Глава 50.
27 июля 2017 г. в 19:14
Не смотря на то, что Повелитель перебывал в состоянии комы, похороны Шехзаде Османа решили не отменять. Именно поэтому с самого утра все в Стамбуле затихло, а мир погрузился в вечную тишину, в то время как с каждого угла Топ Капы разило острым запахом печали, оставлявшим неприятный горький привкус на языке.
Тело Шехзаде Османа должны были вынести на большую площадь перед дворцом, где с ним попрощаются государственные мужи, важные особи и армия. Женщин на площадку не пускали. Они лишь могли наблюдать за всем, с так называемой, башни молчания.
Севжи пришла первой, сразу после того, как тело наследника забрали с его покоев, где Госпожа рыдала ночь напролет, сжимая одежду сына и в очередной раз моля, чтобы он открыл свои прекрасные глаза.
Башня была какой-то холодной и неприветливой. Тьма клубилась повсюду, будто намереваясь поглотить всех, кто заходит. Погода пыталась соответствовать общему настроению дворца: свинцовые тучи нависали над Стамбулом, вот-вот должен был полить дождь. Севжи встала у густой деревянной сетки и резким движением открыла толстые шторы, впуская свет. На площади начали собираться люди, сливаясь из-за своей черной одежды в одно сплошное пятно. Султанша в очередной раз тяжело вздохнула и поправила черный платок, который скрывал ее темные волосы с мелкими участками густой седины. Теперь Госпожа особо не пыталась спрятать дефекты своей внешности. Она не думала об этом, да и это было незачем.
До церемонии оставалось около получаса. И пока никто больше не пришел, Севжи имела достаточно времени, чтобы подумать. Но мысли будто превратились во что-то вязкое и никак не хотели связываться между собой. Севжи устало опустила голову на ладони. Она слишком истязала себя все это время.
— Севжи. — голос Назлы-Шах заставил Госпожу резко выпрямится и смахнуть с лица накатившие слезы. Севжи молча повернулась и поклонилась Валиде Султан. Сразу за Назлы в башне появилась Арзу, не говоря и слова. Ее взгляд был направлен на сестру. Фаворитка Падишаха выглядела напуганной.
— Севжи, прими мои соболезнования. — с ноткой искренней печали произнесла Назлы-Шах. Но Севжи в ответ лишь одарила ее мрачным взглядом и вновь отвернулась к площади. Шах переглянулась с Арзу, но ничего не сказала. Молча подобрав подолы платья, Госпожа подошла к Севжи и стала слегка в сторону. Арзу разместилась возле Валиде, но побоялась подходить ближе к Севжи. "Ей нужно время. Не стоит ее беспокоить", — мысленно повторяла про себя Арзу, отстранено наблюдая за происходящим на площади. Людей становилось все больше.
— Султанши... — с лестницы сошла Мелек Султан, низко кланяясь и быстро выпрямляясь. Ее взгляд преднамеренно нашел Севжи. Пару секунд Госпожа сомневалась, стоит ли ей подходить. Поняв намерения дочери, Арзу отрицательно покачала головой и кивнула на место возле себя. Мелек молча опустила голову и подошла ближе, встав между Арзу и Севжи, как раз в тот момент, когда послышались голоса и началась церемония. Среди толпы возле одного из Пашей показались младшие наследники.
Назлы-Шах оглянулась по сторонам. В башне находились только она, Севжи, Арзу, Мелек и пара служанок. Но на церемонию обязаны были явится все.
— Где Тангюль и Эсфир? — довольно строгий тон голоса был адресован служанкам Валиде, но те лишь растерянно переглянулись. Назлы недовольно поджала губы, а затем кивнула на лестницу, тем самым приказывая разыскать фаворитку Падишаха. Не могла же она так просто проигнорировать похороны Шехзаде.
В башне было тихо. Севжи абсолютно не обращала внимание на присутствующих. Арзу и Назлы молча наблюдали за происходящем на площади. Мелек выглядела несчастной.
На площадь вынесли гроб. Люди склонили головы. Послышался всхлип Севжи.
Церемония длилась долго. Оказалось, что довольно многие хотели попрощаться с наследником. Право на скорбь давали всем. Некоторые даже возносили кроме слов сочувствия хвалу наследнику, сравнивая его с погибшими Султанами, что было остро воспринято Пашами, но никак не прокомментировано.
Когда церемония закончилась и тело наследника наконец-то отправилось на погребение, Севжи отошла от окна и взглянула на присутствующих. Арзу заметила в ее глазах что-то... безумное и яростное. Невольно Султанша потянулась к Мелек и слегка оттолкнула ее себе за спину, будто намереваясь защитить.
— Вы все убийцы. Кровь наследника на ваших руках. — Севжи выплевывала каждое слово с нескрываемым отвращением. Хватит кривить душой. Развернувшись, Госпожа направилась к лестнице.
— Тетушка! — Мелек сделала шаг в сторону Севжи, но Арзу схватила ее за предплечье.
— Не смей, Мелек. — предупреждающе процедила сквозь зубы Арзу, встретившись с недовольным взглядом дочери.
— Не придавайте этим словам значения. — бросила как-то равнодушно Назлы-Шах, оборачиваясь вновь к окну и наблюдая за людьми, что медленно начали покидать площадку, тихо что-то обсуждая.
— Севжи. — Арзу сделала шаг в сторону сестры, когда та пошатнулась. Всего секунда и фаворитка Падишаха упала на пол без сознания. Арзу села на колени возле Севжи, беря ее лицо в свои руки и пытаясь хоть немного привести в чувства. Но Севжи не реагировала. Страх пронзил сознание Арзу. С еще большим усердием она начала трепать сестру за щеки и дергать за плечи. Назлы-Шах наблюдала за всем как-то отстранено, будто даже не намереваясь подойти и помочь. Но заметив бледную, как мел, Мелек, стоящую у стены, Шах вновь недовольно поджала губы и будто против своей воли кивнула служанкам.
— Позовите аг и лекаря. — обратилась Валиде к рабыням и подошла ближе к Мелек, беря ту за руку, ведь возникало впечатление, будто Султанша сейчас попросту упадет, — Арзу, успокойся. Проверь, дышит ли она и есть ли у нее пульс.
Арзу обернулась и удивленно округлила глаза, но Назлы- Шах выглядела уверенной. Трясущееся рукой фаворитка Падишаха потянулась к шее сестры, а затем начала наблюдать за вздымающееся грудной клеткой.
