Жених из Ада

Ифань вздрогнул и лениво открыл глаза, когда отворилась дверь в его трейлер. Он полулежал на тахте, пытаясь прийти в себя после напряженного дня, проведенного под палящим солнцем, но давалось это тяжелее, чем он рассчитывал. Поэтому, когда перед его глазами показался Хань, державший в руках две банки пива, судя по всему весьма холодного, У широко улыбнулся, скидывая вещи куда-то в кучу, чтобы омега мог присесть. Тот с радостью принял приглашение, поджимая под себя ноги. Они с Ифанем со смехом соприкоснулись банками, и следующие пару минут провели почти в благоговейном молчании. Хань то и дело прикладывал свой «охладитель» к шее, ругаясь по-китайски на невероятную жару, и Ифань просто не мог не кивать в знак солидарности. - Я не видел тебя на раскопе сегодня. - Немного кружилась голова – отец отправил на отмывку находок, а потом засадил за отчеты, - поморщился Лу. – Мне до сих пор сложно привыкнуть к жаре, хоть я и езжу в экспедиции едва ли не с младенчества. - Что ж, в этом мы похожи, - усмехнулся Ифань, делая большой глоток пива. Он немного помедлил, а затем решился спросить: - Как твои дела? Мы почти не общаемся… Довольно долгий срок. - После вашей свадьбы с Меном, если быть точным, - хмыкнул Хань, потерев переносицу. – Так, не слушай меня. Это раздражение из-за работы, а не из-за тебя. - Мы не говорили с тобой уже много лет, так что это нормально, если в тебе накопился негатив… - Негатив? Боже, ты случайно в секту не попал? Может, про «темные энергии» еще вспомнишь? – омега не удержался от смеха, качая головой. – А говорить с тобой в обычной жизни… Тебе не кажется, что это было бы неловко? После того, что было между нами, как минимум одному нашему общему знакомому было бы больно видеть нас вместе. Я бы и сюда не поехал, если бы у меня был выбор. - Из-за меня? - Из-за тебя. Из-за него. Из-за Чонина. - Твой парень? - Мой альфа, - слегка улыбнулся Хань. - У вас все хорошо? - По-разному, - не стал лукавить омега. – Мне не всегда понятен он, ему – я. Мы выросли в настолько разной среде, что мне приходится ломать его для нашего мира. Не могу сказать, что я сильно против… Но порой бывает тяжело. Однако я ни за что от этого не откажусь. Ты чувствуешь то же? - Пожалуй, - задумчиво протянул Ифань. – Чжунмен не так прост, наивен и добр, как может показаться, в нем так же есть тьма, как и во всех нас. И когда наши «темные энергии» сталкиваются – все это выливается в неслабые ссоры. Но в них рождается истина. - И дети, - усмехнулся Хань, прикрывая глаза. – Поздравляю, папочка. Округление твоего супруга уже не так просто скрыть. - Я… Я хотел сказать тебе, но… - Но что? Думал, что я не переживу? – прозвучало грубее, чем Хань рассчитывал, и он поморщился. – Ну да, мне до сих пор больно, когда я вижу вас вместе, но это пройдет, Ифань, понимаешь? Теперь у меня другая жизнь, другой мужчина, и я знаю, что все забудется, останется лишь приятным, а в чем-то и не очень воспоминанием. Но ты и впрямь мог сказать мне. Я же любил тебя, черт возьми! – омега сжал зубы, допивая банку до дна и сминая ее в неожиданно сильных пальцах. - Хань, - мужчина придвинулся к омеге ближе, опуская широкую ладонь ему на волосы и слегка их встрепывая. – Мне просто не хватило смелости. Не хватило сил?.. В той ситуации не было ничьей вины, но меня все равно ломает каждый раз, когда я думаю о том, что ты чувствовал. А Мен… По-моему, он и вовсе сходит с ума. Я не удивлюсь, если он совершенно по-идиотски будет надеяться, что мы переспим, и этим он возместит ущерб, тебе нанесенный. - Возможно, если бы не было Чонина, я бы и мог пойти на такую подлость, но