Идеальный экземпляр

Пустошь ночью была почти волшебной. Лежа на капоте когда-то красного шевроле Импала, я таращилась в синий бархат неба. Мне неоткуда было знать, что такое «бархат» - в моей голове просто не могло быть подобной информации. Эти призрачные воспоминания о прошлых жизнях, скорее всего, были чем-то вроде генетической памяти: об этом часто говорила мисс Грин. Она считала, что люди передают часть своих знаний – важные и бесполезные – сквозь время и пространство: так, чтобы сохранить воспоминания о прошлом, даже когда оно превратится в знойный прах. И почему-то я любила называть небосвод «синим бархатом», пусть даже мне ни в жизнь не узнать о том, что это такое. Мисс Грин была основой нашей маленькой общины, которая затерялась в ядовитых барханах где-то между Цитаделью и Свинцовой Фермой. В молодости Грин была, несомненно, красивой женщиной – голубые глаза не утратили своей яркости, несмотря на возраст, а ее седые косы когда-то были черными, как мазут. То, что мы держались так обособленно и в чем-то независимо, было связано с не самыми приятными воспоминаниями из прошлого. Те дни были похожи друг на друга, как зловещие белые близнецы. Кругом на много миль - лишь выжженная пустыня, песчаные ветры и раскаленное небо. Я мало помнила тот первый для себя день, ведь мне было не больше двух тысяч дней от роду. То, что мы с сестрой не такие, как все, я замечала, но предпочитала об этом не думать. Наша кожа не была покрыта язвами, сердца бились ровно, разнося нетронутую полураспадом кровь по крепким венам. Могли ли люди прошлого, люди до войны, знать, что здоровое тело может стать проклятьем? Старшая сестра - Кейпбл появилась на свет крепкой девочкой, и наша мать решила, что ей суждено положить начало династии здоровых людей. Через тысячу дней после появления на свет Кейпбл, мать родила меня и брата. В деревне тогда была большая радость. Близнецы! Кло и Дин. Клодин. Память об облачно-грозовом небе, что нам уже никогда не увидеть. Мальчик и девочка от женщины, что уже однажды принесла здоровое потомство. Вряд ли вопросы кровосмешения кого-то волновали в тот миг, когда мисс Грин – еще молодая и крепкая, размышляла о том, как мы возвысимся над другими общинами, и все поднимали к ядерному небу железные кружки за наше с Дином здоровье. Но говорят, что судьба – бессердечная сука. Мой единоутробный брат, плоть от плоти моей, с каждый днем чах. Человечество эпохи полураспада не могло позволить себе оставаться в неведении. Вопрос выживания - был самым главным вопросом наших дней. И очень скоро стало очевидно, что мой зеленоглазый брат - дитя полураспада. В тот день к нам пришли люди из Цитадели – несколько белокожих воинов и женщина, чью правую руку ниже локтя заменял протез. С ними был и Он – тот, кого называли Несмертным. В моих воспоминаниях остались лишь удушающая жара, песок, который забивался в нос, и яркие глаза женщины с механической рукой. Она осматривала девочек, что вывела мисс Грин, заглядывала им в рот, оттягивала веки и что-то искала на затылках. Я жутко боялась. Наверное, женщина это заметила, когда очередь дошла до меня. Она долго – невыносимо долго! – смотрела в мои глаза, крепко сжимая здоровыми пальцами мой подбородок. Испугавшись, я могла лишь зажмуриться и ждать вердикта, о котором я знала со вчерашнего вечера. Мое любопытство прошлой ночью привело меня к домику мисс Грин, где я услышала ее разговор о том, что я и моя сестра «идеальные экземпляры», которые наверняка придутся по вкусу Несмертному Джо. А вот из Дина выйдет прекрасный воин, способный отдать свою гнилую жизнь за идеи тирании. Я слушала их, зажав рот ладонью, чтобы не выдать себя. Слушала, как мать тихо, но уверенно соглашается с мисс Грин, как остальные женщины сочувственно шепчут о том, что когда-нибудь придет и их час. Я бежала к себе домой по едва остывшему песку, который кусал меня за пятки, надеясь, что не расплачусь прямо сейчас. Моя едва начавшаяся жизнь в одночасье кончилась. Дин