Глава 1
17 июня 2015 г. в 08:40
«Мы не задумываемся о будущем порой. То, что мы прочувствовали и пережили, оно остается в памяти и сгрызает все вокруг, а когда осознаешь ошибки – наверняка поедает клетки души. Подумать бы только, что вчера мы резвились около прибережья Лос-Анджелеса, наблюдали за вздымающимися клубками дыма над пеленою огненных языков; там жарилось запашное мясо, стоял сладкий гул людей неподалеку, а сегодня мы уже оказываемся в другом конце планеты – мы чувствуем сострадание и скорбь о благополучной и девственной жизни без неистовых проблем.
Я не познал этих проблем пока, и не желаю вам того же. Это страшно, когда ты просыпаешься, ощущая под собой не мягкую постель, а твердый осколок бетона и понимаешь, что этот день уже не станет лучше прежнего; на макушке хлещет кровь, рубашка рвется от твоего тяжелого дыхания, а в груди пустота. И та малейшая надежда на помощь и на то, что все это может показаться куда менее реальным, чем сон, скользит по щеке вместе со слезой. Она вот – вот упадет, но ведь есть шанс ее не упустить? Ты подотрешь ладонью лицо и тогда больше не ощутишь страха перед судьбой или позволишь слезе упасть? Я бы выбрал вариант, говорящий о себе очень громко и внятно. Я бы плюнул на надежду, потому что ее… нет? Верно. У меня нет надежды на спасение и на то, чтобы изменить суеверное отношение людей к этому миру.
Ни у кого нет».
Никто тогда не верил науке или чему – то, что могло бы действительно предвещать беду или неизбежное изменение в жизни. К тому же, изменение это куда более значимо, нежели крохотное расставание между влюбленной парой или распроданные по акции туфли.
Но с данной проблемой суждено было столкнуться каждому.
Настала полумесячная ноябрьская ночь. Двадцатый день этого месяца выделился ежегодной песочной бурей и шумихой по округе – повсюду шастали недовольные фермеры; их поля высыхают и оплодотворяются лишь сухими рваными листьями, от них прибыль фермеры стали все реже принимать на свою ответственность, чтобы устелить горизонты еще десяткой гектаров кукурузы и пшеницы. Сейчас же настало то время, когда люди безуспешно сидят на террасах, и пьют тот кофе, который ранее не могли попить из – за напряженной работы на поле. Сейчас они едва не на коленях молятся о том, чтобы одержать хоть малейший труд и получить урожай, тот, которого так не хватало многим.
Джастин преодолел несколько ступенек в надежде заметить на кухне сестру. Когда запах чая донесся и до него, он узнал то шумное дыхание и медленное перелистывание страниц. Лизи умостилась за барной стойкой, ожидая Джастина. Парень спустился очень скоро, он был чист и пах мятой. Лизи посмотрела на парня с презрением. У нее в мыслях была непоколебимая уверенность, на деле она могла довести человека до истерики и заставить взмолится над ней, но все же в голубых уравновешенных глазах под недлинными каштановыми ресницами можно было увидеть страх, беспокойство. И даже то, что она младшая сестра Бибера, не снимет с нее возможность за него беспокоится и пытаться его воспитать, конечно, тогда, когда это надо.
Глядя на дрожащую кисть руки парня, она тяжело вздохнула и принялась потирать костяшки на его пальцах подушечками своих, обрамленных нежной детской кожей.
— Ты слишком сильно волнуешься. – Попыталась успокоить его она. Придвинув его любимую синюю чашку с чаем, девушка отвернулась к окну и удостоверила бесцветные бездонные кукурузные поля востребовательностью. Как же она сейчас хотела, чтобы все было иначе. Ее предсказания были, вероятно, ошибочными, но сейчас она чувствовала, будто на горизонте бьется сердечко совсем молодого плода пшеницы, и возможно, она слышала утомляемое дыхание свежей почвы. Потребность питаться – жизненно неотъемлемая потребность. И когда ты пытаешься что – то исправить, на это уходит много времени, о потере которого жалеешь всю оставшуюся жизнь. Ведь сейчас и так все знают, что те поля не спасти.
Парень отвернулся, не желая чего – либо разъяснять. Вся эта ситуация с урожаем слишком болезненна для него, потому что, кому, как не Джастину, предстоит уход за хозяйством, переданным от своих предков.
Радио в углу кухонной тумбы заговорило женским тембром. Лизи посмотрела на деревянную коробочку, откуда исходили, как она считала, лишь ненужные волны и сигналы. Часто радио выдавало жуткую чушь; информацию, не походящую на правду. Но разглашение, о котором шла речь сейчас, увлекла во внимание обоих.
«— Пять минут назад до нас дошла информация несчастного случая в Лос-Анджелесе – земля нетронутого города сотряслась под землетрясением, равным семи баллам. Такое случается не часто в этих краях, что протрясло жителей. Известно, что волна движется прямо на юг Калифорнии. Слушайте новости и будьте на чеку всего происх…». Радио наполняется шипением и перестает выдавать голоса. Лизи испуганно смотрит в глаза брату и хватает его за руку крепче. Через минуту чувствуются легкие вибрации, колотящие по ступням. Пол начинает содрогаться, а стены, будто под гипнозом, дружно осыпаются.
— Под стол! – Выкрикивает Джастин, прежде чем утащить за собой сестру. Все рушится настолько быстро, что в глазах картина начинает расплываться, выдавая то ослепляющие белые блики, то бездонно черные пятна.
Внезапно, все затихло.
Вскоре о произошедшем заговорило одновременно несколько новостных каналов, предвещая, что еще не один город пострадает от подобного землетрясения.
Джастин едва встал с колен и очистил все тело от пыли. Руки жутко болели, колени были исцарапаны до того, что кровь просачивалась сквозь штаны. Парень моргнул пару раз, чтобы вновь ощутить вокруг себя естественный мир, а под ногами – землю. Но подобной определенной поверхности видно не было. Вся плитка была искромсана на кусочки, как – будто кто – то огромный пытался кулаком в разных областях дома пробить себе путь. Джастин спохватился искать сестру под обломками стола и досками, которые спали со второго этажа. Девушка беспомощно лежала на полу, тихо постанывала и, на счастье парня, легко поддавалась помощи. Парень попытался взять ее на руки и вынести из дома, если сейчас его можно было так назвать. На улице веяло дымом, а на поле неспокойно колыхались колоски кукурузы. Лили понемногу приходила в себя, и тогда, когда ей удалось разглядеть лицо брата, она заметила озадаченность. Бибер окаменел от ужаса.
— Что за…? – Карими глазами парень отыскал начало огромного разлома, конец которого наверняка продлевался еще в сотни километров. До сих пор копны сена и кучки песка в смеси с землей ссыпались в глубокий только что воссозданный чем – то неприродным каньон.
— Джастин, что это? – Спросила Лизи брата, с ужасом осмотрев все, что ее окружало. Легонько стукнув парня по лопаткам, она дала знать, что готова стоять на ногах самостоятельно. Парень вдруг обернулся к сестре, сначала он осмотрел ее с ног до головы и убедился, что она менее ранена, нежели он. Он прикусил губу и стал думать.
— За столом тогда ты положила в карман телефон. Где он? – Лизи дослушала фразу Бибера, и, недолго над ней подумав, ринулась рыскать по карманам. Ей действительно повезло, когда в ладони оказался способный звонить аппарат. Парень тут же выхватил его в опеку своих желаний. Сейчас он знал, кому звонить.