"Цирк"

Ради вас не спал ночь. Строчил нечто милое. Ня) Два дня незаметно проходят для всех здоровых мемберов. Один Ёндже мечется в поисках покоя, мучается и толком объяснить не может, что ему мешает. Врач приходил и осматривал больного, сказав про воспаление среднего уха и отек. А дальше парни вынуждены сами догадываться, что происходит в организме вокалиста. Младший ворочается ночи напролет, пыхтит и натягивает шерстяную шапку почти на нос, думая о волшебном согревающем эффекте. Втихомолку пускает слезы от боли в ушах, которая сопровождается звоном, стоит ему только раскрыть рот и попытаться произнести хоть словечко. Если произнесет, то голова начинает разваливаться на куски, будто в черепе взрывается осколочная граната. Своим поведением он вымотал макнэ, выжал до капли. Бедный мальчик так боялся за хена, что не мог спокойно заснуть рядом с ним и пристально пялился на пострадавшего. Наконец Химчан не выдержал и попросил у Гука разрешение на обмен комнатами, прося взять малыша Чжунхона вместо себя. Лидер больше всех злится и переживает, но вида подать не может, а когда единственный, кто без слов чувствовал его состояние, переселяется, становится мрачнее тучи. Конечно, он одинаково относится ко всем участникам, но самым близким все равно остается Химчан. Перебравшись в более спокойную обстановку, макнэ внимательно рассматривает все предметы в комнате лидера, трогает их поочередно, восхищаясь всем подряд, будто прикасается к чему-то прекрасному. Как-то вечером его пытливый ум подбивает загребущие ручонки схватить блокнот с текстами. Ёнгук моментально отвешивает парню подзатыльник и, осыпая его отборными матами, выпроваживает на диван в гостиную. На обиженные вопли макнэ прибегает озабоченный лис, разочарованно качая головой, требуя тишины, игнорирует протесты Гука и запихивает Зело обратно в комнату. Старший тихо ругает лидера за неосмотрительность и легкий налет эгоизма, но слыша очередные всхлипы Ёндже уносится прочь, оставляя Банга в недоумении одного. Тот рвется взять реванш, следует за Химчаном и созерцает, как лис укачивает ревущего вокалиста, словно ребенка. - Че он воет, а? - Уши болят у него , скотина бессердечная, - Чан хищно, но очень тихо, рычит на рэпера. Лидер сдавленно сглатывает, садится напротив и одним движением сдергивает с Ёндже шапку. Парень дергается, замирает, видя сосредоточенный на себе взгляд. У вокалиста впалые щеки и огроменные синяки под глазами, плюс всклокоченная белесая челка и отрешенный взгляд. - Он ведь плохо слышит? – спрашивает Гук у лиса и получает утвердительный ответ. Ежик начинает вертеться, ведь движения губ он видит, а звуков – ноль, - Тогда, я сейчас выхожу, ты за мной… В коридоре, перейдя на всякий случай на заговорщицкий шепот, они решают судьбу больного. - Ему надо прогреть их внутри, - говорит Химчан, - но мне не закапать ему уши…Во-первых, это действительно больно, во-вторых, он уворачивается… - Тогда, я держу – ты заливаешь раствор… Следующим действием, лидер широко распахивает дверь в спальню к Ёндже, быстро добирается до него и , невзирая на поврежденную руку, умелым захватом блокирует и сковывает движения юноши. За ним со скоростью света подлетает лис, наклоняет с усилием голову ежика и заливает в одно ухо спиртовую настойку, которую посоветовал врач, потом тем же способом, во второе и затыкает ватными тампонами. Вокалиста пронзает острая, как иглы боль, сменяющаяся жаром от спирта, он трясет головой, но Чан не дает ему наклониться слишком низко и позволить жидкости вытечь. В проеме виден худой силуэт Зело, пытающегося понять, почему старшие мучают Ёндже. Лис разрешает Бангу уйти, и лидер хватает макнэ за запястье, оставляя больного отдыхать, а мамашку присматривать. Ежик еще какое-то время жалобно скулит в плечо старшего, но лекарство действует, успокаивая и снимая отек. В комнате раздается размеренное сопение – вокалист блаженно спит на груди у Чана, а тот смущенно улыбается. Когда Ёнгук возвращается к ним, узнать результат, то просто закрывает дверь, не позволяя никому мешать. Он сам готовит ужин для остальных младших, делая подобие рамена, строгая овощи и мясо на тарелки, чем поражает сам себя. Танцор первым впархивает в кухню, тянется за тарелкой, получает деревянной ложкой по пальцам и обиженно выпячивает губу. Дальше влезает Дэхен, недоверчиво глядя из-под челки, садится рядом с Опом и послушно ждет. Последним врывается макнэ, снося на своем пути подставку для зонтов в прихожей, спотыкаясь об ковер, роняя плеер, и приземляется лицом в стул. Фыркает и принимает вертикальное положение. Едят в тишине, хрустя и пережевывая пищу. Лидер отправляет Зело отнести порцию голодному Химчану. Малыш возвращается возмущенным и заявляет, что больше туда не сунется, они слишком мило спят, ему стыдно им мешать. Наступает ночь, когда все мечты сводятся к одеялу, подушке и кровати. За окнами непроглядная темень, редкие фонари не спасают положение. По дорогам пробегают одинокие машины, сверкая фарами, моргая то дальним, то ближним светом, сигналя таким же одиноким пешеходам. Дэхен стоит у приоткрытого окна, вдыхая ночной прохладный воздух. В прочищенном мозгу возникают