спал. Его белесая кожа как всегда была покрыта испариной – брат болел, и никто в нашей деревне не мог спасти его от скоро и бесполезной смерти. Погладив его по безволосому черепу, я закусила свою щеку, чтобы сдержать всхлипы. Я не могла позволить себе слез, хотя бы ради него. Я понимала, что передо мной огромное будущее, но что с ним делать я решительно не знала. После всего услышанного у мисс Грин я не смогла уснуть, лишь таращилась на звездный небосвод, впиваясь ногтями в ладонь, и представляя свою дальнейшую жизнь. Кейпбл забралась ко мне и крепко обняла. - Я знаю, что ты боишься, сестренка! Не переживай, я смогу защитить тебя и брата! Моя сестра всегда верила во что-то, что мне было не дано понять. Люди постапокалипсиса рано рождались, но и рано умирали – у нас не было времени, чтобы повзрослеть и понять этот безумный мир. Поколение детей с душами стариков. Она гладила меня по голове, убаюкивала какими-то странными колыбельными, а я молча лежала и смотрела в окно, слегка задернутое грязной шторой, и думала о том, что я лучше покончу жизнь самоубийством, чем позволю забрать себя в Цитадель. Я вспоминала тот день, как если бы его никогда не было. Дина давно увели, перед этим натерев лоб мазутом, нанеся на воспаленную кожу белоснежный порошок и пообещав славную смерть. Он успел лишь посмотреть на меня жгучими зелеными глазами, и мне некстати подумалось, что до самой смерти мне видеть то же отражение в мутных зеркалах. Понятия не имею, что должны были чувствовать близнецы, когда их разлучают навсегда – но в то мгновение мне казалось, что раскаленное солнце рухнуло на нас. Дина увели, оставались лишь мы – несколько девчонок, которых не тронула чума и болезни. Не знаю, что бритоголовая так долго разглядывала во мне, ведь я уже знала, что являюсь идеальным экземпляром. - Посмотри на меня, - хриплый голос военачальницы заставил меня распахнуть слипшиеся от слез ресницы. Женщина смотрела на меня, кусая нижнюю губу, а я могла лишь ждать своей участи. - Вот эта, - неожиданно ее биомеханический протез лег на плечо старшей сестры, которая равнодушно взирала на безоблачное небо. – Она подойдет! Когда сестру уводили, я стояла на коленях и громко выла – слез не осталось. Мать так и не решилась подойти ни ко мне, ни к своей первой дочери. Как и все остальные. Из моего детского горла вырывались чудовищные вопли, которые, наверное, могли издавать раненые звери. И в то же время болезненные воспоминания словно заносило песком, пряча их от моего воспаленного взора, позволяя сделать еще один шаг, упрашивая продержаться еще один день. Продержись еще один день… Я помнила лишь, как ядерное солнце выжигало багряные отблески в волосах сестры и свои пальцы, что увязали в песке. С самого начала я знала, что если меня выберут – мне этого не пережить. Среди наших поселений, словно страшные сказки, ходили слухи о том, что происходит с теми девочками, кого Несмертный Джо выбрал себе в невесты. Многие матери просили мисс Грин прятать дочерей от воинов полураспада, но Старейшина была неумолима. - Лучше отдать одну, чтобы выжили остальные, - она хмурила брови, скрещивая руки на груди. – Или вы готовы рискнуть всем тем, что у нас есть?! Несмертный одарит нас, если найдет себе очередную невесту в нашей деревне! Женщины молчали в ответ на ее слова. Все слишком хорошо знали, что в награду за новую наложницу Несмертный Джо подавал в нашу общину воду: немногочисленные жители могли насладиться ощущением чистой кожи и пополнить запасы. До следующего раза. А в том, что он настанет – никто не сомневался: это читалась в уверенном взгляде Старейшины. Уже в раннем возрасте я понимала, что мисс Грин обладает каким-то странным даром убеждения. Она была подобно древним воительницам, что стояли над полем мертвецов, когда вся надежда утрачена, произнося такие речи, от которых самый трусливый боец ринется в бой с ее именем на устах. Смерть или ничего. Иногда я думала, что мисс Грин могла бы добиться большего, чем