Лучший друг

Мы упаковывали в коробки его вещи снова. Однажды он уже съезжал отсюда, и я так же помогал ему собираться. — Почему ты больше не приходил в больницу? — бросил Джей, направляясь в ванную, чтобы собрать вещи и там, в то время как я залипал, держа в руках ту самую бейсбольную кофту, в которой он был в наш последний раз. — Колин? Ты слышишь меня? — Джей выглянул из-за двери. — Врач сказал — у тебя возникла неправильная на меня реакция. Нужно было оградить тебя от сильных эмоций. — Я свернул и спрятал в коробку обжигающую руки ткань. Никогда не забуду, каким он был в тот день. — Значит, Шеннон сказал правду, я думал, он просто не хочет меня расстраивать. — Думаешь, я мог забыть о тебе, о том, что случилось? Они с трудом уговорили меня пойти на это. Теперь не отвечал Джей. Он долго не выходил, и я решил проверить, все ли в порядке. Когда я зашел, то увидел его опирающегося о край ванны руками. Не двигаясь, он как будто вглядывался куда-то, только мне было непонятно, что именно он пытается рассмотреть. — Что с тобой? Он знал, что я вошел, но не обращая на это внимания, продолжал пугающе смотреть в пустоту. — Это место из сна. Я думал, это просто воображение, но, кажется, все было реально. — И что тебе снилось? — Снится. С первого дня, как я пришел в себя в больнице и до сих пор, мне снится один и тот же сон. Я лежу в воде, трудно дышать, одежда липнет к телу… И я не один… Не сложно было догадаться, что именно он видел. Самое свежее, самое эмоциональное воспоминание нашей близости — наш последний раз. Я тоже слишком часто вижу во сне нас здесь, в этой ванной; как затаскиваю его в воду, как он трогает себя… как смотрит на меня… слышу его смех, отражающийся от стен… — Кто с тобой в этом сне? — Не знаю, не могу увидеть лицо, всякий раз оно ускользает, помню только татуировку на его руке… — Джей осекся, понимая, что сказал лишнего. Я решил рискнуть и обратить внимание на его оговорку, было важно знать, что вообще он помнит. — То есть, все-таки на «его руке»? Ты с парнем там? — я пытался максимально деликатно подойти к вопросу, только все равно складывалось ощущение, что я нарушаю границы. — Не знаю точно, но очень на это похоже. — И что ты думаешь? — Скажи лучше, что думаешь ты? — Я знаю, что у тебя бывали отношения с парнями. Если ты об этом? — То есть, мы настолько «близкие друзья», раз ты даже такое обо мне знаешь? — Ну, ты упоминал пару раз. — И ты не осуждаешь? — А должен? — Обычно натуралы не отличаются толерантностью. Считает меня натуралом, значит, вообще ничего не помнит. Все сложнее, чем я думал. — Скажем так — я необычный. — Хотелось поцеловать благодарный взгляд синих глаз, но натуралы так не поступают. Рою себе яму, из которой чувствую — не выбраться. Но лучше я потом пооправдываюсь, чем сейчас наврежу признанием его и без того травмированной психике.

***

— Кол, я одного понять не могу. Что с моей личной жизнью? — спросил Джей, когда мы ехали назад в машине. От такого вопроса я подавился сигаретным дымом: — В каком смысле? — Я встречался с кем-нибудь? Я помню, чем занимаюсь, помню родных, друзей. Но не могу вспомнить, с кем спал. Все, кто приходят на ум, были далеко в прошлом. Будто целый год я был один. И все бы ничего, просто порой накрывает такая тоска, я скучаю по кому-то, только не знаю по кому именно. Звучит как бред, да? Я молчал, не зная, что должен ответить. Сказать, что ли: «Вот он я, тот, кого ты любил гребаный год, и кто довел тебя до амнезии. Виновник всех твоих бед». Можно ли так сразу обрушивать на него эту правду? Ведь вместе с ней всплывет все: и ссора эта нелепая, и моя безжалостная ревность, и виновность в случившемся. Неизвестно, захочет ли он после таких откровений быть с мудаком вроде меня? Что если я его навсегда потеряю? Нет, он должен сам почувствовать, сам вспомнить, как любил, и только потом факты. — Достань зарядку из бардачка, — на ум ничего не приходило, а врать не хотелось, он и так был достаточно сбит с толку. — Как лучший друг, ты же должен знать хоть что-то о моей личной жизни, — Джей разговаривал со мной, ища адаптер для телефона, но нашел совсем другое. — О, смотрю, у кого-то точно есть девушка, — он показал мне ту самую помаду, которую забыла Кендис сто лет назад, и которой он тоже уже пользовался. Мимолетное понимание на лице, проблеск чего-то осознанного в глазах. Он отвернул зеркало на верхней панели и посмотрел на себя, потом на помаду в руке. — Fuck, — Джей выругался. — Что такое? — Снова сраное дежавю, и снова все рассыпалось, — он раздраженно швырнул помаду назад в бардачок и хмуро уставился в окно. — Хотя, какая связь может быть у меня с этой помадой? Она ведь не моя? — Джей испуганно на меня посмотрел. От абсурдности его предположения и выражения лица я не смог сдержать смех: — Нет, конечно. Ты гей, но не до такой степени. — Слава Богу, — он облегченно выдохнул и тоже засмеялся. — А то я уже подумал черт знает что. — Хорошо, что чувство юмора у тебя осталось прежним. — Да уж, наверное… Так все же помада чья? Твоей девушки? — У меня нет девушки. Просто кто-то давно забыл это здесь, с тех пор и вожу. — Понятно, — может быть мне показалось, но в этом «понятно» прозвучало облегчение. — Колин, а вообще ты любишь кого-нибудь? — он спросил это с философским видом, нарочито демонстрируя желание поговорить о высших материях, но я уже слишком хорошо его знал, чтобы понять — эта тема вызывала в нем живой интерес. — Люблю, но мы пока не можем быть вместе, — ответил я не задумываясь, наблюдая за ним через зеркало заднего вида. — Значит, любишь? — Джей стал совсем серьезным. — Да. — А она? Вот как сказать, что это не «она», а ты. — Этот человек пока не готов принять правду. — То есть, она не в курсе? — Скажем так — жизненные обстоятельства нас развели, но чувства не угасли, у меня, во всяком случае. — Я убежден, что люди должны признаваться в любви, даже если это не взаимно. Один раз живем. — Знаешь, иногда надо подготовить человека к признаниям такого рода. Бывает, что вместе с ними всплывает правда, которую трудно принять. — Я бы все равно, не смотря ни на что, хотел бы знать, что меня кто-то любит по-настоящему. На секунду мне показалось, что Джей проверяет меня. — Когда придет время, я обязательно признаюсь. — С этим лучше не затягивать, — он замялся от моего подозрительного взгляда и добавил, — как показывает опыт. — Если бы все было так просто, — сказал я больше для себя, выворачивая руль на дорогу к его дому.