Принцесса

      Декабрь выдался солнечным. Не по погоде, нет, но в душе у меня светило солнце, и даже в пасмурные дни я шла по городу, озаряя его улыбкой. Прохожие порой странно смотрели на меня, не понимая, почему я такая радостная, однако мне было всё равно. Чтобы быть счастливым, ведь не нужны особые причины, верно?       Осенне-зимний семестр был в самом разгаре. Несмотря на стремительно приближающиеся рождественские праздники и Новый год, до экзаменов было недалеко, и поблажки нам никто давать не собирался. Мы продолжали ходить на лекции и на редкие практические занятия. Отрадой для меня были занятия по физкультуре, которые начались в октябре! Наш колледж предлагал танцы, фитнес, борьбу и много чего ещё. Тацки была в восторге. Я всё рассказывала ей в подробностях, когда мы говорили по скайпу. Она радовалась за меня, что я ходила и на фитнес, и на борьбу; представляю, как было бы здорово, ходи мы на них вместе, как раньше в школе. Но увы!       С одногруппниками у меня складывались хорошие отношения. Друзей у меня за эти месяцы не нашлось, но приятели появились. Кого-то я даже знала до этого, через школьных знакомых. Они тоже знали меня. Иногда мы ходили в кафе и за большим столом в большой компании обсуждали последние новости колледжа: кто с кем начал встречаться, кто победил в районном турнире по гольфу, кто вошёл в университетскую команду по плаванию и так далее. Часто говорили об айдолах. До этого даже представить не могла, что можно так громко визжать…       Пальто я всё-таки купила новое. Средней длины, до колена, приталенное, с английским воротником, цвета кофе с молоком. Пальто было китайское, не самого лучшего качества, но смотрелось безумно дорого. Особенно мне нравилось, как сочетался цвет с моими волосами. Я чувствовала себя настоящей принцессой и в приподнятом настроении шла под одетыми в цветомузыку ветвями сакур в колледж.       Витрины магазинов сверкали. И нет в этом секрета — ведь скоро рождество! Пусть праздник европейский, японцы тоже его любят. Любят за доброту, за тот свет и тепло, что он дарит. И все будут дарить друг другу подарки, говорить приятные слова и греть друг друга. Мы планировали провести этот вечер в компании одногруппников, погулять по парку и посидеть в кафе. Отсиживаться дома, когда весь мир гуляет и встречает рождение нового года, совсем не то, что хотелось бы.       Я подошла к крыльцу колледжа. Настроение приближающегося праздника окутывало всех, подобно тёплому пледу. Я шла и встречала звонкий смех, шутки, улыбки, сверкающие от радости глаза и не могла не улыбаться в ответ. Это ли не волшебство?       — Орихиме! — закричал сзади яркий девчачий голос.       Я обернулась и раскрыла объятья для вбежавшей в меня Кимура Нанами. Она хохотнула и, отстранившись, похлопала меня по плечу.       — Ну что? Готова к рождественским дням? — лукаво сощурив глаза, поинтересовалась она.       — Ну-у-у, — протянула я и призналась: — Fifty-fifty. Настрой праздничный имеется, но пока есть вещи, которые ещё не доделала.       — Смотри не проворонь, — засмеялась Нанами-тян. Болтая ни о чём, мы пошли внутрь.       С Нанами-тян мы познакомились через месяц учёбы. Так совпало, что мы выбрали очень много одинаковых дополнительных дисциплин. Но танцах мы впервые заговорили. Разговор был о какой-то несущественной мелочи. Потом мы с удивлением обнаружили друг друга на базовых предметах и так узнали, что специальность у нас одна.       Нанами-тян была ниже меня на полголовы, худенькая, но бойкая. Если бы меня попросили нарисовать её, я бы изобразила её в виде воробья-панка. Да, именно воробьём и именно панком! Потому что… Нанами-тян одевалась, как панк. Она любила модные маски на лицо (нередко, даже с шипами!), узкие джинсы, толстовки, спортивные ветровки с ярким, как пламя, принтом, и кроссовки на высокой подошве. Одежда, манера держаться на людях, речь — всё, всё выделяло Нанами-тян из толпы! Даже когда она носила форму колледжа, чувствовалось, что мимо шагает живой огонь. Она была как яркая звезда, и мне было приятно ловить её тёплый свет.       