— Кажется, все в норме. — обеспокоенным тоном произнесла Арзу. Как раз в этот момент появились аги. Арзу встала и отошла в сторону, позволяя мужчинам забрать сестру. В этот момент взгляд Госпожи метнулся к Назлы-Шах. Перепуганная Мелек прикрыла на секунду глаза и высвободила свою руку из хватки Назлы-Шах.
— Валиде, если позволите, я проверю как тетя. — произнесла Мелек, низко кланяясь.
— Ты уверенна, что сможешь дойти одна? Я могу отправить с тобой служанок. — голос Арзу слегка дрогнул. Всегда смуглое и румяное лицо было бледно, как полотно. Невероятной красоты глаза бегали по башне, будто ища что-то. В ответ на слова матери Мелек как-то неоднозначно кивнула и молча покинула помещение.
Арзу внимательно следила за дочерью. Казалось, что смерть Шехзаде Османа дала толчок для какого-то пускового механизма, который с бешеной скоростью переворачивал жизни всех жителей Топ Капы с ног на голову. Арзу всегда пыталась казаться сильной и независимой, но каждый раз просыпаясь по утрам, она с замиранием сердца спрашивала о детях, моля, чтобы не услышать роковых слов о смерти хоть кого-то из них. А кошмары начали наполняться образами тех людей, что когда-либо были убиты руками Арзу. Возникало чувство, что Топ Капы стал каким-то сверхъестественным маяком. Хотя... Может это и есть расплата за все жизни, что забрала Арзу? За все грехи, что совершила?
— Не думала, что ты настолько беспокоишься о ней. — голос Назлы-Шах вырвал Арзу из раздумий, заставляя ее вздрогнуть и обернуться к подруге.
— Я пыталась подавить это чувство, Госпожа. Но Севжи — моя младшая сестра. Я ничего не могу с этим поделать. Пока будет биться мое сердце, я буду думать о ее благополучии. — не смотря на внешнюю усталость, Арзу говорила довольно твердо, не сводя упрямого взгляда с Назлы-Шах. Но Валиде казалась непроницаемой. Она лишь хмыкнула и, отрицательно покачав головой, произнесла:
— Топ Капы — это не то место, где слово "сестра" или "брат" имеет значение.
***
Общий траур никак не цеплял Тангюль. Она выросла во дворце в своей родной Норвегии. Увы, но в возрасте всего 12 лет, она увидела смену эпохи. Тогда, идя по коридорам огромного дворца в поисках своей мамы, которая занимала должность фрейлины Королевы, девочка видела сотни мертвых людей, что устилали каждый сантиметр дворца. У некоторых глаза были закрыты, а некоторые наоборот выпучивали их, будто пытаясь разглядеть темный потолок над собой. Маленькая Мэрит настолько боялась, что ей казалось, будто все эти трупы тянут к ней свои грязные руки, следят за каждым движением и цепляются за подол платья. В какой-то момент она даже пожалела, что вышла с чулана, где ее спрятала мать. Найдя огромную дверь покоев Королевы, девочка вошла. Главной женщины дворца не оказалось, но все ее фрейлины, как и мать Мэрит, были убиты. Девочка проплакала несколько часов прежде чем в покои вошли стражники и их новая хозяйка, которую маленькая Мэрит возненавидела всем своим сердцем. Как выяснилось позже, это был переворот. Члены правящей Династии были убиты. Престол занял полукровный Король, чья мать была любовницей Короля. Мэрит никогда не забудет ту ночь.
Именно поэтому в ее сердце не было жалости. "Таков удел наследников престола. Все они погибают от меча победителя. Вопрос только в том, кто более хитрый и проворный и у кого сильнее мать", — повторяла Тангюль довольно уверенно, когда у кого-то возникали вопросы насчет ее жестокости. В 12 лет она пережила братоубийственную войну. Сейчас она хотела стать причиной этой войны.
— Шахисте Хатун. — голос Тангюль прозвучал довольно спокойно. Султанша сидела на софе в окружении своих украшений. Возле нее стояло зеркало, показывающее Госпожу в полный рост. Тангюль брала со шкатулок очередную корону и примеряла ее, с интересом рассматривая отражение. По воле рока, Госпожа была самой молодой фавориткой и матерью Шехзаде. И она пользовалась этим сполна. Лучшие ткани, украшения, различные убранства, косметика... А с недавних пор еще и короны. Большие, с самыми редкими драгоценными камнями. "Я еще покажу, кто хозяйка в гареме", — с улыбкой повторяла Тангюль ночью, прежде чем закрыть глаза и утром, прежде чем открыть их.
К Султанше мелкими шажками подбежала служанка, низко кланяясь.
— Слушаю, Госпожа. — произнесла женщина, выпрямляясь. Тангюль резко опустила в шкатулку одну из корон и кивнула служанкам. В считанные секунды она с Шахисте остались наедине.
— Все готово для нападения на Шехзаде Аслана? — с интересом бросила Тангюль, складывая руки в замочек на коленях. Шахисте рассеянно кивнула.
— Да, Госпожа. Как и запланировали. Все идет по плану.
— Зюмлют Ага ведь согласился? — голос Тангюль стал тише и более серьезнее. Она смотрела на Шахисте с нескрываемым желанием услышать правду и только правду. Если план сорвется, то Арзу поймет, что Тангюль охотится на ее сына и он следующий на очереди к смерти. А в таком случаи она попросту спрячет мальчика. Этого допустить нельзя было.
— Да. Он уже собрал верных вам людей. Они прибудут через пару дней и тихо уберу Шехзаде Аслана с нашего пути. — Шахисте говорила довольно уверенно. Она всегда удивлялась почему выбор придирчивой к служанкам Тангюль пал именно на нее. Почему Султанша так спокойно доверяла ей все дела, держала через нее связь с большинством важных для себя людей. Ведь в Топ Капы есть столько других рабынь. Задать этот вопрос было бы дерзостью, поэтому Шахисте молчала и просто наблюдала за нескрываемым доверием, что струился в глазах ее Госпожи. Пару лет назад женщина даже поклялась сама себе, что во что бы-то ни стало, не подведет Тангюль и будет служить ей до последней капли крови, что течет по ее венам.
— Пару дней это слишком долго. Нам нужен результат как можно быстрее. Пока Султан не приходит в сознание, Арзу и Севжи уязвимы. Их никто не защитит. — на лице Тангюль появилась ухмылка, от которой Шахисте всегда вздрагивала. Странно, но в этих приподнятых уголках губ читалось одновременно и лукавство, и хищный оскал. Тангюль подобно дикому зверю уже чувствовала запах свежей крови.
