Идеальный экземпляр

Если ночью Пустошь казалась мне волшебной, то днем это было крайне унылое зрелище. Мили песка тянулись и тянулись, изредка прерываясь особо крутыми барханами, останками боевых фур и выжженными солнцем человеческими черепами. Если раньше будущее казалось мне весьма туманным, то сейчас я и вовсе мчалась в никуда. С каждой пройденной милей, я понимала, что пути назад в деревню мне не будет. И дело не в том, что Старейшина не пустит меня на порог, и не в том, что Рекс продолжит свои преследования. Я сама изменилась. И чтобы в мою голову не приходило на этот счет – изменилась я благодаря Максу. Рядом с ним было странное ощущение спокойствия. Я не могла представить себе этого дорожного воина, который мчался бы спасать меня из лап бандитов, но я могла представить то, что Макс бы просто не допустил, чтобы это случилось. У меня не было иллюзий на счет его отношения ко мне, но, глядя на его ровный профиль, сожженную солнцем кожу рук, что уверенно сжимали руль моей тачки, я могла позволить себе прикрыть глаза и помечтать о том, что завтрашний день будет лучше, чем сегодняшний. Пожалела ли я, что решилась на этот побег? Нет. Даже понимая, что меня ничего не ждет впереди, я сохраняла трезвость рассудка, не позволяя донельзя мрачным мыслям поглотить разум. Все мы были немного безумны посреди останков этого мира. Я все так же украдкой поглядывала на своего спутника, стараясь не нервировать его излишним вниманием. При свете дня он выглядел чуть старше, но не менее привлекательно. В глаза бросалась жесткая щетина и небольшой шрам, пересекавший правую бровь. Я вспомнила, сколько старых и не очень шрамов есть на его коже, и мое тело неожиданно бросило в жар, а внизу живота все сладко заныло. С тихим стоном откинувшись на спинку сиденья, я зажмурилась. Я и не знала, что так бывает! Мое поколение ничего не знало о любви. Мы знали лишь о похоти и желании выжить, о желании ощутить горячее тело рядом с собой лишь для подтверждения того, что наше сердце еще бьется. Люди спаривались друг с другом как животные – кто-то тешил себя надеждой на здоровое потомство, кто-то таким образом доказывал свою силу, но я не видела никого среди полураспадников и выживших, кто просто смотрел бы другому в глаза с толикой теплоты. Мы думали лишь о выживании, об иерархии, таким понятиям, как «любовь», «долг» и «семья» в мире полураспада просто не осталось места. И уж тем более в этом мире не было места для этого гнетущего чувства жара, что растекался по моим венам, когда я смотрела на своего сурового спутника. Я не знала, ощущал ли это Макс. Мне казалось, что ночью со мной был совершенно другой человек, будто бы тьма небес позволяла ему самому отпустить своих внутренних демонов, позволяя им вдоволь наиграться. Он был как Пустошь, по которой лежал наш путь – загадочный и непостижимый ночью и совершенно обычный днем. Макс был идеальным попутчиком – молчаливым, уверенным. Мне доводилось ездить в компании других соплеменников, и каждый раз мое сердце замирало, стоило кому-то их них утопить педаль газа в пол. Я жмурилась на поворотах, моля несуществующих богов о том, чтобы не разбиться в этой пустыне. О том, чтобы доверить кому-то «красную акулу» не шло даже речи. Но сейчас я ощущала лишь безграничное спокойствие, лениво поглядывая, как Макс орудует коробкой передач. Если крепко зажмуриться, то можно представить что вокруг нас нормальный мир. Тот, которого мне не суждено увидеть. Мир зеленых земель, туманов и бескрайних просторов воды. Мир дождей. Старый Мо рассказывал мне о дождях. Я знала, что больше всего на свете он тоскует по этому чуду – вода с небес. На нашем радиоактивном небе никогда не появлялись