Жених из Ада

- Какого. Хера. Какого хера, я тебя спрашиваю?! – зарычал Кенсу, вскакивая и хватая Марбаса за ворот. – А ну, повтори, что ты сказал! - Вы ожидаете ребенка от Владыки… - уже менее уверенно ответил лекарь, не понимая, отчего реакция молодого господина столь негативна. Кенсу отпустил демона, вновь прикладывая пальцы к окровавленным бедрам: - Ты точно уверен? - Мне не обязательно проводить исследования, как вашим человеческим врачам, достаточно лишь заклинания. А вы… Не ощущаете перемен? Ничего странного? - Дьявол, да у меня чешуя на брюхе! У меня гребанный демон в мозгах, а Люцифер – мой будущий муж! Что вообще такое «странно», я тебя спрашиваю?! – До резко потер лицо ладонями, а затем приказал. – Открывай проход к нему. - Я не думаю… - Открывай, живо! – прокричал Кенсу, и, когда лекарь Ада подчинился, мгновенно шагнул в созданный портал, сжимая руки в кулаки. До зарычал, когда перед ним оказалась запертая дверь, и мгновенно использовал слова заклятья, резко распахивая ее. Одетый лишь в наскоро наброшенную рубашку, он вошел в тронный зал, не обращая внимания на ошарашенных и готовых к атаке советников, среди которых был и Абигор, и оскалился, чернея глазами: - Все - вон! Воин кивнул, исчезая первым, за ним последовали и остальные. Люцифер недовольно нахмурился, но не успел он и рта раскрыть, как Кенсу, дрожа от ярости, воскликнул: - Какого хера, Чанель?! Какого, я тебя спрашиваю, хера?! Как я мог оказаться беременным? - Что?.. – выдохнул Дьявол. - Я жду твоего ребенка, выкормыш ты песий! – пол тронного зала вспороли трещины. Кожа Кенсу горела, его переполняла сила и злость, и он просто не мог сдержать эмоций, его обуревающих. – Ты вообще спросил меня? Дьявол, да как это вообще возможно?! Я бесплоден! А теперь из-за твоего гребанного хера я еще и будущего должен лишиться?! Я планирую сделать отличную карьеру, сперва закончив университет так, чтобы все сдохли от зависти!.. Я планирую добиться чего-то в жизни! Планировал… А теперь, все псу под хвост? Я не хочу этого ребенка! - Молодой господин, вы истекаете кровью, вам нельзя перенапрягаться! – взволнованно воскликнул Марбас, но Кенсу остановил его движением руки. - А ну, не лезь! Я с тобой разговариваю, кусок ты идиота! – Су не заметил, как Люцифер приблизился к нему. Он открыл было рот, чтобы продолжить кричать, как Дьявол вдруг… опустился на колени, с неверием прикасаясь пальцами к теплой драконьей чешуе. - Это правда?.. Ты носишь нашего ребенка?.. - Ты вообще слушаешь меня? Дьявол!.. Люцифер прижался губами к животу Кенсу, не в силах сдержать безумной, восторженной улыбки. Он был настолько благоговеен, что омега невольно едва сдержался, чтобы не улыбнуться, не обнять своего мужчину. - Мое дитя… «Что?..» «Теперь ты доступен, да?» - прошипел До. «Ты… Ты носишь ребенка?» «Ты-то чего так радуешься?!» «Я… Я смогу прочувствовать, что это такое…» - А ну заткнулись вы оба! – отшатнулся Кенсу, сжимая руки в кулаки. – Вы слышите меня? Я не хочу этого ребенка! Я избавлюсь от него! «Только посмей!» - Только посмей! – с Люцифера мгновенно слетел человеческий облик, он угрожающе возвысился над До, которого уже начинало мутить от слабости. Но человек был слишком упрям, а потому он с силой ткнул Дьявола под ребра, оскалившись: - Ты не будешь мне указывать! Этот ребенок во мне, и только мне решать, что с ним делать! - Я могу приковать тебя в твоих покоях и ты ничего не решишь! - Да я скорее сдохну! – Кенсу каким-то нечеловеческим рывком отпрыгнул от Дьявола, не дав ему влепить себе пощечину. - Нужно просто провести обряд, и после того, как ты станешь моим мужем…! – Если ты пойдешь против моей воли – я стану твоим врагом, - глухо ответил До. - Я уничтожу тебя, ты понял?.. Не вздумай. Даже мысли не допускай о подобном! Люцифер замер, ошеломленный