Рейс SQA016

Пока Генри наслаждался десертом, Эмма и Реджина пытались вести вежливую беседу и старательно делали вид, что Эмма уже не злится, а Реджина не пытается придумать, как загладить свою вину. Наконец, мороженое было съедено, и все трое отправились обратно в отель. И снова Генри шел, держа обеих женщин за руки. - Но тебе понравилась лазанья, – Реджина усмехнулась, вспоминая, как Генри засунул нос в тарелку для дегустации, – и шарики из теста. - Фу-фу-фу, – пропел Генри с улыбкой – мальчик явно наслаждался большинством из новых испробованных блюд сильнее, чем хотел показать. Малыш сознательно медленно поедал мороженое, так что уже наступило время ложиться спать, и Эмма отправила его готовиться ко сну сразу по возвращении в номер. Когда мальчик спросил, почитает ли ему Реджина перед сном, Эмма посмотрела на Миллс, и та кивнула, улыбнувшись Генри. Малыш просиял и убежал переодеваться, а Реджина быстро перевела взгляд на Эмму: - Теперь мы можем поговорить? - Как только Генри ляжет, – мягко ответила Эмма, поднимая со столика стопку маленьких детских книжек. - Что мне делать? – недоуменно нахмурившись, Реджина взяла протянутые книги. - Дай ему выбрать одну книгу – он будет просить несколько, но уже поздно, так что только одну, – объяснила Эмма. - А потом? – продолжила расспросы Реджина. - Прочитай ему книгу, – просто ответила Эмма. - Хорошо, – Реджина кивнула, – а потом? Эмма улыбнулась: - Пожелай ему доброй ночи, выключи свет и выйди из комнаты. - Точно, – Реджина явно продолжала нервничать. - Все в порядке, Реджина, это просто сказка на ночь, – Эмма добродушно улыбнулась. - Я... не очень хороша в такого рода делах, – признала Миллс. - Ты прекрасно справишься, не волнуйся, ведь если ты будешь что-то делать не так, он тебе скажет, – Эмма усмехнулась, глядя на испуганное лицо Реджины. Генри вышел из спальни в пижаме и широко улыбнулся, взволнованно посмотрев на Реджину. - Ты почистил зубы? – спросила сына Эмма. Генри открыл рот, женщина наклонилась к нему и принюхалась. - Я подозреваю, что ты снова просто намазал зубную пасту на язык, – рассмеялась она, – но я получу эти зубы утром! Генри восторженно заголосил и принялся убегать в спальню от преследующей его матери, которая уточнила, закончил ли он с другими делами в ванной. Войдя в комнату, Эмма усадила сына на кровать и задрала его пижамную рубашку, чтобы осмотреть повязку у него на груди. Реджина неловко переминалась в дверях, глядя, как Эмма что-то прошептала Генри и поцеловала мальчика в лоб перед тем, как повернуться к ней: - Ты не сможешь кричать оттуда, – пошутила она. Реджина сглотнула и вошла в спальню, глядя, как Генри немного отодвинулся, освобождая ей место. Как только женщина села на кровать, мальчик прижался к ее боку и начал разглядывать книги, которые она держала в руках. - Все, – объявил он. - Генри, – предупреждающим тоном произнесла Эмма от входа в комнату, – только одну. Мальчик слишком устал, чтобы спорить, так что он тщательно перебрал все книги, выбрав ту, в которой рассказывалось о кошке, отправившейся на Луну. - Я буду в гостиной, – Эмма послала Генри воздушный поцелуй и вышла. - Реджина, – прошептал мальчик до того, как Миллс успела начать читать. - Да, Генри? – негромко спросила она, решив, что, видимо, перед сном следует разговаривать потише. - Мне жаль, что ты не смогла спасти фирму, – Генри прижался ближе к ней. - Мне тоже, – Реджина слегка поцеловала волосы мальчика, так как много раз видела, как это делает Эмма. - Поэтому мама злится? – спросил Генри. - О, нет, Генри, – Реджина была удивлена, что мальчик вообще осознал факт ссоры, так как во время ужина казалось, будто он вовсе не замечает напряженность, висящую в воздухе. – Я... я совершила ошибку. - Все совершают ошибки, – ответил Генри сквозь зевок, и у Реджины создалось впечатление, что мальчик лишь повторил слышанную от кого-то фразу. - Да, совершают, – Реджина открыла книгу на первой странице, – такие, например, как покупка кошке на день рождения космического скафандра. Генри хихикнул, и Реджина начала негромко читать, иногда делая паузу, когда мальчик хлопал рукой по странице, чтобы получше рассмотреть картинку, прежде чем разрешить перелистывать. К счастью, книжка была