Две Сестры. Две Королевы

Суд над наследником решили провести в зале для заседаний Совета Дивана. Кроме судьей, свидетелей и пары Пашей никого не впускали, поэтому Арзу пришлось подкупить стражников, дабы те впустили ее в специальную комнату, находящеюся за плотной ширмой, которой иногда пользовался Султан, дабы о его перебывании во время Совета не было известно. Не смотря на множественные возмущения Мелек и ее желание сразу же после никяха отправится в зал суда, Арзу строго приказала ей вернутся в покои и ждать результата там. Так будет лучше за всех. Султанша пыталась находится слегка в тени, дабы никто не мог заметить ее. Но тем не менее с небольшого окошка можно было хорошо рассмотреть присутствующих. Трое судьей сидели прямо под стеной, за которой находилась Арзу. Они тихо о чем-то переговаривались и поглядывали в сторону двери. Справа от них расположилось двое Визирей. Среди них был и Касым Паша, хорошо известный в высших кругах, как верный человек покойного Шехзаде Османа и его матери. Рядом с ним, с напряженным видом стоял Исмаил Паша, время от времени бросая взгляды в сторону судьей, которые никак на это не реагировали. Свидетели стояли по левую руку от судьей, иногда задавая им вопросы. Вахида Паши нигде не было. Этот факт беспокоил Арзу и заставлял ее сердце бешено колотится в груди. Неужели Вахид действительно их предал, получив желаемое — Мелек? Султанша устало потерла глаза. Нет. Он должен зайти в этот зал, иначе она собственноручно найдет его и задушит. В голову невольно начали лезть глупые мысли, сводящееся все чаще к тому, что Вахид не придет на вынесения приговора. Он забыл. Или не захотел. Может вовсе посчитал, что не стоит даже пытаться. Арзу захотелось взвыть от чувства безисходности. Один из судьей, тот что сидел посредине, внезапно встал и поднял руку вверх, слегка откашливаясь. — Попрошу внимания! Благодарю. — после краткой паузы, сложив руки за спиной, он продолжил, — Начнем разбирательство по делу убийства старшего наследника Османского престола — Шехзаде Османа. Не успел он сесть на свое место, как двери распахнулись. Арзу напряженно сжала пальцами ширму перед собой. Но вместо Махмуда в зал вошел Вахид. Вид у Паши был более, нежели самодовольным. Его губы расплылись в широкой ухмылке, а руки были сложены за спиной. Казалось, что гордыня и удовлетворенность прямо-таки шлейфом стелились за ним. Не обращая внимания абсолютно ни на кого, он молча встал в начале колоны, перед Касымом и Исмаилом, которые лишь недовольно покосились на него, скорее всего из-за опоздания. Сердце Арзу пропустило удар. Значит никях уже заключен... — Продолжим. — прерывая напряженное молчание, произнес один из судьей, разворачивая какой-то лист бумаги и громко его зачитывая. Как оказалось, это был отчет по делу. В нем описывалось все, что удалось узнать об убийстве, в том числе и факты о стрелах, гербе Махмуда и его личный рассказ о происходящем. Басистый голос судьи, зачитывающего все это, отбивался эхом в ушах Арзу, заставляя ту морщится и отрицательно кивать головой повторяя: — Нет-нет. Все было не так. Он не мог. Наконец-то повисло молчание. Арзу прикрыла глаза, моля о том, чтобы Вахид что-то сделал, но тот лишь молча стоял, слегка скучающе наблюдая за всем процессом, будто его вовсе не касалось все происходящее. — Введите Шехзаде Махмуда. — бросил один из судьей напряженно. Двери зала распахнулись. На пороге появился Махмуд в сопровождении двух аг, которые держали его под руки даже не смотря на связанные за спиной руки. Нельзя сказать, что Шехзаде выглядел здоровым. Бледность его кожи слишком контрастно оттеняла синие круги под глазами. Западшие скулы, растрепанные волосы, измазанная в грязь и кровь одежда. Увидев сына в таком виде, Арзу еле сдержалась от вскрика, испуганно прикрывая рот рукой. Больше всего пугали алые пятна. Неужели Махмуда там избивали? Шехзаде подвели ближе к судьям и поставили на колени, не смотря на его сопротивление. Даже заточение в темнице и обреченность, что настигала его с каждой секундой все больше, не смогли искоренить в нем былую гордость. Сердце Арзу застучало быстрее, а по щеке сбежала первая слеза. Один из судьей встал со своего места и громко произнес: — В связи с неоспоримыми фактами, согласен ли ты, раб Аллаха — Шехзаде Махмуд, признаться в содеянном убийстве своего брата — Шехзаде Османа, и принять соответствующее наказание? Все в комнате застыли. Арзу почувствовалась болезненный укол страха. Махмуда сейчас непременно приговорят к смерти. Прямо сейчас. Почему Вахид так спокойно стоял? Почему ничего не предпринимал?! — Все мы рабы Аллаха. — произнес Махмуд хриплым голосом, — Но клянусь Святым Письмом, что я даже мысленно не был причастен к смерти своего брата. Один из судьей внезапно поднялся и, окинув внимательным взглядом зал, произнес: — Позовите очевидца. Исмаил Паша удивленно вскинул