облака, которые могли бы стать хоть проблеском надежды для него. И я точно знала, что мне ни в жизнь не ощутить эту прохладу на своем лице. *** День прошел в тишине. Лишь шорох песка под колесами и утробное урчание двигателя, который я так любовно собирала. В нашем мире нельзя доверять людям, но можно доверять машине и оружию, вот уж кто никогда тебя не предаст. Именно поэтому, после того, как Кейпбл и Дин исчезли из моей жизни, я решила посвятить себя автомеханике, надеясь, что работа сумеет заглушить пустоту в сердце. Так и вышло. Поклонение вещам было в норме среди нашего общества, а я же пошла дальше, наделяя двигатели и колеса тем, что наши предки называли душой. Я верила, что «красная акула» слышит меня и понимает, верила, что она никогда не оставит меня в сложный момент. Надо ли говорить, как я долго общалась со своей машиной, прежде чем мы с Максом отправились в путь? И как для меня было удивительно то, как легко подчинялась моя тачка грубым рукам нового водителя? Первую стоянку мы разбили, когда пояс из миллионов звезд над нашими головами стал ярким, а фары разгоняли мрак лишь на несколько десятков футов. Отблески костра танцевали на суровом лице Макса, и мне вновь почудился тот Зверь, которого я видела несколько ночей назад. В темноте ночи его глаза казались черными, хотя я точно знала, что они цвета неба. Я снова, как это было уже раньше, так увлеклась изучением его внешности, что не заметила обращенный на себя взгляд Макса. - Что? – спросил он. - Что? – вздрогнула я. - Хочешь что-то спросить? Я сглотнула, чувствуя, как язык присыхает к глотке, но все же нашлась: - Ты не боишься так путешествовать? Ведь мы подвергаем себя всевозможным опасностям… - Если ты о бойцах Несмертного, то почти все они полегли в Ущелье, а те, кто выжил, - Макс хмыкнул, бросая в костер какую-то кость, - не представляют опасности. - Глупые мальчишки, которым задурили мозги, - я с сожалением откинулась на спину, позволяя своему взгляду потеряться в высоте небес. Перед глазами снова встал образ брата. Дин, кажется, был по-настоящему счастлив в тот день, кого его избрали. Каким восторгом сияли его зеленые глаза, когда его кожу покрыли белым порошком - то ли защита от солнца, то ли мифическое лекарство от всех болезней разом. Наконец-то Дин становился частью чего-то большого и стоящего. Именно этим был для нас культ Несмертного Джо. Идеально выстроенный мировой порядок. Поклонение идолам и власть в руках того, кто владеет аква-колой. В моей чокнутой голове вновь роились мысли о том, что же происходит в Цитадели сейчас. С детства я привыкла, что власть – это страх, помноженный на силу. Выжившие в Пустоши боялись Джо, ненавидели, проклинали, но всегда собирались у подножия скалы, в надежде уловить драгоценные капли влаги. А теперь, когда вода перестала быть чем-то особенным, о чем думают люди там внизу? Хотят ли они подняться? Представляют ли они себя на месте Несмертного? Люди раньше говорили, что власть развращает, не вышло ли так, что Джо смог обуздать свою жажду ради того порядка, что казался верным ему одному. Ведь когда-то выжившие на войне пошли именно за ним – не за кем-то другим! Эпоха полураспада вознесла Несмертного Джо на трон и нарекла своим божеством, но что же будет с миром после смерти этого бога? Я тряхнула головой, прогоняя мысли и возвращаясь к насущным проблемам. Макс смотрел на меня едва ли не с усмешкой. - А ты забавная, - вдруг сказал он. – Когда задумываешься о чем-то, кажется, что тебя здесь нет. - О тебе можно сказать то же самое! – я хмыкнула и пожала плечами, разминая затекшие мышцы. – Скажи, зачем мы едем за твоей машиной? Неужели нельзя найти другое средство