— Я сообщу об этом Зюмлюту Аге. — покорно опустив голову, произнесла Шахисте. Тангюль кивнула и вновь переключила все свое внимание на украшения. Это означало, что служанка может быть свободной. Низко поклонившись, Шахисте направилась прочь с покоев, но у смой двери остановилась, привлеченная голосом Госпожи. Обернувшись, женщина вновь присела в поклоне.
— Все готового к отъезду Метина со дворца? — голос Тангюль слегка дрогнул. Лишь когда Султанша говорила о детях, ее тон наполнялся нотками нежности и искреннего беспокойства.
— Да, Госпожа. Отправляемся сразу же по Вашему приказу. — уверенно ответила Шахисте, радуясь тому, что тема с убийством, от которой всегда сворачивалась кровь в венах, отошла на второй план.
— Поедет только Метин, Шахисте. Эсфир я оставлю в Топ Капы. — внезапное решение Госпожи заставило Шахисте удивленно округлить глаза. Еще вчера Тангюль хотела, чтобы оба ее ребенка покинули Топ Капы как можно скорее, а теперь наполовину отказывается от этого. Но почему?
— Можно ли узнать, почему? — Шахисте сделала шаг вглубь покоев и сложила руки в замок, внимательно наблюдая за сменами в выражении лица Госпожи. Сначала Тангюль нахмурилась, будто намереваясь накричать на служащую и выпалить что-то по типу "Не лезь" или "Выполняй приказ молча". Затем ее черты смягчились. В какой-то момент даже показалось, что Тангюль взволнована и борется со своими внутренними демонами, но затем ее лицо сделалось непроницаемым.
— Эсфир должна быть рядом со мной, Шахисте. Она Султанша. Вид крови не должен пугать ее. — голос прозвучал бескомпромиссно. Впрочем, Шахисте и не думала спорить.
— Не опасно ли Госпоже здесь оставаться? — это единственный вопрос, который беспокоил Шахисте. Все таки она растила Эсфир и Метина с малых лет. Потеря хотя бы одного из детей Тангюль означала бы смерть одной из двух частичек души служанки. Эсфир и Метин стали для нее родными. И если Шехзаде Тангюль еще уделяла достаточно внимания, то маленькая Эсфир долгое время втайне от Валиде называла именно Шахсте нежным словом "мама".
— Эсфир — Султанша. Ни Севжи, ни Арзу ее не тронут. Она не предоставляет для них абсолютно никакой опасности. — произнесла Тангюль довольно спокойно и подняла руку, прежде чем Шахисте успела вымолвить и слово, — Я больше не хочу ничего слушать, Шахисте. Проверь все детали плана снова и не забудь связаться с Зюмлютом Агой.
Шахисте поклонилась и с некими сомнениями в глазах молча покинула покои, оставив Тангюль наедине. Султанша тяжело вздохнула и посмотрела на свое отражение. На ее руках уже была кровь старшего наследника. Вскоре будет и кровь Махмуда. Готова ли она добавить к этому числу и других Шехзаде вместе с теми, кто так же встанет у нее на пути? Определенно.
***
В темницу для Арзу попасть было не так уж сложно. Подкупив стражников и сыграв на их жалости, Султанша с факелом в руках шла мимо десятков камер, многие из которых пустовали. Страшно даже было подумать, что, возможно, еще этим утром кто-то сидел здесь, а сейчас покоится в сырой земле. Арзу невольно вздрогнула и бросила взгляд на одну из камер, замедляя возле нее шаг. В этом помещении сидел Дамир Паша. Здесь он признался ей в своих чувствах и здесь же ждал своей смерти. Воспоминания волной накатили на Госпожу, заставив ту резко зажмуриться и быстро прошмыгнуть мимо камеры. Она не любила Дамира и, впрочем, не испытывала к нему ничего кроме безграничной ненависти за все те ночи, когда не смыкая глаз, она ждала от него какого-то подвоха или нападения на детей. И с одной стороны, Арзу понимала, что вряд ли он стал бы поступать настолько опрометчиво, но с другой...
Наконец-то Султанша увидела темноволосую голову своего сына. Он устало положил ее на решетку и сидел с закрытыми глазами, будто погруженный в сон. Но даже при слабом освещении факела Арзу заметила насколько внешне он был похож на него. Хоть Махмуд и взял от отца тяжелую походку и крепкое телосложение, но всем остальным был похож на мать. Черты его лица все еще были слегка детскими, нежными. Но Арзу знала, что возле левого уха, немного ниже виска о старых неудачных схватках напоминает чуть-чуть выделяющиеся неестественной белизной шрам в форме полукруга. Карие глаза молодого человека имели оттенок горького шоколада. Именно так Мустафа всегда величал взгляд Арзу. И почему-то всегда, когда они оказывались на террасе. Он даже когда-то сравнил Арзу с Луной за ее легкую прохладу и жестокость в характере, в то время, как Севжи была Солнцем. "Неужели она необходима тебе для жизни, как лучи небесного светила? А я просто создана, чтобы наслаждаться моей красотой?", — когда-то имела дерзость спросить фаворитка. Но в ответ Мустафа промолчал. В разговоре с Махмудом Султан не раз упоминал, что в его взгляде, как и во взгляде Арзу пылал живой огонь, которому под силу сжечь дотла всю Османскую Империю.
— Махмуд. — не выдержав, произнесла Арзу, закрепляя факел в старую поржавевшую оправу, прикрепленную к стене. Будто не веря своим ушам, Шехзаде резко распахнул глаза.
— Валиде, что Вы здесь делаете? — Махмуд отпрянул от решетки и выпрямился. Затем его взгляд метнулся в коридор, внимательно разглядываясь по сторонам и жмурясь от яркого света.
— Я пришла одна, Махмуд. Дай мне хотя бы посмотреть на тебя. У нас слишком мало времени. — пролепетала Арзу тихим голосом и присела по другую сторону решетки, хватаясь тонкими пальцами с искусанными от нервов ногтями за прутья. Ее взгляд быстро бегал по лицу наследника, а слезы невольно наворачивались, намереваясь скатиться по нежной щеке. Махмуд вздохнул и передвинулся ближе к решетке, кладя сои руки поверх пальцев матери в тщетной попытке ее успокоить.
— Все хорошо, Валиде. Я в порядке. — попытался произнести он с улыбкой, но Арзу отрицательно покачала головой и всхлипнула.