не сейчас, - жестко поджал губы Хань. – Да, никто не виноват. Я это прекрасно знаю! И от того еще более мерзко… Что я лишь совсем недавно смог остыть к тебе, человеку, который природой завещан кому-то другому… Черт, зачем мы об этом заговорили? – Хань нервно потер ладонями лицо, опуская голову. Молчание было тягостным, оно давило на грудь, а время, казалось, едва двигалось, хотя на деле секунды утекали как тот песок, что перебирали работники на раскопе. У долго решался сказать то, что хотел, то, что давно терзало его, потому что он никогда это никому еще не говорил. Не рассказывал о том, что чувствовал к мальчишке, сидящему перед ним. И лишь когда омега уже был готов взвыть от отчаяния и убежать из трейлера, альфа решился. - Прости нас… правда. Меня прости, малыш. Эй, посмотри на меня, – улыбнулся Ифань, слегка погладив младшего по щеке. – Хань… Для меня ты навсегда останешься чудесным, светлым, нежным воспоминанием, и я никогда, слышишь, никогда не забуду о том, что у нас было. Никогда. Ни единой секунды не забуду. И я б-е-з-м-е-р-н-о благодарен тебе за то, что ты любил меня, хотя я этого совершенно точно не заслуживал. И я действительно сожалею, что судьба развела нас, потому что я уверен, что ты мог бы сделать меня счастливым!.. Что я мог бы создать с тобой семью, смог бы полюбить тебя и никогда не отпускать. Ты веришь?.. - Чертов!.. Чертов идиот!.. Замолчи!.. – прошипел Хань, подаваясь вперед и утыкаясь мужчине лицом в шею, потому что слезы душили, и хоть это было совсем по-детски, хотелось ощутить себя хоть на миг снова в этих надежных, сильных руках. Ифань обнял Лу, бережно гладя его по спине. – Ну вот, теперь лицо опухнет… - Твой мальчишка меня не убьет за то, что я тебя заставил плакать? - Нет, - прыснул Хань, сжимая рубашку старшего в пальцах. Несколько мучительно долгих минут Лу вздрагивал всем телом, пытаясь успокоиться, а Ифань покачивал его в своих руках, что-то нашептывал по-китайски, успокаивая. И только когда омега смог спокойно дышать и горло перестали сжимать судороги, он продолжил: – Я не позволю. Все же… Как бы больно это ни было признавать, Мену и вашему малышу нужен отец. А ты таким станешь… Я уверен. Потому что я бы хотел… Если бы мы встретились в другой жизни, я бы хотел, чтобы ты подарил мне ребенка. Заботься о них, хорошо? – Ифань с улыбкой кивнул, вытирая лицо Лу, влажное от слез пальцами, и мягко поцеловал мальчишку в лоб. - Ты справишься? - Как всегда, Ифань, как всегда. Эта боль уйдет… Рано или поздно. Но теперь… Я знаю, что ты не жалеешь. Что я был тебе также важен. Что… Что все было не зря. И это делает меня счастливым. Невероятно счастливым!.. Теперь… Говорить, что я могу двигаться дальше – слишком скоро. Нет, нужно время. Но теперь мне стало легче. Я… Поговорю с Меном, как мы вернемся, если ты не против? - Поговори. Я уверен, что вы оба невероятно тоскуете друг по другу. Хань улыбнулся уголками губ, кивая, а затем вновь положил голову мужчине на плечо, прикрыв глаза: - Только давай еще пару минут… Посидим вот так. Бэкхен выгнулся на постели, тяжело дыша и комкая в пальцах простыни, влажные, липнущие к его телу. Перед глазами то и дело вспыхивали языки пламени, а сквозь пелену, застилавшую разум уже не первую ночь что-то пыталось пробиться. Омега не так часто видел кошмары, но эти преследовали его уже больше недели, и он думал, что сойдет с ума. Приходилось выкраивать хотя бы пару часов сна днем в кабинете Минсока и медпункте, иначе бы Бен уже давно свалился от переутомления. Потому что ночью он боялся закрыть глаза. Ночью кто-то звал его, ночью кто-то пытался явиться к нему… Но все, что