брови, но продолжал сохранять спокойствие и лишь отстранено наблюдать за происходящим. Касым, стоящий возле него, бросил странный взгляд на Вахида, а затем сделал шаг вперед, склоняя голову. — Не сочтите за дерзость, но какой свидетель, Кемаль Эфенди? В лесу во время убийства кроме двух наследников никого не было. То же было записано и в отчете. — произнес он с ноткой недовольства. Казалось бы, дело было предельно понятно: Махмуд убил Османа. На это указывали все факты, каких-либо свидетелей, чтобы опровергнуть все красноречивые улики, не было. А теперь внезапно появляется очевидец. Это звучало абсурдно. — Сохраняйте спокойствие, Касым Паша. — напряженно произнес судья, даже не посмотрев в его сторону. Касым покрепче сцепил зубы, но встал на место, бросив взгляд на двери, как раз когда те распахнулись. Сначала в зале никто не появлялся, что вызвало гул удивленных голосов, но затем на пороге появился высокий мужчина с опущенной головой. Его темные волосы слегка выбивались из-под тюрбана, а руки были сложены в замок перед собой. Оказавшись напротив судьей, он низко поклонился. Арзу невольно прищурила глаза, чтобы рассмотреть этого человека, но его лицо было абсолютно ей незнакомо. Исмаил Паша напрягся еще больше, в то время как Касым недоверчиво за всем наблюдал. Вахид тем временем заметно оживился. Вошедший мужчина слегка повернул голову в сторону Вахида, затем содрогнулся, будто от холода, и выпрямился. — Эфенди, расскажи обо всем, что видел. — произнес судья, присаживаясь на свое место. — Это глупо, Кемаль Эфенди! Этот мужчина вполне может солгать. — с ненавистью выпалил Касым, терпеливо выдерживая взгляды всех присутствующих. Кемаль Эфенди усмехнулся каким-то своим мыслям и кивнул одному из свидетелей, что стоял по левую сторону. Тот поспешно кивнул и, развязав ткань, подошел к вошедшему мужчине, протягивая ему книгу. — Эфенди, присяги на Коране, что говоришь правду. — терпеливо произнес судья, наблюдая за тем, как на лице Касыма появляется внезапная растерянность. Очевидец сглотнул тяжелый ком в горле и положил дрожащую руку на Коран. — Клянусь Аллахом. — произнес он и, не убирая руку, продолжил: — Мое имя Карим. Я местный торговец. В тот день я пошел в лес, чтобы набрать хвороста. Зима близко. Мне нужно в холодное время чем-то отапливать дом. Совершенно случайно я наткнулся на Шехзаде. Они были на охоте. Встречаться с молодыми людьми мне не очень-то хотелось, поэтому я решил обойти это место. Когда я пошел в сторону реки, то случайно заметил мужчину, выпускающего стрелу. Сначала мне показалось, что он так же охотится, но затем Шехзаде Махмуд начал звать на помощь. Стреляющий сразу же убежал, стоило ему убедится, что он попал в цель. В зале повисло молчание. Махмуд удивленно расширил глаза, недоверчиво рассматривая Карима Эфенди. Исмаил облегченно вздохнул, а Вахид растянул на лице самодовольную ухмылку. — То есть ты видел нападающего? Сможешь его описать? — задал вопрос Касым напряженным голосом, испытывающе смотря на Карима. — Да. Это был высокий мужчина крепкого телосложения. Лицо было закрыто маской. — произнес Касим без промедления. По кивку судьей Карим быстро убрал руку с Корана, каким-то испуганным взглядом провожая свидетеля, уносящего его. — Исходя из свидетельств Карима Эфенди, Шехзаде Махмуд оправдан! — громко произнес Кемаль Эфенди. — Это абсурд! — выпалил Касым, резко выйдя вперед, — Карим Эфенди может лгать. Тем более все остальное говорит об обратном. Кемаль разомкнул уста, дабы что-то сказать, как раз когда в разговор вступил другой судья: — Карим Эфенди — верующий мусульманин. Он поклялся на Коране. А за нарушение клятвы на Святом Письме хорошо известно наказание. К тому же сведения, данные им, имеют смысл. Стрелу Шехзаде Махмуда могли украсть. Или же подделать герб на ней. А застать наследников вдвоем одних в лесу довольно просто. — Почему тогда Карим Эфенди не пришел раньше? — не унимался Касым, грозно перемещая взгляд с одного судьи на другого. — Я боялся, Паша. — встрял Карим и сразу же пожалел, опустив голову при твердом взгляде Паши, — Поймите, у меня семья. Я не знал толком, кто был убийцей и видел ли он меня тогда там, в лесу. Он ведь мог вернуться за мной и моей семьей. — Хватит пустых слов! — вновь громко произнес Кемаль Эфенди, поднимаясь со своего места, — Шехзаде Махмуд оправдан! Касым сцепил руки в кулаки. В ответ на этот жест судья наклонил голову слегка на бок и, забрав у свидетеля Коран, произнес: — Если кто-то не согласен, то пусть доставит более неоспоримые доказательства нежели слова этого Эфенди, присягшего на Святом Письме. *** — То есть его оправдали?! — недовольный голос за ширмой заставил Касыма Пашу вздрогнуть. Никогда ранее ему не удавалось видеть Севжи в такой ярости. Казалось ее злоба полностью наполняла комнату в Мраморном Павильйоне своим смрадом. — Думаю, к этому приложил руку Великий