старшинство в безымянной вырождающейся деревне. Как-то я сказала ей об этом, на что она лишь ухмыльнулась, коснувшись моей щеки. - Детка, однажды ты поймешь, что большой путь начинается с маленького шага. И совершенно не важно, откуда этот шаг будет сделан! И, конечно, мисс Грин была права: каждые четыреста дней приходили воины полураспада и уводили кого-то с собой. И каждые четыреста дней из старых скважин в нашей общине появлялась вода, а на общих столах - скудная еда и иллюзия полноценной жизни. Взрослые глотали какой-то жутко пахнущий напиток – его делал из топлива старик с окраины, и произносили громкие слова в честь Несмертного Джо. А я понимала, что мы платим какую-то непомерно высокую цену за эти объедки из Цитадели. В тот невыносимо жаркий день эту цену заплатила моя старшая сестра и мой младший брат. *** Я давно перестала считать дни с момента, как ушли Дин и Кейпбл. Мне оставалось лишь надеяться, что брат нашел покой в серебрящейся битве насмерть, а Несмертный получил от сестры то, что ему нужно – и она останется в живых. В конце концов, в Цитадели была вода и еда, может, не такой уж плохой расклад в обмен на свободу? Свобода… Что это значит? Вот я, например, была свободна. У меня была «красная акула»*, которую я вместе с ребятами из мастерской собрала практически с нуля. Мы поставили на нее форсированный двигатель, переварили раму, укрепили стойки и, по моей просьбе, сделали откидной верх. Мне казалось, что люди прошлого обязательно должны были ездить на машинах с откидным верхом. Наше поселение славилось своими безымянными мастерами, что правили любые машины и механизмы. Наверное, будь мы на пару миль дальше от Цитадели, нам бы так не повезло. Но так вышло, что почти все тачки Несмертного и его безумного войска были связаны с умельцами нашей деревни. Скорее всего, старый тиран страдал от жуткой паранойи, потому что другого объяснения тому, что свои лучшие машины он заказывал нам, а не своим приспешникам в Цитадели, я найти не могла. Безымянная деревня, давшая Несмертному жену и оружие. С раннего детства я умела точить головку двигателя и разбирать коробку передач, а мои собратья – варили кузова и рамы. Все это означало страшную ответственность, но и постоянные потоки бензака для мастеров моего поселения. Несмертный Джо был готов платить за свою неуязвимость. Я могла бы умчаться, куда душа пожелает, я могла бы покинуть эту забытую богами и демонами обитель полуживых людей и отправиться навстречу раскаленному горизонту. Вот только что-то подсказывало мне, что там – за горизонтом – меня ничто не ждет. Да, я была вольна уехать, но я была вольна остаться, малодушно надеясь, что новый день будет как-то отличаться от предыдущего и последующего. Когда-то я поделилась с мисс Грин своими мыслями на этот счет. Старейшина лишь ухмыльнулась, но в ее взгляде скользнуло что-то похожее на признание. - Ты иначе видишь этот мир, Кло. В тебе более других проявляется то, во что я так верю. - Во что же вы верите, мисс Грин? Старуха подняла глаза к остывающему небу и улыбнулась. Наверное, когда-то в прошлом, эта улыбка сводила мужчин с ума, теперь же – она вызывала лишь щемящую тоску. - Ты родилась с ясным осознанием мира, который тебя окружает, но в твоем сердце теплится огонек надежды, что все еще может измениться. Твоя душа зовет тебя в путь, но разум понимает, что впереди тебя ничего не ждет. - Мне так и придется страдать от этого до самой смерти? - Кто знает, - мисс Грин подмигнула мне, - быть может, новый день все-таки будет чем-то отличаться? Новый рассвет принес в деревню новость, в которую никто не смог поверить. Несмертный Джо мертв. Пока все радовались смерти тирана, позволяя себе призрачную надежду, что завтра будет лучше, чем вчера, я ускользнула со скудного праздника и направилась к трубам за хижиной мисс Грин. Это были остатки систем водоснабжения, построенной нашими погибшими предками. Хитроумное сплетение труб и скважин, которые когда-то позволяли качать воду прямо