довольно короткой, и вскоре Реджина положила ее на тумбочку, нахмурившись, размышляя о решениях, которые принимаются в индустрии детской литературы. Генри лег в постели. Реджина поднялась и пошла к двери. - Реджина, – позвал он, и женщина повернулась к нахмурившемуся мальчику, – поцелуй на ночь, – произнес он серьезным тоном. Реджина кивнула и нерешительно вернулась к постели, намереваясь поцеловать мальчика в лоб, но когда она наклонилась ближе, Генри обхватил ее руками за шею, притянул к себе и наградил быстрым, но влажным и небрежным поцелуем в губы. - Доброй ночи, – прошептал он. Реджина повторила эти слова, выключила свет, покинула спальню и, находясь в несколько изумленном состоянии, направилась в гостиную. Эмма сделала для них двоих кофе и сидела на диване, задумавшись над чем-то. Впрочем, она повернулась к Реджине сразу, как только та вошла. - Все прошло хорошо? - Да, – Реджина кивнула и села на диван рядом с Эммой, оставив между ними свободное пространство. - Я сделала тебе кофе, – Эмма показала на стоящую перед Реджиной чашку. - Спасибо, – Миллс кивнула. - Реджина, – Эмма вздохнула, – мы должны поговорить о билете... и других вещах. Миллс снова кивнула: - Я приношу свои извинения за билет, я... я... - Я знаю, почему ты это сделала, – признала Эмма, – и, хоть я и не должна соглашаться с тем, чтобы ты потратила тысячи долларов, лишь бы ребенок сидел в первом классе, в конечном итоге я понимаю, почему ты это сделала, и я ценю твою заботу. - О, – Реджина нахмурилась, стараясь как можно точнее запомнить все более и более запутывающую беседу для последующего воспроизведения и анализа. - Дело в том, – Эмма вздохнула, – что у авиакомпании очень строгая политика, касающаяся личных контактов с пассажирами первого класса и премиум-класса. И я не знаю, как должна объяснить людям, что мне удалось достать для Генри билет в первый класс, когда большинство моих сослуживцев знают, что я работаю по такому плотному графику только потому, что у меня долги. А когда они увидят тебя болтающей с ним... они сложат два и два, и решат, что я сплю с тобой. До Реджины начала доходить суть проблемы, и она повторила: - О, – мысленно пнув себя за то, что даже не подумала об этом. - Да, отчасти задета и моя гордость, – признала Эмма, – но, по правде говоря... Я могу потерять работу. Мой босс будет злиться на меня, когда узнает, что интервью с Генри пошло не по ее задумке. И у меня создалось впечатление, что она – не тот человек, которого стоит злить. А уж если она увидит, что Генри обедает с тобой за одним столом, то... - Но, – прервала ее Реджина, – я поручусь за тебя, я скажу им, что они не могут тебя уволить, я знаю, сколько денег им приношу. Эмма усмехнулась: - А потом мне придется работать с людьми, которые возмущены тем, что я нарушила правила, но сумела удержаться на работе потому, что ты шантажировала компанию. - Но я буду защищать тебя, – заявила Реджина, – я совершила ошибку, так что я ее и исправлю. - И что будет, когда я тебе наскучу? – возразила Эмма с мягкой улыбкой. - Что... что ты имеешь в виду? – неуверенно спросила Миллс. - Реджина, я знаю твой тип женщин, я гуглила тебя и нашла множество фотографий, на которых ты с разными блондинками, которые выглядят, как копии друг друга. Премьера здесь, вечеринка там... и даты на снимках показывают, что ни одна из них не задержалась надолго, – объяснила Эмма. Реджина наклонилась вперед и сжала пальцами переносицу, чувствуя начинающуюся из-за волнения головную боль. Она совершила тактическую ошибку с билетом, теперь она и сама это видела. А знать, что Эмма в курсе ее сменявших друг друга спутниц, было, по меньшей мере, унизительно. Миллс хотела все объяснить, но не знала, справится ли с этим. - Я... я бы хотела объясниться, – Реджина печально посмотрела на Эмму. - Хорошо, – та с готовностью кивнула. - Я никогда раньше ни с кем об этом не говорила, – призналась Реджина, – я никогда не знала, что сказать. – Она опустила взгляд, заметила, что снова сжимает кожу между большим и указательным пальцем, и мрачно усмехнулась: – Вот, это хороший пример. Эмма кивнула, хмуро глядя на наливающийся синяк на руке Реджины. - Я... я вечно говорю что-то не то, – начала Реджина. – У моих мыслей и