— Нет, Махмуд. Утром Шехзаде Осан был захоронен. Суд уже завтра. Тебе вынесут приговор. Скорее всего смертный. — голос Арзу сорвался. В отчаянии Госпожа опустила голову на прутья, чувствуя их холод. Казалось, что мир играл в какую-то странную игру с Арзу. Будто попросту насмехался над ней. Махмуд, как на зло, молчал, лишь прерывчасто дыша. А в Султанше росло желание своими руками разломать эти глупые решетки и вытащить своего сына, спрятать его куда-то. Но разве такое возможно?
— Валиде, послушайте меня. Валиде. — Махмуд протянул руку меж прутьями и аккуратно дотронулся к плечу матери. Когда Арзу подняла голову, Шехзаде заметил тонкие круги под ее глазами, которые Госпожа пыталась тщательно скрыть с помощью косметики. Она явно уже не спала долгое время.
— Что бы со мной не случилось, Валиде, Вы должны оберегать Аслана и Мелек. — голос Махмуда прозвучал необычно по-взрослому. Былое озорство и легкая насмешка, которые присутствовали в его тоне практически всегда, теперь не оставили после себя и следа. Махмуд понимал, что жить ему осталось, возможно, не так уж долго. Арзу смотрела на сына теперь совершенно другими глазами. В этот момент она поняла, что ее маленький львенок превратился в опасного хищника, готового защищать родных во что бы то ни стало. И сейчас этот хищник находился в смертельном капкане.
— Валиде, поклянитесь мне, что Аслан и Мелек будут в безопасности. Что вы защитите их всеми возможными и невозможными способами. — тон Махмуда становился требовательным. В ответ Арзу закивала.
— Да... Да, я клянусь, Махмуд.
На лице Шехзаде отразилось некое облегчение. Его руки вновь накрыли холодные пальцы матери и он улыбнулся краешком губ.
— Тем более, справедливость всегда восторжествует. — с ноткой горечи бросил он, так же опуская голову, из-за чего мелкие темные пряди волос упали ему на глаза. Арзу еле успела подавить отчаянный смешок. Она-то знала, что спасение Махмуда находится в руках Вахида Паши, а он просит за него слишком большую цену. Арзу не готова отдать ему Мелек. Ни за что.
— Госпожа. — голос одного из стражников прогремел где-то возле Арзу, заставляя ту вздрогнуть. Их время вышло.
Кратко распрощавшись с Махмудом, Арзу на ватных ногах направилась прочь с темницы. Казалось, что каждый уголок этого пыльного помещения насмехался над ней, заставляя от отчаянья чуть ли не закрывать уши. Жизнь ее сына висела на волоске. Если Вахид Паша не получит установленную цену, то...
— Немедленно впустите меня! — голос пронзил тишину, что царила вокруг. Арзу резко остановилась и насторожилась. Неужели она уже начала сходить с ума? Голос вновь прозвучал где-то у входа. Султанша нахмурила брови и ускорила шаг. Вскоре свет ударил ей в глаза. Но даже при резком перепаде яркости, Арзу заметила Мелек, стоящую прямо напротив стражников с недовольным и требовательным видом. Видимо, она хотела попасть к Махмуду. Глупенькая, ведь в темницу никого не впускают просто так.
— Мелек! — придав голосу твердость и нотки недовольства, бросила Арзу, поправляя своей платье. Молодая Госпожа замерла и обернулась.
— Валиде, скажите им, чтобы пустили меня к Махмуду. — Мелек недовольно покосилась на стражников, но те остались непроницаемыми. Арзу вздохнула.
— Мелек, подойти ко мне. — как можно более спокойным тоном произнесла фаворитка. Сначала Мелек недовольно скривилась, но затем все же подчинилась приказу матери. Когда дочь оказалась рядом, Арзу крепко обняла ее, вызвав тем самым искреннее удивление. Как только Мелек удалось вырваться с крепких объятий матери, Госпожа с интересом наклонила голову на бок.
— Валиде, Вы же знаете, как освободить Махмуда, правда? — вопрос дочери застал Арзу врасплох. Неуверенно поджав губы, Султанша увела в сторону взгляд, понимая, что по выражению ее лица дочь читает правду.
— Валиде, скажите мне, если есть какой-либо способ. — твердый голос дочери заставил Арзу резко отвернуться от нее и направиться дальше по коридору. Султанша знала, что попросту убегает от ответов и проблем, но слишком сложно было говорить дочери, что она разменная монета, что Вахид Паша отказался от всех богатств, что могла предложить ему Госпожа только ради брака с молодой Султаншей.
Мелек удивленно посмотрела матери вслед. Нет уж, она не оставит ее в очередной раз на растерзание собственных мыслей. Позабыв о стражниках и темнице, Мелек подобрала подолы платья и быстрым шагом направилась вслед за матерью.
— Не смейте молчать, Валиде! Вы никогда бы не бросили Махмуда просто так. Вы обязательно искали способы его спасения. Выход с ситуации всегда есть. И Вы непременно его нашли. Так расскажите мне. Я готова на все. Я ... — Мелек не переставала говорить, пытаясь достучаться до матери, но Арзу продолжала упрямо молчать. Госпожа знала, на какие жертвы готова ее дочь ради родных. Она не может позволить Мелек отказаться от собственной счастливой жизни ради братьев. Арзу должна жертвовать собой как мать, но не Мелек.
— Поговорите с судьями, в конце концов, Валиде! Обратитесь к Великому Визирю. Последнее слово скажет он, но мы можем его переубедить. Сделка или может договор. Вы ведь можете ему что-то пообещать... — эти слова Мелек стали последней каплей. Арзу резко остановилась и схватила дочь за предплечья, заставив ее испуганно вздрогнуть.
— Он хочет тебя, Мелек! — голос Арзу сорвался на крик и легкую истерическую нотку. Поняв, что она наделала, Госпожа резко отпрянула от дочери, устало потирая лицо. Все время пока Арзу пыталась привести себя в порядок и взять над своими эмоциями контроль, Мелек молчала. Она как-то отстранено смотрела на мать, а затем перевела свой взгляд на коридор, что вел к темнице.
— Я никогда тебя ему не отдам, Мелек. Он не достоин тебя. Он не может быть с тобой. — было видно, что Арзу борется со своим внутренним "Я" и из последних сил пытается скомкать мысли в какую-то вразумительную речь, но у нее не выходило толком ни первое, ни второе.
— Это спасет Махмуда? — пожалуй, это единственный вопрос, зависший в голове Мелек и заставлявший ее вздрагивать.
— Мелек.. — голос Арзу дрогнул. Понимая, что мать попытается ее отговорить, Султанша поспешила перебить ее: — Это спасет, Мамхуда?!
Арзу на секунду замолчала, а затем кратко кивнула.