из-под земли и разносить ее на самые отдаленные уголки планеты. Теперь это, скорее, монумент в честь сурового правителя. Несмертный Джо всегда пускал живительную влагу, когда получал, что хотел – но лишь ненадолго: мы едва успевали насладиться долгожданной прохладой. И мне было страшно интересно, что будет теперь – после его смерти. Вентили были покрыты ржавчиной, как и железный поддон, в который надо было становиться, дабы не расплескать драгоценную влагу. Недолго думая, я разделась и, крепко зажмурившись, раскрутила рычаг. Сначала было тихо, но потом послышался гул из-под земли, - и на меня дохнуло влагой и плесенью, но не было ничего лучше этого аромата. Стоя под струями грязной, ржавой, но такой живой воды, вымывая из волос песок и дурные мысли, я улыбалась, впервые понимая, что за эту чистоту никто не заплатил своей жизнью, честью или телом. Вода оставалась роскошью, но теперь за нее не надо было продавать своих сестер и дочерей. *** Он пришел на закате. Я, как и тысячу ночей прежде, лежала на капоте и считала звезды, потягивая дизельный самогон, который выжигал глотку не хуже песчаной бури, когда на горизонте появилась покачивающая фигура. Мне нравилось проводить эти пьяные вечера вдали от общины. Под синим бархатом неба мне верилось, что мир будет куда любезней ко мне, чем к остальным. Часто я заливала в двигатель «акулы» драгоценное топливо и отправлялась патрулировать наши границы. Не знаю, верил ли кто-нибудь, что я могу спасти их от беды – но вопросов мне не задавали. Все знали, что чокнутая Кло любит смотреть на бесконечное небо долгими полураспадными ночами. Мое уединение никогда еще не бывало прервано. До этого момента, как силуэт чужака нарисовался на горизонте. Я медленно поднялась и скользнула босыми ногами на песок. Моя рука сама собой легла на короткий обрез ружья, что я носила на бедре. Фигура приближалась, а мое сердце билось все сильнее. Он не был похож на воина полураспада хотя бы потому, что был одет, а кожа его была такой же загорелой, как и у меня. Когда между нами остались считанные шаги, я направила на него обрез, понимая, что пальцы неумолимо дрожат. В свои годы я была почти единственной в поселении, кто ни разу не убил человека. Мужчина приближался, словно не замечал направленного на него оружия. - Стой, где стоишь! – мой голос предательски дрогнул. Он замер и, наконец, посмотрел на меня. Взгляд темных глаз скользнул по моей руке с обрезом, по моему телу и, наконец, остановился на фляжке с самогоном, что я так и не выпустила из пальцев. - Назови себя, - сипло прошептала я, чуть выше поднимая дуло. Мне показалось, что он ухмыльнулся, прежде чем невероятно быстрым движением, которого не ждешь от столь грузного человека, оказался рядом, заламывая мою руку так, что обрез упал на песок, а я сама оказалась прижата спиной к его груди. Мгновения внезапной близости добавили в кровь адреналин, страх смерти и еще что-то, что я никак не могла идентифицировать. Казалось, что все тело налилось свинцом, и я не замечу, даже если незнакомец милосердно всадит мне пулю в голову. - Воды, - его хриплый голос раздался где-то у меня над ухом, вырывая из мрачных размышлений. - Есть только это, - я чуть приподняла фляжку. Мужчина резко отпустил меня, от чего я упала на колени, так и не выпустив фляжки из рук. Обернувшись, я поймала его сосредоточенный, но весьма отстраненный взгляд. Казалось, он о чем-то раздумывал. Скорее всего, о том, могу ли я быть опасна. Видимо, мой внешний вид не внушал должного страха, так как незнакомец сделал едва заметный шаг назад, засовывая мой обрез себе за пояс. - Что это? – он кивнул на флягу. - Самогон, - я пожала плечами. - Давай сюда. Глядя, как он жадно глотает обжигающий напиток, я невольно улыбнулась, так как в следующую секунду, мужчина зашелся в диком кашле, а на глазах выступили слезы. - Откуда ты? – мой вопрос прозвучал раньше, чем я успела подумать. – Мы не видели чужаков уже много сотен дней. - Из Цитадели. Я и не