Psycho

Солнце уже садилось, мягким теплом разливаясь над окрестностями Фунбари Онсен. Деревья лениво колыхались под дуновением лёгкого прохладного вечернего ветра, временами делая звук глухих резких ударов почти неслышным. — Ну что, слабо? — озорно спрашивал парень девятнадцати лет, делая выпад вперёд и опираясь руками, сжимающими деревянную катану, о правую ногу. Тёмно-каштановые волосы были заправлены за уши, что делало юношу моложе на пару лет. Карие глаза искрились задором, взгляд их был направлен на противника, который сейчас стоял к нему спиной. Улучив идеальный момент для атаки, брюнет бросился вперёд, но соперник молниеносно развернулся и что есть силы ударил своей катаной по катане нападавшего: громкий стук — и оружие первого парня оказалось отброшено к воротам двухэтажного дома. — Боялся испортить красивое личико, — вздёрнув голову, сказал второй, убирая прилипшие к щекам пряди темных волос. Зелёные, похожие на кошачьи, глаза смотрели весело и насмешливо. — Что ж, поздравляю, Рен Тао, — первый протянул ему руку, и тот несильно тряхнул её. — Главное не победа, а участие, верно, Йо? — хмыкнул второй, названный Реном, стягивая с разгоряченного мокрого тела футболку. На обнажённом торсе блеснули капли пота. Небрежно бросив катану на землю, юноша схватил бутыль с водой и начал жадно отхлёбывать из неё большими глотками. Утерев губы, он вылил остатки на шею и грудь, блаженно помотал головой и расправил плечи; под загорелой кожей перекатывались накачанные, закалённые в многочисленных тренировках мышцы. — Эй, — недовольно прикрикнул Йо, глядя, как последние капли скользнули по телу товарища и впитались в раскалённый песок. — Я вообще-то тоже хотел пить, умник. Тао обернулся и ехидно ухмыльнулся. — Не переживай, жёнушка утолит твою ненасытную жажду, — он хлопнул оробевшего Асакуру по плечу и пнул носком ботинка деревянный меч. — Захвати, — и скрылся за невысокими бамбуковыми воротами. В доме, на кухне, уже хозяйничала Анна. Казалось, она совершенно не менялась с течением времени: всё тот же строгий взгляд чёрных, как бездна, глаз, всё те же коротко остриженные и торчащие непослушными прядями светлые волосы, бусы, болтавшиеся на тонкой шее, и повязанный на голове и наполовину закрывавший высокий лоб красный платок. Только размеры чёрного платья менялись, да и то нечасто — худощавая фигура не округлялась, как у многих девушек её возраста, не наливалась, не становилась женственной и соблазнительной. Но видимо, Йо это не мешало. Товарищи часто подшучивали над ним, мол, выбрал плоскую, доску, от чего тот лишь отмахивался, воспринимая всё всерьёз. Рен тоже посмеивался, но не явно, как все, а внутри, про себя. И сейчас, посмотрев на девушку, увлечённо накрывающую на стол и вполголоса напевающую что-то, парень снисходительно улыбнулся: Киояма не была красивой в строгом смысле этого слова, её вполне можно было охарактеризовать как стерву, но стерву с тонко чувствующей, ранимой душой. Если друга привлекла эта красота, то его, Рена, едва ли занимал процесс разгадки женского внутреннего мира. Он бесспорно уважал Анну за сильный характер, стремление помочь близким и прочее и прочее, что мог бы бесконечно перечислять Йо и что легко забывалось Тао. Ему импонировала женская красота как таковая, в силу ли возраста или просто особо обострённого эстетического чувства, но именно поэтому он не находил итако привлекательной. — Чего пялишься? — недовольно спросила медиум, заметив юношу. Тот издал звук, похожий не то на смешок, не то на резкий выдох. — Пытаюсь запомнить, какими чертами должна обладать девушка, чтобы я с полной уверенностью мог сказать: не буду я с ней связываться. — М-гу, — промычала в ответ блондинка, глядя на друга с выражением лица, а ля «Как же ты меня уже достал», но ругательства решила оставить при себе. — Расслабься, красотка, я шучу, — вздохнул брюнет и зашагал в ванную, закидывая на плечо футболку. Киояма лишь закатила глаза и цокнула языком, вернувшись к сервировке стола. Она привыкла к подобным замашкам друга, хотя изредка у неё возникало непреодолимое желание заехать кулаком в сощуренный глаз. Анне порой так надоедал беспорядок, царящий в доме, что хотелось взреветь и выгнать всех вон. В