Опера

Чечня 1998 год. Из ЗАГСа первыми вышли Искандеров с Алиной, Петров и оперативники, присутствующие на самой росписи. Достав из машины бутылку шампанского, Искандеров раскрыл её в то мгновение, когда Грачев перенес Киру на руках через порог. - Горько! – выпалил Искандеров, сделав несколько глотков и передав бутылку Петрову, достал табельный ствол, следом за ним достали пистолеты и опера, начав палить в воздух. Поставив Киру на землю, Грачев опьяненный тем, что она теперь официально стала его женой, впился в её губы, дернув возлюбленной на себя, запустив одну руку под её платье, скользнув по внутренней стороне бедра. Солдаты, передернув стволы на автоматах, приготовившись, заорали: «Горько», вслед за Искандеровым. - Женька, я теперь твоя жена…- оторвавшись от Грачева, прошептала Кира, заглядывая в его глаза. - Любовь моя, - обхватив её лицо руками, с необыкновенной улыбкой, сияя, произнес Грачев. – Теперь ты от меня никуда не денешься, котенок. Поехали праздновать, побудем немного и в гостиницу, я хочу тебя… - Я чувствую, что хочешь… - опустив глаза на его брюки, проговорила она. – И сделаю тебе все, что захочешь… долго-долго… мы не выйдем из номера… - Очень долго… - в тон ей, ответил Грачев, сорвав с неё красную фату и, вновь подхватив на руки, усадил в джип. Кортеж тронулся с места и солдаты на БТРах начали стрелять в воздух из автоматов короткими очередями, вслед за операми, стрелявшими вверх из открытых окон, врубив свою национальную музыку, заглушающую из колонок рев машин. Для Грозного такая свадьба не была чем-то необыкновенным, чеченцы привыкли к такому и простые жители не выражали и толики недоумения или испуга, понимая, что это едут молодожены… - А следующие мы… - уже в машине, схватив Алину рукой за шею, Искандеров накрыл её губы поцелуем, замечая, насколько изумленно она на него смотрит. Уже возле ресторана, который Искандеров снял на три дня, остановившись, Грачев увидел Растягаева, прапорщика, с которым вместе служил в первую волну. Он не любил Растягаева за его националистические замашки, а тот – испытывал особую ненависть ко всем чеченцам. Заметив Грачева в компании чеченцев, он весь побагровел от злости. - Грачев! – выпалил он, когда Грачев с Кирой выходили из автомобиля. - А, шайтан, прапор объявился… - ухмыльнулся с издевкой Искандеров, затем развернувшись к солдатам: - Все в ресторан, мужики, выпьем за молодых! - Подожди, детка… - оставив Киру возле Алины, Грачев приблизился к Растягаеву, тот выглядел хуже некуда – пропитое грязное лицо его напоминало половую тряпку, но форма на нем была новая, чистая, словно бы только что купленная в военторге, впрочем, тот мог в любую минуту списать себе со склада что угодно. - Продался чеченам, сука! – зло бросил Растягаев, тут же получив от Грачева кулаком в лицо. – Тварь продажная! Бог все видит! - Уродом ты был, уродом и остался… - вздохнул мрачно Грачев. Не став марать руки о Растягаева, Искандеров кивнул охране ресторана, чтобы те отвели прапорщика подальше и как следует вломили, не желая омрачать свадьбу его скандалами. Однако стоило им подойти, как из соседнего здания, в котором был коммерческий банк, вышло двое бизнесменов и с какой-то крыши раздалось несколько выстрелов. Разрывная пуля, попав в голову одному из бизнесменов, полностью разворотила того, кровь брызнула в лицо Петрова. На его глазах черепная коробка бизнесмена разлетелась на мелкие кусочки, словно арбуз, который бросили с десятого этажа на асфальт. Смертельно побледнев от такого зрелища, Петров провел дрожащей рукой по своему лицу и, взглянув на ту жидкость: кровь смешанную с кусочками плоти, мозгов и ещё бог знает чего, которой был испачкан, повалился назад. - Гриша! – не сразу сообразив, что к