Я бы не сказала, что мы были хорошими подругами — Тацки-тян не заменит никто! — но мы могли вместе ходить в кино, вместе проводить время на выходных и после занятий, что-то обсудить. Мы были хорошими приятельницами.       — Что у нас сегодня? — спросила меня спутница, надув пузырь из жевачки и лопнув его.       — Сейчас у нас социология, потом аэробика, — ответила я, надев сменку. Нанами-тян поставила свои тяжёлые ботинки на полку, надела увабаки, и мы направились к нашей аудитории.       Рослый парень с длинной крашеной чёлкой махнул нам рукой. Он стоял, облокотившись о стену.       — Привет, Сатоши-кун, — поздоровалась я.       Сатоши-кун был вторым человеком, с которым у меня сложились добрые отношения. У нас не было общих занятий, но однажды в октябре, когда спускалась по лестнице, я поскользнулась и случайно ударилась лбом о его локоть. Так забавно сейчас вспоминать! У меня шишка выросла, как рог единорога! Сатоши-кун тогда проводил меня до дома, спросил, нужна ли мне помощь, и несколько дней подряд покупал мне кофе и вафельные батончики. Между нами завязалось общение. Иногда он приходил ко мне в пекарню и заказывал чай с булочкой. А иногда мы вместе смотрели аниме в тематических барах и кафе.       Мы вошли в аудиторию и заняли свои места. Я поёжилась. Было жутко холодно! На улице температура держалась в районе отметки в 13 градусов, но в помещении без отопления выдержать её казалось испытанием. Я стала растирать руки и греть их дыханием. Жаль, что у нас нет отопления, как на Хоккайдо…       Пара пролетела незаметно. Ямашита-сенсей даже самые скучные темы превращал в нечто потрясающее. Он отличался от большинства преподавателей, которые просто читали лекции; Ямашита-сенсей работал в США, Вьетнаме и Таиланде, поэтому предпочитал разговаривать со студентами, учить их в общении, по его собственному выражению. Он умел найти подход даже к самым немотивированным студентам, обращая их на светлую сторону. Мы много смеялись, материал запоминался сам собой. Я мечтала быть в будущем, как он — таким же солнцем, таким же центром притяжения. И я надеялась, что скоро такая возможность представится.       На физкультуре мы согрелись. Прыгая и бегая под песни японских и американских певцов, мы разгоняли холод и плохое настроение. Прочь из наших тел! Прочь из головы! А после физкультуры мы собрались в близлежащем кафе на обед. Я, Нанами-тян и другие мои сокурсники — Хигашидо Хидеки-кун и Огава Мамору-кун. Они учились на других направлениях и были хорошими друзьями Нанами-тян — а через неё с ними познакомилась уже я. Мы сидели за круглым типично низким японским столиком, поджав колени. Говорили о стажировках, надеялись получить их, ждали новостей, как письма из Хогвартса.       — Когда заявки думаете подавать? — поинтересовался Хидеки-кун, прочесав пятернёй волосы.       — Лично я уже подал, — ответил Мамору-кун. — Должны ответить после Нового года, приняли меня или нет. А если приняли, то куда.       Нанами-тян лукаво прищурилась.       — Я знаю, что ты хочешь куда-нибудь на юга, Мамору-тян, — пропела она, вытягивая матчу по трубочке, — но на твоём месте я бы обрадовалась даже вечной мерзлоте Хоккайдо. Зная, как часто ты ходишь на занятия.       Я поперхнулась и закашлялась. Нанами-тян перевела взгляд на меня и рассмеялась.       — Орихиме, ты же знаешь, какой он ответственный! — последнее слово она выделила. — А мечтает о Бали и даже Сингапуре.       — Ненавижу тебя, Нанами, — воскликнул в сердцах Мамору-кун, сверкнув глазами. Но все мы прекрасно знали, что он лишь дурачится. — Эти тупые предметы не стоят моего времени! А вот в Индонезии, Малайзии или даже Сингапуре я бы принёс пользу.       — И отдохнул бы под солнцем, — Хидеки-кун похлопал друга по плечу. — Мы всё понимаем.       — А сам-то больно ответственный?       