передвижения? В нашей мастерской я могла бы собрать тебе неплохой байк… - Мне нужная моя тачка! – его голос прозвучал резко и грубо, буквально затыкая меня. – Ни байк, ни фура – только моя машина. - В ней есть что то особенное? Казалось, Макс раздумывает над надобностью ответа. - Память о прошлой жизни, - наконец отозвался он. – Человек не может без воспоминаний, какими бы страшными они ни были. Они делают тебя живым, и недавно мне об этом напомнили. - Знаешь, у меня создалось ощущение, что ты не особо привязан к прошлому, - я чуть придвинулась к нему, - что ты хочешь забыть все, что было. Макс таращился на огонь, и эмоции на его лице впервые отражались слишком честно, слишком ярко. Я могла бы сколько угодно фантазировать о том, что же он пережил в прошлом, но вряд ли смогла бы угадать. Судя по его возрасту, Макс был старше меня на целую жизнь, а значит, он застал наш мир до начала эпохи полураспада. Или это я была слишком юна… - Кем ты был? – решилась спросить я, и Макс как-то затравленно на меня взглянул. – Там, в прошлой жизни, кем ты был? - Я был копом, - тихо отозвался он. – Я был копом, который потерял все, включая веру в себя. Когда вокруг ничего не осталось, я предпочел сбежать, а не бороться. Неожиданно для самой себя я оказалась рядом с Максом, опускаясь на колени между его широко расставленных ног, глядя ему прямо в глаза, в которых сейчас танцевало пламя костра. - Не поверю! – хрипло прошептала я. – В жизни не поверю, что такой, как ты, мог сдаться! Макс усмехнулся и погладил меня по щеке пальцами, я ощутила, какой грубой была его кожа, но все равно зажмурилась от неожиданной ласки. - Ты так молода, - хрипло прошептал он. – Когда-то и я был таким же. Думал, что добро может изменить мир, думал, что если совершать хорошие поступки, служить на благо – мир станет лучше. - И что же случилось? - Мир оказался сволочным местом, - Макс пожал плечами. – Или я оказался куда слабее, чем предполагал… Я таращилась на его лицо, как когда-то впервые таращилась на ночное небо. Танец звезд вызывал во мне странное чувство – словно слезы жгли мои глаза от осознания того, что над моей головой целая Вселенная. Эта тщетная бесконечность завораживала меня. Теперь меня завораживал Макс. Притягивал. Пугал. Моя жизнь ничто по сравнению с блеском небесных светил. Моя жизнь ничто по сравнению с тем, что пережил Макс. Я хотела что-то сказать ему, но понимала, что мне не хватит слов. И, повинуясь какому-то древнему инстинкту, я потянулась к его губам, не надеясь на взаимность, обхватывая ладонью его затылок, прогибаясь в пояснице, как если бы он обнимал меня. И под мерцающими звездами, под треск маленького костра, его губы дрогнули, и Макс ответил на мой поцелуй, тогда сосущее чувство в сердце вдруг стало невероятно огромным, прежде чем исчезнуть, поглощая меня целиком. Я перестала существовать, под высоким небом, под грохот разбивающихся миров. Мы целовались, как если бы завтрашний день мог стать для нас обоих последним. Тишина, царившая вокруг нашего лагеря, не была пугающей или тянущей. Нам действительно не о чем было поговорить, но нам было о чем помолчать. Макс – боец, молчаливый и сильный, способный сорваться с места, повинуясь какой-то безумной идее. Я же много лет провела на одном месте, страшась уехать хоть на милю дальше от условной границы. Наши тела сплетались посреди песчаной пустоты, сгорая в сверкающей вечности. Сейчас все было куда искренней, чем тогда в домике мисс Грин. Мои стоны разносились на милю вокруг, пока пальцы Макса танцевали вдоль моего тела, даря потерянное наслаждение. И была в этом невероятная обреченность, словно каждый из нас двоих понимал, что наша случайная