Визирь, Госпожа. — аккуратно произнес Касым, пытаясь казаться спокойным, хотя он и сам чувствовал себя весьма обиженным. Все таки судьи закрыли глаза на очевидные факты, доверяя какому-то купцу, нежели настоящим уликам. Это выглядело, как минимум, глупо. А возражения судьи и вовсе слушать не хотели. — А что вы хотели? Вахид получил свой лакомый кусочек в виде Мелек Султан. А еще если учесть и тот факт, что она сестра старшего, на данный момент, наследника, а возможно и будущего Султана... Ради такой сделки я бы даже сам согласился давать ложные показания на Коране. — как-то равнодушно бросил Эмир Паша. После смерти Османа Севжи чувствовала изменения, произошедшие именно в поведении этого Паши. Видимо, Эмира не слишком-то устраивал тот факт, что теперь он поддерживает не старшего наследника, а, если говорить на чистоту, маленького мальчика, который вовсе пока что не понимает, какую судьбу и ношу взваливает ему на плечи собственная мать. — Как это он получил Мелек? — внезапные не очень приятные мысли пронзили сознание Севжи. — А Вы еще не слышали? — облизывая пересохшие губы, с легким смешком бросил Эмир, — Утром ни свет ни заря наш доблестный Вахид Паша заключил с Мелек Султан никях. Просто до судебного процесса это держали в тайне. Севжи поджала губы и прикрыла глаза. Значит Арзу решила продать собственную дочь за жизнь сына. Умно, но слишком жестоко. Впервые за долгое время Севжи пожалела о том, что отвергала все это время Мелек. Все таки она была единственным звеном, связывающим всех детей Мустафы воедино. Больно закусив губу и таким образом пытаясь преодолеть внезапную боль, нарастающую внутри, Севжи пыталась сделать свой голос как можно более невозмутимым: — Я же все еще могу на вас положиться? — Конечно, Госпожа. Мы с Вами пока у Вас есть еще хоть один наследник. Не волнуйтесь. — сдержанно произнес Касым, облегченно вздохнув. — Но не всем из нас можете доверять. — голос Явуза прозвучал впервые за всю встречу. Севжи насторожилась. — Селим Паша, как и ожидалось переметнулся на сторону старшего наследника. — продолжил Явуз. Эмир тем временем хмыкнул и поспешил прервать коллегу: — Впрочем, я сразу говорил Вам, Госпожа, что он не самый надежный человек. — Госпожа, о предательстве Селима все неточно. — поспешил встрять в разговор Касым, на собственной коже почувствовав волнение, исходящее от Севжи, — Мы просто давно его не видели. Заседания Дивана пока что не проводятся, поэтому скорее всего он просто выехал со столицы. — Это все равно предательство, Касым Паша. — твердым голосом отрезала Севжи, — В такой сложный момент он должен быть рядом, а не где-то за пределами столицы. Касым замолчал. Впрочем, говорить что-либо против было бессмысленно. Все факты на лицо. — Можете особо не волноваться по этому поводу. — голос Эмира прозвучал довольно спокойно, — Мы и без Селима Паши посадим Шехзаде Ибрагима на престол. Не дождавшись ответа, Паша вышел из-за ширмы и направился к выходу с Павильйона, явно показывая, что разговор окончен. Севжи облегченно вздохнула и поправила свой платок. — Ожидайте моих распоряжений. — кратко бросила она и покинула Павильйон вслед за Эмиром. *** Арзу шла мимо десятков камер в сопровождении аги, что семенил впереди с факелом. Сразу после окончания судебного процесса ей доложили о том, что посланная убить Метина Зарифе сидела в темнице. Ее поймали, но Тангюль почему-то медлила с казнью, что не совсем было на нее похоже. Впрочем, раздумывать о мотивах поступков фаворитки Султана было бессмысленно, а Арзу такая задержка играла на руку. Сразу идти к Зарифе Султанша не стала. Сначала она поговорила с уставшим Махмудом и приказала слугам не только привести его в порядок, но еще и позвать лекарей, дабы те осмотрели его. Насчет второго Шехзаде протестовал, утверждая, что он абсолютно здоров, но Арзу настаивала на своем до тез пор, пока Махмуд не согласился. Только убедившись, что Шехзаде уснул и ему более ничего не угрожает, Арзу направилась в темницу. — Здесь. — ага кивнул на одну из камер. Арзу остановилась, пытаясь через маленькое окошко в двери рассмотреть рабыню, но камера казалась пустой. — Открывай. — требовательно произнесла Арзу. Ага кивнул и снял с пояса связку ключей. В считанные мгновения двери камеры распахнулись перед Султаншей, и та вошла. Сначала показалось, что помещение пусто. Лишь пару секунд спустя с левого угла от двери послышался тихий стон: — Госпожа. — прозвучал слабый женский голос. Арзу испуганно отскочила от двери и, выставив вперед факел, рассмотрела в сгущающихся в углу тенях бледное лицо Зарифе. — Тебя поймали. — сразу же твердо выпалила Арзу. Зарифе опустила голову и всхлипнула. — Я не знаю как это произошло. Просто лекарша внезапно появилась... — попыталась оправдаться девушка. — Ты не выполнила задание, Зарифе. Шехзаде Метин до сих пор жив. — бросила Арзу с ноткой злости. Все таки