ожидала, что он вообще что-то ответит. Этот мужчина был похож на того, кто не говорит лишнего и каждый раз, собираясь открыть рот, долго думает, надо ли ему это. - Он и правда мертв или это ветер разносит слухи? Незнакомец вздрогнул и посмотрел на меня нечитаемым взглядом. Пауза была почти осязаема, и я почти почувствовала кожей его ответ: - Правда. Я усмехнулась и кивнула на свою машину. - Хочешь, отвезу тебя в нашу деревню? Ты явно долго шел и устал с дороги. Если ты не разбойник и не каннибал – мы окажем тебе достойный прием, - я уставилась на него, словно и впрямь ожидая признания. Он лишь смотрел на меня внезапно посветлевшим взглядом, и я вдруг поняла, что глаза у него – ярко-синие. Есть что-то странное в человеческой натуре. Бывает, ты сидишь с человеком за одним столом, ты помогаешь ему, делишь последний ломоть хлеба и глоток воды – но в душе понимаешь, что не доверяешь ему. Так и было со мной: все те немногочисленные люди, что окружали меня всю жизнь, вызывали у меня лишь чувство жалости и осознание того, что надо держаться вместе, чтобы выжить. И каждый из нас предаст другого, если появится шанс спасти свою шкуру. В мире, где матери продают дочерей за кусок хлеба и стакан ржавой воды, откуда бы взяться доверию? Но сейчас, глядя на грубые, обветренные черты незнакомца, яркой вспышкой в моем сознании пронеслась лишь одна мысль – я могу ему доверять. Я знала, что завтра не окажусь на рассвете изнасилованной и освежеванной, без пары органов в брюхе, и мои глаза не будут клевать вороны. Он, кажется, думал о чем-то похожем, потому что слегка замешкался, прежде чем сесть в «красную акулу». Я отпустила ручной тормоз и, воткнув первую передачу, крутанула руль. Машина послушно развернулась, и фары пронзили темноту песчаной пустоши. Но я знала, что как бы ярко не светили огни – им не найти того, что прячет горизонт, просто потому что там – в безмолвной бесконечности – ничего не было. - Как тебя зовут? – спросила я, скользнув глазами по профилю незнакомца. Секундная пауза была заполнена лишь шорохом песка под приспущенными для езды по бездорожью шинами. - Макс, - его хриплый ответ растворился где-то в остывающем воздухе. – Меня зовут Макс. - А я Кло, - крепче сжав руль, я медленно добавляла газ, зная, что по такой дороге нас легко занесет, стоит мне чуть сильнее утопить педаль. Наверное, он думал, что я спрошу у него что-то еще, но я промолчала. Угасающий день уносил нас вперед, не оставляя шанса на шаг назад. Я чувствовала жар этой ночи, как никогда раньше, и я понимала, что мне не найти глотка воздуха, что заставит меня обернуться назад. *** Мисс Грин встретила чужака даже слишком радушно. Незнакомец по имени Макс сидел во главе импровизированного стола, на почетном месте рядом со старейшиной. Он почти не говорил, лишь изредка кивал головой, когда у него о чем-то спрашивали. Но, несмотря на явную отчужденность, он был героем этого вечера. Макс не был похож ни на кого из тех, кого я видела прежде. Воины полураспада – живучие и не очень, старики и больные, женщины и дети все они были людьми другого сорта. Мне сложно было объяснить даже самой себе, чем же этот человек отличается от всех остальных, но я это просто чувствовала. Он казался призраком, тенью живого существа, но при этом стоило мне поймать взгляд его темно-синих глаз, как внутри меня что-то сжималось, а щеки начинали гореть. Никогда прежде я не переживала на счет того, что меня едва ли можно назвать красавицей. Мать не щадила меня, когда говорила, что вся красота досталась Кейпбл, в то время как мне – досталось то, что называется душой. Не думаю, правда, что в нашем мире это было чем-то ценным. Когда-то давно я потеряла невинность с одним из наших механиков. Нам было не так много лет, но тела уже созрели, а любопытство взяло верх. Все продлилось недолго – влажные поцелуи и резкие почти животные движения. Он нашептывал мне на ухо что-то пошлое, что, по его мнению, должно было меня возбудить. Я же лишь думала о