этими словами, а Нисрок, выступивший из тени, спросил: - Марбас, насколько дитя опасно для Кенсу? Лекарь помедлил пару мгновений. - Это может быть смертельно. Тело молодого господина… Далеко не факт, что оно выдержит наследника. - Что?.. – прохрипел Люцифер. «Что? Почему? Почему опять все так?..» - И дело даже не в чешуе – она сможет принять необходимую форму. Уже сейчас господин ослаблен – мне необходимо срочно остановить кровотечение!.. Люцифер опустил глаза на ноги До, после чего кинулся к нему, удерживая за плечи, потому что омега пошатнулся, едва не падая на пол тронного зала. До вновь закашлялся, дыша тяжело и надрывно, и Дьявол зажмурился, как от боли: - Есть ли надежда, что они выживут оба? - На самом деле есть, и достаточно большая, - кивнул появившийся Уфир. – Если сам господин До захочет, конечно. Именно от него это зависит. Потому что здесь будет задействованы его внутренние энергии. Если же он не пожелает… И время будет упущено… То кто-то точно погибнет. - Сколько у меня есть времени на то, чтобы избавиться от ребенка? – хрипло пробормотал До, сжимаясь, когда его разум взорвался яростным, полным боли криком Сатанакии. - Три человеческих недели. - Так мало!.. – воскликнул До, после чего отстранился от Люцифера, опираясь на лекарей. – Я приму решение сам. Мне нужно время. Неделя… И ты не смеешь показываться мне на глаза – это твоя кара! - Но, Кенсу..! – воскликнул Люцифер, совершенно убитый тем, что узнал за последние минуты. - Я все сказал, - До вместе с демонами растворились в облаке черного дыма, а Дьявол, взвыв от боли и выпуская клыки, приказал Нисроку: - Готовь Цербера. Я иду на охоту. - Молодой господин, вы были слишком резки со своим нареченным, – заметил Уфир, обмывая тело До и используя травы для того, чтобы остановить кровотечение. Кенсу глубоко вздохнул, чувствуя, как нестерпимо, совершенно по-омежьи хочется заплакать. А еще вернуться и прижаться к Люциферу, извиниться… Но он понимал, что так нельзя. Он стоял перед слишком сложным выбором. И как бы ни разрывали его сердце воспоминания о той боли, что была в глазах его мужчины совсем недавно, Кенсу был непреклонен. Именно он должен был решать, что же делать с появившейся проблемой. - Сейчас попросту не время, вы же понимаете?.. – глубоко вздохнул Су. – Мы на пороге войны, а я тут с ребенком? Которого могут использовать, как рычаг давления? Из-за которого Люцифер может пожертвовать собой? Зачем… Я не особо и жалел о том, что не могу иметь детей. Я в принципе их не люблю. Меня не умиляет мысль о том, что во мне зарождается жизнь, в которой соединены мы оба. Черт!.. Что делать с учебой? Что делать с грядущей битвой? Почему что ему, что… Другому важны лишь их желания?.. – голос До опустился до шепота, и он закрыл лицо ладонями, вздрагивая всем телом. - Вы взяли время на то, чтобы обдумать ваш выход – так используйте его с умом, - заметил Марбас. – Когда я впервые ожидал дитя, я тоже боялся, я не хотел становиться домоседом, который бы только и делал, что ухаживал за этим спиногрызом. Благо… - он нежно улыбнулся Уфиру. – Мой муж понимает меня. - И как же вы решили ситуацию? - Мы смогли нанять тех, кто приглядывает за нашими отпрысками, занимается их обучением и ухаживает за ними, в то время как мы оба можем посвятить себя работе. Но, безусловно, наши дети знают, что всегда могут обратиться к нам за помощью и советом, и мы оба принимаем немалое участие в их жизни. - И сколько у вас…? - Трое, - улыбнулся Уфир. Такой горделивой, отеческой улыбкой. Вот уж, точно альфа. - Не знаю, - тяжело вздохнул До. – Даже если действительно забыть о боли, родах, даже если отдать ребенка воспитателю… Встает две преграды, которые так просто не пройти. Первую я уже называл. Это банальная опасность из-за той политики, что ведет мой жених. А