Волчица

      Эмма проснулась рано. Всё тело ныло, так как, придя поздно ночью домой, она, не дойдя до кровати, рухнула в кресло и там же заснула. Кое-как поднявшись, Свон потянулась, пытаясь размять затекшие мышцы, и поплелась в душ. Стоя под прохладными струями, она перебирала в памяти события прошедшего вечера. Всё шло наперекосяк. После вчерашнего Реджина вряд ли подпустит её к себе. Хотя может всё и не так плохо, Эмма же спасла её. В голове всплыл образ Реджины, замеревшей перед несущейся машиной. Эмма вздрогнула. Если бы не её ужасное поведение, Миллс бы не сбежала. Простояв в думах около получаса, Свон пришла к выводу, что надо ещё раз извиниться и, решив не откладывать это надолго, она вышла из душа, быстро переоделась и вышла на балкон, чтоб попасть в соседний номер, ведь Реджина наверняка ещё спит и вряд ли откроет.       Помявшись с минуту, Эмма переступила порог и оказалась в комнате брюнетки. Как она и предполагала, девушка мирно сопела, закутавшись в одеяло. Свон подошла к кровати и потрясла Миллс за плечо: - Реджина, вставай, - тихо позвала она. Естественно никакой реакции, кроме недовольного мычания, Эмма не дождалась. Просунув руки под одеяло, Свон по старинке выудила оттуда девушку и, приподняв на руки, встряхнула. Миллс кое-как разлепила глаза. - Сколько времени? - хрипло спросила она. - Уже восемь. - Свон! Какого хрена ты приперлась в такую рань? Отпусти меня сейчас же и проваливай часов до 12! - гневно воскликнула Реджина.       Эмма бережно уложила девушку обратно на кровать: - Я хотела поговорить. - Потом поговорим, - грубо кинула Реджина, отворачиваясь к стенке.       Проигнорировав гневные вопли Миллс, Эмма начала: - Я хотела извиниться за вчерашнее... - Эмма, ты что не понимаешь о чем я тебя прошу? Дай. Мне. Поспать! - перебила её брюнетка. - Какая разница? Ты уже всё равно проснулась! - непонимающе спросила Свон.       Реджина зарычала: - Ты хочешь поговорить? О чем? О том, что считаешь меня шлюхой или о том, что засунула свой язык мне в рот? - И о том и о другом, - согласно кивнула Эмма.       Реджина тяжело выдохнула и закрыла глаза, стараясь не нагрубить или не сказать чего лишнего. - Хорошо, говори. - Ну, в общем, это, прости меня, - начала мямлить Свон, - я там не права была и я не считаю тебя шлюхой. - Нет, считаешь. - Нет, не считаю. - Серьёзно? Эмма ты так говоришь только для того, чтобы я не нажаловалась на тебя Марко и он не отдал тебя на растерзание Нью-Йоркским головорезам. Можешь успокоиться, я ничего ему не скажу, но это был последний раз, когда на твое поведение закрывали глаза. Если я услышу, что ты кому-то угрожаешь или, ещё хуже, бьёшь, то ты вылетишь отсюда как пробка из шампанского! - Ты действительно так считаешь? - Да.       Эмма сжала зубы, отчего на скулах едва заметно заходили желваки. - Тогда звони Марко, - бросила она и вышла из номера.       Выйдя на балкон, Эмма достала сигареты и закурила. Она была очень зла на Миллс. Все её попытки сблизиться воспринимались как трусость, а старания стать лучше не замечались. Ну что ж, не устраивает хорошая Эмма, значит будет обычная эгоистичная, холодная и властная. Докурив, Эмма сбросила окурок на тротуар и пошла в свой номер. Только она переступила балкон, как в дверь постучали. Эмма с удивлением и раздраженностью посмотрела на молодого прыщавого курьера с пиццей в руках. - Вы Эмма Свон? - спросил он, не переставая жевать жвачку. - А тебе чего надо? - грубо бросила Свон и выглянула в коридор, осматривая его на предмет подозрительных личностей. - Для неё тут пицца: "Ди Феста" с оливками.       Эмма усмехнулась, вспоминая про себя ту ночь, года два назад, когда они с Волковым вдвоем доделывали один проект, сроки которого были изменены, и давились кофем из автоматов и пиццей, с ненавистными Свон оливками. Она забрала коробку у курьера и сухо спросила: - Сколько? - Уже всё оплачено.       