до этого удалось запомнить Бэкхену из своих снов – так это то, что комната вокруг него горела, а он задыхался от боли, которая пронзала спину раз за разом. Казалось, будто он бьет кого-то, кого-то близкого, а затем его охватывает паника, выбивая из легких весь воздух. Однако сколько бы парень ни пытался досмотреть сон до конца – его тело просто не выдерживало нагрузки. Бэкхен просыпался от безумного, разрывающего горло кашля или спазмов, схватывающих живот, заставляющих сплевывать желчь и горчащую слюну. Минсок был в курсе того, что происходит, и просил сразу же звонить ему, если вновь приснится кошмар, но Бену казалось неправильным беспокоить своего альфу, и он чаще всего стремился все пережить в одиночку. Но этой ночью что-то поменялось. Что-то треснуло, заставляя Бэкхена нырнуть в пучину сна все глубже и услышать, пусть и смазанное: …Не трогайте его, Владыка!.. …Чан… Чанель… …Бэкхен! Что с ним?.. У него на спине… Я не знаю этого заклятия!.. …Пронзи его, только не повреди позвоночник!.. …Нет, не трогайте его!.. …И давно ты стал таким, Велиал? Что, связался с этим человеческим мальчишкой и так ослаб?.. Этот Бэкхен стоит того?.. …Кенсу!.. Насколько серьезная рана?.. …Все в порядке, забери Бена! Сотри ему память, он ничего не должен знать о нас… Не должен!.. Бэкхен, не сдержав хриплого стона, резко сбросил с себя вяжущие путы сна, и прижал к горлу пальцы, пытаясь пропихнуть в легкие хоть пару глотков воздуха. Получалось неважно. Он почти ничего не видел в том сне, лишь только мог распознать голоса – его Минсока, Кенсу… И отдаленно напоминающий голос Чанеля? Это правда был он?.. Что за ерунда? Что за мистические видения?.. Омега встал с постели и скорее отправился в ванную, чтобы умыться. И лишь там, стоя перед зеркалом, нахмурился, вспомнив, что не так давно получил шрам, нынче украшающий его спину. Взрыв бытового газа? Ему сказали, что он попал под осколки… Да ладно, так не бывает!.. Это лишь вымысел, игры больной фантазии, подогретой кошмарами! Однако отмахнуться от сна не давала одна-единственная мысль, а вернее даже имя, пульсирующее где-то в самом подсознании так четко и уверенно, что Бэкхен не смог сдержать внезапно охватившей его дрожи. «Велиал» Омега бросился к столу, и, порывшись в ежедневнике, нашел необходимую ему страницу. После чего открыл ноутбук, вбивая дрожащими пальцами в строку переводчика: «Ego ad te pertinentium genera, domine. Corpore meo - templum tuum ius dicebam…» И, кажется, едва не умер от того, что сердце было готово разбить его ребра. - Нет… Так не бывает!.. Шин Сону припарковал автомобиль слишком неаккуратно, едва не задев столб, благо до входа в клуб бежать было недалеко. Он увидел Кенсу, стоявшего, опираясь на Азазеля, и явно стремившегося поскорее упасть в постель. Или лицом в унитаз. Но не продолжать существовать на своих двоих. Решив оставить нотации для другого времени, Смерть быстро подошел к внуку, оглядывая его на наличие повреждений, и строго спросил: - Где Чондэ? - Вип-столик номер пять, пожалуйста, довези его до дома, ладно? - Мог бы и не просить. Позаботься о моем внуке, демон, - холодно бросил Сону, и Азазель почтительно поклонился, наблюдая за тем, как мужчину без единого вопроса пропускают в клуб. Что ни говори, а своей аурой силы Смерть бы мог помериться и с самим Люцифером. - Могли бы и не просить, - на автомате ответил Азазель, осторожно придерживая До за талию. Тот был больше измотан, чем пьян, и казалось, будто что-то крайне тревожит его. Впрочем, навязываться на беседу демон не собирался и, отведя молодого господина за клуб, тут же прошептал слова заклятия, перенося