Метин до сих пор был значительной угрозой для ее сына. Если бы Зарифе быстрее действовала, то проблема бы уже решилась. — Возможно. — внезапно согласилась рабыня, — Но я узнала важную информацию. Арзу насторожилась и сделала шаг в сторону девушки. Зарифе сразу же поморщилась от слишком яркого света факела в темноте и слегка прикрыла лицо рукой. — Вы же меня вытащите? — испуганно-дрожащим тоном спросила рабыня. — Говори! — нетерпеливо прикрикнула Арзу. Зарифе слегка поежилась в углу, а затем, набрав в легкие сырого воздуха темницы, практически на одном дыхании выпалила: — Тангюль Султан хочет вывезти Шехзаде Метина. Это произойдет завтра вечером. Она планирует все сделать тихо. Эсфир Султан останется в Топ Капы для прикрытия. Метин отправится со служанками и довольно большим количеством охраны в домик... Кажется, она упоминала Бурсу. Да, Бурса! Весь этот санджак выступает за поддержку Шехзаде Метина. Как только они въедет в пределы Бурсы, Шехзаде станет недоступным ни для кого. Люди там готовы жизнь за него положить. Арзу резко отсахнулась от рабыни, часто дыша. Если это правда, то Тангюль не станет долго ждать. Если ей не отдадут престол добровольно, то она к Бурсе подключит еще санджаки и попросту пойдет войной на Стамбул. Это будет мятеж. — Сколько людей будут сопровождать Метина? — выпалила Арзу, покрепче сжимая в руках факел. — Я не знаю, Госпожа. — отрицательно покачав головой, произнесла Зарифе, обнимая руками колени. — Почему я должна тебе верить? — сузив глаза, после секундной паузы спросила Арзу. Все таки Зарифе вполне могла продать свою верность Тангюль. Тогда становится понятно почему тянут с ее казнью: Тангюль просто ждет пока Зарифе все доложит Арзу, чтобы направить ее по неправильному пути. Рабыня поджала губы и слегка опустила голову. — Если хотите спасти сыновей, то Вам лучше прислушаться. Арзу окинула Зарифе взглядом. По изодранным в кровь рукам легко было определить, что девушка пыталась выбраться. А по еще незасохшей крови можно было предположить, что ее попытки закончились перед самым приходом Арзу. Это должно было обнадеживать, так как вряд ли Зарифе так рьяно пыталась бы сбежать, если бы Тангюль обещала ей помилование. Арзу так ничего и не ответила. Молча выйдя с темницы, она бросила быстрый взгляд на агу, что трпеливо ожидал ее все это время в коридоре. — Убей ее. — кратко произнесла Арзу и направилась прочь с темницы. Если все же слова Хатун правдивы, значит нельзя позволить Метину добраться к Бурсе. Да и девушку стоило бы убрать со своего пути, чтобы она не смогла проболтаться о том, что приказ об убийстве Шехзаде был издан Арзу. Это могло бы повредить и ей, и ее детям. Отпустить? А были ли гарантии, что Зарифе не поймают где-то в Стамбуле или за его пределами? Все таки, как теперь выяснилось, у Тангюль есть лазейки не только во дворце. "Зря я ее недооценивала", — промелькнуло в голове Арзу уже у выхода с темницы как раз в тот момент, когда послышался последний вскрик Зарифе. *** Вечер наступал слишком быстро. Солнце неумолимо клонилось к горизонту, превращаясь с ярко-желтого шара в огненно-красный. Мелек знала, что вскоре ее настигнет неизбежное. Весь день девушка провела в покоях. Единственным местом, где она хотела находится помимо этих четырех стен, был зал заседаний Совета Дивана, где должен был проходить суд над ее братом. Но ее мать не то что приказала оставаться здесь, но еще и заперла ее с помощью охраны. Единственной радостью стала лишь новость о том, что Махмуд был оправдан. И Мелек, если честно, плевать хотела на то, каким способом Вахид добился всего этого. Главное, что ее брат теперь жив, здоров и перебывает вне подозрений. Как только солнце село за горизонт, служанки тут же начали крутится вокруг Мелек, помогая той переодеться, завить волосы и натереться ароматными маслами. Вот только сама Султанша этого не хотела. Именно поэтому как только последняя из девушек отошла от нее, Мелек приказала всем покинуть покои и возвращаться в гарем. Приказ был исполнен довольно быстро. Султанша осталась в покоях одна. Тишина угнетающе давила, оголяя каждый нерв. Мелек сидела на кровати, смотря прямо перед собой и пытаясь не подчиняться глупым мыслям о побеге. Нет, так ситуация никогда не решится. Бросив быстрый взгляд на свечи, что расположились в покоях, Мелек на секунду задумалась о том, чтобы сотворить пожар. Но каков с этого толк? Во дворце еще множество покоев. Это не сработает. Взгляд девушки метнулся к окну. Спрыгнуть и убежать? Но где гарантии, что она сможет благополучно спустится с третьего этажа, не свернув или не сломав себе что-нибудь? Нет. Глупая идея. Убить себя? Мелек внезапно почувствовала безумный голосок своего подсознания. Глаза невольно начали искать какие-либо предметы, способные помочь ей в этой сумасшедшей задумке. И каково же было удивление Султанши, когда она заметила нож для