моих действий, кажется, нет никакого фильтра. Порой, во время беседы, которая особенно важна для меня, я волнуюсь, как бы не сказать что-нибудь неправильное. Мой мозг иногда, будто просто напрямую направляет слова ко рту без длительного обдумывания. И тогда помогает щипать себя – это напоминание о том, что не следует сразу выбалтывать то, что я хочу сказать. Что нужно потратить секунду на обдумывание, прежде чем говорить. - Когда я с тобой познакомилась, у тебя на руке не было такого синяка, – заметила Эмма. - Да, – согласилась Реджина, оставляя слово висеть между ними, собираясь с мыслями. – Мой, – она хмыкнула, – мой тип женщин... это... прямой результат моей проблемы. В юности я влюбилась в женщину – она была первым человеком, из встреченных мной, кто понимал меня. Она, смеясь, отмахивалась от моих глупых и необдуманных слов и действий. Она пыталась объяснить мне, почему то, что я говорю или делаю – неправильно. Но, в конце концов... она... ничего не получилось. Реджина поднялась на ноги и принялась медленно вышагивать по гостиной, продолжая говорить. - Довольно скоро я выяснила, что если я хочу какую-либо форму отношений, то мне придется быть с тем, кого не волнует, что я говорю. С кем-то, кто будет со мной только ради денег, и будет терпеть бездумное поведение. С женщинами, которых ты видела на фотографиях. Реджина сделала паузу и оперлась на спинку дивана, стоящего перед Эммой. - Я... я изо всех сил стараюсь быть понятой. Мне жаль, что я ничего не могу с этим поделать, но я не могу. И я действительно стараюсь, видит Бог, я стараюсь, но раз за разом, даже когда я уверена, что все сделала правильно, оказывается, что я что-то упустила. - Ты... ты знаешь, почему делаешь что-то не то? – вежливо спросила Эмма. - Ты имеешь в виду диагноз? – уточнила Реджина и, когда Эмма кивнула, усмехнулась: – Честно говоря, я никогда об этом особо не задумывалась. Я знаю, что отличаюсь от других, знаю, что не могу читать социальные ситуации, как это делают другие люди, так что хорошего даст мне название? Оно как-то это исправит? Нет. Я бы активно указывала людям на название своего расстройства? Нет. Но, возможно, я снова неправа, возможно, диагноз – именно то, что мне нужно... Видишь ли, я, правда, не знаю. Но я чувствую, что название не поможет мне, и не даст мне больше понимания. Я просто не способна мыслить таким образом. Эмма понимающе кивнула: - Я вижу, что ты имеешь в виду, это особенно верно в тех областях, где название не дает однозначных вариантов. Если у тебя А, это не значит, что ты делаешь Б. - Точно, – Реджина кивнула, по-видимому, довольная тем, что Эмма поняла ее отношение к данному вопросу. - Итак, – Эмма сглотнула, не уверенная, что хочет услышать ответ, – что изменилось? Или не изменилось? Я – одна из таких женщин? Безмозглая стюардесса? Реджина тут же возразила: - Нет! Эмма, я вовсе не такой тебя вижу. Я... я допускаю, что когда первый раз встретилась с тобой, то подумала, что ты очень привлекательна. Но потом, когда я больше понаблюдала за тем, что ты говоришь и как себя ведешь, я поняла, что ты другая. Ты умная, и заботливая, и, я не знаю, я просто захотела рискнуть, пообедать с кем-то настоящим, с кем я могла бы действительно поговорить. А потом я познакомилась с Генри, и... он такой замечательный мальчик. Я увидела, как вы ведете себя друг с другом, увидела в тебе больше того, что мне понравилось, того, что я хотела бы узнать получше. Пожалуйста, не думай, что я поместила тебя в ту же категорию, что и своих прежних дам. Эмма снова понимающе кивнула, молча переваривая информацию. - Я не знала о политике авиакомпании, иначе я бы держала дистанцию, – призналась Реджина, – я... я скажу Саймону, чтобы он сменил имя на билете, а потом пассажир просто не явится, и Генри получит место будто случайно... Так хорошо? - Мне все еще довольно трудно это принять, это – куча денег, Реджина. Это не обед или билет в зоопарк, – Эмма встала и сложила руки на груди, глядя в окно. - Для меня это не куча денег, – спокойно ответила Реджина, – не я придумала эти странные и удивительные правила, гласящие, что нужно гордиться личным богатством. Не говоря уж о том, что я их не понимаю. Я вижу проблему и знаю, что могу решить ее, – так