Кем быть, куда податься? Вот в чём вопрос!

       Трикси была просто поражена. Она конечно, чувствовала, что профессор Смит неравнодушен к ней, но такого филифьонка от него не ожидала. Трикси совсем не думала, что этот хемуль способен подарить ей поцелуй, поэтому, когда это случилось, она была в шоке.        "Вот закруточник морров! - думала ошарашенная Трикси,- Но, морра побери, он такой... милый!"        Казалось, что профессор Смит разбудил в Трикси ответные чувства к нему. Филифьонке он начал немного нравиться. Хотя нет, это было больше, чем просто симпатия. Это была любовь, взаимная любовь. Но на данный момент у Трикси уже был возлюбленный - молодой полицейский Владимир, сын начальницы колхоза Оливии Тимофеевной. Как только филифьонка подумала о своём бойфренде, ей стало стыдно за то, что она просто предаёт его.        "А всё-таки, этот закруточник очень милый! А ещё такой добрый и романтичный! Пресвятая Гафса, кажется, я начинаю влюбляться в прекрасного мистера Смита. Но... влюбляясь в него, я предаю Вовку! Прости меня, милый Вовочка, за измену и предательство! Прости свою подругу неразумную, которая втрескалась в моррова закруточника! Ты - мой единственный и любимый! А профессор Смит... Надеюсь, что я разлюблю его и буду только с Вовкой", - думала Трикси. Как вы видите, состояние её души было очень и очень противоречивым.        Поцелуй профессора Смита словно заколдовал юную красавицу. Филифьонка застыла с открытым ртом и выпученными глазами, как будто ещё раз посмотрелась в то злополучное жидкое зеркало. А профессор Смит стоял, ничего не говоря, и смотрел на возлюбленную. Неловкую тишину прервал звонок телефона профессора. Он взял его, увидел какую-то СМС-ку и прочитав её про себя, сказал:        - Я прошу прощения, мне надо срочно отлучиться.        Профессор ушёл, а Трикси долго смотрела ему вслед. Пришла Маёй. Её выражение морды было злым и возмущённым. Было видно, что тётушка была чем-то недовольна, притом очень сильно. Маёй начала свою тираду:        - Нет, ну это фьонство - так совращать мою юную племянницу! Вот уж не думала, что такой "идеальный" и "правильный" хемуль, как профессор Смит, окажется таким развратником! Нет, нам с тобой, Триксюша, нельзя тут работать. Ты пойдёшь в колхоз, а я переведусь в другую лабораторию, и всё будет хорошо. А пока пойдём-ка на наше бывшее рабочее место, там у нас подмороженный филифьоникс.        Трикси не реагировала на слова Маёй, но как только она услышала про подмороженный филифьоникс, то сразу пришла в возбуждение.        - Так идём же скорее пить подморогу! - закричала филифьонка. Не прошло и пары минут, как каблуки уже стучали по гранитной лестнице на этаж, где располагался рабочий кабинет Трикси. Маей взяла племянницу за лапу и усадила в глубокое кресло-качалку, в то время как ее лапы быстро-быстро хватали бутылки и снимали с них фигурные пробки. Бутылок было четыре, и они были искусно проработаны в виде белок, одетых по последнему писку моды прошлого столетия. Когда все четыре рыжие красотки поразевали варежки, Маей круто повернулась к Трикси и ровным голосом приказала: - Подморожка, пребывая в открытом состоянии, быстро портится, а посему мы сейчас посоревнуемся на скорость. - Подожди, - добавила она, растеряно оглядевшись вокруг, - из чего же мы пить будем? Стаканов-то нет! А из горла пить неприлично, у нас ведь не хемулятник, а научная лаборатория! Тем более, что коллектив пьянствующих - женский. Трикси, последовав примеру тётушки, осмотрела кабинет, и тут её взгляд приковал лабораторный столик. Он был весь заставлен различными колбами и пробирками. У Трикси тут же загорелись глаза, как будто в её голову, которая только и думала в данный момент о подмороге, пришла идея, которую филифьонка сочла гениальной. Маёй с удивлением наблюдала за племянницей, которая явно что-то замышляла, только вот, интересно - что? Трикси подбежала к столику и начала осматривать колбочки. Филифьонка решила, что лабораторная посуда вполне пригодна для распития подмороги, и предложила: - Ну, давай попьём из этих колбяшек! Это же тоже типа посуда... - Лабораторная посуда, - поправила племянницу Маёй, - думаю, лучше не стоит. Хотя, - немного