любовь под звездным небом не стоит и секунды в мире, катящемся в пропасть. Отдаваясь во власть его тела, я мечтала о забвении, о том, что завтра никогда не наступит, и мы с Максом затеряемся где-то в глубинах космоса, среди песка и тьмы, и даже древние боги не смогут отыскать нас если захотят. Наслаждение рождалось в моей груди трепетными колокольчиками, разрывая звенящую тишину этой ночи. Я могла бы кричать, но вместо этого кусала губы, цепляясь за его сильные плечи, оставляя следы, которые в этом отравленном воздухе заживут нескоро. Межзвездное пространство летело над нашими головами, что откинулись назад в попытке уловить сияющий миг восторга, соединявший наши тела. Я познала бесконечность в мерцании звездного пояса и в темных глазах Макса. Мы лежали, тесно прижавшись друг к другу, и наше дыхание было сбившемся. Яркий миг близости связал нас, сломал барьеры и унес страхи, но реальность стучалась в головы ноющей болью в затылке. Сейчас мы оба понимали, что и целого мира будет мало, чтобы скрыться от собственных демонов. *** Дорога через Пустошь была однообразной до тех пор, пока на горизонте не показались громады гор Ущелья. К этому моменту я была за рулем, сменив Макса после трудного дня. С тоской глядя на приближающийся хребет, размышляя о том, что придется прибегнуть к крайним мерам, чтобы байкеры не сожгли нас заживо, закидывая самодельными бомбами. - Ты уже думал, как мы проедем через Ущелье? Макс ответил, как всегда, не сразу, будто ему требовалось время, чтобы «вернуться» в нормальный мир. - У меня нет плана, - он пожал плечами. – Твоя тачка хорошо защищена? - Хорошо-то хорошо, - я фыркнула, - но это не боевая фура! - Значит, у нас не так много шансов, - спокойно отозвался Макс. Я в отчаянии ударила по рулю, от чего «акула» вильнула влево. - Ты что совсем не думаешь о том, чтобы выжить? - В нашем мире каждый день может стать последним, - усмехнулся Макс. – Какая разница как помереть: в горящей машине под рев мотоциклов, или быть забитой полураспадниками в собственной мастерской? Мне бы хотелось возразить ему, но в душе я понимала – он прав. Как-то мисс Грин сказала нам, что лучше умереть, пытаясь, чем прожить бесполезно. Скорее всего, это была какая-то глубокая мысль из ее прошлой жизни, которая едва ли имела что-то общее с нашей постядерной реальностью. Но мне почему-то вспомнились звезды над моей головой прошлой ночью, и тяжелое дыхание Макса на моей щеке, и вдруг на меня нашла упоительная пустота, как если бы я была пьяна. Когда мы подъехали к Ущелью, и Макс достал обрез, что отобрал у меня в первый вечер, я улыбалась. Потянувшись к бардачку, я вытащила сигнальный пистолет – тот, что мне когда-то дал Старый Мо, и как только я услышала рев приближающихся моторов, то выпустила ракету в воздух, где она разорвалась ярко-синими цветом. Какова вероятность, что у Мо был договор и с этими ребятами, что мы проедем под его «знаменем» и нас не тронут? Наверное, у этого мира все же есть шанс – ведь так и вышло. Макс непонимающе смотрел на меня, а я просто ехала вперед, не сводя глаз с дороги, и чему-то глупо улыбалась. От тачки Макса остался раздавленный кузов, но вид двигателя давал мне надежду – все было не так плохо, как я себе представляла. Я ходила вокруг искореженного «перехватчика» и, наконец, поинтересовалась, а что же такое случилось с машиной. Ответ Макса о том, что ее зажало между двумя боевыми фурами, заставил меня расхохотаться, чем я заработала еще один колючий взгляд. Обратная дорога прошла проще, и я никогда не понимала, почему так бывает. Когда разведываешь какой-то маршрут, то тебе кажется, будто едешь целую вечность, и на тысячи миль вперед тебя ждет все тот