картинки из прошлого полуобморочного состояния, выплывает воспоминание о втором поцелуе с Чонопом, и парень неловко краснеет. На плечо опускается чей-то острый подбородок и сильные руки обнимают за талию. - Не стой так близко, простудишься… - бархатный голос касается перепонок. Дэ разворачивается и встречается с насмешливыми искорками в глазах танцора. И снова, снова ощущает его губы на своих , и поддается, расслабляется, отдаваясь чувству до конца. Он умеет убеждать, покорять, так плавно и так нежно. Оп ласково целует уголки губ у вокалиста и осторожно, боясь спугнуть, проводит по ним кончиком языка. Ответная реакция не заставляет себя ждать, ему позволяют целовать настойчивее, дразня чужой язык своим, проникая глубже и притягивая плотнее, смыкая объятия. Ладони Дэхена исследуют плечи танцора, пальцы проникают в волосы, сжимают кожу на макушке. Это заводит Чонопа, который искренне молится не сорваться прямо здесь и сейчас. Он подхватывает Дэ под ягодицы, усаживая на подоконник и позволяет, обвить свои бедра стройными ногами. Ресницы вокалиста подрагивают, когда он приоткрывает глаза, чтобы удостовериться, что происходящее реально. Оп отстраняется, снимая футболку и отбрасывая в даль, затем стягивает с соседа пижамную рубашку, раскрывая пуговку за пуговкой. Припадает к ключицам, невесомо целует, засасывает тонкую, почти аристократически бледную, кожу, оставляя свою отметку. Вокалист возится с пряжкой на джинсах партнера, пыхтя и сдувая челку в сторону, пока тот сам не избавляется от штанов, оставаясь шелковых боксерах. Дэ, словно загипнотизированный, проводит пальчиками по груди, прессу Опа и пробирается под тонкую ткань нижнего белья, поглаживая возбужденный орган. Сдавленный стон танцора возвращает его из мечтаний, дав новую возможность насладиться губами соседа. Сильный Чоноп подхватывает еще слабого Дэхена на руки и укладывает на кровать, стаскивая мягкие пижамные штаны вместе с трусами, накрывает своим весом и жаром тела. Парень ловит ладони партнера и переплетает их пальцы, не отвлекаясь от поцелуя. Тихие вздохи радуют танцора, который сбрасывает последний предмет одежды на пол, закидывая ноги соседа себе на талию, соприкасаясь с его эрекцией. Ноготки вокалиста чертят красные полосы на спине Опа, заставляя того по-звериному рычать от удовольствия и прикусывать мочку Дэ до болезненных ощущений. Младшему нравится играть с Дэхеном, нравится ласкать его и доставлять радость. Он скользит от губ вниз, проводя мокрую дорожку языком по шее, ключицам, задерживается у сосков, кусая один, следя за движениями партнера. Рука сама ложится на возбужденный член старшего, сама начинает плавные, неторопливые движения, срывая петли с дверей приличия, открывая скоростное шоссе в сторону похоти. Дэ стонет и извивается под младшим, перебарывая вдруг возникший в сознании страх. Внутри все закипает, бурлит, просит большего. Чоноп улыбается, как чеширский кот и накрывает член друга своими горячими губами, пропуская его в свой рот. Дэхен аж приподнимается на локтях, чтобы лицезреть сие действие, откидывает голову назад, не в силах контролировать сознание, когда язык проходит по особо чувствительной зоне, на головке. Дэнс машина тоже хочет внимания и игриво выпускает член изо рта, но не встает, а только тянется рукой к тумбочке за смазкой. - Подожди, - сбивчиво шепчет вокалист, - Ты…ты будешь первым… - Это прекрасно, - в том же страстном тоне отвечает Чоноп, вновь целуя друга. Холодные прикосновения к анусу тревожат Дэхена, но под ласками он сдается и пропускает внутрь себя один палец. Растяжка длится долго, Оп не хочет доставлять дискомфорт, потому медлит со вторым и третьим пальцами. Постепенно он заменяет их на свои член, аккуратно вводя до основания, и всем телом прижимается к старшему , чувствуя, как тот напрягается от боли. - Прости…прости…- сцеловывает хрустальные слезинки со щек вокалиста, - Потерпи…Сейчас будет хорошо…Я обещаю… И начинает размеренно двигать бедрами, не отрываясь от пухлых губ, лаская свободной рукой все еще возбужденный член Дэ. Наконец, он задевает простату, понимая, что вокалист видит цветные фейерверки, чуть ускоряется, но не слишком. Просто продолжает сладко терзать тело партнера, внимательно рассматривая его тонкие черты лица, эти манящие губы со срывающимися тихими стонами в унисон, густые дрожащие реснички и грациозно запрокинутую голову. После очередного удара по простате, старший вскрикивает и кончает на свой живот и руки Чонопа, а танцор догоняет его через два толчка, заполняя своим семенем изнутри. Они тяжело дышат , даже не пытаются прикрыться, но Оп сдается и натягивает на них одеяло. - Ты только поправился, - бурчит он, - Еще опять сляжешь… А Дэхен сквозь сон расплывается в довольной улыбке, хотя возможно завтра не сможет сесть. И это совсем не главное. Оп прижимается к старшему со спины и утыкается носом в затылок, вдыхая терпкий аромат. Вокалист поворачивается к нему лицом. - Никогда не думал, что мой первый раз будет с парнем… - Ты расстроен? – ужасается Чоноп, - Тебе не понравилось? - Дурак, ты. Так и не понял, что нравишься мне… Дэхен отворачивается и благополучно проваливается в сон.