нарезки, что лежал на столике рядом с целым подносом фруктов. — Нет. Я не могу. — произнесла Мелек, обращаясь неизвестно к кому. Но мысли о ночи с Вахидом и дальнейшей жизни с ним тяготели душу Султанши. Пару секунд сомнений и девушка встала с кровати, медленно подходя к столику. Впрочем, Махмуд ведь уже спасен, верно? Ему ничего не угрожает. А мать после всего этого уж точно не позволит ему вновь впутаться в нечто подобное. Значит Мелек выполнила свой долг. Она спасла брата. Не успела Мелек опомнится, как ее рука уже сжимала рукоятку ножа. Тонкими пальцами девушка подняла ткань своего рукава вверх. Если порезать вены вертикально, то смерть будет более быстрой (и откуда она только это знает?). Нож притронулся к коже. За дверью послышался чей-то голос. Мелек резко зажмурила глаза и вздрогнула. Поспешно убрав кинжал, девушка сжала его покрепче и спрятала за спину, обернувшись к двери. Мысль о том, что она хотела убить саму себя, заставляя ее с омерзением смотреть на свое отражение в зеркале, находящегося по правую руку от нее, у стены. Двери распахнулись. На пороге появился Вахид с улыбкой на лице. — Мелек, моя дорогая жена. — произнес он с неким наслаждением, будто пробуя каждое слово на вкус. Девушка сглотнула тяжелый ком в горле и почувствовала нарастающий рвотный рефлекс. Свое имя с его уст звучало невообразимо противно. — Мой брат в безопасности? — скорее для того, чтобы потянуть время, бросила Мелек, не сходя со своего места. Вахид как-то помрачнел, а затем пожал плечами. — Я выполнил свое обещание, Мелек. Махмуд был оправдан. Остальное уже не мои заботы. — бросил Вахид слегка равнодушно. Невооруженным взглядом было заметно, что оправдание Махмуда было лишь формальностью. Ему плевать на Шехзаде. Осознание этого больно парализовало сознание Мелек, заставляя ту со всех сил подавлять приступ злости. — Но как? Как ты это сделал? — задала следующий вопрос Мелек, делая шаг назад, когда Вахид начал приближаться к ней. Мужчина остановился и долгое время молчал, будто решая стоит ли вовсе ему сейчас заниматься этой глупой болтовней. Затем он раздраженно вздохнул и произнес: — Не имеет особой разницы как я это сделал. Главное — результат. Но если тебе так интересно, то у меня есть один знакомый, задолжавший мне услугу. Ложные показание с присягой на Коране позволили ему избавиться от этого долга. Да и один из судьей — Кемаль Эфенди, мой старый знакомый, всегда готовый помочь мне в обмен на мою безразличность в... некоторых, не совсем правильых и законных его решениях. Вот и все. — Ты заставил лгать человека, держа руку на Коране? — с отвращение бросила Мелек, упираясь спиной в стену. Далее отступать было уже некуда. Вахид заметил это, поэтому, будто испытывая терпение своей новоиспеченной жены, уменьшил шаги, все еще приближаясь, но не так быстро. — А это имеет значение? Твой брат жив и оправдан. Разве не этого ты хотела? — уже более спокойным тоном произнес Вахид, останавливаясь в опасной близости к девушке. Султанша невольно сжала кинжал до побеления костяшек на пальцах, — За все в этом мире стоит платить. Все взаимосвязано. За свои грехи он отдал долг. Пусть и с процентами. Вахид протянул левую руку к Мелек, аккуратно притрагиваясь к ее щеке. Султанша попыталась вырваться, но правой рукой Вахид взял ее за предплечье и, наклонившись опасно низко, поцеловал. В следующую секунду Паша издал непонятный звук, более похожий на стон. Мелек почувствовала жидкость на своих пальцах. Когда Вахид сделал неуклюжий шаг назад, Султанша опустила взгляд на свою руку, держащую воткнутый в живот Вахида нож. Страх отразился в глазах девушки. Рука Паши скользнула к ране, но Мелек, собрав силы в кулак, быстро вытащила нож, заставляя Вахида поморщиться и застонать от боли. — Что... Госпожа, позовите на помощь. — тихо простонал он, пытаясь прижимать рукой кровоточащую рану. Мелек лишь зажмурилась и нанесла еще один удар, затем и еще... Паша схватил ее за запястье, но сил остановить или позвать на помощь уже не было. Вахид упал на колени, невольно увлекая за собой и девушку. Мелек отпустила кинжал, так и оставив торчать его в животе Паши и начала, контролируемая страхом, неистово вырываться. Как только пальцы Вахида разжались, девушка отскочила к стене, забиваясь в угол у кровати и наблюдая за тем, как глаза Паши начали закатываться. Вскоре он в последний раз взглянул на нее и завалился на пол. По дорогому персидскому ковру начала расползаться алой лужей кровь. Мелек зажмурила глаза, очень надеясь, что это сон, или что, по крайней мере, это она видит, умирая. Но стоило разомкнуть веки, как на глаза попалось зеркало. Мелек хорошо рассмотрела в его отражении кровь на своих руках и платье, а так же бездыханное тело Вахида на полу с распахнутыми от ужаса глазами. В страхе девушка схватила с прикроватного столика какую-то статуэтку и бросила ее. Послышался стук разбитого