же пейзаж. Но стоит тебе повернуть назад, как взгляд начнет цепляться за причудливый формы бархан, который ты уже, кажется, видел. И время летит быстро, словно ступать по уже протоптанным следам куда легче, чем самому открывать дороги. В мастерской старого Мо запчастей хватило бы еще на несколько машин, и это облегчало мою работу. Эти недели, что я занималась восстановлением старого «перехватчика», Макс и Мо провели за скудными диалогами о том, что каждый их них познал за свою жизнь. Еще никогда я чувствовала себя более одинокой, как в те минуты, когда эти двое молчали о прошлом. О прошлом, которое я буду знать лишь по легендам. *** Огромная железная платформа медленно опускалась, приводимая в движение чудовищными механизмами и силой рук и ног сотен людей. Я стояла в томительном ожидании, впервые ощутив первобытный страх перед неизвестностью. Впереди меня могло ждать или все, или ничего – они могли всадить мне пулю в голову, просто потому, что в моем взгляде мелькнет безумие. За мной полыхал нагретый двигатель «акулы», а в пальцах я сжимала грязную тряпицу, на которой давно засохшей кровью был нарисован символ Цитадели – горящий череп. Макс не планировал появляться в Цитадели, но свое обещание он выполнял, пока я плелась в хвосте, следуя за его отремонтированной машиной. Мы прощались на возвышении, на перекрестке дорог – было видно горы с цветущими шапками зеленых садов, место, куда мне предстояло отправиться одной. - Как они пропустят меня, если я буду без тебя? – тихо спросила я, с трудом сдерживая себя, чтобы не коснуться его лица. Покопавшись в многочисленных карманах своей куртки, Макс извлек на свет кусок ткани, с красным пятном посередине. Приглядевшись, я поняла, что это знак Несмертного Джо. - Отдай это женщине по имени Фуриоса, - он протянул вещь мне. – Она все поймет. - А ты что будешь делать дальше? – я не удержалась от вопроса. Макс пожал плечами, старательно изучая бесконечную линию горизонта. - Я всегда один, так уже повелось. Я чувствовала, что правильно будет промолчать, но все, же мои губы дрогнули: - Если устанешь от одиночества, то ты знаешь, где меня искать. Наши губы встретились лишь на мгновение, и я быстро пошла к своей машине, зажимая в руке тряпицу, так крепко, как если бы это была самая драгоценная вещь во Вселенной. Тот, кто дал мне этот знак отличия, давно превратился лишь в клубы песка и выхлопных газов на горизонте. Его последний поцелуй – грубый и смазанный – все еще тлел на моих обветренных губах, когда передом мной предстала Она. Она лично спустилась узнать, кто я такая. Валькирия. Воительница. Военачальник, предавший господина. Фуриоса. Воительница едва ли сильно изменилась за это время, разве что морщина между бровей стала глубже. Идеальной формы череп был все так же коротко-стрижен, высокий лоб – вымазан в мазуте. Ее небесно-голубые глаза смотрели так же жестко, разделывая тебя до костей. Когда-то она дала мне шанс избежать Цитадели, узнает ли она сейчас во мне ту маленькую девочку, что больше всего на свете боялась покинуть отчий дом? - Назови себя, - потребовала Фуриоса, вздернув подбородок. На меня вдруг снизошло упоительное спокойствие, уверенность в том, что все будет хорошо. Это чувство приносил топливный самогон, когда я таращилась на звезды, заглушая тоску алкоголем. Это ощущение дарил мне Макс. Я сделала шаг назад, протягивая ей на вытянутой руке карту, что мне оставил мой безумный спутник. Воительница медленно приблизилась ко мне, и мне показалось – наверняка показалось! – что приглушенно ахнула, когда увидела кусок тряпки в моих пальцах. На мгновение наши взгляды – ее голубой и мой зеленый – пересеклись, и Фуриоса коротко