конце концов она всё же была девушкой, и личной жизни ей, как ни крути, очень сильно не хватало. Закончив с приготовлением ужина, итако выкрикнула имена всех обитателей дома. Ждать пришлось недолго: неторопливо, вразвалку спускался по лестнице высокий Рю, растянув губы в неизменной доброжелательной улыбке, за ним, перегоняя, нёсся Хоро-Хоро, следом Чоколав, увешенный, словно ёлка, бусами, повязками, браслетами, которые неустанно звенели и звякали. — Ужин готов, — отчеканила медиум, поставив на стол чашки с варёным рисом и лапшой рамэн, блюдо с сашими. — Как же я голоден, — воскликнул Рю, с готовностью опускаясь на подушку перед низеньким столом. — Всё время думал об ужине. — Ты наелся чизбургеров два часа назад, — блондинка приподняла бровь. — Это неважно, — весело заключил молодой человек. — Ужин — это главная еда дня. — Для тебя каждая еда главная, — со смехом встрял Хоро-Хоро, плюхаясь рядом с другом и толкая его локтем в бок. — Дайте мне отдохнуть от вас хоть пять минут, — вздохнула Киояма, массируя пальцами виски. — Потом можете трещать сколько угодно, лишь бы я вас не слышала. — Да, мисс Анна, конечно, мисс Анна, — кривляясь, сказал подошедший Чоколав. «Не дом, а цирк какой-то, — подумала итако, принимаясь за еду и иногда оглядываясь. — Где эти ленивцы, особое приглашение что ли требуется?» — Йо! — позвала она строго. — Если сейчас же тебя не будет за ужином, я удвою утренний кросс! — Ты соскучилась, милая? — услышала она тут же голос Асакуры у себя над ухом и вздрогнула, когда влажные губы едва коснулись её щеки. Йо присел рядом. Его ещё мальчишеское лицо лоснилось и розовело от домашнего тепла и уюта, карие глаза блестели. Казалось, он был счастливее всех обитателей дома. — А где второй герой? — поджав губы, спросила Киояма. — Вспомнишь лучик — вот и солнце, — усмехнулся Хоро-Хоро, указывая на появившегося в дверях Рена, который, обведя угрюмым взглядом всех присутствующих, примостился на место сбоку и молча принялся за еду. — Чего невесёлый? — допытывался Йо, с улыбкой поворачиваясь к другу. — Да не выспался сегодня, — нехотя ответил Тао, делая знаки товарищу, что тот выбрал неудачное время для расспросов. До конца трапезы никто больше не решался заговорить. Поэтому робкое приветствие внезапно появившейся Тамао осталось без ответа. Только Асакура улыбнулся ей, мягко, полуободряюще, полувиновато. Рен исподлобья смотрел на девушку. Маленькая, юркая, пугливая, как загнанная лань, и почти незаметная, какой она и была четыре года назад. Розовые волосы слегка отросли и начали виться в незатейливые милые кудри, вишнёвые глаза скользили по всему, что могли заметить вокруг, щёки беспрерывно алели, вспыхивая огнём на бледной коже. Наверное, она была красивее Анны, с точки зрения Тао; он не раз наблюдал за девушкой, как бы оценивая, сравнивая, но всё равно не находил тех черт, которые хотел бы увидеть. Что он искал? Он и сам не знал, но какой-то странный, болезненный интерес порождал в его уме мысли, которым не было места раньше. Однако тут не было ничего удивительного. Он изменился в одном, как и все: повзрослел. После ужина каждый счёл нужным удалиться в свою комнату, и только Йо, почему-то вдруг заметивший уставший, отчуждённый вид невесты, приобнял её за талию и заглянул в чёрные глаза. — Всё в порядке? — серьезно спросил он. Медиум только грустно усмехнулась, беспокойно вертя в руках бумажную салфетку. — Нормально. Немного утомилась просто и всё, — она вдруг мягко улыбнулась и обняла парня. — Мы ведь знаем, чего ждём, не так ли? Тот кивнул и поцеловал девушку в висок. — Может, помочь? — Справлюсь, — снова улыбнулась она. — Доброй ночи. Молодой шаман вышел из домика. Благоухание цветов растворялось в вечерней прохладе, и тихий ветер разносил этот тонкий аромат по всему саду. Асакура оглянулся, глубоко вдохнул и медленно выдохнул: он не помнил, когда ему в последний раз доводилось наблюдать красоту и спокойствие природы приближающейся ночи. Он давно не видел неба, глубокую, гладкую синеву которого разрезали сияющие морщины звёзд, покрывала темноты, обволакивавшего спящую землю; он давно не находил такой гармонии, которую неожиданно нашёл сейчас, в одну из обыкновенных летних ночей, показавшейся