подумав, продолжила она, - они, вроде, чистые, пить можно. Ладно, давай наливай скорее, только, уговор - много за раз не пить. Я в научном журнале читала, что от подмороги бывают самые сильные галлюцинации. А ещё можно здорово опьянеть, а профессор Смит не любит пьяниц. Увидит нас в таком виде - оторвёт нам головы! - А чо нам профессор Смит, морра побери? Он нам ведь больше не начальник! - воскликнула Трикси, наливая филифьоникс в колбочки. И распитие подмороги началось! Это любимое всеми филифьонками и хемулями мероприятие в этот раз было довольно необычным. Почему же? Во первых, Маёй и Трикси пили из лабораторной посуды, а такое нечасто можно увидеть. Во вторых, они распивали филифьоникс тихо и спокойно. Обычно, когда филифьонки и хемули пьют филифьоникс в компании, то во время пьянки они сильно кричат и шумят, но в этот раз всё было иначе. Маёй и Трикси были ещё в здравом уме и понимали, что в любой момент профессор Смит может услышать пьяный ор филифьонок. Мало ли, что он может подумать? А филифьонкам, а особенно Трикси, ужасно не хотелось портить профессору впечатление о себе. Когда было выпито полбутылки, Маёй стала закрывать ёмкости с подморожкой. - Ну всё, хватит с нас, - сказала она, - продолжим в другой раз. Трикси почувствовала, что сильный газ филифьоникса здорово ударил ей по носу. Филифьонка чихнула, да так сильно, что на верхней полке дрогнула колба с розовой жидкостью, часть которой вылилась на волосы Трикси. При этом, она ничего не почувствовала, даже зуда, который обычно бывает, когда на голову филифьонке проливается неизвестная по происхождению жидкость. - Трикси, что с твоими волосами?! - всплеснула лапами Маёй. Филифьонка с ужасом и удивлением обнаружила, что кончики её волос вдруг стали розовыми. Трикси бросила беглый взгляд на разлитое на полу жидкое зеркало (в которое она опасалась подолгу смотреться) и увидела, что порозовели не только кончики. Прекрасные золотистые локоны юной красавицы полностью окрасились в цвет той злополучной жидкости. - Что случилось с моими волосами? - закричала бедная жертва химии дурным голосом. - Ох, дорогая, - ответила Маёй, в голосе которой слышались нотки сочувствия, понимания и желания успокоить несчастную племянницу, - это была супер-стойкая краска для волос. Понимаешь, наша лаборатория подписала контракт с салоном красоты, и теперь она выпускает для него эти краски разных цветов. У нашей супер-краски много преимуществ, но самое главное - она совсем не смывается. Трикси взвыла от этой ужасной досады и хотела уже разнести всю лабораторию, но Маёй успокоила племянницу, обняв её. - Но ты не расстраивайся, дорогая моя, - мягко сказала она, - через год эффект от этой краски исчезнет. Трикси закричала так, будто в данный момент хотела уничтожить весь мир. Она была просто взбешена. "Ну почему именно розовый? - с досадой и злобой думала Трикси, - Если бы на меня упала краска нормального цвета, такого как каштановый или рыжий, я ещё была бы не против. Но на меня упал именно этот противный розовый цвет! Глаза бы мои его не видели! Ну что же, спасибо, что не радужная краска". (По мнению Трикси, хуже розовых волос могли быть только разноцветные, как перья попугая) Жертва химии в припадке ярости и обиды начала биться в истерике, носиться кругами и колотить стены кулаками. Она даже уже начала разрушать кабинет: ломала мебель и лабораторную посуду, лила жидкости на пол. Конечно же, она могла так уничтожить всю лабораторию и нанести непоправимый ущерб, но филифьонка на данный момент этого не понимала. Недаром среди знакомых пострадавшей от розовой краски была поговорка, что гнев Трикси - страшная сила. Маёй с ужасом смотрела на то, что вытворяет её племянница, а потом побежала в комнату отдыха, ибо сей опрометчивый шаг был единственным шансом спастись. Трикси помчалась за ней, но в некоем экстазе остановилась у раскрытого окна. Ей на минуту показалось, что за окном она видит бескрайний космос со всеми его планетами и галактиками. Под впечатлением от такого прекрасного видения, Трикси запела:

- И снится нам не рокот космодрома, Ни эта ледяная синева, А снится нам трава пырей у дома - Растущая в День Хемульства трава!