кивнула мне. Никто не задал ей вопросов, пока я заводила двигатель и вкатывала машину на платформу. Никто не задал ей вопросов, когда Фуриоса потрепала меня по волосам, пока мы поднимались к небесам, оставляя выжженную пустыню далеко внизу. *** Огромный стеклянный купол надо мной пропускал солнечный свет, но не делал его смертельным жаром. С чувством первобытного благоговения, я опустилаcь на колени перед небольшим источником, что наполнял водой подобие каменной ванны в полу. Искрящаяся жидкость пахла железом, но в ней не было примесей ржавчины. Вода была кристально чистой. Валькирии нового мира явились передо мной одна за другой. Невысокая, темнокожая девица со стрижкой еще короче, чем у меня, смотрела с откровенной неприязнью, гоняя между зубами тонкую деревянную палочку. Две другие – белобрысая и темноволосая – вышли следом, придерживая друг друга в объятиях, белобрысая была заметно беременна, ее округлый живот выпирал, поддерживаемый тонкой материей. И, наконец, появилась она. В моем сердце не было даже надежды на то, что Кейпбл меня узнает. Прошло много тысяч дней, и время изменило каждую из нас. Однако на мои глаза навернулись слезы, когда я увидела сестру живой и здоровой, красивой до рези в глазах. Она появилась в зале, куда меня привели по приказу Фуриосы, самой последней. Мы замерли, таращась друг на друга. Кейпбл – в белой одежде, с чистой кожей, и я – покрытая дорожной пылью и мазутом, со свалявшимися от неудобных ночевок волосами. - Кло… - её хриплый голос звучал особенно громко в этих каменных стенах, отражаясь от стеклянного купола. – Кло, это ты? Я неуклюже поднялась, пытаясь отряхнуть грязь со штанов. - Это я, сестренка. Неуловимое движение, и в меня ударилось что-то теплое и мягкое. Я не сразу поняла, что Кейпбл крепко обнимает меня, что по ее щекам текут слезы. Я неуклюже обхватила ее руками, боясь запачкать белоснежную одежду. Она рыдала у меня на плече, все сильнее сжимая меня в объятиях, и я не поняла, как так вышло, что я начала цепляться пальцами за ее красноватые косы, едва сдерживая слезы. Мы не виделись целую вечность, похоронив друг друга не один раз за это время. Но, быть может, у этого мира есть шанс, раз мы снова оказались вместе? *** Вода все еще была для меня чем-то удивительным. Особенно здесь, в Цитадели, где она была чистой и почти не пахла. По привычке, я пошла мыться после всех, совсем ночью, и никак не ожидала встретить Фуриосу у купальни. Тело женщины было красивым, его не портило даже отсутствие руки ниже локтя. Она ловко намыливала свою голову, и я заворожено наблюдала, как по ее обнаженной спине стекают черные струйки воды – от привычки мазать лоб мазутом воительница так и не избавилась. Наверное, я выдала себя каким-то шорохом, потому что женщина обернулась, и я увидела, как ее рука дернулась к короткому ножу. - Я не хотела мешать… - только и смогла прошептать я. Фуриоса усмехнулась и кивнула мне. - Ты не помешаешь. Я разделась и медленно зашла в воду. Могла ли я когда-то представить, что у меня будет возможность окунуть свое тело в драгоценную жидкость, а не ловить остатки в грязное ведро? Блаженно закрыв глаза, я погрузилась с головой и сидела так, пока воздух не закончился в легких. Вынырнув, я увидела смеющиеся глаза Фуриосы. - Вода воистину великая мощь и сила, сумасшедший старик был прав. Куча вопросов крутились у меня на языке, и я не знала стоит ли мне вообще открывать рот. - Ты помнишь меня? – вдруг спросила я. Фуриоса кивнула и потянулась за рубищем, что валялось неподалеку. - Я помню твой взгляд, ты была совсем ребенком – слабой и перепуганной. - Ты выбрала Кейпбл. - Выбрала, - Фуриоса скрыла свое тело под одеждой. – Потому