ему такой удивительной. — Не спится? — раздался хриплый голос откуда-то со стороны. Йо обернулся: к нему неспешно, немного шаткой походкой подошёл Рен и присел рядом на ступени веранды. — Кое-кто точно не будет спать дольше всех нас, — ответил он, кивнув в сторону кухни, где ещё горел свет. Тао понимающе закивал. — Злится? Друг неопределенно пожал плечами. Он редко говорил с кем-то о своих отношениях с Анной, но все замечали, что в последнее время её холодность уступила место сдержанной строгости при других и робкой нежности при женихе. Мания управлять исчезла, но беспокойство тенью ложилось на её бледное лицо. С того самого момента, когда она едва ли не решила, что самый близкий ей человек, друг её друзей и самая большая надежда её искалеченного сердца, погиб в битве с Хао, её извращённая, никому не понятная любовь к Йо будто ожила, расцвела, как первый весенний цветок, и с тех пор не увядала. — Я думаю, не сильно. Она просто устала от ожидания. — А мне кажется, ей не хватает тебя, — заметил Рен, блеснув в темноте кошачьими глазами. Юноша смутился. — Мы все сейчас заняты другим. — А ты займись ею, — твёрдо сказал китаец. — Не ставь её на последнее место. — Рассуждаешь так, будто десять лет женат, — не смог не усмехнуться Асакура. — Во имя всех духов, только не это, — с наигранным испугом вскрикнул парень. — А если серьёзно, не хочешь завести себе подружку? — Завести хочу, если ты понимаешь, — Тао поиграл бровями. — Найти бы для начала эту подружку. — Вон, Пирика бродит в одиночестве, когда навещает брата. Или Тамао. Выбирай. — Одна вечно капризничает, другая румянится, стоит на неё посмотреть. Богатый выбор, ничего не скажешь. — Ну, а ты… какую ты хочешь? — неожиданно даже для себя поинтересовался Йо у товарища. Тот с минуту думал, хмуря лоб и отводя взгляд. — А чёрт её знает, — в конце изрёк он, чем вызвал искренний громкий смех Асакуры. — Ну знаешь вот… чтобы страстная была. Чтобы какая-то… необычная что ли. Короче, вот как увидел — чтобы сразу упал. Типа того, — заключил он, слегка покраснев. — Дурак, — по-доброму обругал Рена друг. — Ты такую не встретишь. — Ну ты же как-то встретил Анну. — А она нравится тебе? — Отчасти, — неохотно признался Тао. — Но не волнуйся, я не претендую. Предпочитаю брюнеток, — шутливо добавил он и мягко толкнул Йо в плечо. Молодые люди просидели на веранде ещё долго. А может, не очень, никто из них не замечал времени. Оба были погружены в сладкую дремоту, как вдруг по их лицам скользнуло слабое сияние. Первым очнулся Рен, напряжённо всматриваясь в небо. В зелёных глазах отразился до боли знакомый ему величаво плывущий среди синей бездны свет. Описав дугу, этот свет изменил направление и «прошёлся» обратно, сверкая всё сильнее. — Йо, — брюнет начал тормошить друга. —Йо, проснись. Тот вяло приподнял голову; в его взгляде в тот момент читалось всё от сомнения до восторга. По-детски улыбнувшись, он повернулся к Тао, губы которого были полураскрыты, так что, казалось, на них так и застыли слова, которые парень не в силах был произнести. — Ну вот и дождались. Дождались не только они. Все обитатели дома как по команде прильнули к окнам. Их лица, давно уже будто закостеневшие, впервые выражали неподдельную радость и гордость. Хлопала в ладоши розововласая Тамао, придерживая длинные полы ночной рубашки, в безумии скакали по комнате Хоро-Хоро и Чоколав, опрокидывая фарфоровые статуэтки с полок, мечтательно смотрел вдаль Рю, подперев щёку ладонью. Одиноко сидела на широкой кровати Киояма, сложив ладони вместе и прижав их к груди, и со слезами на глазах глядела через стекло туда, где уже таяла полоска света. Она знала: теперь всё станет как прежде. Она радовалась этому. Потому что понимала: всё оживёт. — Как думаешь, — начал Асакура, аккуратно прикрывая дверь и топчась в прихожей. — И в этот раз нам придётся… сражаться с ним, — он выделил последнее слово, оглядываясь на Рена. Молодой человек пожал плечами. — Нам не впервой. Но теперь мы должны быть готовы на двести процентов. Потому что если он вернулся, — Тао посмотрел в небо. — Его фурёку достигло нового уровня. — Мы будем готовы, — услышали оба спокойный девичий голос и улыбнулись: привет, прошлое. Рады видеть тебя.