Волчица

      Следующие несколько дней после приезда мы занимались обустройством нашего дома. Не могу сказать, что меня это напрягало, да что там таить, я была в восторге, но делать это вместе с Реджиной оказалось не таким уж и спокойным занятием. В первый же день меня подняли с восходом солнца и заставили вытаскивать всю мебель из дома. Благо её было очень мало, и это не потребовало слишком много усилий, но, как в принципе почти всегда, было одно "но" - два здоровенных шкафа. Я, под чутким руководством Её Первосвятейшества, кое-как разобрала одну из этих громил и вытащила на улицу. Надо сказать, что к этому моменту вся дорожка к дому и небольшой участок за калиткой были уже завалены кроватями, столами, ящиками от комода и парой стульев. Со вторым шкафом пришлось повозиться, так как оказалось, что эта сука ни хуя не разбирается. Улучив момент, когда мисс "Эмма, ты делаешь не так-дай помогу-прекрати пинать шкаф" отошла на кухню, я благополучно отодрала от него дверцы, стенки и вешалки. По очереди вынося обрубки мебели под постоянный бубнёж с её стороны, я всё думала о том, как же хорошо, что мне не придётся втаскивать эту махину обратно в дом. Скинув всё это в кусты, при этом переломав их большую часть, я плюхнулась на стоящую поперек тропинки кровать. «Ммм, мягко», - пронеслось у меня в голове, и я уселась поудобнее, доставая сигареты. Как вы могли уже догадаться, эта огромная, мягкая кроватка была занята Реджиной, буквально через 15 минут после нашего заседания. Мне же досталась то маленькое уродство, которое больше напоминало две табуретки, сколоченные между собой доской. - Эмма! Не кури на моей кровати! Я не хочу, чтоб она воняла сигаретами!       Ну ещё бы! Хоть пять минут я могу делать что-то, не выслушивая при этом нотации? Я хотела было уже что-то ответить, как со стороны улицы послышался собачий лай, а в калитке появилась маленькая мерзкая мордочка. Практически сразу же за этим недоразумением появился и хозяин. Невысокий смуглый пуэрториканец в ярко-желтой футболке и голубых джинсах. Он с любопытством заглянул через забор и остановился, с интересом разглядывая мебельный бардак. Мелкий уродец нагло пробежался глазами по мне и уже хотел что-то сказать, как в дверях появилась Реджина, Моя Реджина! На которую он тут же положил глаз. - Мисс, может, вам нужна помощь? - обратился он на испанском к ней, полностью игнорируя моё присутствие.       Жалкий червь! Как же мне хотелось пройтись по этой наглой физиономии с сальным взглядом: - Нет. - Эмма, почему нет? Нам бы очень пригодилась ваша помощь, - она мило улыбнулась, обращаясь к этому уроду.       Он, было уже, шагнул внутрь, но я преградила ему путь: - Нам не нужна твоя помощь! Если не хочешь нарваться на неприятности - вали отсюда! - А то что? - А то я сломаю твой жалкий хребет и заставлю твою псину сожрать твои глаза.       Да, я была в гневе. В мгновение ока во мне взыграли чувства ревности и собственничества, стоило Реджине только улыбнуться ему. Несколько секунд мы молча стояли друг напротив друга, пока мне не надоела эта игра в гляделки, и я не шагнула к нему с твердым намерением выпроводить уёбка с нашего участка. Он вздрогнул и отшатнулся. Ооо, это давно забытое чувство превосходства... Ещё два шага и недомерок уже спешит вверх по улице, нервно оборачиваясь и крича какие-то ругательства на испанском. Его псина пару раз мерзко тявкнула и поспешила за хозяином. Пока на мою голову обрушивалась очередная лавина упреков, я раздумывала над посетившей меня пару секунд назад идеей, на которую меня натолкнула эта шавка. Собаки. За всё, хоть и недолгое, время пребывания здесь это была первая псина, которую мы встретили. Ни одной бродяжки, даже на рынке, где можно было спокойно разжиться парой костей. Альварадо не был похож на город с развитой инфраструктурой, и что-то мне подсказывало, что я не найду здесь ни одного собачьего приюта, отсюда назревает вопрос: куда делись все наши братья меньшие? Несколько лет, прожитых вместе с Адамсами, научили меня одной нехитрой мудрости: хочешь лёгких денег и копов, смотрящих сквозь пальцы - делай шоу из того, что никому не нужно. В общем, я уже к тому моменту была уверена, что собачек кто-то забирает, и где-то в Альварадо есть злачное местечко, осталось только его найти. - Эмма! Ты, вообще, слушаешь, что я тебе говорю?       Хм, кажется, королева заскучала без моего внимания. Я развернулась и направилась в дом. Мои мысли снова вернулись к Реджине и тому уроду. Настроение быстро испортилось, когда я подумала о том, что она может начать какие-либо отношения. Пока моя фантазия рисовала совсем не веселые картины возможных вариантов событий, Реджина продолжала что-то говорить о моём поведении. Параллельно с этой односторонней дискуссией мы принялись сдирать со стен старые обои. И вот, когда на полу была уже изрядно возросшая куча хлама, а я соскребала последний кусок, Реджина закончила свой монолог фразой: - Ты дикая!       Тут я уже не выдержала. Откинув в сторону наконец-то отодравшийся кусок, я повернулась к ней: - Да, дикая! И я изобью любого, кто к тебе подойдет! - Ты в своем уме?! - зло воскликнула она, - а меня ты сначала спросить не хочешь? - Нет, я всё сказала. Если я увижу, что ты с кем-нибудь флиртуешь или собираешься на свидание, я его закопаю! - Ты, ты... - Реджина взбешенно топнула ногой, - ты не имеешь никакого права лезть в мою жизнь! - Я всё сказала. - Тогда я скажу, чтоб побили тебя! - Скажи. Можешь даже сама ударить, - я подошла к ней и выжидающе остановилась.       