Научусь любить тебя

— Лухан, познакомься — это Исин, и с сегодняшнего дня он твой младший брат, — приторно вежливо улыбались родители, представляя мне этого ребёнка. — Мы надеемся, вы подружитесь, и ты поможешь ему освоиться. — Ещё чего! — возражаю я, уходя в свою комнату, при этом громко хлопнув дверью с конкретной целью — дать понять своё отношение к происходящему. Эта дурацкая идея, усыновить ребёнка, пришла в голову моим родителям пару месяцев назад, и они так ею загорелись, что совсем забыли спросить МОЁ мнение на этот счёт. А я против! У этих двоих даже на родного ребёнка времени никогда нет, вечно то на работе, то в командировках, а им ещё одного подавай. И кто, спрашивается, с ним сидеть будет, я? Нет уж, я на это не подписывался. Раз им это нужно было, они пусть и разбираются. А я к этому ребёнку даже на метр подходить не собираюсь. Хорошо, что они ещё додумались не грудного ребёнка усыновить, а этому, как там его, на вид лет шестнадцать, поэтому сам разберётся, не маленький уже. А у меня и своя жизнь есть, в которую совершенно посторонний человек, возомнивший себя моим родственником, никак не вписывается. Отчего-то ночью я почти не сплю и всё никак не могу найти удобного места, а в голове слишком много мыслей. А всё из-за этого пацана. Ну вот за что всё это мне, спрашивается? Кстати о нем… — Лухан, хён, — слышу, как дверь в мою комнату открывается. — Вставай, завтрак готов. Хён, вставай, мы можем опоздать в школу. Хён… — Отвали от меня! — заорал я, как только его ладошка коснулась моих волос. — Не приближайся. И вали из моей комнаты. Ты что, оглох? Проваливай! Услышав странный звук, наконец открываю глаза и вижу, что он плачет. Ну вот, либо у меня утренние галлюцинации, либо этот ребёнок сейчас действительно рыдает стоя у моей кровати. Наверное, он увидел, что я смотрю на него, так как перестав всхлипывать, он резко разворачивается и убегает. И не то чтобы мне сейчас резко стало его жалко, но что-то все-таки кольнуло в районе груди, как бы я не старался это отрицать. Однако, после того, как я всё-таки добираюсь до кухни и там получаю нагоняй от родителей за то, что нагрубил этому недоразумению, всё вновь становится на свои места. И я снова его ненавижу как и прежде. И вот мой, так называемый, братец живёт с нами уже месяц, однако, после того утреннего инцидента, он больше не разговаривает со мной, да и держаться старается как можно дальше. А пересекаемся мы, считай, лишь за завтраками. Чему, не скрою, я даже рад. А вот с моими родителями он быстро нашёл общий язык и уже вовсю болтает и рассказывает им про своих новых друзей и школу. Мне это не интересно, поэтому в такие моменты я разворачиваюсь и ухожу в свою комнату. С его появлением я стал проводить в своей комнате гораздо больше времени, нежели раньше. И это ещё один пункт к причинам моей ненависти. Я не знаю с чем это связанно и почему я его избегаю, так как это мой дом и это он должен в теории чувствовать себя не комфортно. Но видимо ему всё нравится, а вот я чувствую себя ужасно, и с каждым днём всё становится только хуже. — Хэй, Лулу, что с тобой? Ты где витаешь? — потряс меня за руку Бекхён, пока мы сидели в нашем любимом кафе, где продают отличный бабалти. — Эй, ты меня слышишь вообще? — Слышу, не кричи, — в последние дни я всегда такой, ни на чём не могу сосредоточиться. — Как думаешь, может мне уйти из дома? Сниму квартиру и начну самостоятельную жизнь. — Аа? С чего это ты решил жить самостоятельно? Ты же даже приготовить себе ничего не сможешь. Да и зачем это тебе? — искренне не понял Бек. — Стой, или это всё из-за твоего брата? — Да нет, он тут ни при чём, наверное, — я не знал, как объяснить другу происходящее. — Ты же знаешь, что у меня с родителями всегда были напряжённые отношения, а с появлением этого, они вообще перестали меня замечать, только и говорят Исин то, Исин это. Жутко бесит! — Эй, да