— Тогда я согласна. — без промедления заявила Мелек.
***
Севжи стояла у небольшой собранной сумки, укладывая в нее последние вещи.
— Гоксель, мы должны покинуть Топ Капы как можно тише. Единственный, кто будет знать, где мы, это Халид. — тон Севжи был тихим и спокойным. Время от времени Госпожа поглядывала на Калфу, которая с легким сомнением наблюдала за тем, как пара теплых вещей ложиться в сумку слегка неаккуратно.
— Вы уверенны, что Султанзаде стоит знать о вашем местонахождении? — голос Гоксель звучал весьма здраво. Кажется, сейчас она могла все более тщательно обдумывать, нежели Севжи. Но Султанша лишь отмахнулась от нее и недовольно поморщилась, закрывая сумку в сундук.
— Халид мой сын. Пусть и не кровный. Он будет обо всем молчать и даже под страхом смерти ничего не расскажет. Если я уеду, не сказав, это разобьет ему сердце. — Севжи обернулась к Гоксель, давая ей понять, что подобных предположений делать более не стоит. Калфе осталось лишь покорно кивнуть.
Послышался стук. Севжи покосилась на двери и кивнула Гоксель. Калфа поспешно поплелась к двери, в то время как Султанша отошла подальше от сундука, дабы не вызывать каких-либо подозрений. Не то, чтобы Севжи хотела сейчас кого-то видеть. Все таки ее сын погребен был только утром. А она потеряла сознание от изнеможения. Не смотря на рекомендации лекаря оставаться в постели и не нервничать лишний раз, Севжи продолжала собирать вещи и готовиться к отъезду. Она не позволит этому дворцу забрать у нее еще одного сына.
Гоксель открыла двери и низко склонилась. Вскоре в покоях оказалась Назлы-Шах Султан с весьма горделивым и непроницаемым видом. Ее взгляд окинул покои, остановившись на Севжи, склонившееся в поклоне. Шах удивленно изогнула бровь и прошла вглубь покоев.
— Мне доложили о том, что ты уже очнулась. Но как мне казалось, ты должна еще отдыхать. Мы же не хотим, чтобы все повторилось. — с ноткой заботы в голосе произнесла Назлы, вызвав тем самым у Севжи приступ внутренней ярости. С чего это Валиде беспокоиться о ней?
— Если Вы пришли позлорадствовать, Госпожа, то я сразу попрошу покинуть Вас мои покои. — голос Севжи звучал довольно твердо. И если бы не опухшие и покрасневшие от слёз глаза, то Назлы подумала бы, что Султанша и вовсе не скорбит.
— Я понимаю, что это большое горе, Севжи. — начало было Назлы-Шах, но ее перебил легкий смешок со стороны Севжи, заставивший Валиде внезапно даже для самой себя замолчать.
— Да что Вы понимаете? Небось Вы и причастны к смерти моего сына. — ядовитый тон Севжи вызывал желание у Назлы поскорее покинуть покои и оставить все, как есть, но Шах продолжала убеждать себя, что все это лишь из-за эгоистичного желания фаворитки причинить кому-то боль в ответ на собственные страдание. Главное, не подыгрывать ей.
— Думай обо мне, что тебе угодно, Севжи. Я привыкла, что меня считают бездушным и гордым отпрыском Династии. — Назлы-Шах сделала шаг навстречу, но заметив что Севжи еще больше напряглась, остановилась, — Ты дорога Халиду. Именно поэтому мне не безразлично, что с тобой. Если вдруг тебе или Ибрагиму что-то понадобиться ...
— Нам ничего от Вас не нужно. — безприкословно отрезала Севжи. Назлы недовольно поджала губы и сдержала волну недовольства.
— Дело твое, Севжи. Просто знай, что я хочу помочь Вам выжить. — Шах склонила голову, будто выражая уважение в сторону фаворитки, а затем развернулась, заметив притихшую Гоксель Калфу, которая так и осталась стоять у двери.
— Присматривай за Госпожой, Гоксель. Все, что плохое случится с ней, я спрошу с тебя. — тихо шепнула Валиде служащей, когда поравнялась с ней. Сразу же после этого Назлы вышла с покоев. Но стоило Шах ступить в сторону своих покоев, как на глаза попалась фигура Халида, удаляющегося вдаль по коридору. Интересно, а слышал ли он разговор?
***
Как оказалось, Тангюль Султан часто отлучалась от детей, уходя на какие-то важные встречи в сад или в Мраморный Павильйон. Возможно, умнее было бы проследить за ней, разузнать планы и доложить обо всем Арзу, но... Зарифе пришла к покоям, чтобы четко выполнить приказ. И удобная возможность подвернулась довольно быстро: Тангюль с верной Шахисте Хатун снова куда-то направилась; Эсфир Султан ушла на урок по рисованию, а Метин остался в покоях из-за легкой простуды.
Остановившись у двери, служанка в очередной раз проверила наличие за поясом мешочка с теми самыми роковыми повязками. Сейчас или никогда. Быстро оглянувшись по сторонам, Зарифе проскользнула в покои Тангюль. Взгляд Хатун сразу же заметался по комнате. Ей нужно было найти детскую и как можно скорее подложить повязки, иначе ее голова просто полетит с плеч. Заприметив дверцу, прикрытую прозрачной занавеской, с как можно более спокойным видом Зарифе направилась прямо туда, крепко сжимая в руках небольшой сундучок, взятый скорее всего лишь для прикрытия.
Приоткрыв двери, Зарифе вошла, заметив Метина с одной из служанок, которая сразу же насторожилась.
— Чего тебе, Хатун? — выпалила служанка, поднимаясь с софы и вставая прямо перед Шехзаде, тем самым закрывая его собой. Мальчик в свою очередь с интересом выглянул из-за спины няни.
— Меня прислала лекарша. Она не смогла прийти, так как была вызвана на общее собрание врачей насчет болезни Повелителя. Меня она прислала, чтобы проверить состояние Шехзаде. — выпалила Зарифе уже давно отрепетированную речь и с весьма спокойным видом посмотрела на служанку. Та пару секунд посомневалась, а затем кивнула и отошла. Мысленно Зарифе вздохнула с огромным облегчением.
Поставив на столик небольшой сундучок, Хатун начала внимательно смотреть на мальчика, трогать его лобик и о чем-то тихо рассуждать.
— Кажется, у Шехзаде поднялась температура. — заключила Зарифе, поворачиваясь у служанке, испуганной из-за таких внезапных новостей.
