Кто?

Рвусь из сил и из всех сухожилий, Но сегодня — опять, как вчера, — Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера. В. Высоцкий

      Распрощавшись со школой, я встал перед нелегким выбором вуза, куда поступить. Стоит сказать, что выбирать, чего именно я хочу, всегда было пыткой. В итоге, я придумал для себя интересный способ — бросать жребий (монетку, кубик или тянуть бумажку из нескольких). При этом вытянутая бумажка никогда не означала, что так и следует поступить. Самое важное, вытянув жребий, нужно было сильно прислушаться к себе. Если появлялось внутреннее чувство протеста — значит, выбор неверен. Когда же чувство смирения с судьбой превалировало — значит это тот самый верный путь. Пока что этот способ никогда меня не подводил.       С вузом я определился сразу — куда и поступать как не в наш городской Университет, стоял вопрос выбора факультета. Вот и сейчас передо мной лежало пять бумажек с надписями: эконом, истфак, матфак, физфак, филфак. Засовываю бумажки в шапку, перемешиваю, тяну…       - Истфак!       Да ну нафиг, ну люблю я историю, но какие перспективы. Да и вообще, зачем я его включил, решено от этой бумажки мы избавляемся. Вновь перемешиваю, тяну…       - Филфак!       Да что это такое, не хотел же его включать. Записка эта и появилась только из-за того, что школьная учительница литературы настоятельно рекомендовала мне идти туда. Помню, особо её впечатлило мое сочинение на тему «Мир женщины в пьесах Островского», после которого она в порыве выдала «Ай да Пушкин! ай да сукин сын!». А по мне так сочинение для женщин было обидное, ну да не мне судить. Ясно одно — филфак явно не мое. Ну что ж осталось три бумажки…       - Матфак!       Почему б и нет? С точными науками у меня всегда было хорошо. К тому же математика и информатика были одними из моих любимых предметов в школе. Итак, жребий брошен, как говорил Цезарь.       На следующий день я подал документы на Математический факультет, специальность Прикладная математика и информатика. Учитывая мой крайне высокий балл ЕГЭ, сомневаться в поступлении не приходилось. Тем не менее, я периодически появлялся в университете и смотрел списки поступающих, надеясь найти в них знакомые фамилии своих бывших одноклассников. Самое странное, что все три фамилии моих подозреваемых с интервалом в несколько дней в списках появились. Интересно, совпадение это или кто-то подался следом за мной.       Шли последние дни июня, через пару дней я собирался уехать к бабушке в деревню. Было шесть часов утра, когда я как всегда отправился на утреннюю пробежку. Людей на улице практически не было, я бежал, мышцы работали, солнце поднималось, и казалось, что это и есть счастье. Я следовал своему обычныму маршруту: вначале между домов, затем свернул в лесопосадку и побежал в тени деревьев по узкой тропинке. Вдруг, повернув голову, меж ветвей стоящего дерева увидел синий лист бумаги. Ну что за… Интересно долго ли это издевательство будет продолжаться? Развернув лист, я прочитал: Вы замечаете сквозь ветку над собой Обрывок голубой тряпицы с неумело Приколотой к нему мизерною звездой, Дрожащей, маленькой и совершенно белой. Июнь! Семнадцать лет! Сильнее крепких вин Пьянит такая ночь… Как будто бы спросонок, Вы смотрите вокруг, шатаетесь один, А поцелуй у губ трепещет, как мышонок. (1)       Это я-то мышонок? С моими 188 см роста? Мысли стремительно путались, я чувствовал себя как зверь, на которого идет охота. Отрезан со всех сторон, и меня медленно гонят прямо на охотника, который вгонит заряд в сердце. Настроение стремительно улетучивалось. Нет, так не пойдет, уж что-что, а сдаваться я не привык.       Ясно одно, тот, кто пишет эти записки, знает обо мне очень много, а вот я о нём практически ничего. Надеюсь, в деревне сюрпризов не будет, и у меня останется время подумать, как быть дальше. Во всей этой истории мне не понятно было одно, если кто-то в меня и вправду влюбился, почему нельзя подойти и объясниться. Зачем эта игра? Или автор этих записок хочет, чтобы я сам его нашел? Не люблю я играть по чужим правилам, только вот как навязать свои?       Оставшиеся два дня перед отъездом, я постоянно ждал какого-то подвоха, но ничего не происходило. В деревне же меня наконец-то отпустило окончательно, и, собрав все записки вместе, я попытался разобраться. Первые записки были явно направлены на то, чтоб дать знать, что есть кто-то, кому я не безразличен. Из записки, вложенной в аттестат, явствовало, что на какое-то время мы расстаёмся. Почему же тогда так быстро появилась новая записка? Похоже, не один я искал знакомые фамилии в списках на поступление, и наличие моей фамилии в том же списке очень обрадовало моего тайного поклонника. Значит, по-прежнему упираемся в то, что это один из трех. Только вот кто? Мне снова казалось, что я упускаю что-то важное, но уловить уползающую мысль, никак не удавалось.       Месяц в деревне пролетел на одном дыхании, я купался в озере, загорал, ходил на рыбалку. Сознание требовало отдыха, и оно его получило. Но всему приходит конец, и нужно было возвращаться в город на зачисление в мою новую альма-матер.       Зачисление, по сути, представляло формальность, списки уже давно были сформированы, и решался вопрос только с последними полупроходными местами. На математический факультет в этот год набирали четыре группы по тридцать человек. Многие пришли на зачисление с родителями, кто-то притащил и братьев, сестёр, так что народу было очень много.       Тут же в аудитории я встретился с моими бывшими одноклассниками. Сергей заметно нервничал, он как раз был среди полупроходных, и было ещё не понятно — поступит или нет. Егор излучал уверенность и силу, он практически не изменился за лето. Он был в длинных шортах, которые ему чрезвычайно шли. Когда он сидел на парте, качая ногами, мои глаза помимо воли опускались ему ниже пояса. Игорь же изменился сильно, волосы стали еще длиннее, в ухе появилась серёжка гвоздик. Из другого уха свисал наушник, слышалась мелодия, которой он шепотом подпевал. Он пристально посмотрел на меня своими карими глазами, здороваясь, и я понял, что по-прежнему его боюсь. Ну почему он на меня так действует?       В это время в аудитории появился декан факультета и начал зачитывать окончательные списки. К концу списка выяснилось, что Серёга всё-таки поступил, и на его лице разлилась улыбка. Я же пытался понять, кто из троих пишет мне послания.       Последние дни августа перед началом занятий были посвящены покупкам всего необходимого. О том, что ждет меня в университете, я старался не думать. Утром, проснувшись как всегда рано, я выглянул на улицу и со своего 4 этажа увидел надпись на асфальте, сделанную синим мелом. Сомневаться, что она предназначалась мне, не приходилось. Кто на лавочке сидел, Кто на улицу глядел, Игорь пел, Сергей молчал, А Егор ногой качал. (2)       А сбоку, уже большими буквами, было просто написано «КТО?».       Ну что за детский сад, хорошо хоть моего имени тут нет, а то б перед соседями со стыда сгорел. Понятно одно, тот, кто пишет мне послания, очень хорошо понимает, что у меня выбор из трех парней, и просто издевается.