Мафия - 2.

Одиночный, немного истерический смешок помимо воли вырвался у нее из горла, тихо отозвавшись эхом, оттолкнувшись от стен. Женщина до сих пор старалась не смеяться, дабы не дать своему безумию вырваться на свободу - видимо, оно было радо возвращению в мир живых. Она с некой брезгливостью пошевелила правой рукой неизвестной девушки, в тело которой ее засунули, чтобы она выполнила требуемое. Она даже не понимала, зачем это делать, иногда ей казалось, что она уже сбрендила. Нет, она еще в своем уме. В любой момент она успевала схватиться за утопающий разум, так и не уйдя в пучину ярости. У нее не было холодного ума, она была горячна в своих действиях, не особо раздумывая. К сожалению, даже это не поможет ей, прийдется играть по данным правилам, и плевать, что она сама их установила... Как то странно. Но так пришлось сделать. У нее самой в голове мешанина, поэтому она старается зацикливаться на одной вещи - так проще не потонуть в пучине мыслей, отчего иногда она впадает в транс. Все слишком странно, но ей уже немного все равно - она фактически бессмертна в виде духа. Тело смертно, ну да и ладно - не ее, все равно в какой-то момент помрет. А она вновь вернется туда, где просиживала и прошлые года. Как обычно, в общем. Да, то, что ей дали тело - из вон выходящее, но после стольких лет на многое становится откровенно плевать. Ей сказали устроить - она сделала. *** Хлопок за хлопком они появлялись на площади. И если большинство из прибившись лишь удивленно и немного недоуменно оглядывались, завидев людей из всех племен, то уже известная троица стремительно бледнела. И было отчего. Они оказались на площади городка. Городка с двухэтажными домами. Городка с виселицей на площади. У Остролистой, Воробья и Пеплогривки не началась истерика только из-за их выдержки, полученной после первой мафии. Коршун явно также был удивлен, но его кожа и так в последнее время была очень бледной, поэтому то, что поплохело и ему заметили далеко не все. Листа с запиской не было. Пока. Троица сбилась в кучу, излучая мрачную ауру, а Коршун вообще притворился невидимкой, встав в тень одного из зданий и не шевелясь. Из остальных же людей большинство просто не понимает сложившейся ситуации. Вообще. Не умеет читать обстановку. Тут была сборная солянка, как обычно. И вновь - двадцать. Неподалеку кто стоял, кто сидели Сумрачница, Хмуролика, Ласточка, Ураган, Ржавница, Жабник, Светлоспинка, Огнехвост, Прыгунец, Песчаная Буря, Криворот, которого вообще считали мертвым до этого момента, Пестроцветик, Шмель, одиночки Ливень и Вуди. Последним присутствующим была та, кого видеть тут явно не хотелось - и так бледное лицо Коршуна стало белым, как полотно. Казалось, что он сейчас свалится в обморок от одного только шока. Девушка же наконец заметила брата и повернулась к нему, вроде как, удивленно спрашивая, почему он так плохо выглядит - речной воин слышал ее голос будто через стену, из-за чего слова сливались в непонятное бормотание. Вздох застрял где-то в горле, тело неприятно одеревенело. - Да ловите вы кто-нибудь его! - неожиданно ясно услышал он столь знакомый и мягкий, пусть и встревоженный, после чего сознание потонуло во мгле. *** Пробуждение было не очень приятным - голова несильно, но вполне ощутимо кружилась. Он, оказывается, лежал на одной из деревянных скамеек. Встав с нее, он машинально схватился правой рукой за затылок -то не болел. Удивительно. Вокруг него, что удивительно, стояли остальные люди, видимо, дожидаясь только его. Коршун хотел задать вопрос, но до сих пор немного нервная Мотылинка опередила его, ответив: - Тебя подхватил Ураган, у него реакция всегда хорошая была. Коршун кивает, хотя во рту остается неприятный привкус какой-то странной обиды - его, и спас воин-перебезчик. Помотав головой, он поднялся на ноги, пытаясь сосредоточиться на ситуации. - Вы уже рассказали им? - он негромко спрашивает это у троицы, которая уже раз проходила мафию. Те немного неуверенно помотали головой. - и, как я понимаю, не