— Нет. У меня нету температуры. Я чувствую себя хорошо. — с уверенностью завил Метин прежде, чем служанка успела что-либо сказать. Зарифе мысленно выругалась.
— Шехзаде, сейчас, может, Вы и чувствуете себя хорошо, а вот через пару часов все будет далеко не так. — строго произнесла Зарифе и обернулась к служанке.
— Принеси теплой воды с кухни.
Девушка закивала и засеменила прочь с детской. Как только Зарифе услышала, что двери за служанкой закрылись, она сразу же вытащила мешочек и начала открывать его.
— Что это? — удивленно спросил Метин, с легком сомнением ерзая на стуле.
— Не беспокойтесь, Шехзаде. Это бинты, вымоченные в специальных травах. Температуру как рукой снимет. — затараторила Зарифе, понимая, что ее руки трясутся. Как оказалось, подложить зараженные бинты ребенку не так уж просто. В один момент Зарифе даже подумала убежать. Не успела Хатун набраться смелости и взять щипцами бинты, как в покои вошла старая женщина с чемоданчиком в руках, а за ней поспешно плелась та самая служанка, что сидела с Метином, повторяя: — Она сказала, что Вы ее прислали.
Зарифе побледнела и обернулась к двери. Женщина с чемоданчиком оказалась лекаршей. И она пришла осматривать Шехзаде.
— Я никого не присылала. — слегка рассеяно произнесла лекарша, а затем громко закричала: — Стража!
***
Решение об отъезде далось Севжи не так уж просто. С одной стороны, она понимала, что непременно должна обезопасить своего сына. На данный момент, единственного сына. Его смерть стала бы для Севжи, тем роковым событием, из-за которого Госпожа бы собственноручно покинула эту землю. Яд, кинжал, прыжок с самой высокой башни Топ Капы... Не так уж важно. С другой же стороны, Султан. Мустафа стал тем единственным человеком, что все это время поддерживал Севжи в Топ Капы. Он искренне беспокоился о ней и дарил ей все свое тепло и любовь. Именно Мустафа смог сделать Султаншу по истине счастливой.
Султанша остановилась у двери Главных Покоев дворца. Впервые за долгое время к Султану начали впускать "посетителей". Вот только вряд ли это была радостная встреча с Султаном, который идет на поправку. Скорее прощание. Все таки врачи не знали толком, выживет ли Падишах. Да, им удалось немного стабилизировать его состояние, но надолго ли? Да и Мустафа так и не открыл за все время глаза.
Кратко перекинувшись парой слов со стражниками, Султанша подобрала подол платья и вошла, заметив, что покои были пусты. Конечно же, врачи находились где-то неподалеку. Вряд ли они оставили Падишаха Мира в таком состоянии на пару стражников у двери.
Мелкими шажками Севжи поплелась к постели, на которой лежал бледный и практически бездыханный Мустафа. Его грудь время от времени поднималась, но более особых признаков жизни он не подавал. Султанша присела на край кровати и аккуратно притронулась рукой к щеке Падишаха, чувствуя покалывания легкой щетины.
— Мустафа, не знаю, слышишь ли ты меня... — тихим голосом начала Севжи, сжав его ладонь своей как можно крепче. Слова почему-то совсем не хотели вылетать с ее уст. Да и что она собиралась говорить?
— Я должна уехать, Мустафа. Наш сын мертв. Наш маленький Осман больше не увидит нас. — голос Севжи сорвался и она замолчала, вновь подавляя слёзы. Сейчас не особо подходящее время для очередной истерики.
— Я должна спасти Ибрагима, Мустафа. Наш сын должен выжить. И... я пришла попрощаться. Не знаю увидимся ли мы снова. Может да. Может я вернусь, когда ты наконец-то очнешься, чтобы защитить нас с Ибрагимом. Может все же, нет. Говорят, что ты можешь умереть. Но... — Севжи легко поцеловала Мустафу в лоб, — Я то знаю, что ты сильный духом. Ты справишься Мустафа. Ты должен справиться ради нас с Ибрагимом и других твоих детей. Знаешь, как страдает Мелек? А Аслан вместе с Метином? Малышку Эсфир и вовсе не видно во дворце. Я встречусь еще с Пашами. Может они согласятся помочь Ибрагиму. Может... Все это слишком сложно. Слишком... Мустафа... — Севжи положила свою голову на постель рядом, не в силах более сдерживать слёз.
— Я люблю тебя, Мустафа. — со всхлипом произнесла Севжи, все крепче сжимая руку Султана и даже не зная, слышит ли он ее вовсе. Но ей было необходимо выговориться именно ему. Если бы он был в сознании, он бы понял ее. Непременно понял.
— Может мы встретимся снова. — поднимая голову, произнесла Севжи и, оставив легкий поцелуй на губах Падишаха, поспешно выбежала с покоев, тщательно вытирая рукавом платья слёзы. Ее решение правильное. Ибрагим должен выжить!
***
Арзу сидела в небольшой беседке в саду, вдыхая аромат последних цветов. Осень неумолимо забирала у природы молодые зеленые оттенки, даруя более яркую цветовую гамму. Но эта разноцветная красота — лишь иллюзия. Вскоре она облетит, а первые заморозки коснуться тонких ветвей, обтяживая их до самой земли. Но каждый конец — это начало чего-то нового. За зимой всегда идёт весна.
— Нурбахар Хатун, ты уверенна, что Севжи Султан хочет встретится именно здесь? — бросив недовольный взгляд в служанку, кратко произнесла Арзу, поправляя свой платок.
— Да, уверенна. — рассеянно сказала Нурбахар Хатун, осматриваясь по сторонам. Арзу недовольно отвернулась от нее. Она уже успела замерзнуть, сидя в этой беседке около получаса, если не больше.
— Почему ты так странно осматриваешься? — не выдержала Арзу. Нурбахар испуганно взглянула на Султаншу и тут же отвела взгляд.
— Нет-нет. Я не осматривалась. — бросила Хатун, переминаясь с ноги на ногу. Арзу резко встала и выпрямилась, подозрительно присматриваясь к Нурбахар. Раньше она никогда не видела эту девушку в гареме. Тем более в услужении у своей сестры. Чем ближе Султанша подходила к ней, тем больше Нурбахар съеживалась под пристальным взглядом. Внезапно Арзу остановилась и наклонила голову слегка на бок.
— Никакая Севжи Султан ведь не просила тебя прийти? — с опаской произнесла Арзу. Нурбахар заметно занервничала. Осознание ужасного пришло в голову Султанши слишком быстро. Арзу слегка пошатнулась и все больше нахмурилась.
