Держись за то, во что и правда веришь!

I’m awake, I’m alive Now I know what I believe inside Now it’s my time…* Эти слова сквозь сон доносились до Лизы. «I'll do what I want 'cause this is my life», - машинально додумала она и открыла глаза. Унылые белые стены, раздражающий писк какого-то прибора и неимоверная боль во всем теле. «Ерунда какая-то, - подумала девочка, приподнимаясь да кровати, и тут же вспомнила, что случилось. - А-а-а, точно! Я же в аварию попала! Интересно, а с мальчиком все в порядке? Ой, мы же так и не успели в Останкино!» Дверь палаты отворилась, и вошла молодая медсестра. - Ну, как ты себя чувствуешь? – спросила она, раскладывая на столе шприцы и ампулы. - Нормально, - откликнулась Громова и поразилась тому, насколько тихо звучал ее голос. – А который сейчас час? - Десять утра. - А день? - Четверг. - Подождите… Так я что, со вторника тут лежу? - Ну да. - Да ладно! – Лиза не поверила в то, что почти двое суток была без сознания. - И… что со мной? Я вся забинтована, как мумия… - Перелом левой ноги, переломы ребер, сотрясение мозга… - А-а-а, вот чего так башка трещит, - Лиза протянула руку к голове и потрогала ее. – Больно, - констатировала она. - Конечно, больно! – сказала медсестра. – Нечего было на машину кидаться. - Так разве же я по доброй воле? Там мальчик маленький прямо под колесами был, еще бы чуть-чуть – и все… Уж пусть лучше я, чем он… - Так, все, хватит разговаривать, ложись, - девушка подошла к Лизе и укрыла ее одеялом. – А то все силы сейчас израсходуешь. И в самом деле, Громова почувствовала, как силы медленно покидают ее. Внезапно захотелось спать. «М-да, действительно, лучше уж лежать и не вставать», - подумала она и вдруг услышала знакомые строки: I’m awake, I’m alive Now I know what I believe inside Now it’s my time… - Алло, - сказала в трубку медсестра, - я перезвоню через пару минут. - А вы тоже, что ли, Skillet слушаете? – заплетающимся языком поинтересовалась Лиза. - Да, немного. - И я. Эта песня, что у вас на звонке, моя любимая, кстати. Почти про меня… Я ведь тоже уже awake and alive, - на этих словах девочка уснула. - Макс, давай быстрее! – подгоняла мужа Екатерина, первой выходя из отделения. – Еще в магазин нужно заехать, купить сока, пирожных каких-нибудь, конфет. Два дня все-таки уже у Лизы не были! - А ты уверена, что ей можно? – поинтересовался Жаров, усаживая Мухтара на заднее сиденье своего Subaru Forester. - Думаю, что да. Макс, уже ведь пять дней как она там лежит! Думаю, что ей лучше, чем два дня назад. Спустя полчаса Жаровы уже подъехали к больнице, где лежала Лиза. Забрав из багажника все пакеты, они отправились в палату девочки. Громова сидела на подоконнике, обняв здоровую ногу и выпрямив больную. - Катя! Максим! – обрадованно воскликнула Лиза, услышав, как скрипнула входная дверь. - Привет! – поздоровалась с сестрой Екатерина. – А тебе что, доктор разрешил вставать? - Да, еще вчера! Ой, знаете, так лежать надоело! Потому либо сижу на подоконнике, либо вон с костылями по коридору ковыляю, с людьми знакомлюсь, пою. - Так, давай-ка ты сначала с подоконника на кровать переместишься, - предложила Жарова. Максим подошел к девочке и, подхватив ее на руки, перенес на кровать. - А что поешь-то? – поинтересовался он. - Ай, все подряд. Iowa, Skillet, Nirvana… Подбадриваю людей, так сказать. Ой, моя гитара! - Да, привезли тебе и гитару, и планшет с наушниками, - улыбнулась Катя. – Сама там разберешь, в общем. - Кать, гитару за спинку кровати поставь, пожалуйста. Переместив музыкальный инструмент, Жарова сказала: - Сейчас будем тебя кормить. - Заодно и сами поедим, - усмехнулся ее муж. - Макс! Екатерина достала из принесенного пакета контейнеры со всякой всячиной и тарелки. - Так, сначала ешь котлеты и картошку, - распорядилась девушка. Максим перехватил у нее контейнер и стал раскладывать еду по тарелкам. Затем они приступили к ужину. - Как на работе дела? – поинтересовалась Лиза. - Нормально, - откликнулась Катя. – Сегодня вот в управление вызывали, объявили благодарность и выписали премию. - Всему отделу, - добавил ее муж. - И Мухтару тоже? - А как же! Он ведь работает не меньше, чем мы! - Классно вам! – с ноткой зависти в голосе протянула девочка. - У вас работа нескучная, все время люди, расследования всякие. А я целыми днями за книжками сижу. Ну, или на гитаре играю. А потом соседи стучат по батарее или приходят к бабушке жаловаться, что я им спать не даю. - Ну, мы тоже иногда соседям спать не даем, правда, Кать? – усмехнулся Жаров. - Не только мы, еще и Мухтар. - Ну, я в собирательном смысле… - Лиза, а твои подружки с проекта приходят к тебе? – поинтересовалась Екатерина. - Конечно! – откликнулась девочка. – Саида с Паулой вчера вот были, вон у меня на тумбочке конфеты лежат. Мама Саиды пирог испекла, мы его до вечера лопали, еще осталось, но больше уже не влезло. - И куда же вы его дели? - Да бабульке в соседнюю палату отнесли, она тут одна лежит, к ней никто не приходит, - Лиза грустно вздохнула. - Хотя у нее и сын есть, и дочь, и внуки… Я к ней часто хожу, она столько всего интересного