вторая… Мы не знаем, выживу ли я. «То твое видение… Как Люцифер вонзит кинжал в твое сердце!.. Ты тогда уже не ожидал ребенка…» «Или это свершится совсем скоро, когда еще не будут заметны определенные признаки», - хмыкнул До. – «Что означает, что я умру в любом случае» «Кенсу!..» - Сатанакия заклокотал, дрожа от боли. – «Мы должны что-то сделать! Не убивай это дитя, я молю тебя!..» «Прости, отец, но не тебе решать», - горько поджал губы омега. – «Слишком многое стоит на карте, и я не могу разбрасываться подобными желаниями направо и налево» «Но в другой раз может и не удастся!.. Ты не сможешь зачать!..» «Значит, так тому и быть» До закрыл глаза, позволяя заклятию лекарей лишить себя сил. «Ты боишься, малыш?» Раскрыв глаза, До понял, что находится… нигде. Такое в последний раз он ощущал, когда, оказался в подпространстве, созданном архангелом Михаилом. Окружала его тьма, но в ней До прекрасно мог ориентироваться, она словно окутывала его, обволакивала с нежностью домашнего зверька, оберегала. «Кто…?» «Я – ты» До нахмурился, протягивая руку, и, словно на его зов, говорящий вышел из тени, являя омеге его собственное лицо. Не выдержав, Кенсу приложил ладонь к щеке своего двойника, и тот, прикрыв глаза, с наслаждением потерся о нее, улыбаясь уголками губ. А затем выдохнул: «Ты боишься, малыш?» «Тебя? Нет» «А себя?..» Помедлив, он кивнул, а затем усмехнулся, подаваясь к другому себе. Даже его запах казался знакомым и в чем-то родным, и это завораживало, как и понимание, что этот Кенсу дышит и двигается точно так же, как и его «прообраз». «Я боюсь того, что может произойти. Я боюсь… Что мы проиграем из-за меня. Ведь теперь я слаб» «С чего ты это взял? Из-за плода в твоем чреве? Ты забываешь, что он – слияние двух сильнейших энергий всего Ада. Чего только стоит твоя кровь, твое тело, напитанное и Дьяволом, и Смертью, и твоим отцом… И древней магией, что клубком свернулась в тебе, ожидая своего пробуждения. Дитя станет лишь катализатором, оно поможет тебе раскрыть свой потенциал как правителя» «Но мое будущее…» «Люцифер положит к твоим ногам весь мир!» - расхохотался двойник. – «Нашел, из-за чего переживать. Общественное мнение? Тебя оно никогда не волновало. Отучиться ты сможешь в любой момент, ведь твой мужчина может ради тебя и вовсе остановить время. А смерть… Ее ты не боишься, ведь правда?» «Каков смысл бояться предначертанного?» - пожал плечами До. – «Я не боюсь умирать. Я боюсь… Не переродиться. Оставить Люцифера одного, лишить его надежды на то, что однажды мы вновь встретимся. И я не хочу, чтобы он винил нашего ребенка в моей смерти. Лучше я сам его в себе убью, пока не поздно!» «Кенсу, глупенький Кенсу…» - двойник скользнул губами по шее До. – «Ваши недомолвки погубят вас обоих. Это решение не можешь принять только ты, хоть ребенок и зарождается в тебе. Он – его отец. Он продолжение тебя и твоя суть, смысл того, почему ты вообще являешься на свет раз за разом!» «Я просто не хочу делать ему больно!» «Как сделал недавно?» «О, эта боль не сравнится с той, что он испытает, если я погибну… Особенно, если убьют и меня, и наше дитя. Я почти никому не могу доверять, пока не порублена гидра, пока все ее гниющие головы не прижжены адским пламенем!» - Су выгнулся в руках не-себя, позволяя касаться жарче. «Ты просто ищешь повод отказаться от столь важного шага… А ведь он пожертвовал ради тебя всем, Кенсу. Он раз за разом переживает твою смерть. Десятки тысяч миров… Он уже согласился дать тебе время. Он вышел в твой мир, чтобы сберечь тебя, он залечил твое разбитое сердце и покрыл руки кровью врагов по твоему приказу!..» Перед глазами До вспыхнуло видение того, как Цербер накидывается на запертых в клетке советников и их семьи, рвет их и терзает, заставляет кричать от страха… Пусть и недолго. «Он