их в квартиру Кенсу. Тот благодарно улыбнулся: - Спасибо, я сейчас на такое вряд ли способен. В коридор выбежал Джон, отчаянно виляя хвостом и пытаясь напрыгнуть на хозяина. Однако строгий окрик тут же заставил его присмиреть и поджать уши. Наклонившись, До поцеловал своего перевертыша в мокрый холодный нос, а затем взял за ошейник и повел в сторону спальни. - Спа-ать. Отчет Люциферу сделай сам, хорошо? После своей провинности Азазель был согласен и не на такое. В памяти был все еще ярок образ того человеческого мальчишки, а в кармане лежала салфетка с номером телефона. Кажется, демон начинал понимать своего Владыку. В людях была своя, особая прелесть. Найти нужный столик труда не составило, и Сону уже хотел было напуститься на бету из-за того, что заставил его волноваться, как вдруг замер, не в силах пошевелиться. Чондэ полулежал на диване, видимо, лишившись сил, и тревожно хмурился, но каким же он был красивым!.. Почти забытое чувство захлестнуло мужчину, и он невольно не смог сдержать улыбки. Наклонившись, он мягко провел пальцами по щеке беты. За тысячи и тысячи лет своей жизни, пожалуй, нечто подобное он испытывал лишь к Нисроку, но их роман окончился столь давно, что Смерть и не думал, что кто-то сможет вновь взволновать его сердце. Его человеческие возлюбленные, подарившие ему детей, были чудесными и добрыми людьми, и он нескончаемо уважал и ценил их, однако теперь… Теперь он словно снова был мальчишкой. И это пробудил в нем человек, который так сильно ненавидел себя. Чондэ был изранен, и его сердце не позволяло ему открываться кому-то, но Сону видел, что с ним все было иначе. Что Чондэ тянется к нему, и это было так сладко… и так пугающе. Он не хотел испортить жизнь этому человеку, не хотел, чтобы тот страдал, связавшись с ним. Однако разум медленно, но верно уступал сердцу, проигрывал эту битву, и Смерть понимал, что просто не может перестать думать о человеке, с которым его так неожиданно свела Судьба. Светлый мальчишка, чья любовь была нерастрачена, но чья мудрость ошеломляла. Бета вызывал невероятное желание оберегать его, защищать, стать надежным плечом, позволить ему любить и чувствовать себя не менее любимым. Но сомнения все еще терзали Сону… Все же что он, старик, мог предложить Чондэ? Он, безусловно, крепко стоял на ногах, но было ли этого достаточно? …Ким, словно почувствовав прикосновение, зашевелился, бормоча сквозь сон: - Кенсу?.. Ты пахнешь, как твой дедушка. Вкусно… - бета неосознанно подался на ласку, заставляя Сону вздрогнуть и на пару мгновений прикрыть глаза. А затем резко подхватить бету на руки, стараясь удержать и его, и трость. - Так, в конце концов, я еще не столь дряхлый, - хмыкнул мужчина. Он вынес Чондэ из клуба, забрав его вещи, после чего (едва не уронив, правда) усадил в машину рядом с собой и пристегнул ремень. Кенсу говорил, что Ким жил в том же кафе, где они и встретились, так что Сону направился туда. Он надеялся, что Чондэ весь путь проведет в своем сонливом безмолвии, но то ли от негромко играющего джаза, то ли от чего-то еще бета сонно открыл глаза, явно сперва испугавшись. - Все в порядке, Чондэ, это я, - улыбнулся Сону, краем глаза замечая, как облегченно вздыхает Ким. - Слава Богу!.. Я уж подумал, что меня похитили или для секса, или для продажи на органы, - шутка вышла неловкой, а Сону так и вовсе ее не оценил. - Прошу тебя впредь быть осторожнее, - протянув руку, мужчина позволил себе погладить младшего по волосам, и тот замер, будто впервые получая от кого-то подобную ласку. – Благо, Кенсу со мной связался, а что было бы, если бы я не знал? Меня совсем не радует