Волчица

      Прошло три дня с тех пор, как я привела домой номер 21. Вообще-то, теперь его зовут Зевс, после долгих споров и маленького скандала мы всё же сошлись на том, что устраивало нас обеих. Ещё в первый день Реджина сбежала с утра пораньше в центр и вернулась с огромными пакетами мисочек, поводков, ошейников, расчёсок и даже шампунь прикупила. Зевс всё время покушался на жизнь кота, который, судя по всему, вообще не понимал, что происходит. Пока Лео был в поле зрения Миллс, пёс его не трогал, но стоило ей только отойти, тут же начиналось недовольное рычание, таскание за хвост или придавливание лапой. Благо кот чаще всего находился на кровати Реджины, куда и мне, и собаке вход был воспрещён, и был в относительной безопасности. За это время я ещё раз съездила к Аркадио, узнала, как лучше кормить номер 21, а также составила программу его тренировок.       Спустя 3 дня я решила, что Зевс достаточно ко мне привык, и после завтрака надела на него строгач, намордник, взяла пару вещичек, и мы отправились с ним на пляж. Пса я не кормила, чтобы во время тренировок он не ленился, да и к тому же лакомство на голодный желудок гораздо вкуснее. Мы дошли до побережья. Там всегда было пустынно, и тот день не стал исключением. Сняв кеды, чтобы не набрать в них песка, я пошла по пляжу. Через полчаса мне наконец-то удалось найти место, в котором нас точно бы не заметили в ближайшие несколько месяцев. Это был старый рыбацкий порт, когда-то рыбаки из соседней деревни чинили здесь свои лодки и снасти, но после того, как в Альварадо заявил о себе Кортес, люди потихоньку стали разъезжаться, некоторые перебрались в город, иные же, наоборот, подальше от этого места. Так или иначе, это место опустело. Обломки старых лодок, остатки снастей, кое-где разбросанные крюки, несколько проржавевших колёс от машин, видимо, притащенные сюда в качестве сидений или ещё чего, и крупный песок вперемешку с мелкой галькой делали это место непригодным для отдыха горожан. Я скинула вещи на землю и плюхнулась на нос одной из лодок. Пёс подошёл ближе и уткнулся носом в карман, в котором я спрятала угощение. Стащив с него строгач и намордник, я нагнулась и достала из рюкзака шлейку. Надев её на Зевса, я подошла к одному из колёс и прикрутила к нему конец поводка, а затем отошла на приличное расстояние. Я достала из кармана пакетик с вяленым мясом и, свистнув, поманила пса. Он радостно вскочил и ринулся было ко мне, но привязанный сзади груз быстро остудил его пыл. Зевс недоуменно развернулся и, тявкнув, сел. Я снова его позвала, на что этот подхалим лишь завилял хвостом. - Ну, давай же! Иди сюда, говнюк, - прошипела я и подошла ближе.       После долгих уговоров он всё же кое-как поплёлся ко мне, таща за собой колесо. Увидев, как тяжело ему это даётся, я глубоко вздохнула. У меня оставалось чуть меньше месяца до боя, и к тому моменту он должен был спокойно бегать с таким грузом, а не тащиться, как бабка с огнестрелом в бедре. Тем временем в мою руку ткнулся холодный мокрый нос. Опустив голову, я увидела довольного Зевса. Проделав этот трюк несколько раз, пёс наконец-то понял, что от него требуется, и таскался за мной по пляжу уже без всякого поощрения. Мы преодолели с ним путь длиною чуть меньше мили вдоль берега и вернулись на место. Зевс, тяжело дыша, плюхнулся возле лужи и начал жадно пить, пока я сооружала следующий тренажёр. Это было нетрудно и заняло всего около часа. Перекинув верёвку через толстую ветку близ растущего дерева, я закрепила её и привязала на болтающийся конец кожаный мешок, набитый старыми тряпками. Получилось что-то вроде груши, подвешенной на высоте человеческого роста. Повернувшись к Зевсу, всё это время с любопытством наблюдающего за моими действиями, я освободила его от шлейки и помахала перед носом кусочком вяленого мяса. Пёс попытался схватить его, но из этого ничего не вышло. Потерпев ещё несколько неудач, он раззадоренный и разочарованный вскочил на ноги и залился громким лаем. Погладив его и вернув ему лакомство, я подняла его и поднесла к груше. Зевс явно не привык к тому, что его носят на руках, поэтому извивался и пыхтел, как только мог. Поняв, что так у меня ничего не получится, я встряхнула его и взяла поудобнее. Пёс затих и, прижав уши, завилял хвостом и лизнул меня в щёку. - Смотри, смотри! - я привлекла его внимание, пихнув пару раз мешок так, что он начал раскачиваться.       Зевс зевнул, явно демонстрируя, что ему нет никакого дела до происходящего. Я снова развернула его мордой к груше и, стерпев пару её ударов, собака, наконец, разозлилась и вцепилась в мешок. Аккуратно отпустив его пару раз, я хлопнула ладонью возле собачьей морды, что псу явно не понравилось, так как послышалось глухое рычание, а затем Зевс стал дёргать мешок на себя, пытаясь оторвать и спуститься с ним на землю. После пары попыток он разжал челюсти и плюхнулся на песок. - Молодец, - я потрепала собаку по его квадратной голове и всучила ещё один кусочек мяса.       