Ничего не ответив, Эмма захлопнула дверь прямо перед носом парня. Пройдя к столику, она открыла коробку и, помимо пиццы, обнаружила в ней сверток с телефоном и запиской от Егора, в которой гласилось, что звонить она сможет только ему, а на другие номера вызов не пройдет. Свон усмехнулась и взяла телефон, тут же набирая Волкова. После недолгих гудков на другом конце трубки раздался глухой басистый голос: - Да. - Привет, это Свон. - Да, я в курсе, я же тебе телефон доставал. У тебя что-то случилось? - И да и нет. Я звоню поблагодарить и попросить об одолжении. - Уже! Ну давай, - сказал, смеясь, Волков. - Нарой мне информацию на Миллс. - Во-первых, зачем, а во-вторых, как я её тебе передам, вы же вроде сегодня уезжаете? - А ты приехать не сможешь? - Куда? - В Маунтбург, это городок под Ролла. - Ну хорошо, через пару дней. Но это первый и последний раз, когда я так срываюсь и мчусь к тебе, поэтому подумай, что тебе ещё надо, потому что остальные вопросы будут решаться по телефону. - Да, я знаю. Тогда ещё можешь узнать, что нужно Манчини? - В смысле? - Волков напрягся. - Ну мне, возможно, понадобится какой-нибудь козырь, ведь каждому что-то нужно и Манчини наверняка не исключение. - Свон, - прорычал Егор, - что ты задумала? Эмма выдохнула: - Я сильно налажала, и, возможно, меня отправят обратно в Нью-Йорк. - Возможно? Черт, Свон, ты можешь сказать прямо? Почему мне всё клещами из тебя приходится тащить? - Я не могу сейчас ничего сказать точно. - Да чтоб тебя! Ладно, продержись неделю, я постараюсь пораньше, - на этих словах Волков повесил трубку.       Эмма тяжело вздохнула и огляделась в раздумьях, куда же спрятать телефон. На глаза попалась пустая пачка из-под сигарет. Идеально. Некурящая Миллс вряд ли туда полезет, да и с собой можно спокойно носить.

***

      Миллс зашла за Эммой в два часа дня. - О, я вижу ты уже позавтракала, - спросила она, кивая на коробку с пиццей. - Нет, - сипло ответила Свон. - Слушай, Эмма, прости меня за сегодняшнее утро, я была не в настроении и наговорила лишнего. Свон лишь презрительно фыркнула и, взяв сумку со своими вещами, прошла мимо Миллс на выход. - Сейчас позавтракаем, съездим в суд отдать документы и домой, - протараторила Реджина, догоняя блондинку возле лифта. - Мой дом - это обгоревшие руины в Нью-Йорке. Миллс, сконфузившись, опустила глаза: - Ты же знаешь, что больше никогда туда не вернешься? Сейчас твой дом в Пальперро.       Эмма окинула брюнетку с головы до ног насмешливым взглядом и молча отвернулась.       Разместившись в ресторане, который находился на одном из этажей гостиницы, девушки сделали заказ. - Только кофе? Тебе лучше подкрепиться, потому что дорога будет длинной, - сказала Реджина, как только от них отошел официант. - Что ты ко мне пристала? Я хочу только гребанный кофе. С чего вдруг такой интерес к моему рациону? - взбесилась Свон. - Эмма, тише, люди смотрят. И ничего я к тебе не пристала! Хочешь сидеть голодной? Сиди! Мне все равно! - шикнула брюнетка, оглядываясь по сторонам. - Ваш заказ, - к столику подошел официант с подносом и выложил на стол две кружки, одну с кофе, другую с чаем и тарелку с салатом.       Эмма отпила глоток и ненавидящем взором посмотрела на парня. - Я просила кофе. Горячий кофе! А не шоколадную мочу! - Эмма! - Простите, мисс, но что конкретно вас не устраивает? - Он холодный, - зло просипела Свон.       Официант нервно кивнул: - Сейчас поменяю, - и быстро исчез с нетронутой кружкой. - Эмма, ты можешь быть вежливой? - прошипела Реджина, провожая взглядом несчастного паренька. - Вот когда эти идиоты научатся делать свою работу, вот тогда я и буду вежливой. Миллс печально вздохнула и принялась за еду. - Кстати, что у тебя с голосом? - спросила она, уплетая свой салат. - Не знаю, простыла наверное, - сухо ответила Эмма, пожимая плечами.       К их столику снова подошел зашуганный официант и поставил перед блондинкой новую кружку с кофе. Отойдя на пару шагов, он остановился, нерешительно поглядывая на Свон. Эмма просверлила его взглядом: - Ты так и будешь стоять у меня над душой? - хрипло спросила она. - Простите, мисс, - молодой человек спешно удалился, а Свон принялась за свой скромный завтрак, который смело можно было назвать обедом.       Доев, девушки отправились на парковку за мустангом Реджины. - Дай, я поведу, - попросила Эмма, протягивая руку за ключами.       