рассказывает. - Молодец, сестренка! – Катю взяла гордость за девочку. – Не каждый бы смог заботиться о совершенно чужом человеке… - Просто, Кать, я верю, что добро возвращается. Сегодня ты кому-то помог, а завтра кто-то поможет тебе или твоим близким. У меня ведь тоже бабушка есть… - Да, Катюш, с нашей жестокой работой так верить не получается, - покачал головой Максим. - А ты держись за свою веру! – предложила Лиза. – Так в одной из моих любимых песен поется. - Сама-то хоть держишься? - Если бы не держалась, то не попала бы на «Голос», не познакомилась бы с Саидой и Паулой, не нашла бы вас и умерла бы там, на дороге, под колесами машины. Поля снова проснулась от кошмарного сна. Ей опять снилась Лиза, только на этот раз она уходила от нее вместе с Димой – человеком, которого певица любит больше жизни. Они ушли по залитой солнцем дороге вдаль, вдвоем, взявшись за руки, и Пелагея осталась одна. Совсем одна… Это произошло на четвертый день после ужасной аварии. Первые три дня Поля не помнила вообще. Вставала ли она с кровати, ела ли, заходила ли в Интернет – все это осталось за пределами памяти. Да еще и Дима то и дело куда-то отлучался, говорил, мол, дела. Пелагея чувствовала, что он отдаляется, и очень боялась. От расстройства она даже сделала то, чего никогда не делала, - выбралась в город на такси (ключи от ее машины Дима забрал, сказав, что после сильного нервного потрясения лучше не выезжать на дорогу), приехала в первый же попавшийся бар и напилась, заглатывая вместе с алкоголем эмоции. Что бы было, если бы ее не увидела Тина, девушка из ее команды на третьем сезоне «Голоса»! Как Тина попала в этот бар, осталось тайной, но именно она позвонила Билану и попросила приехать за своей наставницей, которая совершенно потеряла ориентацию во времени и пространстве. Следующий день протрезвевшая Пелагея провела в обнимку с унитазом. Едва ей стало лучше, Дима уехал, а к ней вызвал ее мать, Светлану Геннадьевну. Та неотрывно сидела с дочерью, пытаясь привести ее в чувство и вытащить из депрессивного состояния. Однако Поля не могла найти спасение нигде: во сне ее преследовали кошмары, а наяву – головные боли и слабость. Все, что она могла, - только лежать. После того кошмара девушка поняла – надо что-то делать, но что и как, она не знала. Ужасное чувство безысходности и одиночества преследовало ее. Димы рядом не было – уехал на репетицию со своими ребятами. Мама отправилась в Новосибирск по делам. Желание напиться появилось снова. Но Поля решила найти спасение в другом. Спустившись на кухню, она принялась рыться в ящиках в поисках аптечки. После того, как на слепых прослушиваниях ей стало плохо от выпитых успокоительных, Пелагея не принимала их. А теперь решила принять. Найдя наконец упаковку снотворного, она возликовала: вот ее спасение! Но увы, капсул там было немного. Поля готова была взвыть от досады, но вдруг увидела на полу наполовину опустошенную бутылку коньяка. В голове мелькнула отчаянная мысль… Дима возвращался домой после очередного тяжелого разговора. Сколько их ухе прошло – не сосчитать. Аксюта упорно не желал переносить съемки, мол, деньги, зрители, рейтинги. Он заботился обо всем, кроме Полиного и Лизиного здоровья. - Ну, будем снимать без этой вашей Громовой, она же не Нагиев и не Чеважевская, чтобы ее ждать, - сказал он, выслушав долгий и подробный рассказ о произошедшем. - То есть на здоровье Пелагеи вам тоже наплевать? – удивленно-возмущенно спросил Билан. - Дима, а что ты мне прикажешь делать? У нас так-то рейтинги, и потом, знаешь, сколько простой студии стоит? Да и вообще, дети ждут! - Я не буду сниматься, пока Пелагея и Лиза не придут в норму! – Дима решительно подчеркнул свое «не». - Тогда я звоню Рудковской. Разговор с Рудковской был не менее тягостным, плюс ко всему, из-за Полиного состояния певец решил отменить два концерта в Питере. Яна была в бешенстве и два дня подряд песочила Билана. Но потом успокоилась и согласилась с тем, что он должен быть рядом с Полей, иначе девушка от всего пережитого просто сойдет с ума. «Черт возьми, из-за этих всех дел я не видел ее практически четыре дня! – думал Дима. – Последний раз общался с ней, когда вывозил ее пьяную из бара. Хорошо, что там оказалась Тина, иначе я не знаю, что бы произошло!» Он мчался домой с мыслью, что отложил наконец все дела и теперь будет рядом с Полей, будет помогать ей приводить себя в норму. А завтра-послезавтра можно и к Лизе наведаться. Катя говорила, она уже встает, немного ходит и даже пытается играть на гитаре, благо руки в аварии не пострадали. Приехав, певец сразу же прошел на кухню. И обомлел. Пелагея лежала на полу без сознания. Возле нее стояла недопитая бутылка коньяка и валялась упаковка снотворного. - Черт! Черт! – крикнул он, ударив кулаком в стену. – Поля! Полечка, ты жива? – он схватил ее безвольно лежащую руку и пощупал пульс. Сердцебиение было очень слабым. Билан готов был убить, разорвать себя в клочья, ведь это он, он виноват, и никто больше! Но если он убьет себя, кто же тогда поможет Пелагее? Ударив себя по лицу, Дима схватил телефон и стал звонить в «скорую».