Июль 2014
В такие дни, как этот, ни на что нет сил. Серость за окном надоедает до такой степени, что хочется убежать куда-нибудь в жаркие страны, где круглый год солнце. Время замирает, лениво вгрызаясь в расслабленное сознание тиканьем часов и стуком дождя о стекло. Тихая музыка уносит в неведомые края, где спокойствие накрывает с головой, а удача так и просится в руки... Развалившись в кресле с ноутбуком, я битый час пытался придумать хоть что-то для статьи о прошедшем на выходных бейсбольном матче. Но все было бестолку — сие мероприятие меня нисколько не интересовало. А в голову как назло лезло что-то фантастическое. Назавтра редактор непременно позаботится о моей экзекуции, если к десяти часам готовый текст не будет лежать у него на столе. Я вздохнул, опуская крышку ноута, понимая, что кроме названия сегодня мне придумать ничего не светит. Самое время вздремнуть, а там, того и глядишь, к ночи муза вспомнит о своих обязанностях. Стоило мне только погасить свет в гостиной, тишину прорезала трель дверного звонка. Кого там нелегкая принесла? Небось, опять соседский пес забрался на мой гараж и боится спрыгнуть. Вообще никакого желания выходить. Но в этот дом так просто редко кто заходит, и ничего не остается, кроме как открыть дверь. — Готов приютить бедного студента? — обрушил на меня вопрос промокший до нитки Том, теребя кольцо в губе. Кажется, вещи из дорожной сумки мы будем дружно выжимать до утра. — Думал, ты никогда не решишься. Но денек для переезда, конечно, ты выбрал славный. Я пропустил его в дом, забирая сумку и захлопывая дверь. Вечер обещает быть куда интереснее, чем вся предыдущая неделя. Не успел я подумать о том, чем угощать гостя, как он уже успел выбрать себе блюдо на ужин. И, кажется, решил ограничиться мной. От ощущения холодных рук под футболкой я чуть было не задохнулся от возмущения — и возбуждения, накрывшего с головой, — но Том уже плевал на все правила приличия и явно чувствовал себя хозяином не только положения, но и дома. Мы в самом деле давно не виделись... ...Июль вспомнил, что он все-таки летний месяц, и впустил в дом тепло лучей заходящего солнца. Улыбка никак не желала сходить с моего лица, а в голове проносились фразы о матче, идеально подходящие для статьи. Похоже, моя муза обрела реальный облик. Вот что значит «мысли материальны». Накрыв пригревшегося у меня под боком и задремавшего Тома пледом, я поспешил поработать, пока еще был в состоянии. Времени у меня было немного, парню палец в рот не клади — руку откусит, и уж одним разом точно не ограничится. Покачав головой, я вышел из комнаты, еще не зная, к чему приведет его переезд. Пары часов хватило, чтобы оформить все как следует. Разрозненные фразы, роящиеся в голове, встали на свои места, и я с чистой совестью отправил письмо в редакцию. Неизменное преимущество удаленной работы — даже если сделаешь плохо, гневное лицо начальника не будет преследовать тебя в кошмарах из-за какой-то никому не нужной статейки. Но моя смертная казнь, я был уверен, откладывается на неопределенное время. К тому же, Том проснулся. Я хмыкнул, выключая компьютер. Это будет долгая ночь...***
— Смотри-ка, ты уже в газете! — прокричал парень, прикрывая дверь ногой. Назойливый сигаретный дым все же успел проскользнуть в дом. — На седьмой странице. Когда мы познакомились, ты прочно обосновался на сорок третьей. — На двадцать третьей, умник, испокон веков по сорок страниц в выпуске, — фыркнул я и вздернул бровь в ожидании его дальнейших комментариев. Как-то так завелось, что каждую мою статью Томас любил критиковать. Делал он это осторожно, с шутками, прекрасно зная, что его мнение важно для меня. Не раз он и сам помогал мне с текстами, если неплохо разбирался в теме. — Сборная Гамбурга уверенно лидирует, но волю Дрездена к победе так просто не сломить. Город не может позволить себе проигрыш на своей же территории! — гнусавым голосом «зачитывает» Нойманн, перевирая половину слов из текста. — Да тебе следовало идти в спортивные комментаторы, а не в газету. Они там тоже любят поиздеваться над своими. Ты хоть был на матче? — Видел запись. — Среди последних игр для наших эта была самой позорной. Но текст мне нравится, с меня пиво. Я шутливо склонился в неуклюжем реверансе, не отрываясь от плиты. В такую рань вставать мне давненько не приходилось, и, честно признаться, я бы с удовольствием вернулся в постель. А теперь придется смириться с графиком подрабатывающего студента, готового и три смены кряду отработать за лишнюю пару сотен. В его возрасте я тоже носился по городу сломя голову, пока не нашел своё. — И вообще, когда ты уже эротику станешь писать? Подгадал момент, засранец, стоило мне только глотнуть воды. Как мне хотелось его в этот момент... оставить без завтрака, выгнать из дома без денег и не впускать до завтрашнего утра. — Как только мой редактор клятвенно пообещает опубликовать эти истории на первой полосе, — вернул я ему ухмылку. — Кому-то пора начать подглядывать за звездами, — прошептал он мне на ухо заговорчески, но с серьезным видом. — Тогда точно опубликуют. Отставив в сторону сковороду, чтобы ему «случайно» ею не врезать, я по-хозяйски притянул парня к себе, впиваясь в губы жадным поцелуем. Любит же он доводить меня до белого каления, знает способы. И реакцию мою на него знает. И пользуется, как может. Но сейчас сам виноват, и плевать мне, в каком состоянии ему придется бежать на работу, на которую он и так уже, кажется, опаздывает. ...Завтрак пришлось отложить. Иногда у меня складывается впечатление, что этот парень способен использовать сексуальную энергию как топливо. Ничего, позавтракает в дороге. ...Ему оставался всего год обучения. Напишет диплом, поработает, наконец, по специальности, а не где попадется. Было у меня на примете местечко, идеально ему подходящее. Куратора бы подобрали толкового. А там, того и глядишь, через пару лет Томас Нойманн прославится на всю Германию своими архитектурными проектами... Мысли стали тягуче-медленными. Я понимал, что слишком далеко смотрю вперед, не зная, чего ждать даже через неделю, но о хорошем будущем было приятно поразмышлять. Утро едва вступило в свои права, когда Том ушел, а меня окончательно сморило...