Хидеки-кун рассмеялся. На самом деле, нет — Хидеки-кун сам называл себя «королём раздолбаев». Мне же казалось, что им обоим немного не хватало усидчивости. Или мотивации.       — Зачем мне стажировки? Я уеду по обмену на полгода в США следующей осенью.       — Мамору-кун, я уверена, что всё будет хорошо, — вмешалась я. — Просто надо верить в это и надеяться на лучшее!       — Спасибо, Химе!       Нанами-тян со стоном выдохнула и закатила глаза.       — Принцесса, ты не принцесса, ты мать Тереза! — воскликнула она, упершись локтём о стол.       Я смутилась. Хидеки-кун и Мамору-кун рассмеялись.       — Химе, спасибо тебе за поддержку и веру в меня, правда, — мягко проговорил Мамору-кун, лучезарно улыбнувшись беззубой улыбкой (ему когда-то в драке выбили передний зуб). — Но я не стою твоей заботы.       — Что ты такое говоришь, Мамору-кун? — рассмеялась я. — Говоришь так, словно я делаю что-то плохое.       — Тратить себя на бездельников можно причислить к плохому, — подмигнула Нанами-тян. – Часики-то тикают. Тик-так, тик-так…       — Ой, да ладно вам.       Я замолчала и с наслаждением принялась за карри. Мальчики до сих пор спорили о том, кто более ответственен и куда в конечном итоге поедет Мамору-кун. Они даже забыли о еде. Активно жестикулировали, порой говорили слишком громко, и другие посетители кафе с неодобрением косились на нас. Порой доносились шепотки, что «молодёжь вести себя разучилась!» Мне было всё равно на замечания. Мне было хорошо и тепло.       Я тоже подала на волонтёрскую стажировку: на Кюсю, на Окинаву, в Таиланд, Камбоджу и Вьетнам. Я не думала, куда я поеду и поеду ли куда-нибудь вообще. Если будешь много об этом думать, то можно и разочароваться, если что-то не сбудется. Я уже наступала на эти грабли — а шишки оказались болезненными. Поэтому я просто наслаждалась оставшимися до Рождества днями и проживала каждый как можно полнее и ярче.       Ребята продолжали спорить о своих шансах на поездки. Я молча наблюдала за ними, думая, как мне везёт в жизни с друзьями и знакомыми. Да, семья у меня не самая счастливая, но вот люди, которых я сама выбрала в своём окружении, просто потрясающие. Что мои школьные друзья, что приятели из колледжа. Хидеки-кун был одного роста со мной, с коротко постриженными волосами, глазами, яркими, как ртуть, и лёгкой улыбкой, способной обеспечить электричеством не один город. Он был хорошо сложен, и не раз я видела, как девушки задорно подмигивали ему. Мамору-кун казался его противоположностью. Он был высок и очень строен, совсем, как артист балета. Волосы он стриг редко, поэтому часто собирал их в хвост. И как ни странно, драчуном был именно он. Проблемы решал в драках, а Хидеки-кун предпочитал забалтывать всех вокруг себя. В очередной раз я увидела, какими разными могут быть лучшие друзья.       Обеденное время пролетело незаметно, и мы начали прощаться.       — Потом ещё обсудим, как и куда пойдём на Рождество, — сказал Хидеки-кун, спрятав руки в карманах.       — Может, решим квартиру снять на ночь, чтобы всю ночь не провести на улице, — пожал плечами Мамору-кун.       Нанами-тян усмехнулась.       — Решим всё. Кстати, Орихиме, как там твой друг? Идёт с нами или как?       Я с улыбкой пожала плечами.       — Я как раз иду к нему после работы. Хочу с ним об этом поговорить.       Мамору-кун защёлкал пальцами, пытаясь что-то вспомнить.       — Как его там зовут? Сато?       — Садо-кун, — поправила я.        — Точно, — щёлкнул Мамору-кун ещё раз. — Ну ладно, Химе, удачи на работе!       — Давай, удачи!       — Пока!       — До встречи!       Я помахала им рукой вслед и направилась в противоположную сторону. Работа. Меня ждала моя булочная, мои булочки с корицей и кленовым сиропом, пончики с шоколадной и клубничной глазурью, кофе запаха каштана и миндаля и тёплая молочная матча. Уфф, только подумала, а уже слюнки текут!       