том, чтобы это скорее закончилось. Близость с другим человеком оставалась для меня непозволительной роскошью. К тому же, в деревне многие считали, что у меня не все дома. Чисто технически, так и было. После того, как моих брата и сестру забрали, мать прожила еще триста дней, после чего я осталась совсем одна. Отец покинул нас почти сразу после нашего с Дином рождения. Нет, у меня были собратья по жестяным работам, которые с удовольствием делили со мной свое свободное время, но, чем старше я становилась – тем меньше меня интересовали люди. Однако этой странной и такой непохожей на предыдущие ночью я была крайне заинтересована в одном конкретном человеке. Вот только едва ли он замечал что-то, кроме окружавших его призраков. *** - Кло, - мисс Грин ухватила меня своей морщинистой и неожиданно сильной рукой, - я отправила нашего гостя смыть дорожную пыль и песок, не отнесешь ему чистой одежды? Я с сомнением взглянула на какой-то балахон невнятного коричневого цвета и в сто тысячный раз заштопанные шаровары. - Почему я? - А почему нет? – в глазах старейшины мелькнули лукавые огоньки, как будто она знала что-то такое, что не было известно мне. Не найдясь, что ей возразить, я лишь хмыкнула и, взяв рванье, направилась к умывальне, попутно убеждая себя, что в этом нет ничего особенного. Импровизированный ужин закончился давно, а для нашего гостя он закончился и того раньше. Он что-то шепнул на ухо мисс Грин, склонившись к ней совсем близко. Старейшина закивала и с теплой улыбкой похлопала его по плечу, от этого жеста Макс напрягся, это было видно по сжавшимся губам. Человек, что воспринимает прикосновения как источник опасности. Ночь красила пустошь в синеватые оттенки, а глаза быстро привыкали к темноте. Я видела не хуже, чем днем. Говорят, что когда-то на улицах было освещение, да такое яркое, что даже самой темной ночью ты чувствовал себя защищенным. На мой скромный вкус свет от миллиарда звезд – рождающихся и умирающих – был ничуть не хуже, если не лучше. Вдали показались желтые отблески нескольких мутных ламп, висевших вокруг умывальни, и это было прекрасным дополнением к ночному свету. Всё вместе являло мне поистине волшебную картину. Я замерла, прижимая к груди заштопанную одежду, прислонившись к ветхой стене дома мисс Грин, не в силах оторвать взгляда от мужчины. Он стоял под струями воды, и его лицо с закрытыми глазами выражало почти благоговение. Макс был невероятно хорошо сложен, не намного выше меня, с широкими плечами, крепкими бедрами и мускулистыми руками в переплетении вен. Грудь пересекали побелевшие от времени шрамы, и я понимала, что передо мной настоящий воин дорог. Не открывая глаз, он повернулся ко мне спиной, и я задушено ахнула. Татуировка-марка. Рисунок, на всю жизнь, рассказывающий любому знающему о том, кем же был Макс. Кровяная туша. Источник здоровой крови для воинов полураспада, позволявший им продержаться еще один день. В моей голове мелькнула непрошенная мысль, а не давал ли Макс свою кровь моему брату? И жив ли Дин? Мои собственные призраки с тихим шепотом окружили меня, мягко касаясь моих плеч и волос, и я крепко зажмурилась, умоляя их уйти. Я не хотела вспоминать прошлое. Не хотела, чтобы образы спокойной до безумия Кейпбл и сгоравшего изнутри брата возвращались ко мне, тревожа сон. Мое дыхание участилось, а пальцы затряслись, и именно в этот момент я почувствовала на себе пылающий взгляд. Макс таращился на меня, и в его глазах плескалась опасность. Я видела, как подобралось его тело, как мышцы напряглись под блестевшей от воды кожей. Зверь был готов к прыжку. Зверь был готов убивать. - Что. Тебе. Надо, - каждое слово он словно выплевывал. - Просто принесла тебе одежду! – я искренне надеялась, что он не расценивает меня, как возможную угрозу. – Я не хотела подглядывать. - Но ты подглядывала, - хриплый голос и колючий взгляд. - Прости за вторжение, - я смущенно опустила глаза. – Я оставлю одежду здесь, - кивнув на гладкий камень, я бросила на