Эпилог
Жизнь завертелась еще быстрее. Я с трудом успевал покончить с одними делами, как тут же наваливались другие. В те редкие моменты, когда у меня намечалась пара часов, чтобы побыть в одиночестве и отдохнуть, обязательно находился человек, которому я срочно был нужен. Так за прошедший месяц меня навестил отец с Мер, познакомили меня с — о Боже! — братом, которому я уже сам в отцы, если не в деды, гожусь. Несколько раз меня вытаскивал из дома Штерн, который порядком мешал мне работать даже теперь. Но задания, надо отдать ему должное, он стал подбирать для меня исходя не из наших пререканий, а такие, чтобы не стыдно было о них писать.
Мы продолжали общаться письмами. Если бы не отсутствие времени, тоска по Биллу меня определенно бы съела. Братья похоронили отца, вступили в наследство, но в целом жизнь продолжалась и шла в том же русле, словно ничего и не произошло.
До тех пор, пока я снова не увиделся с Томасом.
Я не узнал его без дред, в деловом костюме и с портфелем в руке, когда он заходил в здание. Лишь услышав томные вздохи сидящих неподалеку работниц, пригляделся и снова пересекся с ним взглядом. Как в первый день нашего знакомства, он щурил глаза, заигрывая. Прикусил губу, пирсинга в которой уже не наблюдалось, и стрельнул глазами в сторону его кабинета — кабинета его отца, что пустовал все время с его смерти. Я сглотнул, отгоняя наваждение, что оставил в прошлом, и проследовал за ним.
Мы обнялись как лучшие друзья, словно между нами никогда ничего не было, и это было тем самым, чего я так долго ждал. Я боялся, что больше никогда его не увижу — мне до сих пор было важно его мнение, по многим вопросам. Мы говорили долго, и не было никакого стеснения и неловкости. Только тепло на душе.
Он рассказал, что получил желаемое место, что один из его проектов уже одобрен и вскоре начнется строительство. Волю отца он решил исполнить, не посмел перечить последнему желанию главы семейства. Я гордился им, этим парнем, что каких-то полгода назад еще зашивался на трех работах, чтобы мочь позволить себе пиццу по четвергам и помогать мне с оплатой счетов.
Они продолжали общаться с Биллом, и я видел, что тот хорошо на него влияет. По крайней мере, он не отступился от мечты, но и пошел на то, что бы не рискнул сделать без его помощи. Брат все-таки ближе, чем партнер. Жаль, что меня он совсем не слушал.
Он уговорил меня встретиться после работы, а я не смог отказаться. Я предложил пойти прямо сейчас, на работе я все равно был лишь по собственной прихоти — официально моя работа продолжала быть дистанционной и никаких изменений я не собирался в это вносить добровольно. Но собранный и сосредоточенный Томас настоял на своем, мягко улыбнувшись и указывая мне на дверь. Меня это задело, немного — раньше он не задумываясь сорвался, закинув собранный рюкзак на плечо и не думая о том, что скажут другие, — но я вышел с улыбкой, радостно наблюдая изменения в нем. Такой Томас был весьма интересной натурой.
К моему удивлению, на встречу он пришел почти таким, каким я его помнил. Большеватые джинсы, объемная кофта, растрепанные волосы, и даже пирсинг вернул на место. Не хватало разве что остриженных дред, к которым я настолько привык за последние годы. Мы сидели в пиццерии, потягивали пиво, я вспоминал, как сегодня он знакомился с сотрудниками, приглашая их к себе и потихоньку расспрашивая обо всем. В этом он был очень похож на отца, хотя, сдается мне, он и сам этого не знал. Хоть ему и пришлось резко стать взрослым и представительным человеком, он все еще оставался тем безбашенным, сумасшедшим парнем, сводящим с ума всех вокруг. Который ответственно относится к работе, но при этом умеет отдыхать так, чтобы люди его запомнили.
Он показал мне фотографии со своего путешествия, говоря, что подходящего момента все не было. Мы выпили за его родителей, за моих, почтили память безвременно ушедших дорогих людей; выпили друг за друга, за удачу, за счастливую и безбедную жизнь. За Билла. За него мы пили долго, с упорством воинов, что сошлись на поле боя. Том рассказывал мне подробности их детства, о юношеских влюбленностях, об увлечениях и предпочтениях в еде. Мы сошлись на безумной любви к нему, а не друг к другу. И каждый из нас ощущал безмерную благодарность за эту возможность поговорить о нем.