покарал тех, кто напал на вашего соратника. Он позволил своему псу рвать их… Рвать их самих, их мужей и детей, лишь потому, что ты так сказал. И он уничтожит все вероятные миры, стоит тебе сказать лишь слово. Но ты… что ты сделал ради него?» - хватка двойника стала болезненной, но Кенсу принял ее, как свое наказание. – «Принял его любовь и полюбил взамен? Посетил Ад? Учишься быть достойным правителем… Это и близко не сравнимо! Твое тело способно выдержать и больше, чем ваше дитя! Ты просто боишься!» Двойник зарычал, оскалив клыки и вгрызаясь ими в тело До, отчего тот не смог сдержать крика боли. «Признай его! Хватит сомневаться! Твой мужчина… Ваш ребенок… Вы должны быть вместе! Вы должны победить врага!.. Ты уже не человек, До Кенсу, отринь свой страх! Иначе… Я убью тебя самолично…» Кенсу резко вскинулся, хрипя от пронзающей сердце боли, на своей койке …вернее, на постели в своих покоях. - Дьявол!.. – прошептал он, а затем замер, увидев совершенно невероятную картину. Рядом с его постелью, обнимая его руку, на коленях стоял Дьявол в своей человеческой личине, погруженный в какое-то подобие транса. Люди бы назвали это сном, но Кенсу знал, что Люциферу он не требуется. Су осторожно перевернулся на бок, разглядывая своего мужчину, а потом окликнул его: - Эй!.. Чанель мгновенно распахнул глаза, прерывая свою медитацию, и взволнованно замер, как будто его застали за чем-то недостойным. - Я же говорил, что ты наказан! Ты не должен приближаться ко мне неделю! – вышло не столь сурово, как До надеялся – губы все равно растягивались в улыбке. - Я… Я не выдержу, - прошептал Дьявол. В глазах Кенсу до сих пор стояло видение того, как Люцифер, сидя на троне, хохотал, пока Цербер приводил его приговор в исполнение. Настоящий Дьявол, тот, которого боялся даже сам омега, лишь рядом с Кенсу становился…невероятно беззащитным. Словно оголенный нерв. – Кенсу, я не выдержу без тебя, ты же знаешь?.. - А я - без тебя, - не стал скрывать человек, переплетая пальцы со своим нареченным. Татуировка мгновенно взвилась, украшая собой едва ли не все тело До и руку Дьявола. - Если… Если нам нужно убить наше дитя, чтобы ты остался со мной – я пойду на это. Я слишком много терял тебя, и я просто не переживу это вновь. «Нет, пожалуйста, не говори так…» «Расскажи ему! Расскажи ему то, что ты видел!..» «Я не могу, отец, не могу!..» - Я боюсь, Чанель, - ответил До, поджимая под себя ноги. – Не того, что наше дитя убьет меня, нет… Что ты его за это возненавидишь. Что искалеченная «душа» моего нового отца потеряет дом и вновь отправится в Геенну. Что ты не справишься. Знаешь… Я видел сон. И в нем… Я услышал то, что должен был понять давным-давно. Что я ничего не даю тебе. Что моя любовь, на деле… Не столь сильна, как могла быть. И наше дитя могло бы стать тем доказательством моей бесконечной преданности, что я испытываю. Ты – мое существо, моя суть, и без тебя… Меня бы и не было. - Ты ошибаешься, мой драгоценный. Ты и без того дал мне то, о чем я и мечтать не мог, - улыбнулся Дьявол, качая головой совершенно по-человечески. Это заставило омегу тихо рассмеяться. - Не спорь хоть сейчас, а? – Кенсу потянул Чанеля на себя, заставляя улечься в постель, а затем прижался к нему всем телом. – Я… Я думаю, что решить, что нам делать дальше, должны мы оба, ведь все же ты – отец. - Спасибо, что признал! – не удержался от колкости Люцифер, за что получил тычок под ребра. – Но ты был прав. Сейчас ты имеешь право голоса больше, чем кто-либо. Именно твое тело должно будет справляться с теми испытаниями, которое ему предстоит пройти, вынашивая дитя Сатаны. Я дам тебе неделю, как ты и просил. Взвесь все, поговори с людьми, с демонами… Желательно, теми, кому мы доверяем. Изучи то, что тебе будет необходимо, если решишься… Или если не решишься. Я