Догони в песне лета - упади во снах зимы

В тот вечер она была счастлива, как никогда. Ей даже дали прозвище, еще давно, когда она была ребенком - ходячее счастье. Конечно, это прозвище более подходит коту, который принадлежит ее закадычному другу, но оно настолько ей приелось, что теперь, когда ей двадцать два года, ее близкие и друзья зовут ее: двадцать два ходячих счастья. Странное прозвище, но что с него взять? Если нравится, то пусть. И тем вечером Леон сказал Люси, что это прозвище подходит только лишь ей одной. - Почему ты так думаешь? - поинтересовалась Люси. Именно в этот момент они сидели в одной из кабинок колеса обозрения. И получила неожиданный ответ. - Потому что ты, как солнце. Ты даришь окружающим тепло и ласку, а значит, ты нравишься людям, - Люси многозначительно посмотрела на Леона. Тот, улыбнувшись, продолжил. - Понимаешь, Люси, когда даже самый несчастный в мире человек видит солнце, он понимает, что жизнь еще не закончена, и, может быть, там, за горизонтом, его ожидает счастливое и прекрасное завтра. А если и не завтра, то, возможно, и послезавтра, и после послезавтра. Но этот день, этот час, эта - пусть даже самая малая и ничтожная, по сравнению со Вселенной - секунда обязательно наступит. - Ты так философски рассуждаешь, - чуть хихикнула Люси и посмотрела в окно. - А знаешь, я не полностью с тобой согласна. И знаешь почему? - Леон пожал плечами и подсел поближе. - Я люблю звезды, луну. Они прекрасны, они заставляют трепетать сердце, но они все равно остаются холодны. Хотя солнце - тоже звезда. Но оно не манит меня так сильно, как те маленькие небесные огоньки, как бы я не хотела. Пусть даже все эти миллиарды звезд соберутся воедино, но они никогда не подарят людям, то тепло, что преподносит нам солнце. И меня радует: мое прозвище ассоциируется с солнцем - пусть и не сильно, но все же. И Люси была счастлива. Она крепко-накрепко запомнила, как Леон ее нежно обнял и прижал к себе. В те минуты ей больше ничего и не нужно было, лишь бы посидеть вот так вот рядом, чувствуя дыхание друг друга. Чтобы было вот так просто и хорошо. Без лишних слов. В тот вечер Люси поняла: она влипла. Когда кабинка, в которой они сидели, достигла самой вершины и начинала медленно опускаться вниз, открывая простор и ширь ночного города, Леон, все также обнимая Люси, позвал девушку тихо, но уверенно: - Люси. - М? - отозвалась она. - Я люблю тебя. - Я тоже. И без лишних взглядов украдкой, без лишних движений. Легко, серьезно, без смущения и запинок. И было невероятное чувство, окрыляющее, дарящее легкое опьянение, мимолетные, нежные прикосновения и секунды визави. И не нарушить, кажется, ту идиллию, те мгновения; лишь небольшой полумесяц и миллионы маленьких звезд следили за ними, не тревожа и не пытаясь прервать, а дарить нечто, называемое романтикой. А Люси только утыкается носом в крепкую мужскую грудь, покрепче обнимая за спину, и чувствует, как сильные руки не отпускают хрупкие плечи, озябшие. Тот вечер стал для нее воистину самым прекрасным и чуть-чуть волнующим. Он в ее сердце навсегда. - А где она - романтика? - неожиданно спрашивает Люси. Леон чуть вздрагивает и покрепче обнимает тонкий стан девушки. - Смотря, что для тебя романтика, - ответил Леон, заглядывая прямо в глаза этой солнечной девушке. Она улыбается и тянется навстречу, прикрывая глаза. Леон наклоняется и целует мягкие губы. Нежно, совсем как в первый раз, боясь напугать, сделать что-то не так. И Люси отвечает, стараясь как можно дольше насладиться этими холодными губами. - Ну, - протягивает Люси, прерывая поцелуй, - романтика - она ведь может быть везде. Но где именно - не знаю. И пожимает плечами. Леон смеется лишь негромко, заставляя Люси улыбаться от сказанного самой же. - Это совсем как то, не знаю что. Там, не знаю где? - усмехается Леон, целуя девушку в макушку. Она помнит, как после этих слов колесо обозрения остановится, и они выбегут наружу, радостно смеясь. Потом будут гоняться друг за другом, совсем как малые дети, купят сладкую вату и яблоки в карамели и будут еще о многом болтать, совершенно забыв о том странном вопросе. Но Люси вспоминает и спрашивает еще раз. - Она здесь, - ответил Леон, указывая пальцем в грудь. - В сердце. - Почему же? - лукаво спросила Люси. - Потому что только сердце человека способно чувствовать и видеть то, что не дано глазу. А оно видит все самое загадочное и очаровательное, - ответил Леон, легко целуя девушку в губы. Она улыбается, но молчит. - Поэтому романтика живет в сердце человека, в его душе, и у каждого человека романтика - она своя, - заканчивает Леон, выходя из парка. Ночь. Полумесяц ясно освещает путь, и звезды стараются не мешать ему. Они лишь молча наблюдают, как двое молодых людей, счастливо смеясь, идут куда-то, и слышат, как звенит мелодия в их душах. И Люси запомнила тот день, когда она была абсолютно счастливой. Она не знала, сколько они еще гуляли, но точно помнила, как ее сердце засияло. А счастливые часов не наблюдают... Так ведь?