Кровь и Тьма.

Винтер лежал в луже собственной крови; вокруг него были десятки трупов. Он слышал крики. Маг будто бы видел свое тело со стороны и не мог вспомнить, что произошло, когда внезапно начало гореть. ...Резкий гром. Яркий взрыв. Вспышка. Теперь он стоял посреди удивительно красивого леса. Вокруг царила безмятежность, пока шорох листьев не обратился в странный шепот: "Покой. Жизнь. Враг." Эти слова повторялись раз за разом, все быстрее и быстрее. В конце-концов шепот превратился в мучительный гул.

Винтер проснулся в своем шатре: это был всего лишь сон. Сон, который повторялся время от времени. Он так и не понял, что значили эти сны. Винтер считал, что все сновидения имеют некое значение, но смысл собственного сна оставался ему так и не ясен. Поэтому, накинув на себя мантию, Винтер решил прогуляться. Рассвет еще не наступил; в лагере было тихо. Часовые казались черными застывшими статуями. Во всем этом было какое-то мертвое спокойствие, холод, который почему-то грел душу. Колдун посмотрел на темное небо. Задумался. Его взгляд был обращен в бесконечное пространство ночного небосвода. Мысли о том, откуда вообще появилось всё сущее, часто мучили Винтера. Для человека, который посвятил всю свою жизнь магии, знания всегда оставались главной целью в жизни. И от этих раздумий на душе всегда становилось тяжелее. Иногда они даже вызывали гнев, ведь трудно смириться с тем, что смертному никогда не понять вечности. Услышав за спиной знакомый голос, Винтер обернулся. - Вам тоже не спится? - Это был Виндесикс. Немного помедлив, Винтер ответил: - Я должен поразмыслить в одиночестве. Этим он дал понять, что лучше оставить его в покое, и молодой маг удалился, оставив Винтера в одиночестве. Винтер почувствовал злобу. Каких бы высот в магии он не достиг, он все равно будет только смертным. Он всегда испытывал зависть к величию бессмертных духов и богов. Бессмертные, они такие могущественные. Все величайшие маги - лишь жалкие слабаки по сравнению с ними. Неожиданно по лагерю раздалась тревога: дотракийцы все же напали. К удивлению Винтера, дикари галопом неслись на своих лошадях, неуклюже взбираясь по холмистой местности. Глупцы. Их обычаи и привычки сильно усложнили им задачу. Однако он понимал, что преимущества все-таки на стороне дикарей: их были десятки тысяч. Если не тактикой, то количеством уж точно возьмут. Изначально Винтер хотел напустить на дотракийцев мор и чуму, но теперь было поздно. Оставалось только сражаться. Солдаты выбегали из высоких шатров, хватая свое оружие. Две армии столкнулись подобно двум гигантским тучам. Неожиданным стало то, что дотракийцы даже на такой местности прекрасно управлялись со своими скакунами. Лязг стали, скрежет брони, боевые кличи дикарей. Началось жестокое сражение. Почти сразу же обе стороны понесли немалые потери. Боевые маги начали метать с холмов огненные шары, что обжигали врага и пугали его лошадей. Дочитав заклинание, Винтер со всей силы хлопнул руками, и тут же десятки падших восстали в виде нежити. Поначалу дотракийцы отличались стойкостью и храбростью, но когда на них напали их же ожившие собратья, то это смогло напугать даже бывалых воинов. - Дикари, это ваш последний бой! Вы обречены! - С этими словами, Винтер гневно начал метать молниями по врагам, но они только распугивали лошадей. Он все никак не мог поверить, что победа уже принадлежит дикарям. На Виндесикса шли сразу три дотракийца. Они явно считали, что с легкостью разберутся с мальцом. Правда, они так думали ровно до тех пор, пока одного из них не сковало льдом, а второго отбросило ударом молнии, посланной Винтером. Ожившие мертвецы сражались без усталости. Они не чувствовали ни боли, ни жалости. Они продолжали жить даже после самых мощных ударов. Ведь, что есть для мертвого удар мечом? Он и так мертв, и более мертвым от этого не станет. Однако, все равно дотракийцев было слишком много. Маги не успевали дочитать заклинания, как их пронзало вражеской стрелой. Силы Винтера, уходящие на поддержание нежити, быстро исчезали. Никто не заметил, когда на поле битвы начал плавно опускаться туман, как вдруг отовсюду раздался рев жутких тварей. Тварей, у