Она замолчала на некоторое время: - Я ненавижу тебя! - сколько ненависти было в этих прекрасных глазах в тот момент.       Я сглотнула образовавшийся ком и кивнула. Развернувшись, я пошла за ведром с клеем и рулонами новых обоев. Видимо поняв, что нашла больное место, она снова крикнула мне в спину: - Слышишь?! Я. Ненавижу. Тебя!       Оставив ведра в коридоре, я села на наше старое покосившееся крыльцо и, достав сигареты, закурила. Да, не так я представляла себе ремонт нашего дома. - Я всё равно найду себе кого-нибудь и съеду из этой дыры подальше от тебя! - она встала в коридоре за моей спиной и пнула ведро с клеем, - а ты можешь и дальше сидеть, курить, бросаться на людей и корчить из себя не пойми кого!       Вот интересно, чего она добивается? Кажется, Волков называет это психами. Я докурила сигарету и выбросила окурок в сад. - Марко сказал тебе слушаться меня, я говорю, что ты не будешь ни с кем встречаться - значит, не будешь, - вы не представляете, каких усилий мне стоило просто не сорваться. - Если бы я ему сказала, что не хочу с тобой жить, он бы меня поддержал!       В следующую секунду она толкнула меня. Не сильно, но это не имело значения. Как же низко нужно было упасть в её глазах, чтобы она подняла на кого-то руку? Даже забавно, что получилось именно у меня. Она подняла голову, ожидая моей реакции. Когда её не последовало, она снова толкнула меня. Я даже не пошевелилась, продолжая просто стоять и смотреть на неё. - Я ненавижу тебя! - Реджина ударила меня кулаком в грудь.       Было не больно. Не физически. - Я знаю, ты это уже говорила, - я даже сама удивилась тому, насколько тихо и спокойно звучал мой голос.       Она снова ударила. Потом ещё, и ещё, и ещё. На меня обрушился шквал ударов, а всё, что я могла сделать, так это стоять и терпеть. Ждать, когда самый дорогой мне человек перестанет избивать меня и поливать грязью. Внезапно она отстранилась и заплакала, закрывая лицо руками. Больше терпеть я не могла. Быстро сократив расстояние между нами, я крепко обняла её. Вопреки всем моим страхам она не оттолкнула меня, а даже наоборот, прижалась. - Реджина, малышка моя, тише, всё будет хорошо, - я нежно гладила её спину, утыкаясь носом в её волосы.       Впервые за долгое время она не отталкивала меня. Её плечи тихо вздрагивали, а она, уткнувшись лицом в мою грудь, тихо шептала: - Прости, прости, прости...       В который раз я злилась на свою немощность: я её обнимаю, а она всё рыдает, и я ни черта не могу с этим сделать! Через несколько минут она начала успокаиваться. - Хочешь воды? - я отстранилась и заглянула в её заплаканные глаза.       Она кивнула и снова прижалась ко мне: - Прости меня, Эмма! - Я не могу на тебя злиться. - Почему? - Потому что... - слова застряли у меня в горле, - потому что это ты, - я осторожно поцеловала её в макушку.       Не знаю, может быть, если бы я тогда сказала эти слова, сказала, что люблю её, всё сложилось бы иначе, но я не смогла. Я испугалась, что она не примет меня, и тогда для меня точно всё будет кончено, а так я могла жить хотя бы надеждой на то, что когда-нибудь всё будет хорошо. Меня никогда никто не полюбит, и я уже смирилась с этим, но мечты о том, что кто-нибудь примет мою любовь, были всё ещё живы. Кто-нибудь... Нет. Только Реджина. Больше мне никто и не нужен. То, что копилось в моей почерневшей от злобы и ненависти душе всю мою жизнь, наконец-то нашло выход и выползло наружу чудовищным уродливым карликом. Так выглядит моя любовь. И вся она принадлежит лишь одному человеку. Реджине. Но нужна ли ей такая любовь? Больная, уродливая, искалеченная... СКАЖИТЕ МНЕ, НУЖНА? - Нет. Поэтому я и не сказала. Пусть у меня останется хотя бы мечта.       Через полчаса Реджина уже пришла в себя и даже несколько раз улыбнулась. Мы вернулись в комнату к нашему ремонту. Клей уже почти засох, и пришлось заново его разводить. К счастью, это была единственная проблема, которая, к тому же, быстро решалась. Обои мы доклеили к обеду. Я устало приземлилась на крыльцо с сигаретой, пока Реджина на кухне возилась с едой. Остаток дня прошел более-менее спокойно: мы вставили окна и двери, осталось лишь покрасить это всё и заняться ванной, в которой, к слову, до сих пор не было горячей воды.       Уже вечером, когда вся мебель была затащена внутрь, и мы отдыхали после тяжелого рабочего дня и ледяного душа, Реджина неожиданно подошла к моей кровати и осторожно присела: - Эмма, прости меня за сегодня, я, правда... Со мной такого уже давно не случалось... То, что я говорила... На самом деле, я так не думаю, - она сидела, опустив взгляд в пол и нервно заламывая пальцы. - Реджина, я просто не хочу, чтоб ты наделала глупостей и потом жалела об этом, - я накрыла её руку своей, заставляя посмотреть на меня, - я не буду тебе мешать, но только в том случае, если увижу, что ты счастлива.       Эти слова мне дались с большим трудом, но это стоило того, чтобы увидеть на её лице счастливую улыбку. Поддавшись радостному порыву, она повисла у меня на шее: - Эмма, я не брошу тебя, правда!       Нет, не правда…