стекла. Мелек прижала к себе ближе колени и посмотрела на пустую рамку зеркала. *** Ферхат Паша сидел на небольшой тахте в своих покоях, перелистывая книгу, привезенную венецианскими послами. Дабы не делать международную ситуацию еще более напряженной и не давать повода для недоброжелательных соседей захватить престол или посягнуть на территориальную целостность Империи, о болезни Султана умалчивали. Встречи с послами проводил Великий Визирь с парой Пашей, придумывая различные отговорки по которым Падишах не смог прийти. С каждым разом это становилось все сложнее. Устало потерев глаза, Ферхат закрыл книгу и отложил ее на небольшой столик. Если вскоре Султан не пойдет на поправку, то Пашам придется принимать меры. Встав с тахты, мужчина подошел к окну и взглянул на улицу. По окну барабанил дождь, будто выстукивая какой-то определенных ритм. — Ферхат Паша. — голос за спиной заставил мужчину вздрогнуть и резко обернутся. На пороге его покоев стояла Амира Султан. Сначала Ферхат не поверил своим глазам. Ну не можешь Султанша находится в мужской части дворца, да еще и в его покоях. Нет. Это, наверное, он попросту сходит с ума. Но Амира казалась реальной, вот только в ней что-то изменилось. Она не сияла счастьем, как раньше и не выглядела настолько свежо. В ее взгляде читалась печаль, а движения выдавали неуверенность. На глаза Ферхату почему-то попалась странная брошь, прикрепленная к ее платью. С невероятно дорогих камней был выложен утонченный тюльпан, переплетенный с гербом... Чей же это герб? Если Ферхат не ошибался, то это был фамильный герб шотландской семьи Стюартов. Но почему Амира носила его? — Госпожа, Вы ни в коем случаи не можете здесь находится. — сразу же выпалил он, отходя от окна. Но Амира, казалось, и вовсе не слышала его. В считанные секунды она оказалась возле Ферхата, впиваясь жаждущим поцелуем в его губы. Паша сначала принял ее в свои объятия, а затем резко оттолкнул. Лицо девушки исказил страх и разочарование. — Мне казалось, мы уже обсудили этот вопрос. — переводя дыхание, произнес Ферхат с неким страхом в голосе. В ответ Амира отрицательно замотала головой и обняла себя руками. Она выглядела настолько несчастной. — Не отвергайте меня. — тихим голосом произнесла она, смотря на Ферхата из-под полуопущенных ресниц. На ее щеках пылал лихорадочный румянец. — Поверьте, Вы пожалеете об этом. — произнес Паша более строго. Амира горько усмехнулась. — Мне все равно. Я уже практически обручена с человеком, которого не люблю. Так позвольте мне побыть счастливой хоть мгновение. — произнесла она дрожащим голосом, но так и осталась стоять на месте. Некоторое время они так и простояли друг напротив друга молча, не шевелясь. Сердце Ферхата трепетало слишком быстро. Как бы он не пытался контролировать свои эмоции и чувства, но Амира каким-то странным и пугающим образом разрушала всю его защиту одним лишь взглядом. Он был влюблен в нее. И понял это только сейчас. Ферхат сделал шаг вперед и поцеловал Амиру, вкладывая в поцелуй все чувства, которые испытывал. Хватит прятаться друг от друга за масками, будто дети. Султанша ответила на поцелуй и прижалась к нему всем телом. Только сейчас Ферхат понял насколько она была крохотной и беззащитной. Ему захотелось скрыть ее от дворца, от людей, от всего мира. Мысль о браке внезапно пронзила подсознание Паши, когда рука того потянулась к шнуровке платья Амиры. Нехотя он оторвался от губ девушки и отпустил руки ей на талию. Почему-то именно в этот момент перед его глазами появился образ мертвой жены и дочери. — Нет. Это ошибка. Для брака Вы должны быть чисты. Тем более для брака с другим. — нотка боли появилась в тоне Паши, но он сразу же поспешил скрыть ее под привычной для себя серьезностью. — Мне плевать. — выпалила Амира, снова потянувшись к губам Ферхата, но тот отстранился, перемещая свои руки на предплечья девушки. — Идите к себе в покои. Так будет лучше. — произнес он напряженно, намеренно отводя взгляд от Амиры, тем самым показывая, что не хочет видеть ее. В следующее мгновение Султанша оставила звонкую пощечину на его щеке. Ферхат стойко воспринял этот жест с ее стороны и лишь провел томным взглядом маленькую фигурку, что быстро покидала его покои. Ничего. Эту пощечину он, пожалуй, заслужил. *** Вечер в покоях Валиде Султан выдался довольно спокойным и по-семейному теплым. Назлы-Шах Султан была абсолютно довольна тем, что Халид принял Ядвигу, а девушка в ответ смогла залечить его сердце, так небрежно разбитое Дефне. Наконец-то Назлы смогла увидеть своего сына счастливым. На общий ужин Шах пригласила Халида, Ядвигу (Михришах, как нарек ее Султанзаде) и Амиру. Приглашение было принято всеми кроме дочери Госпожи. В последнее время ее состояние сильно волновало Назлы-Шах. Она толком не ела, все время сидела в покоях и наотрез отказывалась общаться со своей матерью. Для Шах это было