перспектива, тобой указанная. Ни один из возможных вариантов. - Прости, - закусил щеку изнутри бета, чувствуя, что готов расплакаться или раскричаться от эмоций, его переполняющих. Приходилось вспоминать, что он, в общем-то, достаточно суровый мужчина. – Я, правда, не думал, что все так обернется. Просто нужно было излить душу, а в итоге… - Ты бы мог просто рассказать мне. - Не мог, - Ким отвернулся к окну, стараясь сохранять невозмутимость. – Мы и о тебе говорили в том числе. Не мог же я у тебя спросить «Как мне понравиться человеку по имени Шин Сону?», - казалось, бета и сам испугался своей внезапной дерзости, отчего даже замер. Смерть же в ответ на это рассмеялся: - Да уж, с этим я бы вряд ли тебе помог. Мои советы были бы попросту неактуальны – ты ведь и так мне нравишься. - Если я сейчас заплачу, то только из-за того, что в клубе было накурено! – полузадушено пробормотал Чондэ, и Шин похлопал его по колену. - Тебя это беспокоило? Нравишься ли ты мне? Ты мог просто спросить. - Мне было страшно. Я… Не хотел обжечься. Снова. - Надеялся, что я первый сделаю шаг? – понимающе кивнул Сону. – Прости, что заставил ждать. Автомобиль остановился возле кафе, принадлежащего Киму, и тот невольно выдохнул: - Так быстро!.. - Посмотри на меня. - Нет! - Ким Чондэ! - Ну ладно… - бета повернулся, желая высказать что-то язвительное, но все его попытки были затушены в один миг. Потому что чертов Шин Сону приблизился и… поцеловал его. И это было чем-то нереальным, потому что Ким первые пару секунд панически думал о том, что воняет алкоголем, что нужно было почистить зубы и вообще привести себя в порядок, а потом совершенно растаял, придвигаясь к мужчине ближе, обнимая его за шею и отвечая на поцелуй. Он был мягким, тянущим, и столь приятным, что Чондэ не удержался от стона, тут же заливаясь от этого краской. - Такой первый шаг тебя устроит? – глаза Сону всегда были такими темными? - Более чем, - Ким скользнул языком по губам, чувствуя, как низ живота ноет, а колени безбожно дрожат. – Но… Что теперь? - Полагаю, что теперь мы являемся полноценной парой. И нам следует посетить несколько свиданий, чтобы углубить наше знакомство и больше… - Чондэ не выдержал, подаваясь вперед и вновь приникая к Сону в поцелуе. На этот раз он вышел более жадным, и вести было позволено Чондэ, который вложил в ласку губ и языка всю свою жажду, радость, нежность. И лишь когда дыхания стало не хватать настолько, что появилась боль в груди, он отстранился, улыбаясь: - Ты не представляешь, насколько я рад. - Представляю, теперь уж точно, - хрипло рассмеялся Сону. – Если ты будешь на меня так накидываться, то, боюсь, мы не доживем до третьего свидания. - А что… - хотел было спросить Чондэ, но взгляд Сону был красноречивее любых слов, и Ким снова сдавленно застонал, не в силах сдержать свою фантазию. После чего уже он оказался вжат в свое сиденье, а от ощущения силы и желания, исходивших от Сону, у него невероятно кружилась голова. Этому поцелую хотелось подчиняться, растворяться в нем и молить о большем… Но сколь же сладкой была мысль о том, чтобы потомиться немного и затем… - Ты сводишь меня с ума, мальчишка, - выдохнул Сону, обжигая дыханием шею беты, и тот выгнулся, шепча: - Уж кто бы говорил!.. Господин Сону, ведите себя прилично, иначе я затащу вас в постель даже против вашего желания! Мужчина зарычал, заставляя Кима кусать губу и уже проклинать идею о «трех свиданиях». - Может, ограничимся одним? Я должен показать тебе кое-что… И тогда ты окончательно решишь, нужен ли я тебе. - Ты ведь не спрятал где-то труп? - Нет, - рассмеялся Чондэ. – Хотя идея достаточно романтичная. На