наш Лулу ревнует, — издевательски пропел Бекхён. — Нет, это не так. Думаю, что без меня им действительно будет лучше. Пойми, я просто не могу больше находиться в этом доме. Стены давят на меня почти физически, только и хочется, что поскорее сбежать оттуда. Ты же мне поможешь найти недорогую квартиру, правда? — Ну, если всё действительно так плохо, как ты говоришь, то просто переезжай ко мне. Я же один снимаю, а вдвоём будет и дешевле, и веселей. — Что, правда? Спасибо! Ты настоящий друг. — Вот же ж подлиза, — рассмеялся Бек. Пообщавшись с Беком, я шёл домой с полной уверенностью сказать родителем, что я переезжаю и начитаю самостоятельную жизнь. Однако дома меня ждал тот ещё сюрприз. Родителей вызвали в очередную командировку на целый месяц. — Лухан, мы с отцом уезжаем, и ты остаёшься дома за старшего. Присматривай за Исином и не смей его обижать. Мы будем звонить и проверять каждый день, так что без твоих выходок. — Но мам, я хотел сказать, что переезжаю жить к Беку. Мы уже с ним договорились, — меня совсем не радует то, что я должен остаться с ним вдвоём. — А этот уже не маленький, сам справится. Я нянькой ему не нанимался. — Так, Лухан, — заговорил, молчавший до этого, отец. — Этот месяц, пока мы с твоей мамой будем в командировке, ты живёшь здесь и присматриваешь за Исином. И никакие возражения не принимаются, а вот когда мы вернёмся, то подумаем насчёт твоего переезда. Ты меня понял? — Понял. И пусть я этого совсем не хотел, ссориться с родителями тоже не входило в мои планы, поэтому я решил смириться и согласился. Но ровно через месяц я уже точно уйду из этого дома, и подальше от этого Исина. А этот месяц я уж как-нибудь продержусь. Наверное. Когда родители уехали, оставив меня наедине с Исином, я понял, что кроме имени о нём больше ничего и не знаю, так как всегда, когда он что-либо говорил, я уходил либо в себя, либо в другую комнату. Сейчас лето - у нас каникулы, а я сижу в своей комнате и не знаю, что мне делать. Конечно, я мог бы пойти к Беку, он недавно звал меня посмотреть какой-то фильм, но я не знаю, что делать с Исином. Если просто уйду, ничего не сказав, он может рассказать родителям, и мне снова влетит. А идти к нему и говорить, что ухожу, или тем более звать с собой, я не собираюсь. В итоге я сижу в раздумьях несколько часов, пока мой желудок не даёт о себе знать. Добираюсь до кухни, но так как готовить я совсем не умею, а однажды попытавшись, чуть не спалил всю кухню, я по привычке достаю упаковку рамёна. — Не порть желудок, подожди немного пока я приготовлю ужин, — сказал Исин, незаметно заходя на кухню, чуть не доводя меня этим до инфаркта. — Не стоит, — отвечаю, понимая, что при виде его мне просто хочется побыстрее сбежать.  — Родители попросили меня проследить за тем, чтобы ты хорошо питался. Поэтому, пожалуйста, сядь и подожди немного. На это я лишь молча киваю и сажусь за кухонный стол, наблюдая за Исином. Он довольно ловко управляется с ножом и разными кастрюльками, поэтому уже минут через двадцать ужин готов. — Приятного аппетита, — говорит Исин, разворачивается и собирается выйти из кухни. — А ты? Ты не будешь есть? — Я не голоден, — отвечает он, уже выйдя из кухни. — И не хочу тебе мешать, — добавляет после совсем тихо, чтобы его не услышали. Как оказалось, Исин отлично готовит. В какой-то момент я даже захотел зайти к нему в комнату и поблагодарить за вкусный ужин, но что-то меня всё же остановило. И вот я снова всю ночь не сплю, думая о своём новом брате, под утро приходя к выводу, что веду себя эгоистично, и он не виноват, что моим родителям захотелось его усыновить. Сейчас мы остались вдвоём, и мне кажется, что пора и стоит извиниться перед ним и попробовать подружиться. Просыпаюсь я от потрясающего запаха, доносящегося из кухни. На часах 10:15, а это значит, что Син готовит поздний завтрак. Так, стоп! С каких пор я стал сокращать