Реджина подняла на неё удивленный взгляд поверх солнцезащитных очков. - А ты знаешь куда ехать? - саркастически протянула она. По всей интонации её голоса было понятно, что она не хочет сажать Эмму за руль. - Ну, ты мне покажешь.       Миллс фыркнула и открыла водительскую дверь, залезая внутрь.       Эмма раздраженно закатила глаза и села рядом. - Могла бы сразу сказать "нет". - Ты бы обиделась, - ответила девушка, выезжая на улицу. - А разве тебе не все равно? - Нет. - Не ври. Ты просто притворяешься такой хорошей, а на самом деле ты та ещё стерва.       Реджина звонко засмеялась, а потом, вдруг став серьёзной, спросила: - Эмма, что я тебе такого сделала, что ты меня так не любишь? - С чего ты это взяла? - Твоё поведение просто кричит об этом. - Например? - Ну вот, когда ты набросилась на меня в тренажерке и после, когда я убежала, что это вообще было? Я думала, что ты мне свернешь шею там на месте. Или, например, твои вчерашние слова и этот твой поцелуй, который и поцелуем-то сложно назвать. Или то, как ты каждое утро меня трясешь, это конечно лучше побоев, но всё же. -Ты действительно думаешь, что я причиню тебе вред? - Ну, Марко не поселил бы тебя к нам, если бы он так думал, - Реджина слишком внимательно всматривалась в дорогу, стараясь не пересекаться взглядом с Эммой, которая пристально её разглядывала. - Я спрашивала не про Марко, - прохрипела Свон.       Миллс вздохнула: - Ну, тогда мне так казалось. - А сейчас? Ты можешь не увиливать, а сказать прямо? - Эмма начала злиться. Она была натянута как струна, эта тема была слишком щекотливой. - Блин, Эмма, не знаю я! - воскликнула брюнетка. - Вот сейчас, когда ты просто едешь рядом, нет, или, когда мы разговариваем, тоже нет, а когда ты начинаешь эти свои штучки, то да. - Какие штучки? - Ну, когда ты ко мне пристаешь, ты ведешь себя как мужчина, только... - Миллс замолчала, подбирая слова. - Только что? - Они не набрасываются, когда я им отказываю, по крайней мере не все.       В Эмме запылала ярость. После минутной паузы она сухо спросила: - Тебя насиловали? - Не совсем. - Это как? - не поняла Свон.       Реджина вздохнула и начала: - Ты помнишь Грея? - Да, - напряженно ответила Эмма. - Он друг Лиама, моего бывшего мужа. После развода мы очень тесно общались, он поддерживал меня, а через несколько лет переспали по пьяни, после чего наши отношения из дружбы перешли в ранг любовников. Мы не так часто виделись, чтобы это переросло в нечто большее, да и я, если честно, этого не особо хотела. Он знал об этом с самого начала, знал, что помимо него у меня есть ещё двое мужчин, да и с Лиамом мы хорошо общались, так что секс между нами был лишь вопросом времени. Он знал и был не против. Но полгода назад, когда я вернулась из Флоренции, где провела неделю с одним из моих любовников, Ричард напился и сказал, что не может так продолжать, что ему нужна женщина, которая будет только с ним, и что я должна разорвать все связи с другими и переехать жить к нему насовсем. Я, естественно, отказалась и решила, что лучше всё закончить здесь и сейчас. Грей взбесился и набросился на меня. Это было довольно грубо и неприятно. Мне казалось, что ночь никогда не закончится. Он успокоился только под утро. Когда Грей заснул, я выбралась и уехала из страны, чтоб он не смог меня найти. Дальше ты и сама всё знаешь.       Эмма молчала, отвернувшись к окну. Только сильно стиснутые челюсти выдавали её злость. Девушки подъехали к зданию суда. - Посиди здесь, я скоро вернусь, - сказала спокойно Реджина и вышла из машины, предварительно захватив папку с документами с заднего сидения.       Эмма просидела в одиночестве около пятнадцати минут, размышляя над услышанным. Она сама не раз брала силой девушек, принуждая их к довольно-таки низким и унизительным вещам. Ей нравилось ощущение власти над их телами. Свон знала, что она у них не единственная, но в те ночи, в те мгновения, они принадлежали только ей. Своей грубостью она вытесняла чужие ласки и прикосновения. И сейчас, больше всего на свете, ей хотелось тоже самое сделать с Миллс: вытеснить всё присутствие Грея или ещё кого-либо и оставить только Реджину. Одну, наедине с собой. Только для себя, и чтобы больше никогда никакие чужие руки её не касались. Только Свон. Только её грубость, ёе сила, её власть, её ласка и, может быть, даже нежность, как подарок за то, что она есть. Дверь распахнулась и прервала размышления блондинки. Миллс довольная села рядом и положила Свон на колени несколько листов. - Что это? - спросила Эмма. - Бумаги о твоём освобождении и подписка о невыезде из страны.       