могиле я еще точно не занимался сексом. - Мальчишка!.. - Все, молчу, - примирительно улыбнулся Чондэ, а затем осторожно взял мужчину за руку, став совершенно серьезным. – Я хочу, чтобы ты завтра кое-куда со мной съездил. Кенсу рычал от боли, что терзала его тело, сжимался на постели, проклиная себя за то, что столько выпил. Или причина крылась в другом? Сатанакия же говорил, что драконья чешуя наконец прижилась к телу и они ведут борьбу за то, чтобы сосуществовать в едином «сосуде»… - Хозяин! – взволнованно тряс его за плечо Джонхан, едва ли не поскуливая, а Кенсу вытирал покрытой испариной лоб, пытаясь найти в себе силы, чтобы добраться до ванной. Возможно, нужно было лишь засунуть два пальца в рот, чтобы стало легче. – Хозяин! Мне вызвать кого-то?.. - Нет, малыш, - прохрипел До. – Когда ты должен отправиться в лечебницу к отцу? - Завтра вечером, сейчас Хоши несет службу, он меня просто не подпустит, - столь болезненная тема заставила перевертыша загрустить еще больше, и Кенсу, наконец полностью очнувшись, обнял своего подзащитного, ласково целуя его в макушку. - Ты же знаешь, что Цербер отомстит? И Владыка не даст напавшим остаться безнаказанными. А Леонард… Он обязательно выкарабкается, ведь у него есть такие чудесные малыши и пара, что так им дорожит. Так что не бойся, хорошо? Хочешь, я послезавтра приглашу гостей? Того человека, который тебе понравился – тоже. - А можно? – робко спросил Джонхан. - Конечно. Только сперва тебе нужно будет кое-что узнать о человеческих взаимоотношениях, хорошо? Чтобы ты его не напугал или он не сделал тебе больно. Я тебе найду что-то, что можно посмотреть. - Спасибо, хозяин! – радостно завилял всем, что пониже спины, мальчишка. Оставив пса лежать в постели, Кенсу отправился в ванную, запирая дверь на защелку. Он разделся, обтерся холодной водой, как вдруг внезапно на него напал ужасный приступ кашля. Настолько сильный, что мальчишке казалось, будто кто-то пытается вырваться в этот мир через его горло. Су склонился над раковиной, сплевывая горечь… И в ужасе отшатнулся, увидев перед собой кровавые сгустки. «Отец!..» Ответом была тишина. «Прошу тебя, отец!..» Но нет, как Сатанакия и предупреждал, они на некоторое время утратили связь, а боль, тем временем, казалось, становилась лишь сильнее. До захрипел, доставая дрожащими пальцами опасную бритву и царапая бедро, после чего быстро стал чертить на зеркале кровью руны, что въелись в память. «Именем Владыки моего Люцифера, призываю тебя в мысли мои и сердце мое… Откликнись на зов мой, приди на голос мой, Марбас!» Кенсу твердил заклятие снова и снова, то и дело он не мог завершить его, захлебываясь в очередном приступе кашля, а когда у него, наконец, получилось, из зеркального портала к нему протянулись руки адского лекаря, обхватывая его лицо. Су вытер с губ кровь, поднимая глаза на взволнованного демона. Тот, не медля ни секунды, переместился в одно с До измерение, усадил его на бортик ванны и начал нашептывать строки заклинания, хмурясь. Его руки то и дело касались чешуи, но она словно билась током, оттого мужчина вздрагивал, но затем повторял свои манипуляции вновь… До чувствовал, как угасает его сознание, но внезапная боль, что пронзила его в очередной раз, заставила его выгнуться в спине столь сильно, что он захрипел, мгновенно чернея глазами и ударяясь головой. Между ног было липко, и, приложив к бедрам пальцы, Су с ужасом увидел, что они покрыты кровью. Практически черной кровью. - Что со мной?.. – прошептал До, цепляясь дрожащими пальцами за Марбаса. Тот пару мгновений помедлил, а затем ответил: - В вашем чреве… дитя Люцифера.