Лучший друг

— Привет Колин, — я не слышал этот голос уже очень долго, и мне кажется, что это снова сон. — Привет… — даже пальцы на руках онемели. Неопределенность и страх. — Послушай, мы можем встретиться? — Конечно. Когда тебе удобно? — Ну, знаешь, у меня сейчас много свободного времени, так что… — смеется, как раньше. Голос родной, любимый. Я выпустил бутылку из рук, на глаза навернулись слезы. Я уже не надеялся, что он когда-нибудь позвонит. — Понял, скоро буду, — для тебя я всегда свободен. Я подъехал на такси к их с братом дому на Голливудских холмах. Машину я уже давно не водил, не помню, когда последний раз был абсолютно трезв. Шеннон открыл дверь. — Привет, как он? — Вроде ничего. Только выяснилось, он не помнит, что мы выпустили альбом, и тур не помнит последний. — Это он играет? — я услышал звуки клавишных откуда-то сверху. — Да. Он сейчас почти все время играет. Пытается вспомнить. Не верит, что написал все эти песни. Говорит, что я вру. — Он всегда был странным. — Это точно. — Не знаешь, зачем он позвал меня? — Он нашел какие-то фото в интернете, то ли со съемок «Александра», то ли просто ваши фото, и вчера весь вечер их рассматривал. Потом фильм посмотрел. Сегодня все утро молчит, даже боюсь спрашивать, что с ним. Значит, все-таки пытается все выяснить, мозг себе делает, может, чувствует что-то ко мне? — Проходи, он в студии. Джей сидел за синтезатором и что-то наигрывал. Выглядел он гораздо лучше, чем в последний раз, когда я его видел. Только гематома на виске прошла не до конца, на бледной коже все еще отчетливо прослеживались фиолетовые разводы. Он похудел и казался совсем юным, волосы заметно отросли и теперь почти прикрывали плечи. «Люблю тебя», подумал я про себя, а вслух лишь произнес: — Привет. Он не обернулся, но ответил, слишком загадочно растягивая гласные: — Привет, Колин Фаррелл. На синтезаторе лежал блокнот со странными рисунками и записями. — Что это? — спросил я, перевернув несколько страниц. — Я записываю то, что кажется воспоминанием, — смеется этим своим горьким смехом, — труднее всего со снами, ведь я не знаю, происходило это на самом деле, или нет. Что же тебе снится, Джей? Есть ли я рядом с тобой в этих снах? — Понятно, — я все еще стоял у двери, не решаясь пройти. Просто смотрел на него, понимая, что уже успел забыть, насколько он красивый. А сейчас он казался почти призрачным с этими следами болезни на теле и во взгляде. Как же я соскучился. Израненное сердце, казалось, уже кровоточит от боли. — Колин, иди сюда, — он подвинулся, освобождая мне место рядом с собой, продолжая играть. Я сел, касаясь плечом его плеча, наблюдая как, изящные пальцы скользят по клавишам. — Никогда не видел, как ты играешь. — Нравится? — он не смотрел на меня, просто слушал музыку, невидящим взглядом прожигая пространство. — Шеннон говорит — я сам написал это. Называется… Джей замолчал на полуслове, заметив, как я смотрю на него. А мне было трудно держать себя в руках. Я истосковался по нему, просто как у наркомана началась ломка. Все эти дни я искал варианты вернуться в его жизнь, а он сам позвонил сегодня. — Что-то не так? — он перестал играть. — Ты прости меня, пожалуйста, за то, что я сейчас сделаю, но я, правда, больше не могу… — я обнял его, крепко прижимая к себе. И тепло его тела снова коснулось меня, согревая и успокаивая, и запах… Как же сильно я люблю. Как боялся больше никогда не почувствовать биение твоего сердца. Я не помню, сколько это длилось. Джей напряженно замер в моих руках, давая мне время прийти в себя. Он что-то чувствует, я знаю это, просто он… Не помнит. Снова слезы, но мне плевать, я просто глажу его по спине, уткнувшись в шею, и не могу отпустить. — Теперь я понимаю, — произносит он. Я немного ослабил объятия, все еще не выпуская его из рук: — Что понимаешь? — Что имел в виду Шеннон, когда говорил, что мы были близки. — Он говорил обо мне? — Да. Было странно: ты появился лишь однажды и больше не приходил в больницу, хотя сказал, что мы друзья. И я спросил Шеннона о нас. — И что он ответил? — Сказал, что мы много времени проводили вместе, ты был последний, кто меня видел перед аварией. — Но ты ничего так и не вспомнил? Его взгляд потух, выражая лишь тихое отчаяние. — Я лишь знаю, что мы должны были играть в «Александре». Я отчетливо помню первые пробы. Иногда приходит еще что-то, а вчера я видел фото и интервью в интернете с премьеры. Так странно отчетливо видеть себя на снимках, но абсолютно не осознавать, что все это уже было, как будто кто-то другой жил моей жизнью. Эффект постоянного дежавю не покидает. Я пытаюсь поймать эмоцию, проследить, куда она ведет, но все крошится, словно зола в костре. И так каждый день. — Тебе не нужно постоянно думать об этом. Все восстановится само собой. Должно пройти время. — Я знаю, и врачи говорят то же самое. Но я не могу так долго ждать. Это чувство неполноценности сводит с ума. Я не чувствую границу между реальными воспоминаниями и снами. Невозможно доверять себе, своим ощущениям — как будто собственное тело пытается тебя обмануть. Он нервничал. Я осторожно прошелся рукой по его плечу: он давал себя трогать, не дергался и не отстранялся, должно быть сохранилась какая-то эмоциональная память. — Ты вспомнишь. Я помогу. — Знаешь, я почему-то тебе верю, — он едва заметно улыбнулся. — Когда ты зашел в палату, я увидел тебя … и что-то почувствовал… Будто ты не чужой. Только воспоминаний внутри не было. Я знаю, что забыл что-то важное, и постоянно возвращаюсь к этому, ищу ответы, которых просто нет… И это ужасно злит. Такое чувство… Не описать. — Я знаю, Джей. Это пройдет, — было невыносимо слушать его признания, знать, как он страдает, и не быть способным ему помочь. — Я хотел тебя попросить. Ты можешь рассказать, хоть что-нибудь о нас… о съемках… Даже не знаю, о чем прошу, — снова неловкая усмешка на губах. Как найти слова все объяснить? Рассказать, как ты любил… А я все испортил. И в том, что с тобой сейчас происходит — лишь моя вина. Я бы мог, но боюсь, ты не поверишь. — Ты мой лучший друг, Джей. Ближе просто нет. Все началось еще со съемок «Александра». С тех пор мы не расставались. — Я посмотрел вчера фильм. — И как впечатление? — Странно, словно это не я. — Вспомнил хоть что-нибудь? — В основном несвязные моменты, типа тренировок на горячем песке, запах конюшни, как с лошади упал. — Ну, это уже что-то. — Год просто потерян, будто я спал все это время. — Мы должны проводить больше времени вместе. Походить по нашим местам. Я помогу тебе вспомнить. — Кстати «о проводить больше времени вместе», мне нужно забрать кое-какие вещи из квартиры. Шеннон настаивает, чтобы я жил здесь. Съездишь со мной?