что знала, что у нее есть шанс выжить. У тебя этого шанса не было, - она смерила меня взглядом, чуть прищурившись. – Тогда не было. - А мой брат? Что стало с ним? - Откуда мне знать, Кло? – воительница пожала плечами. – Нет смысла следить за жизнью каждого полураспадника, они дохнут как мухи. Наверное, мне стоило оскорбиться, но вместо этого я почему-то понимающе кивнула. Цитадель – это оплот жизни, и мы можем смотреть лишь вперед. *** Прошло уже много недель с тех пор, как я поселилась в Цитадели, стараясь найти свое место среди этих людей, мечтавших возродить прежний мир – пусть даже и на отдельно взятом куске земли. Я была среди них на правах равной, Кейпбл всегда была рядом, и даже суровая Тост перестала коситься на меня так, будто я была ее мишенью. Эти девушки слишком многое пережили, и было справедливо с их стороны не доверять чужакам. Фуриоса пыталась наладить мир, так как если бы это делал Несмертный, с той лишь разницей, что у каждого были равные права. Я молчала на этот счет, потому что понимала – моё мнение вряд ли будет кому-то интересно. Я не разбиралась в политике, но мне хватало ума, чтобы сохранять подобие нейтралитета – наверное, это я переняла у Старого Мо. Я поняла, что со мной что-то происходит почти через сто дней. Утром меня тревожило головокружение и слабость, я не могла есть то, что ели остальные. Страшная догадка поразила меня, когда я таращилась на чистейший горизонт – из бывшей тюрьмы Жен Несмертого открывался потрясающий вид. Я смотрела, как солнце обагряет линию горизонта, машинально положив ладонь на живот, поглаживая его. Именно такой меня и застала белобрысая Даг. Она грациозно подошла ко мне, если можно назвать грациозной женщину на последних месяцах беременности: - Ты ждешь ребенка? – мне пришлось задрать голову, чтобы увидеть ее лицо. Неуклюжая Даг была высоченной девицей моего возраста. Свои белесые волосы она заплетала в чудные прически, чем вызывала улыбки на лицах людей. Они с Чидой были практически неразлучны, и я была удивлена тем, что именно Даг оказалась рядом со мной в этот вечер. - Разве? - Похоже на то, - она закивала, накручивая на палец тонкую косичку, украшенную блестящей монеткой. – Ты будто бы светишься изнутри. Поверь, Несмертный именно так определял удачность случки, - она рассмеялась. Неуклюжей можно было доверять в этом вопросе хотя бы потому, что ее округлый живот сильно выпирал. Уже скоро должен был появиться на свет ее ребенок – последний наследник Несмертного Джо. Почему-то, мне казалось, что это будет девочка. - Он отец ребенка? – Даг указала на бесконечный пустой горизонт, но мы обе поняли о ком идет речь. Макс стал для них чем-то вроде легенды – быстро забылось плохое, и остался лишь светлый образ защитника, что тащил их через пустыню. Никто из них и не подозревал, с какими демонами ему приходится танцевать, чтобы выживать в этом мире. Закусив губу, я кивнула. - Не расстраивайся, - белобрысая обняла меня за плечи. – Он вернется! Точно вернется, ведь он такой псих! – Даг говорила со знанием дела. - К тому же…он захочет увидеть его, - она кивнула на мой едва наметившийся живот. – Ведь, это будет идеальный… - Даг запнулась, подбирая слово, но тут же продолжила. - Идеальный экземпляр! ________ От автора: Хочу выразить огромную признательность моему соавтору за терпение и труд. Так же, я хочу сказать спасибо моим читателям. Быть может, история вышла немного не такой, как я задумывала сама, или как надеялись увидеть вы. Но, во имя восьми цилиндров, я не изменила бы ни строчки! Hans Zimmer – No Time For Caution (OST Interstellar) - под этот трек писалась сцена близости посреди пустыни, послушайте, может, понравится)