чему, увидев, как окровавленный он упал на землю, Кира бросилась к нему. - Черт, Палыч… - забыв в то же мгновение о Растягаеве, Грачев подбежал к другу, вместе с Кирой. – Палыч, ты не ранен? Палыч! - Наверх, туда! Это снайпер! – дав команду своим операм, Искандеров быстро толкнул Алину в ресторан, чтобы её не зацепила шальная пуля, затем только подойдя к Петрову: - Жив? - Да, в обмороке… - подняв друга на руки, чтобы занести в ресторан, проговорил Грачев. – А те два – двухсотые…, в смысле… мертвые. - Это что… опять боевики? – испуганно глядя на возлюбленного, спросила Кира. - Нет, бандитские разборки, кажется… - вздохнул Грачев, чувствуя, что праздник был несколько испорчен. – Детка, пойдем быстрей. Зайдя в ресторан, он положил Петрова на диванчик, не зная, как привести в чувства, просто плеснув водой из графина в лицо. Кира, присев рядом, намочив полотенце, стоило только Петрову открыть глаза, начала вытирать его лицо от крови… Начиная припоминать, что произошло, Петров как-то затравленно посмотрел на Грачева, затем на Искандерова и заметив, что тот как-то насмешливо ухмыляется его малодушию, и вовсе осовел. Приподнявшись, он расстегнул верхние пуговицы на рубашке, ослабив галстук. - Я… просто… А где здесь… умыться? – забрав из руки Киры полотенце, спросил растерянно он, стараясь не смотреть на неё, чтобы не впасть в ещё больший ступор. - Там, - ответил Искандеров точно бы мимоходом, разливая по бокалам шампанское. - Детка, проводи Палыча и… может как-то… приведи его в чувства… Мы же с тобой все решили, правда? – взяв возлюбленную за талию, прошептал Грачев. - Да, решили… Но может с него сегодня хватит шока? – млея в его руках, отозвалась Кира, прикрыв глаза. - Ничего, он крепкий мужик… не умрет… - улыбнулся Грачев, прижав губы к её шее. – А какое на тебе белье? - Кружевное… А ты будешь снимать с меня подвязку зубами, здесь? – спросила она и услышала, как Грачев приглушенно застонал. - Милая, ты хочешь, чтобы я кончил в процессе? – крепче сжав руки на её талии, выдохнул он. - Хочу…- весело проговорила Кира, затем оторвавшись от него, проследовав за Петровым, которого к тому же и начало мутить после обморока. Зайдя в туалет, он открыл кран с водою, с ужасом взглянув в свое отражение. Все его лицо и волосы были в крови, теперь ему и вовсе хотелось уехать из ресторана, чтобы не портить своим видом праздник другу, да и стыд все ещё оставался. Никто кроме него не рухнул в обморок, даже Кира ничуть не побледнела, только немного испугалась, но не выстрелов, не раскрошенных черепов, а за его жизнь… И то, как смотрел на него Искандеров – только подливало масло в огонь. - Гриш, ты как? – зайдя в туалет, спросила Кира, коснувшись рукой его плеча. - Нормально, и я поеду в гостиницу… Мне так… неудобно, что… этот обморок… - пробормотал поникши он, переведя на неё виноватый взгляд. - Ты что, не уезжай, я помогу тебе привести себя в порядок и мы вернемся в зал… Не надо, не уезжай, я не хочу, чтобы ты уезжал… - развернув его к себе, Кира забрала из его руки полотенце и чуть отерла щеку, затем мягко поцеловав, и вытерев его губы, коснулась и их. - Кира, ты… зачем ты… - ещё больше побелев, дрогнувшим голосом прошептал Петров, не веря, что она его целует, но все же… это было и он, казалось, совершенно опьянел от одного только её касания. – Ты же… с… ты жена… Жени… - Он знает, это наша с ним идея… Ты мне нравишься… очень нравишься… Мы с Женей хотим, чтобы ты стал частью нашей семьи… - вновь коснувшись его губ, произнесла томительно она, чувствуя, как от этого признания, произнесенного вслух, её охватывает странный жар. Схватившись рукой за раковину, Петров ошарашено смотрел на неё, не в силах поверить в такое признание, тем более, что и Грачев был в этом замешан.