Свон лишь хмыкнула. - И куда мне их убрать? - Можешь положить в бардачок.       Пока Реджина разворачивала машину, Эмма открыла небольшую крышку бардачка и, первое, на что она там наткнулась, была большая пачка презервативов. Сморщившись, блондинка свернула листы и быстро сунула их внутрь, захлопывая крышку. - Так, значит, ты считаешь, что мне нечего бояться? - спросила Реджина, выезжая на трассу.       Эмма оценивающе прошлась по ней взглядом: - Ну, не могу ничего обещать, ты довольно аппетитная.       Реджина звонко рассмеялась. - Вот зачем ты так говоришь? - Как так? - Как мужчина, который хочет. - А вариант, что я тебя могу хотеть, тебе конечно же в голову не пришел? - Ну, у меня была такая мысль, но это как-то странно. - Почему? - Ну, ваш секс вообще какой-то неравный, - смущенно протянула Реджина. - Ваш? - Ну, между девушками. - И чем же он тебя не устраивает? - Ну, удовольствие получаешь по очереди. Я, в этом плане, эгоистка и, как правило, после секса мне нет дела до партнера, только с Лиамом было по-другому.       Эмма расхохоталась: - О, малышка, поверь, есть сотни способов кончать одновременно.       На щеках у Миллс появился румянец. - Эмма, давай закроем эту тему! - Ну, хорошо, - согласилась Свон.       Настроение слегка поднялось. После недолгой паузы она вновь спросила: - А что не так с моим поцелуем? - Он очень грубый, - просто ответила Миллс. - Ну ладно, - протянула Эмма, уже что-то прикидывая у себя в мозгу, - а утренняя встряска чем тебе не нравится? И при чём здесь избиение? - Мне кажется, если бы ты не додумалась до этого, то просто бы меня била. - Это глупо, я не стала бы тебя бить. Разве я хоть раз на тебя подняла руку? - А разве нет? - Нет, я имею в виду полноценный удар кулаком или хотя бы твоя любимая пощечина. - Ну, так - нет. - Ну и чем ты не довольна? - Тем, что ты проявляешь грубую силу по отношению ко мне. - Серьёзно? - Ну да, вот я и спрашиваю, что я тебе такого сделала, что ты так меня трясешь? - Миллс, очнись! Это единственный способ тебя поднять - это раз, и это не грубость, я просто не знаю как по-другому можно будить - это два! - сипло воскликнула Эмма. - Если хочешь просыпаться иначе - скажи, я буду делать по твоему, если конечно это будет работать. - Не знаю, - смущенно ответила Реджина. - Ну вот и всё, - успокоилась блондинка. - Теперь я уже не такая сука в твоих глазах? - Ты ею и не была, - смущенно ответила Реджина. - Миллс, почему ты всё время краснеешь? - Потому, что ты заводишь такие темы. - Ну и что, неужели ты никогда об этом не говорила? - Говорила, но не с посторонним человеком. Эмма замолчала. - Может заедем в аптеку, купим что-нибудь для твоего горла? - нарушила тишину Реджина. - Не нужно, само пройдет. - Пройти-то пройдет, но хоть не так больно будет. Эмма посмотрела на брюнетку, тщательно пытаясь скрыть удивление. - Зачем тебе это? - Ну, у тебя же болит горло. - Оно болит у меня, а не у тебя. Зачем тебе лишние заботы? - Ты считаешь их лишними? - Да. - То есть, если бы оно болело у меня, ты бы не поступила также? - Нет. - Ты врешь. - С чего вдруг такая вера в мою человечность? - Ты не плохая, просто хорошо это скрываешь. - Нет, малышка, я такая и ничто меня уже не изменит, - грозно прохрипела Свон. - Тогда зачем ты меня успокаивала, когда меня ударил тот тип? Или вчера зачем спасла? - Просто не люблю, когда кто-то сопли пускает. - Ну да, конечно!       Машина остановилась возле небольшого домика и Реджина вышла на улицу. Эмма удивленно посмотрела ей вслед и выглянула в окно. Вывеска на здании гласила: "Аптека". Свон усмехнулась и облокотилась на спинку сидения. И всё-таки эта Миллс удивительная. Приятно, когда о тебе кто-то заботится, приятно и непривычно.