменяющий психологический портрет человека. Но чтобы это случилось, я должен прикоснуться к нему голыми руками. Девушка с сомнением посмотрела на руку, что сжимала в своих ладонях, и ослабила хватку. — Не волнуйся, не подействует, пока я в бинтах, и частично не дееспособен… — Ммм, а чего Белоус хотел от тебя? — задал вопрос Андре. — Хотел, чтобы я изменил Эйса… как не странно, Белоус, некоторые другие члены команды оставили прежние каноничные поведения, привычки, фразочки и так далее… — прохрипел парень, — а именно, Эйс и Марко… Снова кашель, и Аки поднес маску к лицу, втянув в себя лекарственные пары, и отдышавшись, продолжил. -… любовники… ну… как любовники… птичка опоил молодого придурка, поцеловал… а потом затащил в подсобку… где и трахнул. — Я вижу, ты в не себя от ярости… — нервно улыбнулся Рич. — А, что не видно? — хотя транквилизатор еще действовал, но некоторые слова доказывали праведный гнев, — Белоус сам нашел мне этот фрукт, хотел, чтобы если я не смогу воздействовать на Веснушку из вне, использовал фрукт на нем… но, одного фрукта мало… для того, чтобы превратить куриную подстилку в мужика, и более менее, образ канона, фрукт надо развить до таких пределов, до каких только возможно… на психологический портрет с моим уровнем уходит шесть секунд… это всего одно-три понятия, а чтобы сделать из Эйса — Огненного Кулака, а не тряпку простынную… нужно увеличить этот радиус минут до 15-ти… это полностью, нужно изменять характер… Считайте, негласное тульповодство… Андре и Саня переглянулись и хмыкнули. — Ты сделаешь это? — уточнила русая. — Я уже сказал, после того, что я увидел, я на Моби Дик ни ногой… гомофобия теперь, проявляется именно как — фобия… а не идеология. — Что же ты увидел? -… не спрашивай. Аки прикрыл глаза и выдохнул. Андре походил туда-сюда по комнате, и остановился возле окна, немного приподняв жалюзи, затем все же продолжил: — А как ты думаешь, почему Эйс — здесь, такой? — Я не думаю… я знаю, почему… — не открывая глаз фыркнул брюнет. — Ну-ка? — Саня пододвинула стул поближе, и приготовилась слушать. Хикари тяжело вздохнул, тихо выругался, приподнялся, полу-лег поудобнее, и открыв глаза, посмотрев на потолок. — Представьте себе момент из которого вытекает — «Если бы — то бы…». Да, я и Саня знаем, что Эйс зацикленная тряпка, которая больше думает, чем действует. А чем больше в его жизни действий, тем меньше он думает себе во вред. Никто не отвечал на его вопрос: «Есть ли, кто-нибудь, кто бы хотел, чтобы я жил?». Да, такие есть… — Луффи, — нахмурилась Саня. — Сабо, — посмотрел в окно Андре. — Ага… — кивнул брюнет, — но ему этого мало… все-таки он отпрыск Роджера. Нужно, чтобы как можно больше людей, узнало о нем, признало его… и приняли его… так бы было в каноне. Здесь все наоборот. Андре кинул взгляд через плечо, и слегка нахмурился. Аки поднял руку и посмотрел на нее. — Здесь скорее, «Есть ли кто-нибудь, кто бы хотел, чтобы я жил…» сменяется, «Есть ли кто-нибудь, способный наказать меня за мое существование?». Саня немного округлила глаза, но пока молчала. — И здесь, его лицемерие, проявляется в 100 раз сильнее. А иногда выпячивает как слабака и нытика так абсурдно, что да, единственная мысля, которая зарождается в извращенном мозгу — физически наказать. Или сексуально… Все началось в Логтауне, год назад… увидя достояние города, Веснушка посеял в башке мыслю, что рано или поздно, там может оказаться и он… из чего снова параноя, вопросы… бухло, много бухла, драки, снова какие-то воспаленные мысли, которые под алкоголем только усиливаются, случайный свидетель всего этого… повышенный градус, малое понимание происходящего, и… лишение девственности в итоге с одним мало-знакомым мужиком, не как средство отпустить мысли. А как наказать самого себя… такие люди после кукухой обычно едут… у Эйса же пробуждается женская энергетика… даже я, будучи еще тогда девушкой, энергетически была сильнее его. Хотя по росту самая мелкая на корабле… А он еще это и помнит, вы прикиньте? И подобное скажем так, добровольное насилие над собой, порождает в нем, нужду в ком-то, кто постоянно рядом с ним, и поддерживает. Он зависим от людей, что в каноне, что здесь. Но там, он подпитывался энергией людей, которые его поддерживали и был скажем так, уверен в себе… здесь, он этой энергией себя сжигает, получая и удовлетворяя чувство защиты — сексом… а еще у него фобия воспроизведения детей… и он боится спать с женщинами… Андре тяжело и шумно вздохнул и снова посмотрел в окно, уходя в свои выводы и размышления. Саня смотрела перед собой молча, переваривая всю информацию. — А ты… откуда об этом узнал? — спросил Рич. — Он сам рассказал. Не мне лично, конечно, Марко… но я сидел в вороньем гнезде в ту ночь… и все слышал… да и видел… психологическая травма на всю жизнь, спасибо Веснушка… в жизни не ступлю на Моби Дик… — уже более здоровым тоном прорычал Аки.       Повисла не долгая тишина, успокоительное почти перестало действовать, Аки в новом теле почти окончательно пришел в себя и выдохнул, начиная потихоньку принимать сидячее положение. — А знаете что? Я много энергии потратил, испытал сильнейший шок, чуть не сдох, и хотелось бы конечно, чего-нибудь жирного, вредного и вкусного сожрать… хотя по стряпне Сатча я скучать буду… Брюнет скуксил забавную детскую мордашку. Русая засмеялась и обняла выжившего накама. Андре слабо улыбнулся, переведя взгляд на окно, и увидел как возвращались Сабо и Коала. — Думаю, скоро будет обед… я попрошу, чтобы тебе приготовили вещи. — Ага… — Хотя…- прежде чем выйти, Андре задержался у двери и хмыкнул, — кажется, Белоус чувствовал, какой из тебя психолог. — Че? — не шибко понял, так как не шибко вслушивался парень, но Андре только хохотнул и вышел. — Кстати, кстати! — оторвалась таки от парня Саня и с блеском в глазах, взглянула на него, — Ты же часть команды Белоуса, да? — Бывший… — скривил лицо Аки. — Пускай! Но татушка-та у тебя на спине осталась! — А? Да… но… — немного повертелся на кушетке парень, будто стараясь заглянуть за спину, но потом посмотрел на Кепа и замер, — Чего? -… ты же понимаешь? — маниакальная улыбочка, — Что я теперь с тебя не слезу? -… . А-а-а…