него тряпье и едва ли не начала пятиться. Мне не хотелось признаваться самой себе, что мной движет не столько страх, но любопытство. Я буквально пожирала глазами Макса, и в моей голове звучало выражение, услышанное мною когда-то давно – идеальный экземпляр. Эти два слова обожгли мой рот на вдохе, пока я собирала силы на шаг назад. - Подожди, - его голос едва ли зазвучал мягче. Я замерла, наши взгляды встретились, и только древние боги могли бы понять, что творится в мыслях каждого из нас. - Подойди сюда, - в голосе Макса все так же звучала хрипотца, но что-то подсказало мне, что носит она иной характер. Наверное, это и было то, о чем всегда говорила мисс Грин. Коллективная память человечества, которая каким-то непостижимым образом попадает в наши сумасшедшие головы. Иначе, откуда я знала, что должна ему подчиниться? Несколько шагов по остывшему песку, и Макс, видимо уставший ждать, потянулся вперед, схватив меня за руку, и рванул на себя. Я споткнулась о край ржавого поддона и буквально впечаталась в обнаженное мужское тело, чтобы тут же оказаться подхваченной сильными руками. Поцелуй вышел грубым и смазанными. Я обхватила Макса за талию, а его пальцы впивались в мои бедра, оставляя следы. Его напор сметал, словно боевая фура сметает своих врагов, и нет такой силы, что могла бы ее остановить. Только смерть. Но в эту звездную ночь смерти не было места под ржавой водой. Говорят, у древних цивилизация вода была символом жизни, положившим начало всему на этой планете. И именно это и происходило сейчас. Вселенные умирали и рождались над нашими головами, а я могла лишь пить горячее дыхание Макса, повинуясь его грубоватым движениям. Его возбужденная плоть упиралась мне в живот, и я понимала, что еще никогда не чувствовала ничего подобного. И казалось, что мир вокруг – весь этот мир после ядерных войн, мир бесконечного песка и отчаянья – перестал существовать. Мы отгоняли страх завтрашнего дня самым простым и вечным способом. Однако здравый смысл возобладал, и я, с трудом оторвавшись от его рта, прошептала: - Нам лучше уйти отсюда, пока мы не истратили всю воду Цитадели! На секунду мне почудилась улыбка на полных губах Макса, казалось, он вот-вот рассмеется в ответ на мою плоскую шутку. Но в следующее мгновение, он перекрыл воду и окинул меня странным взглядом. - Шагай, - Макс кивнул куда-то в сторону. – Живее! Мне не оставалось ничего другого кроме как отойти в сторону и молча наблюдать, как с каким-то остервенением он вытирается. Загорелая кожа исчезла под рубищем, и Макс вновь обратил на меня нечитаемый взгляд, под которым я натурально теряла возможность дышать. Лишь когда влажное полотенце оказалось у меня на плечах, я поняла, что все это время стояла в мокрой одежде, даже этого не заметив. - Пошли, - полупригласил-полуприказал Макс. – Старуха выделила мне комнату. Развернувшись, он пошел прочь, даже не удостоверившись, что я иду следом. Я и сама не поняла, как двинулась за ним, ступая ровно туда, где только что была его ступня, так что на песке оставалась лишь одна цепочка следов. *** Мисс Грин выделила свою лучшую комнату для гостя, если под лучшим понимался размер помещения. Я не раз была в гостях у Старейшины, но впервые я заходила в ее дом тайком, словно воришка, зная, что меня сюда не звали. Источником света в комнате служила одинокая масляная лампа, вокруг которой уже кружили лохматые ночные мотыльки – немногие, кто остался от прежней Земли. Я завороженно наблюдала за танцем теней на потрескавшихся от времени стенах, и пропустила момент, когда Макс оказался рядом. Грубым движением он взял меня за подборок, поднимая мое лицо к своему. Я замерла, удерживаемая его пальцами и взглядом. Что-то неуловимо хрупкое витало между нами, несмотря на весь грозный облик Макса, несмотря на мою подчеркнутую отстраненность. Он молча потянул за шнуровку моей туники, но влажная ткань липла к плечам, и мне пришлось стягивать одежду самой. От своих шмоток Макс избавился на удивление