Остаток дня мы провели, учась с разбегу допрыгивать и вцепляться в мешок. Пару раз промахнувшись и даже разок впилившись головой в ствол дерева, у нас стало получаться. Первый день тренировок был закончен. Сделав ещё один раунд с колесом по пляжу, мы отправились домой. Уже возле калитки до наших носов донёсся прекрасный аромат, видимо Реджина только-только приготовила ужин. Наперегонки взобравшись по ступенькам, мы влетели в дверь. - Эмма, где вы были весь день? - Реджина вышла нам навстречу в лёгком светло-зелёном платье и с ложкой в руках. - Гуляли. Красивое платье. Вкусно пахнет, - протараторила я и рванула на кухню вместе с собакой.       В кастрюльке, которую Реджина только что сняла с плиты, были запечённые овощи с мясом - моё любимое. Я достала из стола вилку и, наколов один кусочек, тут же отправила его в рот. Я только сейчас вспомнила, что кроме омлета, который Миллс готовила на завтрак, я за день ничего не ела. Рядом послышались возня и скулёж, и тут же Зевс, опершись передними лапами о край плиты, ткнул меня носом в бок. - Может, мне вам вместе на полу накрыть? - раздражённо воскликнула Реджина. - Эмма, накорми собаку сначала, а потом садись за стол!       Я быстро налила в собачью миску воды и наполнила соседнюю кормом. Пёс, чавкая и разбрасывая всё кругом, стал водить миской по полу, пока не упёрся в угол. Сполоснув руки, я села за стол в ожидании, когда же теперь покормят меня. Пока Реджина доставала из духовки пирог, на кухню с присущим всем пиздюкам такого возраста писком, спотыкаясь и пошатываясь, вбежал Лео. Он направился прямиком к огромному псу и, игнорируя злобное рычание, уткнулся мордой в чужую миску. - Зевс! - прикрикнула Реджина, и пёс послушно, хоть и недовольно, замолчал. - Тебе бы лучше отучить его есть из чужой посудины, - заметила я, принимаясь чуть ли не с таким же чавканьем за еду. - Мало ли, тебя рядом не будет, он ведь цапнуть может. - Так займись его воспитанием вместо того, чтобы шляться, хрен знает где, целыми днями, - Реджина, как обычно, села напротив с кружкой чая и принялась разрезать пирог.       Я уже расправилась с ужином и, закинув тарелку в раковину, с нетерпением ждала десерта. Мне нравилось, что ей не всё равно, где я и что делаю. В такие моменты она будто становилась той самой прежней Реджиной, которая смеялась над любыми моими шутками, и которая нежно гладила мою голову, когда я лежала у неё на коленях. Моё приподнятое настроение напрямую способствовало моей болтливости и идиотскому поведению: - Шляться, хрен знает где? Ещё чуть-чуть и я решу, что ты беспокоишься обо мне!       Реджина как-то странно на меня посмотрела, затем, молча откусив пирог и запив его чаем, тихо сказала: - Так и есть. - Что?! - я никак не могла поверить услышанному, - повтори, пожалуйста, а то мне кажется, что у меня галлюцинации. - Мне не всё равно, где ты и что с тобой! - как-то раздражённо воскликнула она, - но это не потому, что ты такая хорошая, а потому, что я не хочу остаться здесь одна!       На этих словах она встала и вышла из кухни, даже не убрав за собой посуду. В низу живота опять легонько защекотало, а к горлу подкатил небольшой комок: Реджина хочет, чтобы я была рядом. Мне нравилось трактовать её нервозное в последнее время состояние, как беспокойство обо мне. Наверное, именно эта эйфория закрывала мне глаза на то, как на самом деле обстоят дела. Тем же вечером случилось ещё кое-что. Время было уже за полночь, я сидела на кровати, оперевшись спиной о стену, и занималась программой тренировок Зевса. Хоть она и была уже составлена, но с учётом его нынешней подготовки требовала корректировок. Комнату озаряли лишь свет тусклого ночника и небольшой экран телевизора. Реджина уже заснула, так и не досмотрев свой фильм. Она сильно ворочалась во сне, но я не придала этому значения, так как корпела над своей тетрадью. Из старых динамиков доносился приглушенный голос ведущего, который рассказывал что-то о жизни животных в Африке. Вдруг с экрана телевизора комнату озарила короткая вспышка, и раздался негромкий раскат грома. Реджина подскочила на кровати с криком: “Эмма” и схватилась за живот. Я, перепугавшись не на шутку, тут же вскочила с кровати и ринулась к ней. Споткнувшись по дороге об встрепенувшегося Зевса, я упала прямиком лицом в её колени. - Я здесь! Что случилось? - я кое-как залезла на кровать и крепко обняла её.       Она вся дрожала, и мне стало не по себе. Я крепко прижимала её к себе, что-то шептала, аккуратно поглаживая её мягкие волосы. - Ничего, просто плохой сон, - как-то растерянно и испуганно пробормотала она и отвернулась, устыдившись своего страха. - Хочешь, я полежу с тобой, пока ты не заснёшь? - я аккуратно поправила одеяло и отпихнула собаку, которая так и норовила залезть к нам.       Она осторожно кивнула, и, когда я легла рядом, крепко прижалась ко мне. Всю меня переполняли чувства тревоги и счастья от того, что я нужна ей. Видимо, из-за этих переживаний я и не поняла, что это был первый тревожный звоночек.