что я ее решаю. - Я знаю, – кивнула Эмма, – я поняла, и я полностью в курсе того, почему ты это делаешь, и я это ценю. Но это все равно трудно, это... Когда Эмма замолчала, Реджина подождала пару секунд и подтолкнула ее: - Это? - Я не хочу оскорбить тебя, – признала Эмма, пытаясь придумать, как описать то, что она хотела сказать. Реджина лишь посмеялась: - О, я не возражаю, можешь прямо говорить, что у тебя на уме. Эмма повернулась лицом к Реджине: - Это... ненормально, – она вздрогнула, произнеся это слово, – люди обычно не тратят крупные суммы денег на незнакомцев, если не хотят от них чего-то. Реджина пару секунд обдумывала ее слова перед тем, как кивнуть: - Да, это я могу понять, но не в моем случае. Эмма тихонько усмехнулась: - Знаешь, я отчасти верю в это. - Хорошо, – ответила Реджина, – ты и должна верить. После пары минут тишины Миллс спокойно спросила: - Я прощена? - Да, – быстро ответила Эмма, – я знаю, что ты не задумала ничего дурного, ты просто пыталась поступить правильно. Что могло закончиться довольно ужасно, так что тебе следовало поговорить со мной и рассказать о том, что ты собираешься делать. - Но ты бы не согласилась, – со знающей усмешкой ответила Реджина. Эмма рассмеялась: - Видишь? Ты утверждаешь, что не понимала, но ты ведь сама знаешь, что я бы не приняла такой подарок, если бы ты меня спросила. Реджина вернула улыбку: - Я социально неуклюжая, а не слепая. - Почему ты живешь в отеле? – внезапно спросила Эмма. Реджина нахмурилась, оглядывая номер: - Он мне нравится. - Ты никогда не хотела иметь свой дом? Место, которое могла бы украсить в соответствии со своими вкусами? Где могла бы поменять что-то? – с любопытством продолжила Эмма, желая узнать больше о своей собеседнице. Казалось, что Реджина впервые задумалась над такими вопросами – она помолчала пару секунд перед тем, как честно ответить: - Не знаю. Эмма с улыбкой кивнула. - Полагаю, всего этого тебе хватает в твоем доме в Нью-Йорке? Вместо того, чтобы сразу ответить, Реджина опустила глаза в пол, и Эмма заметила, что та снова принялась пощипывать кожу на левой руке. Свон быстро пересекла комнату и мягко потянула Миллс за руки, заставляя прекратить. - Поговори со мной, я здесь, чтобы выслушать тебя, – мягко произнесла Эмма, держа руки Реджины в своих так, что женщина не могла их свести. Миллс слегка покраснела, но, все также продолжая смотреть в пол, тихо ответила: - У меня нет своего жилища в Нью-Йорке. Эмма пару секунд мысленно вертела эту фразу перед тем, как выпалить, будучи осененной догадкой: - Ты и в Нью-Йорке живешь в отеле? Почувствовав, как руки Реджины слегка напряглись под ее пальцами, Эмма тут же продолжила более мягким тоном: - Прости, прости, это было грубо. Я просто действительно потрясена. Ты проводишь всю свою жизнь в отелях? Реджина смущенно подняла взгляд на Эмму и кивнула: - Я... я этого не планировала, просто так вышло. - И давно? – мягко уточнила Эмма. - Шесть лет, – признала Реджина, избегая зрительного контакта. - Что-то случилось? – спросила Эмма, пытаясь понять, что могло бы заставить человека проводить всю жизнь в отелях. Ей было любопытно, только ли удобство отелей сделало Миллс их бесконечным гостем. - Моя жена умерла, – спокойно призналась Реджина, все так же глядя в пол. У Эммы от шока отвисла челюсть, и пару секунд она просто стояла, уставившись на собеседницу, продолжая держать ее за руки, пока не нашла голос: - Мне очень жаль, Реджина, – тихо произнесла Эмма, зная, что слов недостаточно, но также понимая, что ничего другого она сделать не может. Реджина кивнула, молчаливо благодаря за поддержку, и слегка сжала руки Эммы. - Мама? Развернувшись, Свон увидела сына, стоящего в дверях гостиной, держа Кроху за ногу и протирая рукой глаза. Эмма немедленно отпустила руки Реджины, на секунду задержав на ней взгляд, чтобы убедить женщину, что все хорошо, прежде чем развернуться к мальчику: - Ты в порядке, Генри? - Плохой сон, – прошептал малыш, когда мать подняла его на руки. Эмма повернулась к Реджине, которая понимающе кивнула, и, слегка улыбнувшись, прошептала: - Иди. Эмма кивнула, в то время как Генри теснее прижался к ней. - Я скоро вернусь, – пообещала она, прежде чем повернуться и пойти в спальню.