быстро. Но даже после того, как мы оба остались обнаженными, ничего не произошло. Я лишь смотрела на него, а он – на меня. Казалось, мы оба должны были знать, зачем оказались вдвоем в такой час в опасной близости от постели, но никто не решался сделать первый шаг. Словно он не помнил как. Будто бы я забыла зачем. Наверное, что-то поменялось в моем взгляде, быть может, я вдохнула чуть глубже или мое тело чуть изменило положение – мне никогда этого уже не вспомнить. Но я запомнила, что после этого, словно после незаметного сигнала, Макс буквально обрушился на меня. Он повалил меня на кровать, и я не смогла сдержать громкого стона, когда Макс накрыл мое тело своим, одновременно закидывая мое бедро себе на поясницу. Все было просто, как раз - два. Секундное замешательство в его потемневших глазах, Макс неотрывно смотрел на меня, словно мне предстояло дать отмашку основному действу. Было в этом что-то щемяще нежное, что-то не увязывающееся с образом Макса – заламывавшего мне руки несколько часов назад, словно через обветренную маску его лица проглядывал тот человек, которым воин дороги когда-то был. Когда-то давно. Быть может, в прошлой жизни. Я закусила губу, нежно касаясь пальцами его заросшей рыжеватой щетиной щеки. - Пожалуйста, Макс, - прошептала я, чуть подаваясь бедрами вперед, - пожалуйста… Когда он вошел в меня, из моих легких словно откачали воздух. С глухим стоном я прогнулась, и Макс тут же подхватил меня за талию, прижимая к себе сильнее, словно желая сплавить нас в единое целое. Он двигался медленно – невыносимо медленно! – словно боясь причинить мне боль, но в его горящих глазах черти давно сошли с ума. Поймав его губы своими, я слегка прикусила нежную кожу, вызвав хриплый стон. Я понятия не имела, что принято говорить в таких ситуациях, но что-то мне подсказывало, что слова нам не потребуются. Скользнув пальцами по его широким плечам, ловя кайф уже от того, каким он был сильным, я сжала его ягодицы, одновременно прикусывая мочку уха. Макс зарычал, утыкаясь мне в шею, и я чувствовала, как его бедра двигаются все сильнее и резче. Мысль о том, что этот человек едва сдерживает себя – сводила меня с ума, заставляя хотеть большего. Я знала, что сегодня ночью легла в постель со Зверем. Макс вдалбливал меня в ветхий матрас, разукрашивая шею укусами и засосами, расписывая бедра узорами из синяков. Чувствовать его было чем-то особенным, это было не похоже ни на что, что я испытывала раньше. Даже чертова первая поездка на «красной акуле», когда я утопила педаль газа в пол, ни шла, ни в какое сравнение с той гонкой, что мы устраивали этой ночью. Так горячо. Невыносимо горячо и ярко. Жарче, чем полуденное солнце над Пустошью. От близости с Максом, от ощущения его тела поверх моего, от жара его плоти между моих распахнутых бедер я сходила с ума. Кажется, к утру я и правда стану по-настоящему Чокнутой Кло! Но это будет только утром, а пока… Макс поднялся надо мной на вытянутых руках, его лицо выражало почти злость, когда я скрестила лодыжки на его пояснице, с силой подаваясь вперед, насаживаясь так глубоко, что это казалось невозможным. Неуловимая тень пробежала по его лицу, смягчая черты на одно сияющее мгновение. С глухим стоном он рухнул на меня, сгребая в объятия, и последние движения его бедер сопровождались дрожью во всем теле. Макс замер, выдыхая мне в шею. Я таращилась в невысокий потолок, ощущая горячую влагу, растекавшуюся где-то в глубине моего тела. Он дышал, словно загнанный зверь, и когда я обняла его за плечи, прижимая к себе, дернулся лишь на мгновение – быстрый взгляд, чтобы удостовериться, что опасности нет. Тяжело вздохнув, он перекатился рядом, чтобы дать мне отдышаться и скоро сон его сморил, а я лежала рядом, обернув вокруг бедер тонкое заштопанное одеяло, и улыбалась чему-то своему. Зверь уснул. А я сошла с ума. ____ * - красная Шевроле Импала под названием "красная акула" является отсылкой к роману Хантера Томпсона "Страх и отвращение в Лас-Вегасе".