поддержу тебя, я обещаю. Я не пойду против твоей воли, не буду насильно заставлять что-либо делать… Но прошу тебя, подумай о свадьбе всерьез. - Хорошо, - кивнул До. – Я обо всем подумаю. Но… почему ты стал таким покладистым? Чисто ангелочек, а никак не Владыка Ада. - Нисрок меня отчитал, - поморщился Чанель. – Да и когда пелена того помрачения спала, стоило мне представить, что ты можешь стать моим врагом – я не смог с этим смириться. «В мое время он был жестче», - ухмыльнулся Сатанакия. – «Но, должен признать, что такой Люцифер очень интригует…» - Похоже, ты только что возбудил моего отца, - рассмеялся До, обнимая будущего супруга за шею. – И должен сказать, что мысль об этом чертовски заводит и меня. - Господин До, у вас столь грязный рот… - ухмыльнулся Люцифер, перекатываясь по постели и вжимая в нее омегу. Тот с ухмылкой развел ноги, закидывая их на бедра мужчине, и призывно об него потерся. – Что мне нестерпимо хочется сделать его еще грязнее, - наклонившись, он провел языком по крылу ворона на шее До, и омега хрипло застонал, потому что тело пронзила дрожь удовольствия, которое принадлежало не ему. «Твое тело все также откликается на его ласку, да, отец?» - протянул До, освобождая свое сознание, чтобы позволить Сатанакии ощущать то же, что и он не только от прикосновений к метке. «Что…Ч то ты делаешь?» - прохрипел Генерал, а Люцифер рассмеялся, услышав своего бывшего любовника. - Тебе ведь не терпелось попробовать с нами обоими? Признайся… - прошептал Люцифер, и Кенсу сдавленно застонал, потому что усилившийся запах альфы так сильно дурманил голову, что хотелось умереть от удовольствия, которое оставалось пока только предвкушать. – Ты хочешь ощущать то же, что и он, пока я буду трахать тебя… - О, Дьявол, да! – прорычал Кенсу, резко проводя по спине Дьявола ногтями. Он не был обременен одеждой, в отличие от любовника, но тому ничего не стоило от нее избавиться. Люцифер целовал жадно, влажно и тягуче, отчего тело заходилось в агонии. Отчего хотелось больше, сильнее, а еще сразу глубоко и резко. До стонал, словно на два голоса, и с восторгом видел, что Дьявол загорается все сильнее, ощущая то, как податливы и его омега, и его Генерал. Хотя Кенсу и не требовалась подготовка – он стал таким влажным, благо не от крови, что хотелось насадиться на член Люцифера немедленно, тот все же не торопил, с наслаждением т-р-а-х-а-я своего нареченного длинными, чуть узловатыми пальцами, наслаждаясь сбившимся дыханием, сведенными в нервенном удовольствии бедрами и закушенных губах. До Кенсу хотел, чтобы его брали, он жаждал этого столь же сильно, сколь и сущность, переполнявшая его разум. И читать мысли их обоих было невероятно. Каждый откликался по-своему, но их стоны сливались в единую симфонию, омега был более требовательным, а демон – покорным, и это действительно сжигало. Между ними не было недоверия или ревности – Кенсу принимал Сатанакию как часть себя, своего духовного отца, и они наслаждались не только своим любовником, но и друг другом в их извращенном слиянии, когда даже дыхание на двоих одно. Люцифер поставил До на колени и заставил прогнуться, ухватив за волосы. Омега заскулил, нетерпеливо ведя бедрами, а затем распахнул рот в немом крике, жадно принимая член Дьявола целиком, до основания. Разум озарился невообразимо острой вспышкой, и казалось, что Кенсу готов кончить уже от нее. Их сплавляло воедино, всех троих, и это ощущение было по-дьявольски сладким. Сильные движения Люцифера, хриплые стоны Кенсу и проклятия на латыни, что срывались с губ Сатанакии… Пальцы, сжимающие простыни. Длинный хвост, обвившийся вокруг шеи До, сжимающий мягко, но сильно, не так, чтобы причинить боль, но так, чтобы показать власть. И омега почувствовал, что течет от этого еще сильнее. Его разрывало невероятное