его имя? Ладно, не важно, я очень хочу кушать, а этот запах… Зайдя на кухню, вижу Исина, склонившегося над плитой и что-то помешивающего, поэтому подхожу почти вплотную, чтобы заглянуть и понять, что именно он готовит. Однако в этот момент он, видимо что-то почувствовав, разворачивается на 180 градусов и врезается в меня, при этом хорошенько треснув мне поварёшкой по лбу. — Ауч! — вскрикнул я, схватившись за ушибленное место. — Прости, прости, — завопил Исин, доставая лёд из морозилки. — Я тебя не заметил. Прости. — Да нормально всё, тут скорее я виноват, что подкрался к тебе. Прости, просто так вкусно пахнет, — я снова попытался заглянуть и понять, что так вкусно пахнет. — Что это? — Это суп, садись, он почти готов. И уже через пару минут на моём столе стоит потрясающе пахнущий и, я уверен, очень вкусный суп. — Держи, и приятного аппетита, — говорит Син, собираясь уйти. — Стой. Ты что, снова уйдёшь? — я действительно не понимаю, почему он всегда уходит. — Позавтракай со мной, я не люблю есть в одиночку. — Хорошо, — еле слышно отвечает он, доставая тарелку. — Очень вкусно. Где ты научился так готовить? — задал я вопрос, интересующий меня ещё с прошлого ужина. — Лично я готовить совсем не умею. Рамён — это мой предел. — В детском доме была столовая, и аджумы на кухне иногда позволяли мне там готовить. — Эм, ясно. Ты действительно превосходно готовишь, даже лучше мамы. Только ты ей этого не говори… — Спасибо, — поблагодарил он, низко кланяясь. — Да прекрати ты так формальничать, мы же, как ни как, братья. Я знаю, что повёл себя ужасно при первой встрече, и потом. Но и ты меня пойми, я был, мягко говоря, в шоке. Свыкнуться с мыслью, что у тебя появился брат, не так то и легко. Поэтому прости меня за моё поведение, и давай попробуем начать всё сначала. — Ничего страшного, я понимаю, и давай попробуем, — робко, еле слышно пробормотал он, всё так же не глядя мне в глаза. — Вот и отлично, надеюсь теперь мы сможем подружиться. На следующий день я решаю вытащить Сина погулять. И во время всей прогулки задаю ему бесчисленную кучу вопросов, так как действительно хочу узнать его, узнать, что он любит, что ему нравится и многое другое. И то, что он с заинтересованностью и охотой мне отвечает, безусловно радует. Так за разговорами мы гуляем с раннего утра и до позднего вечера. Перекусываем и отдыхаем в разных кафешках и парках, много смеёмся и дурачимся, иногда даже пугая этим прохожих. Эта прогулка дала мне понять, что зря я так категорично отнёсся к Исину сначала. Я даже не попытался его узнать и всё испортил. А теперь я всеми силами решил это исправить. Ведь иметь брата оказалось не так уж и плохо. А особенно круто то, что он потрясающе готовит. После нашей прогулки мы действительно стали похожи на настоящих братьев. Всё свободное время проводим вместе, играя в компьютерные игры, смотря телевизор и иногда выбираясь на прогулку в парк. Месяц почти прошёл, и родители скоро вернутся, я представляю каково будет их удивление, когда они увидят, что мы с Сином поладили. Они, конечно, звонят каждый день, как и обещали, и спрашивают как наши дела, на что мы всегда отвечаем, что всё отлично, но что-то мне подсказывает, что они нам не верят. А всё действительно отлично. Сейчас, проводя всё время с братом, я уже и не помню, как жил раньше без него. Кстати, на днях я решил познакомить его с Беком, и они быстро и легко поладили, как-будто всю жизнь друг друга знали. Бек, был бы не Беком, если бы не рассказал ему о самых позорных моментах в моей жизни. Исин тогда так громко и заливисто смеялся, а мне почему-то стало так стыдно, что захотелось провалиться под землю. В любом случае я рад, что сейчас Исин рядом, и мы понемногу узнаём и открываемся друг другу. — Лухан, просыпайся, я приготовил завтрак, иди поешь, — у Исина очень красивый голос, но почему-то ранним утром, а он даже на каникулах