Я любила свою работу. Да, она была не самая престижная, денег больших я не зарабатывала, но описать то удовольствие, которое я испытывала при виде ароматной пышной сдобы или торта, политого шоколадом, просто невозможно. Кажется, будто моё лицо само превращается в булочку, стоит мне увидеть очередной шедевр нашего пекаря.       С мыслями о выпечке я подошла к пекарне. У входа в пекарню, облокотившись о стену, стоял… Сатоши-кун. Неожиданный сюрприз! Но приятный.       Он слушал музыку, крупные наушники спрятали его уши полностью и словно согревали их в эту пусть нехолодную, но и не жаркую погоду. Я подошла. Сатоши-кун заметил меня, только когда я встала рядом.       — Привет ещё раз! — со смущённой улыбкой поздоровалась я. — Кого-то ждёшь?       — Пообедать пришёл, — махнул рукой он и усмехнулся.       — Тогда пойдём! — Я не стала спрашивать, почему он не зашёл раньше, хотя и хотелось. Сатоши-кун был не самым разговорчивым человеком и нередко оставлял вопросы без ответа, даже если вопрос повторяли. Наверное, это был самый оберегающий своё личное пространство человек в моём окружении.       Колокольчик над дверью звякнул. Моя напарница поднялась на ноги и радостно заулыбалась мне.       — Привет, Валери-тян!       — Химе! Привет! — Валери-тян направилась было ко мне, но одёрнула себя. Я виновато улыбнулась про себя. Валери-тян была француженкой, училась здесь в университете по обмену. Когда мы впервые встретились, когда она пришла в первый день на работу, она подскочила ко мне и… расцеловала меня в обе щёки. Такого я не ожидала. Потом мне пришлось сказать, что в Японии так не принято делать, и, наверное, очень сильно смутила её. Но я не хотела этого, правда!       Я прошла в помещение для персонала и начала переодеваться. Краем глаза, я заметила, что Валери-тян перекинулась парой слов с Сатоши-куном (приняла его заказ, судя по всему), поставила кофемашину и зашла ко мне.       — Он ждал тебя сорок минут! — горячо прошептала напарница. — Всё никак не заходил. Ты ему точно нравишься, Химе!       Я закашлялась. Что?..       — Валери-тян, ты ошибаешься, мы просто друзья, — пролепетала я, невольно бросив взгляд в его сторону.       — Да точно тебе говорю! Так, — Валери-тян сняла передник, из кармана достала листочек с заказом. — Вот! Оставляю всё на тебя! Он заказал американо, булочку с корицей и салат с креветками! Давай, иди! Кофе, наверное, уже готов!       Я не успела ничего сказать, как оказалась за прилавком, а дверь в комнату для сотрудников закрылась. Что ж… Меня ждал клиент.       Я достала из холодильника салат с креветками, из печки вынула только что испёкшуюся булочку, и всю эту красоту дополнила ароматным американо. Не перестаю поражаться вкусу нашего начальника — кофе заказывали из самой Бразилии!       — Вот, твой заказ, Сатоши-кун, — мягко сказал я, поставив перед ним поднос.       Сатоши-кун кивнул на стул напротив, приглашая меня сесть за стол, но я замотала головой.       — Не могу! Я же на работе! — пробормотала я. — Должна быть за кассой.       Мой приятель обвёл взглядом булочную, будто бы смотря, есть ли кто-нибудь, кто может застукать мой дисциплинарный проступок, или нет. Я знала, что никого не было. Ротанговые столы и стулья пустовали, начальник (он же повар) придёт только через два часа, чтобы приготовить тесто на утро. Да и в принципе ничего такого особенного в том, чтобы посидеть со знакомым из колледжа, не было… Но я колебалась.       — Если не хочешь… — развёл руками Сатоши-кун.       — Нет-нет, — поспешно замотала я головой. — Всё в порядке. Я чуть-чуть посижу, потому что я должна быть там, а не здесь, — рассеянно показала пальцем на стойку. — И вообще — нехорошо вот так вот говорить с клиентами!       — Почему?       — Ну, — замялась, — неправильно это.       Но всё же я села. Несмело, на краешек стула.       — Давно здесь работаешь? — перевёл он тему.       Я принялась считать в голове. Как быстро время летит!       — Два года с небольшим! — удивлённо пробормотала я. А ведь действительно, казалось, будто я пришла сюда только вчера. За это время у меня сменилось уже три напарницы.       Только подумала об этом, как Валери-тян вышла в зал и помахала мне рукой.       — Пока, Химе! Удачи на смене! — послала мне воздушный поцелуй и вышла из булочной. Я проводила взглядом её белокурую макушку, пока она не скрылась за углом.       — Интересно, — пробормотал Сатоши-кун, мешая палочками салат, — ты, видимо, любишь эту работу, раз столько здесь уже работаешь.       Я кивнула.       — Да, я очень люблю… А ты проницателен, Сатоши-кун, — улыбнулась я. Он хмыкнул. — Приятного аппетита!       Мы переговаривались, Сатоши-кун обедал, мы обсуждали ближайшие премьеры наших любимых аниме-сериалов и кино. Возможно, получится сходить, развеяться!       — А не хочешь прогуляться после работы? — вдруг спросили меня.       Я замерла. Слишком неожиданно прозвучал этот вопрос. «Ты точно ему нравишься!» — вновь раздался в голове голос моей шумной напарницы. По позвоночнику проползла липкая дрожь. Я не знала, что ответить. Вернее…       — Сегодня не получится, к сожалению, — виновато пробормотала я. — Иду к другу. Давно не виделись. Хотела обсудить предстоящие праздники.       — Вот как… привет твоему другу, — усмехнулся Сатоши-кун и отнёс миску с чашкой к стойке с грязной посудой. — Спасибо, Орихиме, было очень вкусно. Моё уважение хозяину заведения. — Он прочесал свою цветную чёлку пальцами и вышел. Я вытерла стол, поправила стул и встала за кассу. Отчего-то мне было жутко неловко.       Остаток дня прошёл как обычно. Клиентов стало больше ближе к вечеру, когда все добропорядочные японцы покинули свои душные офисные коробки и, возвращаясь на квартиры, заходили в нашу булочную за вечерними десертами или булочками на завтрак. Наш повар (он же начальник, он же хозяин, он же наше всё) пришёл за пару часов до закрытия (позднее, чем обычно) и приготовил всё для утренней выпечки. Выходили мы вместе. Было уже темно и зябко. Я куталась в шарф и грела руки кофе. Мой прекрасный босс закрыл всё, пожелал мне хорошего вечера, и на этой приятной ноте мы разошлись в разные стороны.       Моя работа находилась в типичном японском спальном районе. Узкие тротуары, узкие дороги, велосипедисты, снующие туда-сюда (мне бы тоже велосипед, ах!), голенькие деревья, которые каждый муниципалитет украшал по-своему. В моём районе и там, где находился мой колледж, деревья украшали цветными гирляндами — их вешали на ветки и огни спадали с ветвей сверкающей мишурой. Здесь было немного иначе. Гирлянда с красными крупными круглыми огнями протянулась от одного дерева к другому, будто бы указывая путь. Иногда на автобусных остановках я видела надувных сант. Глядя на европейского волшебника, я думала об Исиде-куне: как ему живётся в Германии? Как там сейчас?       Мне повезло, что Садо-кун жил недалеко от моей булочной. Наверное, это была одна из причин, почему именно я ходила к нему, когда он попал в Экзукуцию — «плохую» компанию Цукишимы-сана и Гинджо-сана. Я неуверенно встала перед дверью в его квартиру. Садо-кун нечасто отвечал на звонки и редко давал о себе знать. Он объяснял это тем, что очень занят на ринге и не хотел бы встречаться с друзьями, когда сил нет. Отчасти я его понимала, но мне всё равно не хватало нашего прежнего общения.Я даже плохо помню, когда мы встречались в последний раз. Неужели это был мой день рождения?..       Я шумно выдохнула и легонько постучала в дверь.       — Садо-кун, это я, Орихиме. Открой, пожалуйста! — громко и отчётливо произнесла я.       Было тихо. Ощущение, что в квартире никого. Будь это кино, то точно бы пролетело перекати-поле по кадру. Я прислушалась.       — Садо-кун? — по-кошачьи поскреблась в дверь. Он не дома?..       Я расстроенно опустила голову и уже приготовилась уйти, как заметила кнопку, которой мне следовало воспользоваться сразу же. Вот я недотёпа!       — Садо-кун! — я несколько раз нажала на кнопку, слушая надрывающиеся голосовые связки дверного звонка. Сначала ничего не произошло. Я уже приготовилась уйти, как вдруг услышала приближающиеся из глубины квартиры шаги. — Садо-кун?..       Дверь открылась. Контролировать эмоции я не могла — тут же кинулась другу на шею. Он горячо обнял меня в ответ. Как много мы не виделись! Будто целую вечность! Слёзы едва не потекли рекой, но я сдержала их: оборвала на полпути. Только глаза остались мокрыми.       Наконец мы оторвались друг от друга. Я счастливо разглядывала его огромную фигуру, но рассмотреть ничего не могла — всё было темно.       — Может, войдём внутрь? — пробасил Садо-кун, отходя в сторону, чтобы пропустить меня. Я кивнула и, улыбаясь, вошла внутрь. Пока Садо-кун закрывал дверь, я сняла обувь и поставила её в сторонке.       Квартира была темна, горели лишь несколько мелких бра на стенах. Садо-кун что-то настраивал на пульте управления (видимо, регулировал температуру, чтобы мне было комфортнее), я же рассматривала гостиную. Видимо, я пришла не вовремя: судя по всему, мой друг спал и я его разбудила своим приходом. И он явно был не готов к приходу гостей: краем глаза я заметила гору посуды в раковине на кухне, сваленную в одну кучу одежду в углу комнаты (наверное, в стирку), неразобранную сумку с учебниками около дивана. С моего последнего визита квартира мало изменилась, и мне стало на душе тепло.       — Извини за беспорядок, — неловко почесал голову Садо-кун, — я очень устал после тренировки, после душа сразу вырубился. Время быстро летит, я совсем забыл, что скоро рождество.       — Именно поэтому я и пришла! — улыбаясь, ответила я. — Мы с одногруппниками собираемся веселиться всю ночь, и я хочу, чтобы ты присоединился к нам!       Садо-кун выглядел смущённым. Он улыбнулся.       — Конечно, я буду рад отметить праздники с вами. Спасибо за приглашение. — Он огляделся и вдруг предложил: — Может, чаю?       — Не откажусь.       Он очистил стол от лишнего (вернее, сбросил всё, что было на столе, в сторону) и усадил меня за него. Я подобрала ноги под себя и стала ждать, пока вскипит чайник и настоится чай. Садо-кун искал вкусности, выстраивал что-то красивое на подносе. Я же предалась воспоминаниям. Помню, мы впервые собрались здесь после нашего совместного приключения в Обществе Душ. Мы заказали тайаки, суши, онигири, данго, кучу лимонадов и соков, и заперлись здесь почти на всю ночь. Вспоминали, как мы бегали по Сейретею в поисках Кучики-сан, как прятались от шинигами. После той ночи Исида-кун был очень грустный и стал нас избегать. Но потом я смогла понять его мотивы.       Поднос с чаем приземлился на стол прямо перед моим носом. Я встрепенулась.       — Спасибо, — улыбнулась я и взяла печенье. Вафельное. — Тебе, кстати, привет от одного моего знакомого.       — Спасибо. И приятного аппетита, — усмехнувшись, ответил Садо-кун и сел напротив. — Как поживаешь? Ты же сейчас с работы?       Я кивнула.       — Угу. График под меня подстроен, пришлось прогибаться под колледж. — В голове представился танец лимбо, и я, проходящая под верёвкой. Точно бы не прошла — задела бы грудью. – А у тебя как дела? Как дела на ринге?       Садо-кун усмехнулся.       — У всех нас есть битвы. Моя битва на ринге, у тебя — с книгами и социологией…       — Так ты всех побеждаешь?! — восторженно воскликнула я, ткнув его кулачком в руку.       — Ну, не всегда, — уклончиво ответил друг. — Иногда я побеждаю, иногда меня побеждают.       Мы разговорились, и я не заметила, как пришло моё время ложиться спать. Как хорошо мы поговорили! Однако поздно — почти двенадцать ночи. А мне ещё домой идти…       — Может, тебя проводить? — спросил меня Садо-кун.       Я надела обувь. Идея заманчива. Тем более, мы так давно так много не разговаривали.       — Не откажусь. — Я залихвастски рассмеялась. Садо-кун подставил локоть, я взялась за него.       Мы шли по ночной Каракуре и говорили.