— Прочь с дороги. — зло процедила Арзу и направилась прочь с беседки, но Нурбахар резко загородила путь Султанше и отрицательно замотала головой.
— Нет-нет-нет. Вам нельзя туда. Нельзя. — затараторила Нурбахар, но Арзу лишь грубо оттолкнула девушку и быстрым шагом направилась во дворец.
***
Путь к покоям с сада был неблизким. Но с каждым очередным пройденным коридором, сердце Арзу билось еще быстрее. В конце концов, Султанша побежала. Несколько служанок пытались поспевать за ней.
— Позовите живо аг! — крикнула в их сторону Арзу, уже приближаясь к покоям, откуда слышались голоса. Султанша толкнула двери, но те оказались запертыми. Сердце пропустило удар.
— Откройте немедленно! — строго выкрикнула Арзу, стуча в двери и дергая их за ручку. Сначала внутри все затихло, а затем послышался детский крик:
— Валиде! Валиде! Спасите меня. Я здесь.
Это был Аслан. Это точно был Аслан. Стражники показались в конце коридора.
— Ломайте двери. — процедила сквозь зубы Арзу. Аги приступили к выполнению приказа. Внутри послышались звуки схватки. Аслан заплакал. Арзу с трясущимися руками ходила взад-вперед у двери. Если Тангюль хоть пальцем тронет ее сына...
Сначала двери отказались поддаваться, но мужчины не переставали ломиться. Вскоре замок не выдержал. С треском створки распахнулись. Как оказалось, в покоях находилось около пяти людей. Все они были мужчинам. Служанки, оставшееся с Шехзаде были связаны и сидели у стены, пытаясь освободиться. Но у них не было ни малейшего шанса из-за тугих узлов. Один из мужчин держал Аслана, а другой замахивался на него кинжалом.
— Взять его! — отдала приказ Арзу и стражники бросились к мужчинам. Тот, что держал нож замахнулся. Завязалась схватка. Стражников остановили другие мужчины. Не выдержав, Арзу бросилась вперед, лавируя меж нападающими. В последний момент Султанша схватила за руку мужчину с кинжалом, тот начал сопротивляться.
— Беги Аслан! — крикнула что есть силы Арзу, перебирая гнев мужчины на себя.
— Не дайте мальчику убежать. — грозно прогремел нападающий с кинжалом, пытаясь направить оружие прямо в сердце Султанши. Госпожа сопротивлялась, но мужчина явно превосходил ее по силе. Маленький Аслан заметив наемников, загородивших путь к выходу, запаниковал и бросился в детскую. Одна из служанок, пришедшая с Арзу проскользнула в покои и, схватив тяжелый подсвечник, загородила собой двери, намереваясь защищать Шехзаде.
Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы на шум не прибежало еще несколько стражников, которых к тому же громкими криками зазывала другая служанка.
В схватке ни одна сторона не хотела отступать.
Пока стражники пытались перебороть нападающих, Арзу со всей силы сопротивлялась, находясь на опасном расстоянии от острия кинжала.
— Вы смелая духом, Госпожа. Но не более. — с ноткой какого-то уважения прогремел мужчина. Госпожа заметила, что его взгляд метнулся к своим "дружкам". Один из стражников, призванных Арзу, упал на пол, пораженный мечем противника. Но вовремя подоспел один из его собратьев, всадив убийце кинжал меж лопаток. Увидев это мужчина, нападавший на Госпожу, высвободив одну руку, со всей силы дал пощечину Арзу. Султанша не устояла на ногах и завалилась на пол. Он вновь замахнулся. Арзу зажмурила глаза, прикрывая лицо рукой и ожидая неизбежного. Глухой удар. Кто-то упал рядом. Султанша резко распахнула глаза, заметив над собой испуганную служанку с подсвечником. На полу возле нее лежал нападающий. Но, кажется, удар не оказался слишком сильным. Мужчина зашевелился и начал искать опору, дабы встать.
Арзу опомнилась вовремя. С помощью служанки она поднялась, схватив кинжал, что выпал с рук мужчины при падении. Бросив быстрый взгляд на покои, к Султанше пришло осознание, что четверо нападающих убиты, рядом с ними лежало и двое стражников Топ Капы.
— Немедленно схватите! Его нужно допросить. — приказала Арзу, опираясь на служанку, — Фидан Хатун, иди к Аслану.
Одна из наложниц низко поклонилась и направилась в детскую, стражники тем временем схватили лежащего на полу мужчину. Посмотрев на кинжал в своих руках, Арзу закрыла на секунду глаза, собираясь с мыслями.
— Кто ты? Кто тебя прислал? — произнесла Султанша с ненавистью. Мужчина первые пару секунд молчал, но когда к его горлу подставили меч, сглотнул тяжелый ком и промолвил: — Я все скажу. Я обещаю. В обмен на жизнь.
Арзу посмотрела на мужчину с сомнением, а затем кратко кивнула. Один из аг попытался возразить, но Султанша жестом руки приказала тому замолчать.
— Меня зовут Зюмлют Ага. Меня прислала Тангюль Султан. Убить Шехзаде Аслана — таков был приказ. — затараторил мужчина, как только меч забрали от его шеи. Арзу скривилась и отпрянула от служанки, за руку которой держалась.
— Отведите его в темницу. Эти слова должен услышать Великий Визирь для оправдания Шехзаде Махмуда. — спокойно отдавал приказ Арзу. Зюмлют Ага удивленно округлил глаза и начал сопротивляться.
— Нет. Вы же обещали, что подарите мне жизнь! — крикнул он. Но в ответ Арзу лишь вновь опустила взгляд на кинжал в своих руках.
— Все верно. Я дарую тебе жизнь сейчас, а Вахид Паша заберет ее завтра. — произнесла Арзу без нотки сомнения. Не успела Султанша опомниться, как Зюмлют начал с новой силой вырываться. Госпожа покрепче сжала в руках кинжал, готовая защищаться. Мужчине все же удалось в какой-то момент вырваться, сделав широкий шаг он оказался в опасной близости возле нее, намеренно напоровшись на кинжал. Арзу испугано отпрянула, отпуская оружие в своих руках. Со рта Зюмлюта просочилась струйка крови. Он как-то криво ухмыльнулся и упал прямо к ногам Султанши.
***
Халид сидел в своих покоях, задумавшись о том, что он случайно подслушал у покоев Севжи Султан. Неужели Назлы-Шах Султан действительно так беспокоится о Севжи из-за него? Неужели каждое слово, сказанное ей было правдой? Может Халид действительно зря столько времени отталкивал родную мать?