встаёт не позже 8, он кажется мне скрипом ногтей по школьной доске. — Ну хён, проснись же. — Сина, я не сплю. Но почему ты встаёшь и делаешь завтрак так рано? У нас же каникулы, давай поспим ещё немного, а? Я до последнего отказываюсь открывать глаза. На ощупь хватаю руку брата и тяну его на себя. А после того как на соседнее место приземляется его, почему-то слишком худенькое, тело, крепко обнимаю, как в детстве мягкую игрушку, и снова проваливаюсь в сон. Просыпаюсь только ближе к полудню и не могу сдержать счастливой улыбки, видя рядом со мной мило посапывающего брата. Моя рука сама тянется к его удивительно шелковистым волосам, а после медленно спускается на лицо, аккуратно поглаживая довольно острые скулы и милую ямочку на правой щеке. — А я и не замечал какой ты красивый. — Лухан? — Син резко открывает глаза и с минуту не может понять где находится и что происходит. Он выглядит так мило, быстро хлопая глазками, и я не сдерживаюсь, поддаюсь вперёд и легонько, почти невесомо, целую в уголок его губ. Прихожу в себя почти сразу, понимая, что натворил. Исин продолжает хлопать глазами, в добавок слегка покраснев, и я решаю развеять обстановку, говоря, что дико голоден. Исин тут же подскакивает, мчась на кухню подогревать уже давно остывший завтрак. А после всё как и прежде. Мы развлекаемся и играем, так и не решившись поговорить об инциденте. И пусть я делаю вид, что ничего не произошло, головой понимаю, что ускоряющееся сердцебиение при виде улыбки брата и безумное желание прикоснуться к нему — это совсем не просто так. А значить это может только то, что я безнадёжно влюбился. Конечно, я уже давно смирился и принял свою ориентацию, но влюбиться в пусть и не родного, но брата, кажется даже для меня перебор. И что теперь мне делать? Исин не оттолкнул меня тогда скорее всего просто из-за растерянности. Однако он и после не сказал ни слова, избегать меня тоже не начал и может ли это значить, что ему не противно, и что у меня есть шанс? — Исина, принеси, пожалуйста, полотенце, я забыл его в спальне. Простояв в ванной ещё около минуты, так и не услышав ответа, я решаю, что Син меня не услышал и открываю дверь. Как оказывается, в тот самый момент, когда он к ней подошёл. — В..вот, прости, что так долго. Я не мог его найти, — заикаясь оправдывается Син, теребя моё полотенце, и смотря при этом в пол. — Ты чего так смущаешься? Мы же оба мальчики, ничего нового ты не увидишь — я прекрасно его понимал, но всё же не смог удержатся от подкола. — Я не… Простотыоченькрасивый, — на одном дыхание произносит Син и, отдав мне полотенце, убегает. Вытеревшись и одевшись, я отправляюсь на поиски брата. Его фраза дала мне зелёный свет, и теперь я буду действовать, ведь с каждым днём сдерживать себя становиться всё труднее. — Исин, ну ты чего убежал? — спрашиваю я, наконец найдя его, скрутившегося калачиком на кровати в его комнате. — Посмотри на меня. Он крутит головой, но через какое-то время всё же открывает свои заплаканные глазки. — Эй, ты чего плачешь? — я тут же обнимаю его одной рукой, второй стирая солёные дорожки с его щёк. — Хён, я знаю, ты сейчас разозлишься, но после того как ты меня поцеловал, я не могу перестать об этом думать. Я знаю, что это была случайность и для тебя это ничего не значит, но хён, ты мне нравишься, — и сказав всё это, с его глаз вдвое сильнее начали стекать слёзы. — Хэй, ну что ты себе напридумывал? И прекрати плакать. Ты совсем не прав, говоря, что для меня тот поцелуй ничего не значит. Значит. И многое. Поэтому перестань плакать и посмотри на меня. Дождавшись, пока он успокоится и приведёт дыхание в норму, я беру его миниатюрное личико в руки и снова целую. Это по-прежнему целомудренный поцелуй, но в него я вкладываю всю нежность, что испытываю к этому чуду. А с трудом оторвавшись, обнимаю, шепча на ушко: — Кажется, я люблю тебя, братик. — И я тебя, хён.