сильным ударом, но она верила, что рано или поздно Амира сможет ее понять. — Большое спасибо за приглашение, Госпожа. Я рада присутствовать на этом семейном ужине, хоть и мне и слегка не по себе, ведь я не являюсь членом Вашей семьи. — нарушила тишину Михришах, скромно разделяя в тарелке жареное перепелиное крылышко. — Я рад тебя видеть здесь, Михришах в любом случаи. Если судьба будет к нам благосклонна, то вскоре ты сможешь стать членом нашей семьи, а я наконец-то смогу взять на руки внука или внучку. — сдержанно с легкой улыбкой на лице ответила Назлы-Шах, замечая легкий румянец на лице Михришах при упоминании темы о ребенке. Взгляд Шах невольно метнулся к Халиду. Тот выглядел весьма мрачным. В его тарелке лежала лишь ложка риса, к которой он даже не притронулся, лишь время от времени попивая щербет с серебряной чаши. Нвзлы-Шах неуверенно поджала губы, а затем опустила свои столовые приборы на стол. — Халид, что-то не так? — спросила Шах аккуратно, замечая легкое волнение на лице Михришах. — Валиде, скажите правду. — после недолгой паузы произнес Халид. В покоях повисло молчание, нарушаемое лишь стуком дождя по окнам и потрескивающими поленьями в камине, — Севжи Султан будет жить? Вилка выпала с рук Назлы-Шах, громко ударяясь о пол. Султанша поморщилась. Одна из служанок тут же сорвалась с места, дабы поднять столовый прибор. Назлы тем временем сложила руки на коленях и глубоко вдохнула. Она окинула взглядом сначала своего сына, а затем Михришах, которая явно чувствовала себя не в свое тарелке. — Халид, ты же знаешь порядки, установленные в нашей Империи. Увы, но выжить сможет лишь одна из фавориток. А если учесть еще и тот факт, что теперь у Севжи остался всего один сын, да еще и младший, нежели наследник, рожденный Арзу... — начала Назлы-Шах слегка поучительным тоном. — Но Вы ведь обещали защитить ее. Я слышал. — перебил ее Халид, заставляя Назлы-Шах недовольно поджать губы. Михришах тем временем вовсе отодвинула в сторону тарелку и лишь молча наблюдала за перепалкой матери и сына. — Да, обещала. Но я не говорила, что гарантирую Шехзаде Ибрагиму престол. Я не всесильна, Халид. Я не смогу спасти всех. — более жестко произнесла Назлы, слегка покачивая головой. — Но Арзу Султан вы, тем не менее, спасете любой ценой вместе с ее отпрысками. — с какой-то странной ухмылкой бросил Халид. В следующее мгновение он с грохотом поставил на стол чашку, из-за внезапности Назлы-Шах вздрогнула. Затем Халид встал из-за стола и бросил взгляд на Михришах. — Знай свое место, Халид. — процедила сквозь зубы Назлы-Шах, но Султанзаде никак не среагировал на ее комментарий. — Михришах, мы уходим. — кратко бросил он и, развернувшись, зашагал прочь с покоев. Михришах первое мгновение испуганно бегала взглядом между Султанзаде и его матерью, а затем все же встала и, поклонившись, поплелась вслед за Халидом. Стоило дверям за ними закрыться, как Назлы-Шах резким движением сбросила со стола одну из тарелок, переводя сбитое из-за нарастающего гнева дыхание. — Проклятье! — процедила она. *** Арзу, появившись в коридоре, что вел к покоям Падишаха, сразу же заметила стоящего с противоположной стороны Аскена Пашу. Его взгляд был направлен куда-то в пол. Выглядел мужчина задумчивым. Подобрав подолы платья, Арзу уверенным шагом направилась к нему. Рас уж Зарифе не смогла справится с поставленной задачей, значит она сама разберется с этим. — Аскен Паша, приветствую Вас. — бросила Арзу, останавливаясь возле Паши и осматриваясь по сторонам. Покои Падишаха находились довольно далеко от них, поэтому стражники или любой, кто находился возле них, не могли услышать разговор. А в коридорах никого более не было. Но Арзу предпочитала сохранять контроль над ситуацией, поэтому специально делала свой голос как можно боле тихим. — Аскен Паша, я понимаю, что Вы взволнованы в связи с письмом, которое я Вам прислала... Вы ведь его сожгли? — взгляд Арзу метнулся в сторону Паши. Тот утвердительно кивнул. Арзу облегченно вздохнула. На этот раз ничего не должно сорваться, — Хорошо. Шехзаде Метин... — Неужели это так необходимо? — перебил ее Аскен, окидывая взглядом коридор, — ...его убийство. — Это Тангюль убила Османа и хотела подставить Махмуда. — Арзу выставила вверх руку в знак молчания, — Не спрашивайте ничего. Просто знайте, что нам стоит убрать из нашего пути Шехзаде Метина и как можно скорее. И кроме Вас сделать этого никто не сможет. — Я готов. — кратко ответил Аскен, чувствуя легкую дрожь в теле. Убить ребенка... Такого в его жизни еще никогда ранее не случалось. Арзу одобрительно кивнула и кратко поведала Аскену все, что ей рассказала Зарифе, пытаясь не упускать никаких деталей. — ... Вы должны добраться до Шехзаде раньше, нежели он окажется в окресностях Бурсы. — закончила Арзу, резко выдохнув. Некоторое время Аскен молчал, обдумывая все, что ему только что поведала Госпожа. — Я