Том рассказал мне, что не проходило ни дня, чтобы он не вспомнил о брате. Ему было безумно страшно в один прекрасный момент узнать, что Билл ненавидит его. Именно поэтому он так настойчиво отстранялся от него. Но при этом постоянно искал способы и возможности помочь ему. За все это время он прочитал массу литературы, которая обещала помочь поставить человека на ноги даже после чудовищной аварии, но все они в голос твердили, что достаточно веры в себя, в свои силы, и говорили об этом с таким убеждением, словно сама авария этим самым искалеченным людям всего лишь причудилась.
Он натыкался на исследования, статьи об экспериментальных лекарствах и процедурах, но не находил никаких реальных доказательств их действенности. А сейчас, спустя столько долгих лет, нашел — подходящий врач, подходящее оборудование, аналогичные случаи, информация о которых проскальзывала и в прессе. Том просто сошел с ума, находя людей, которым это действительно помогло. Он разыскивал их не только в сети, он целенаправленно ездил по стране, встречался с теми, чья жизнь перевернулась вследствие ужасной трагедии, узнавал, как долго они были обездвижены и как смогли восстановиться. Теперь, когда у него была такая возможность, Томас хотел одного — помочь. Я видел, что он до сих пор мучается чувством вины, несмотря на то, что Билл убедил его, что ни разу не допустил мысли о том, что он виноват. И готов сделать все, чтобы избавиться от этого чувства. Я бы соврал, сказав, что прекрасно его понимаю. Однако, понимал это желание. И сказал, что обязательно поговорю с Биллом об этом, потому что видел — несмотря на желание помочь, ему с трудом дается рассказывать это даже мне, даже после такого количества алкоголя. Он бы попросту не смог сообщить то же самое брату.
Уже стемнело, когда мы разошлись. Как оказалось, он приобрел ту самую квартиру, куда мы отправлялись время от времени в мой рабочий перерыв. И от работы недалеко, и от центра. Стоила она, конечно, немало — не те гроши, за которые мы там отдыхали пару часов, но место было удобным по всем статьям. Причины, по которым он купил именно это место, мне были смутно ясны. Возможно, просто не было других вариантов. Я не стал задумываться. Меньше знаешь — крепче спишь.
А еще он завел собаку — очаровательную таксу по кличке Джо. Та была настолько энергична и неусидчива, что в первый же день Том обозвал ее Джоуль. А так как других вариантов у него не наблюдалось, так и приелось. Сам я никогда не был против живности, но и желания заполучить себе в любимцы такое существо у меня не наблюдалось. Только если Билл захочет.
Я настолько привык думать прежде всего о нем, что теперь в любой мелочи полагался на его мнение, которого еще даже не спросил. По пути домой я не удержался и отправил Биллу сообщение. "Я соскучился по твоей улыбке. Заведем собаку?"
Его ответ пришел тут же. И в нем я отчетливо слышал его смех. "Тебя Том надоумил? Только если ты захочешь". Я улыбнулся тому, насколько совпадают наши мысли. Он в точности повторил то, о чем думал я сам только что. Только о нем.
***
Кажется, я говорил, что жизнь завертелась? Я определенно наврал. Жизнь сделала полный оборот, перевернув все мои представления о том, как я должен жить. Мы перебрались в семейный дом Каулитцев в Гамбурге. Билл решил оставить студию для работы, раз уж все в ней было сделано специально для него. В частности поэтому не захотел переезжать в другой город, несмотря на неплохие варианты невдалеке от брата. А мне давно хотелось сменить обстановку. Я продал дом и рванул к нему, зная, что это именно то, что мне нужно.
Наш разговор об операции состоялся, когда Билл уже пригласил меня к себе. Он плакал, а я боялся спросить, в чем дело. И когда он сказал "да", мне показалось, будто я сделал ему предложение руки и сердца.
***
Тот момент, когда он очнулся после операции, навсегда останется в моей памяти. Едва только приоткрыв глаза, этот паршивец пробормотал:
— Ну и несет же от тебя кофе, Дэвид Йост...
Почувствовал. Я улыбнулся и сильнее сжал его ладонь. Теперь все будет хорошо. Теперь буду пить только чай.