желание, удовольствие, что сковывало мозг и тело, и лишь когда Люцифер, близкий к финалу, зарычал, двигаясь в нем все быстрее, Кенсу и Сатанакия позволили себе раствориться в этом адском пламени, совершенно теряясь и захлебываясь гортанными стонами. До лишь помнил, как его осторожно уложили на постель, а с губ сорвалось насмешливое: - У меня по бедрам течет. Ты решил в меня второго отпрыска «запихнуть», так сказать, для компании? Люцифер лишь рыкнул, совершенно расслабленный и потирающийся об омегу, словно кот. - Один отымел в задницу, другой в мозг. Благо, вы разделяете эти функции. «Ой, завали, а! Дай отдышаться…» - Я вам обоим уже и так дал… - от дальнейшего словоблудия Кенсу отвлекли горячие губы, накрывшие его собственные. Что ж, можно сказать, что именно этого он и добивался. - Ты… Уверен, что мы должны были приехать именно сюда? – осторожно спросил Сону, глядя на Кима. Тот закусил губу, кивая. - Да. Я… Хочу тебя кое с кем познакомить. Мужчины вышли из машины, припаркованной возле приюта, и прошли сквозь ворота на его территорию. Благо, дети как раз играли в дворике, лепили что-то из снега или просто носились друг за другом под взволнованные причитания воспитателей. Джину был тут же – он сидел за огромным для него столом и что-то крайне увлеченно рисовал, хотя в варежках делать это было явно неудобно. Работники приюта, знающие Чондэ, приветственно поклонились ему, и он ответил тем же, после чего подошел к маленькому бете, широко улыбаясь: - Угадай, кто? Малыш вскинул глаза, и тут же вскочил, едва ли не зацепляясь о скамью и не падая, после чего бросился к Киму и с разбегу оказался подхвачен на руки. - Дядя Дэ! Ты пришел! - Привет, Джину, - рассмеялся Ким, чувствуя, что сердце сжимается от боли. Возможно, это была их последняя встреча… Но показывать свои истинные чувства ребенку он бы не стал даже под страхом смерти. – Хочу тебя познакомить со своим… - он слегка замялся. - Хорошим другом, - подсказал Шин, понимающий как всегда больше, чем кто-либо. - Да, именно так. Его зовут… Дядя Сону, - бета едва удержался от смешка. - Дядя? – удивленно переспросил ребенок. – Не дедушка? - Для тебя – дядя, - покачал головой Шин, глядя на веселящегося Чондэ. - Хорошо, дядя Сону! Меня зовут Ким Джину! – он протянул Смерти свою маленькую ручку, предварительно зубами стянув варежку, и мужчина ее крепко пожал. - Мне очень приятно познакомиться. Чондэ вместе со Смертью и ребенком на руках отошел к другой детской площадке, на которой было поменьше ребятни, и опустил Джину прямо на ледяную горку, с которой тот с веселым смехом скатился. Воспитатели не разрешали им играть здесь, но под присмотром дяди Дэ ему было позволено чуточку больше. - Я слышал, что ты вчера познакомился с семейной парой, - слегка наклонил голову к плечу бета. – Они тебе понравились? - Они… Хорошие. Купили мне сладкий картофель! Мне было весело. - Ты хотел бы, чтобы у тебя была такая семья? - Но, дядя Дэ, ведь ты – моя семья, - удивился ребенок, совершенно точно копируя наклон головы Кима. Тот вздрогнул, улыбаясь через силу, и протянул: - Конечно, малыш. Именно так. Ребенок, серьезно покивав, побежал вновь кататься с горки, а Сону тихо подошел к Чондэ, приобнимая его за талию: - Ты поэтому был так печален? Из-за того, что его хотят усыновить? - Я… Я знаю его уже пару лет, и я всегда мечтал, что смогу стать для него настоящей семьей, понимаешь? – хмыкнул Ким, на несколько мгновений зажмуриваясь и глубоко дыша, чтобы не позволить себе слез. – Но приоритет всегда отдается семейной паре, так что я… Нет, ты не подумай! Я не с корыстью привел тебя сюда, нет! – нахмурился Ким, взяв Сону за руки и крепко их сжимая. – Не для того, чтобы как-то тебя использовать. Просто я… Я хочу, чтобы ты знал: я хочу семью. Знаю, что природой мне не дано