— Султанзаде, почему Вы сегодня настолько задумчивы? — кладя свои руки на плечи Халида, нежно произнесла Ядвига. Несколько прядей ее темных волос упали на шею Султанзаде, заставив того слегка вздрогнуть. Но в ответ Халид лишь прикрыл глаза и, слегка улыбнувшись, нежно накрыл руки девушка своими ладонями.
— Не забивай себе подобными мелочами голову, Михришах. — произнес Халид расслаблено. Ядвига слегка надула губки и присела на тахту рядом с Султанзаде напротив камина, в котором еле-еле тлели угольки. В Топ Капы еще не было настолько холодно, чтобы греться у огня, поэтому многим показалось бы странным, что в покоях Халида горел небольшой огонек. Но за то недолгое время, что Ядвига была с Султанзаде, она хорошо выучила тот факт, что Халид всегда смотрел на огонь, когда думал о чем-то важном. И, возможно, стоило бы затронуть тему его переживаний поглубже, но Ядвига понимала, что вряд ли Султанзаде захочет говорить с ней именно об этом. Да и отвлечь его от грустных раздумий девушка посчитала своим долгом.
Ядвига недовольно опустила голову, складывая руки в замочек на коленях.
— Михришах? Я знаю, что Вы дали мне это имя, но я никак не могу к нему привыкнуть. Я еле научилась выговаривать имя, данное мне Назлы-Шах Султан. Арма... Армаан. — девушка слегка скривилась, чем вызвала у Халида искреннюю веселую улыбку, — А теперь меня все величают Михришах. Странно это как-то.
Султанзаде слегка рассмеялся. Ядвига всегда выглядела такой серьезной и холодной, но иногда она мыслила ну прямо, как ребенок.
— Я не хочу, чтобы ты вспоминала о своем прошлом, Михришах. Я уверен, что как и у всех наложниц, оно весьма трагично. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Именно поэтому запомни: Ядвига осталась в Польше, страдать из-за разлуки с родственниками и Родиной; Армаан вошла во дворец и был выбрана Назлы-Шах Султан; а Михришах — фаворитка Султанзаде Халида и единственная его любимая девушка. — с какой-то особенной интонацией произнес Халид. Ядвига улыбнулась в ответ.
— Михришах. — медленно произнесла она и нежно поцеловала Султанзаде. Тот улыбнулся и ответил на рвение девушки.
— Очень странно, но ты будто колдунья, Ядвига. Впервые после отъезда Дефне я чувствую себя по истине счастливым. — сквозь поцелуи произнес Халид. Михришах отрицательно покачала головой и, улыбнувшись, приставила тонкий указательный пальчик к губам Султанзаде.
— Дефне Хатун была Вашим прошлым. Я Ваше будущее. — медленно с приторной сладостью в голосе произнесла Михришах, обрывая рвение Халида что-то сказать поцелуем.
***
Утро в Стамбуле оказалось солнечным и погожим. Город все еще был погружен в траур, но у Кадия с самого утра было неспокойно. Еще вчера вечером мужчину разбудили посреди ночи люди Великого Визиря. Это показалось весьма странным и означало лишь одно: случилось что-то невероятно важное. В другом случаи Вахид Паша не потревожил бы спокойствие старого человека. Но как оказалось, весть была о заключении никяха... Отказать Великому Визирю было бы весьма глупо, поэтому Кадий согласился, но на утро он подготовил Вахиду Паше множество вопросов.
И каково же было удивление мужчины, когда с утра в его обитель пришел Вахид Паша с самой Мелек Султан. В ответ на все вопросы Великий Визирь бросал на Кадия недовольные взгляды и повторял одно предложение:
— Молча делай свою работу.
Кадию ничего не оставалось. Мелек с Вахидом расположились за ширмой. Свидетели и Кадий остались по другую сторону.
Церемония началась. Мелек сидела молча, слегка в стороне от Вахида, даже не наблюдая за тем, что происходило за ширмой. Не так она представляла свою свадьбу, когда была маленькой девочкой. Не так! Она хотела находится рядом с любимым человеком, хотела чувствовать его поддержку, знать, что они проживут вместе целую жизнь, что у них будут прелестные дети... Глупые мечты. Мелек не раз слышала поучение старых людей, по типу: "Султанши никогда не бывают счастливы" или "Султанши рождены быть разменной монетой". Но девушка думала, что так бывает только в семье, где мать ненавидит свою дочь за то, что та не Шехзаде, а отцу впрочем все равно. А как оказалось... Все таки она была окружена любовью и заботой с первых дней жизни. Мать и отец всегда опекали ее, а братья беспокоились и следили, чтобы проворная девочка не натворила глупостей. Но даже если подобное случалось, Махмуд и Осман пытались брать вину на себя. Все таки Шехзаде вряд ли могут серьезно наказать. Неужто Мелек стала исключением из правил? Или просто удача перестала ей улыбаться.
Вахид, заметив легкую дрожь Мелек, потянулся к ее руке, дабы поддержать, но Султанша резко забрала свою ладонь, одарив "мужа" недовольным взглядом. Паша слегка скривился, но ничего не сказал, вновь переведя взгляд на Кадия, что читал какую-то молитву. Мелек вновь отвернулась, опустив голову. Это ее путь. Она согласилась. Да, может нашими судьбами и управляет кто-то свыше. Иногда Мелек именно так и казалось. Но одновременно с этим Султанша понимала, что все события зависят от нее самой. Она позволила этому случится. А ведь могла сказать твердое "нет" и мать бы непременно нашла выход. Возможно, обратилась бы за помощью к Назлы-Шах Султан. Но а как же тогда выжил бы Махмуд? Ведь его жизнь зависит от этого никяха. Мелек не готова отдать собственного брата просто ради счастливых деньков. Пусть лучше она каждый день будет умирать в браке с Вахидом, нежели он погибнет от рук палача за преступление, которого вовсе не совершал. Девушка слегка повернула голову в сторону и скользнула по лицу Паши оценивающим взглядом. Вахид был абсолютно доволен. Его зрачки наполнились лихорадочным блеском, а вся поза выдавала напряженность. Он волновался. Не думал ли Паша, что Султанша сбежит? Ох, это был бы самый прекрасный вариант развития событий и самый трагичный.
Стоило Кадию спросить у свидетеля, который сидел вместо Мелек, о согласию, как Султанша почувствовала, что одинокая слеза скатилась по ее щеке.
— Согласна. — ответил свидетель. Мелек резко отвернулась к окну, через которое в покои проникал солнечный свет. Теперь она обречена.