понял Вас. Можете не беспокоится. Шехзаде Метин погибнет завтра вечером. — лаконично ответил Аскен, как и подобает воину. Затем он поклонился и развернулся, дабы уйти, но Арзу резко схватила его за предплечье. В глазах Госпожи отразилась неуверенность. — Помните, у Вас есть лишь один шанс. — прошептала она, не в силах подавить дрожь в голосе. Аскен сглотнул тяжелый ком, что стоял в горле, и кратко кивнул. Арзу отпустила его руку. Как только Паша скрылся за поворотом, Султанша направилась к покоям Повелителя. Вряд ли Мустафа одобрит ее поступок, когда очнется. Но так же нету гарантий, что он очнется вообще. А Тангюль в отличии от всех действует быстро и точно. Стражники не препятствовали Арзу при входе, поэтому Султанша без каких-либо проблем попала в покои Мустафы. И как и обычно, заходя сюда, она чувствовала себя более, чем виновато. Если бы она рассказала о болезни Султана ранее, возможно, нашелся бы способ его вылечить. Кроме Мустафы в покоях так же находился дежурный врач. Он окинул холодным взглядом Арзу и молча встал с невысокого стула, направляясь к выходу. — Повелитель слаб. Ему нельзя перенапрягаться. — все что произнес он, оказавшись возле Арзу, а затем, поклонившись, покинул покои. Султанша осталась наедине с Мустафой. Сначала Арзу не решалась подойти. Может ее держало чувство вины? Или совесть? Лишь спустя пары секунд сомнений она сделала несколько неуверенных шагов в сторону кровати. — Мустафа, рада тебя видеть. — даже не будучи уверенной, что он ее слышит, произнесла Арзу, присаживаясь на край кровати и удивляясь бледности лица Султана. Мысли о неизбежном заставляли Арзу дрожать всем телом. А если Мустафа все таки умрет? Ведь столько времени прошло, с того момента как он впал в эту кому, а до сих пор никаких признаков жизни кроме прерывчастого дыхания и слабого биения сердца он так и не подавал. Может ей стоило бы сейчас не сидеть с ним здесь, а подготавливать почву для восшествия Махмуда на престол? Это было бы мудрее и безопаснее для ее детей. — Просто знай, что я люблю тебя, Мустафа. — внезапно произнесла Арзу, вытирая рукавом платья слёзы с глаз. Она так давно не говорила Султану этих слов. Это казалось не таким уж важным тогда. Но сейчас... Сейчас Арзу хотелось отдать ему все свои эмоции, все чувства и, если понадобится, жизнь, только бы он дышал, улыбался. Но все что она могла, это лишь лить слёзы и, выходя с покоев, вновь надевать на свою душу бронь, делая непроницаемый и спокойный вид, будто предсмертное состояние Падишаха ее вовсе не беспокоило. Но разве это правильно? Может и нет, но в любом случае лучше, нежели бессмысленные слёзы днями напролёт. Мустафа наверняка не хотел бы видеть ее грусти. Он хотел бы знать, что его дети в безопасности. Арзу прикрыла глаза, чувствуя, что собственные веки стали свинцовыми. Мысли упрямо от нее ускользали, а пустота внутри заполнялась отчаяньем и страхом. А если Зарифе Хатун все же обманула ее? А если сейчас палачи идут в покои ее сыновей? А как там Мелек? Как она себя чувствует на одном ложе с Вахидом? Ведь она отдала себя в обмен на жизнь брата, а Арзу не смогла этому помешать. — Прости меня... прости. — шептала Султанша, все еще пытаясь утереть рукавом платья предательские слёзы. Это неправильно. Все вокруг неправильно! — Арзу... — сначала Султанше показалось, что это игра ее фантазии, — Арзу... — вновь прозвучал чей-то голос. Султанша распахнула веки и посмотрела на Мустафу, чьи глаза были чуть приоткрыты. Чувство неистового счастья волной накрыло ее, заставив резко подскочить и пошатнутся от легкого головокружения. Султанша тут же упала на колени у изголовья кровати и схватила его руку. — Мустафа, я здесь. Здесь, Мустафа! — затараторила она, не скрывая слёз счастья. Только через пару мгновений после легкого стона Падишаха, к Султанше вернулся здравый рассудок, — Подожди, я позову врачей. Тебе необходима помощь... Но не успела Арзу встать, как Мустафа легко сжал ее руку, отрицательно покачивая головой, не поднимая ее с подушки. — Нет-нет. — пересохшими губами произнес он, пытаясь перебороть нарастающее желание прикрыть веки, — Они мне уже не помогут. Я умираю, Арзу. Султанша почувствовала, как ее грудную клетку сдавил железный обруч. С легких вмиг пропал весь воздух, будто выбитый резким ударом. Арзу сначала медленно, а затем более энергично отрицательно замотала головой. — Что за вздор, Мустафа? — дрожащим тоном задала вопрос Султанша, слегка улыбаясь краем губ. — Одна просьба, Арзу. Обещай, что выполнишь ее. — игнорируя отрицания своей фаворитки, слабым тоном произносил Мустафа, пытаясь рассмотреть девушку, но картинка в глазах расплывалась. Сначала Султанша медлила с ответом, но когда очередной стон, а затем и странный булькающий звук вырвался с уст Мустафы, испуганно закивала. — Слушай... — тихо прошептал Мустафа, повернув голову в сторону своего рабочего стола.