которых нет сердец. Так в сражении появилась третья, куда более могущественная сторона. Твари, собранные из плоти и костей, кружили над лагерем. Маргулы пришли неожиданно, и началась настоящая бойня. Винтер стал свидетелем того, как одна из летающих тварей резко спикировала вниз, схватив дотракийского всадника вместе с его лошадью. Затем, взлетев в небо, тварь разорвала их на части, а останки сбросила вниз, прямо в гущу сражения, которое уже напоминало безумную резню. Победа больше не была главной целью. Теперь всем хотелось просто выжить. Маргулы окружили Винтера; он смотрел прямо в глаза этим монстрам. Как только их глазницы засияли ярче, будто бы они почуяли его страх, один из них набросился и вгрызся ему в руку. Другие же продолжали подкрадываться все ближе и ближе. Винтер уже не чувствовал своей руки, пуская оставшейся здоровой огненные шары и молнии в маргулов. *** Дейенерис до сих пор не оправилась от произошедшего. Их с братом и раньше пытались убить, но так близко они еще не подходили. Ей казалось, что эти убийцы все еще где-то рядом, прячутся в потайных уголках замка. Блеск начищенного кинжала во тьме запомнится ей навсегда. Дверь распахнулась, и в комнату вошел разгневанный Визерис. - Что такое? - Подскочила Дейенерис. - Что такое? Ты еще спрашиваешь? - Брат подошел к ней вплотную и толкнул ее к стене. - Я трачу столько времени и сил, чтобы организовать наше будущее! Кручусь вокруг этих немытых варваров, а ты вчера чуть было всё не угробила! - Он с силой схватил сестру за руку. - Еще раз вляпаешься в какие-то проблемы, и ты почувствуешь мой гнев на себе! Визерис резко отпустил ее и, одарив напоследок презрительным взглядом, быстро вышел из покоев. Спустя пару секунд к Дейенерис вбежала встревоженная Миссандея. - Вашего телохранителя отравили, - прошептала она. - Гароно умер несколько часов назад. Эти слова стали еще одной горестной вестью для Дени. Был убит человек, который ее защищал, человек, ставший ее единственным другом на этой земле. И его смерть была неожиданной. Еще пару дней назад он был совершенно здоров, а сейчас его уже не было. Может, она и сама уже отравлена? Хотя это место само по себе было как яд. Смерть уносит жизни всех, с кем она хоть немного сближалась. Винтер тоже мог быть уже мертв. *** Саурон направлялся в свой тронный зал. Его сопровождал мужчина, чья голова была разукрашена татуировкой черепа, - один из лучших воинов его гвардии. Его звали Гнаром, и Саурон доверял ему больше, чем своим остальным прихвостням. Тронный зал был украшен костями и золотом, а на стенах висели знамена. Сам трон был сконструирован из какого-то черного металла и украшен рубинами. Поднявшись по мраморным ступенькам, Саурон сел на престол. Тишину в зале прервал Гнар. Поклонившись, он начал говорить: - Повелитель, от Винтера давно не было вестей. Мы начинаем полагать, что дотракийцы уже разбили их. - У Винтера есть магия. Это дает ему большое преимущество над дикарями. Должно быть, они уже встретились со своей "волшебной лошадью", или как там они называют свое божество? - Но повелитель, этих дикарей гораздо больше, чем солдат Винтера. - В любом случае, усильте оборону. Я хочу видеть больше стражников как в стенах моего замка, так и за его пределами. Если сюда проберется еще хоть одна крыса, то в первую очередь я спущу шкуру с главного командира стражи, - Саурон по-кошачьи прищурил свои янтарные глаза. - Ты уже допросил этого безумца? - Да, повелитель, - Гнар замялся, явно предчувствуя, что его господин будет в гневе. - Это был один из наших стражников. Он, видимо, сошел с ума. Все время несет какой-то бессвязный бред. - Стражник, значит? - Процедил Саурон. - Отлично. Прикажи палачу содрать кожу с командира стражи! - Приказал он. Саурон не терпел подобного: он доверил этому дурню командовать собственной стражей, а тот посмел его подвести. Такого он не мог спустить с рук. Какой позор: не уследить за своими же солдатами. Саурону вдруг захотелось, чтобы провинившийся мучился в предсмертной агонии, и он подумал, что куда приятнее будет казнить этого недоноска самолично. - Пускай палач отдохнет. Я сам хочу казнить этого "командира". - Произнес он.