Вдруг юной филифьонке пришла в голову безумная мысль - спрыгнуть со второго этажа и показать в воздухе приёмы каратэ. Эта идея ей очень понравилась, и она решила претворить её в жизнь. - Хэ-эй, тёть Маш, смотри, как я могу! - воскликнула Трикси и выпрыгнула из окна. Трикси летела настолько быстро, что даже не успела сделать в воздухе ни один трюк. Тут её поймал случайный прохожий. Это был Винсент (1), кумир Трикси, хемуль, которого она считала народным героем, несмотря на то, что многие думали о нём плохо и считали, что он маньяк и жестокий убийца пятерых малышей. Увидев морду того, кто её поймал, Трикси спрыгнула с лап своего спасителя и с криками: "Ви-и-инс! Няшка, это ты!" помчалась за ним, так как Винсент начал удирать от назойливой филифьонки. Тем временем, за Трикси же погналась её тётушка. Долго ли, коротко ли бегали гнались они друг за другом - Трикси за Винсентом, а Маёй за ней, как вдруг любимчик юной филифьонки исчез, а племянница и тётя оказались в странном месте. Тысячи маленьких тесных улочек переплетались в каскаде лабиринтов, иногда соединяясь, а иногда врезаясь в огромные неприветливые здания, из окон которых доносилась плохая, хрипящая музыка. Солнечный свет был сокрыт за дряблым навесом дыма и смога, окутавшем небо, подобно старому сгнившему одеялу, а посему было трудно установить, был сейчас день или же царила ночь. Филифьонки шли крадучись, стараясь не смотреть на заброшенные дома и автомобили, помятые гаражи и кучи некогда сгнившего мусора, к которому день ото дня добавлялись новобранцы. В этом месте явно не стоило вертеться по сторонам, и Трикси установила этот факт, судя по собственному опыту, потому что обнаружила висящий на дереве труп с черными провалами вместо глаз. Из провалов сочилась кровь. Филифьонка отступила на шаг, но наступила на банановую кожуру, и, описав дугу, упала прямо в кучу мусора, с ужасом мордозрея приближающуюся к ней стаю явно недоброжелательно настроенных собак. Огромная ослепительно-белая собака с мудрыми черными глазами сидела в старом продавленном кресле за ржавым автомобилем и, хрипло гавкая («Старая это собака», - отметила про себя несчастная Трикси, предпринимая тщетные попытки подняться и бежать прочь из этого ужасного места), отдавала своей хвостатой роте команды. К Трикси подошел колоссального размера черный пес и положил лапу на ее грудь, стремительно опуская вниз открытую пасть. Как раз в этот момент к Трикси подбежала Маей и высвободила племянницу. - Стой смирно, фьега ты ничтожная! – сурово приказала она, со злобой дернув Трикси за лапу, - собаки тебя покалечат, если ты метнешься в сторону, как оглашенная, - на этом моменте Маей с бессильной злобой посмотрела в глаза приближающейся собаки. Филифьонки взялись за лапки и начали медленно отступать назад, стараясь смотреть куда угодно, но только не на собак. Таким образом, животные загнали филифьонок в темную подворотню. Зайдя в закуток, где животных не было, филифьонки почувствовали себя в полной безопасности и приняли довольно-таки здравое решение перевести дух, однако рано они радовались – в недрах закутка послышался безумный смех. Так смеяться мог только один хемуль в мире – маньяк (а поточнее, Винсент, но об этом мы позже). Затем филифьонки увидели тёмный силуэт хемуля. Незнакомец очень быстро приближался к ним. Филифьонки решили, что это маньяк, они уже успели хорошенько испугаться и собрались бежать, но вдруг услышали знакомый голос: - Ну где же вас носит! Я значит, уходил по делам, прихожу обратно, а лаборатория разрушена. На её месте одни руины! И вас нет. Я вас ищу, по улицам бегаю, волнуюсь, переживаю, как бы с вами чего не случилось, а вы тут колобродите! Филифьонки обернулись и увидели, что незнакомый хемуль - это никакой не маньяк, а никто иной, как профессор Смит. Маёй и Трикси облегчённо вдохнули. Кроме того, Трикси подумала, что раз профессор здесь, значит, он поможет добраться до дома и выведет заплутавших из этого ужасного места. - Ой, профессор Смит, а мы заблудились, - поделилась филифьонка своей бедой, - Место такое страшное! Может быть, мы даже попали в нуар-сити! Профессор посмотрел на Маёй и Трикси удивлённо. Видимо, он решил, что они сошли с ума, и что у них галлюцинации, причём одинаковые. - Ну где же тут заблудиться-то! - воскликнул он, - Это всего лишь двор! Филифьонки огляделись вокруг и увидели, что это никакой не нуар-сити, а всего лишь обыкновенный двор, правда, слегка загрязнённый. В углу лежала небольшая кучка мусора и стоял автомобиль цвета ржавчины (но не ржавый). Во дворе находилось дерево, под которым стояла стремянка. На ней стояла незнакомая филифьонка и красила сарай в красный цвет. Видимо, это её приняли за труп на дереве, а кровью была красная краска. А собаки... Их старая "командирша" оказалась всего лишь плюшевой игрушкой, которая находилась в машине. Остальные собаки были заводными игрушками. Какой-то хемулёнок забыл их тут, во дворе. Трикси и Маёй с радостью осознали, что Нуар-сити им всего лишь почудился. Но вдруг их радость нарушил злобный смех маньяка, доносящийся непонятно откуда. Трикси бросилась бежать. Профессор Смит достал из кармана телефон и объяснил: - Не пугайтесь, это мне просто пришла СМС. Я поставил этот сигнал ради шутки. - А всё-таки мне так жаль, - тяжело вздохнув, продолжил он, - что моя лаборатория разрушена. Придётся нам строить новый корпус. Маёй ничего не ответила. Она просто смотрела вслед убегающей Трикси и думала о том, что приводить свою неразумную племянницу на работу в лабораторию - идея плохая.