счастье иметь своих детей, но я мечтаю, что, возможно, мне удастся когда-нибудь взять ребенка из приюта, такого, как Джину. И научить его тому, что неважно кто ты – альфа, омега, или бета… Жизнь можно построить так, что никогда о ней не пожалеешь. Я хочу дать такому ребенку больше, чем имею сам. Веру в себя, во что-то доброе и хорошее. Чтобы малыш, который с детства был лишен заботы семьи, знал, что он не один. - И ты думал, что это меня отпугнет? То, что ты хочешь семью? - Ты – уже состоявшийся мужчина, - усмехнулся Ким. – У тебя уже был брак, у тебя есть дети и даже внуки. А с рвением что одного, что второго – скоро и правнуки появятся. И вполне нормально считать, что ты больше не захочешь подобного, предпочтя… Более спокойную жизнь в дальнейшем. Потому у тебя есть последний шанс сбежать, господин Шин. - Ты прав, я не мальчишка, и даже не твой ровесник. Но и не последний идиот, чтобы упустить человека, которого люблю, из-за причины… Которой для меня не существует. Ким Чондэ, - Сону с усмешкой погладил бету по волосам. – Я знаю, на что иду, поверь мне. И если ты захочешь вместе со мной завести семью – ты сделаешь меня самым счастливым человеком на свете. - Так, если я расплачусь!.. - Понял, понял, это от холода глаза слезятся. Чондэ подался вперед, кратко касаясь губ Смерти своими, и прижался к мужчине, не сдержав улыбки. А затем вздрогнул, когда услышал хитрое: - А если ты захочешь – мы сможем стать родителями и для Джину. - Что?.. Что ты имеешь ввиду?.. - Ты же сам сказал, что семейная пара – в приоритете. А семейная пара, в которой оба партнера имеют неплохой бизнес и возможности обеспечить ребенка – и вовсе. - Шин Сону… Это что, предложение..? Прищурив темные глаза и ничего не ответив, мужчина отошел к горке, ловко подхватывая на руки весело смеющегося малыша-бету. - Шин Сону!!.. Чжунмен лежал в постели, зябко кутаясь в одеяло, и с интересом рассматривал снимки недавней фотосессии, моделями для которой стал тот мальчик, О Сехун, и его альфа. Ким зря думал, что они будут скрытничать перед камерой… Ой, как зря. Казалось, что оба попали в свою стихию. Они ни на секунду не стеснялись того, что на них смотрят, того, что Чжунмен заставлял их делать и какие позы принимать… Они были, пожалуй, наиболее открытыми и искренними моделями из всех, с кем Чжунмену приходилось работать. Фотографии получились горячими, и в то же время нежными – было видно, насколько оба парня увлечены друг другом, насколько они растворяются от каждого взгляда или прикосновения. Как типичный «женатик», омега надеялся, что отношения ребят перейдут на другой уровень, и они станут отличной семьей, как и они с Ифанем. Словно почувствовав, что мысли Кима заняты альфой, малыш в животе толкнулся, требуя отца или хотя бы его голос немедленно. Чжунмен рассмеялся: - Выйдет из тебя такой же олень, как и Хань. Будешь всех пинать и прыгать выше головы. При воспоминании о бывшем лучшем друге губы омеги тронула грустная, горькая улыбка. Он не знал, что думать. Что чувствовать, понимая, что Лу и Ифань наедине. Было ли это к лучшему? Или все же ему хотелось приехать в эту чертову до умопомрачения жаркую страну и разгромить раскоп ко всем чертям? Омега закрыл глаза, откладывая фотоаппарат, и перевернулся на бок. Больше всего он надеялся, что когда-нибудь он сможет смотреть на Ханя без разрывающей сердце вины. Что они смогут стать хотя бы наполовину так же близки, как раньше. Что его любимый друг будет счастлив со своим новым альфой так, как и он с Ифанем. Погруженный в тягостными мысли, Ким не заметил, как в коридоре раздались негромкие шаги, как кровать прогнулась под чьим-то весом, и вздрогнул, лишь когда его окутал родной запах, и обняли сильные руки. Не сдержав блаженного стона, омега прижался к своему мужчине, шепча: - С возвращением.