собирались? - он вздохнул. - ладно. Сейчас надо быть как можно аккуратней и ничего не утаивать - пока не разделили по должностям, пока не раскидали вновь по городу. Итак. Это уже второй случай, когда проводится своеобразная мафия, игра, в которой побеждает или светлая, или темная стороны. Думаю, с правилами вы разберетесь сами, когда получите роли, поэтому я расскажу только общее, основываясь на опыте - деревня обнесена забором. Ворота закрыты. Где-то в городе есть и ведущий, но поселение большое, обыскивать бесполезно. Раскрывать свои роли нельзя - помрешь, как Белохвост. - воин заметно помрачнел. - главное - не падать духом. Подобная атмосфера очень угнетает, я уверен, большинство из нас четверых выживших чуть не свихнулись на нервной почве. - он указывает на Остролистую, Воробья и Пеплогривку. - собственно, все. Осталось дождаться листа, на котором написано, что игра началась. - видимо, смирившись с новой игрой Коршун деловито огляделся, отыскивая бумажку. Той пока не было. - что ж, нужно подождать. Цепкий взгляд воина Реки заметил, что Пеплогривка отстукивает незамысловатый ритм по кожаной кобуре, в которой после инцицента с "мафией" постоянно носила нож, Остролистая якобы безучастным взглядом скользит по виселице, у него появилось ощущение, что девушка именно сейчас раз за разом прокручивает в мыслях образы окровавленной, со стертой в кровь кожей на шее Ромашкой, труп которой на площади послужил спусковым крючком для настоящего начала воины. Только тогда излишне беспечные воины наконец осознали, что происходит, что теперь они участвуют в смертельной игре. Когда привидение, словно напоминающее о событиях немного укоряюще опять поглядит на девушку осоловевшими глазами, будто глядящими прямо в душу ее образ расстает, словно какое-то наваждение, видимое только ей, и вот в петле уже висит Ягодник. У него почти такие же светлые волосы, только шевелюра не такая пышная, и челка короче - Коршун слышал, что Ягодник был достаточно самодоволен, и считал, что красивые волосы должны быть только у девушек, вновь глянув на Маковку. Его любовь, Медобока, к тому моменту была мертва, и парень видел в ее сестре отражение мертвой, живой труп, что заставляло его относиться к Маковке очень неоднозначно. Коршун помотал головой, отогнав образы остальных людей, повешенных на этой площади. На этот раз он будет стараться найти мафию побыстрее, и не допустит столь опрометчивых жертв. Он боится, очень боится за свою сестру - единственного ценного ему человека, который остался на этом свете. Конечно, он поддерживал более-менее хорошие отношения с Ежевикой, который был практически полной его копией, но того убили. Убили в этом чертовом городе, в который пришлось вновь вернуться. Коршун скрипит зубами - опасается разомкнуть их, не осознавая этого выпалить что-то странное, выдать свою слабость. Ему казалось, что узнать его слабое место очень легко - мать знать не знает, отец мертв, брат мертв, со сводной сестрой нормальных отношений не имеет, любовной тяги ни к кому не испытывает. Оставалась только Мотылинка - целительница их племени, она казалась такой хрупкой, как статуэтка, которую он берег, словно зеницу ока. Усмешка на мгновение искривила его губы. Не слишком красиво, почти сразу же пропав, когда воин Речного Племени отогнал от себя мысль о красивом ударе девушки в челюсть, после чего в тот раз она на рефлексах еще и травмат достала, когда в переулке к ней стали приставать. Тихо фыркнув, Коршун понял, что момент, когда записка появилась, он пропустил - ту уже обступили в большинстве новенькие в этой игре, те, кто еще не понимает, что происходит. Речной воин догадывался, что там написаны только основы, которые он и так знал чисто на подсознательном уровне, поэтому читать записку не стал, откинувшись на спинку скамейки и прикрыв глаза. Открывать глаза на тихие шаги он не стал - острое чувство самосохранения внезапно дало осечку. Обладатель негромкого, немного шаркающего шага сел на ту же скамейку, хмыкнув, словно проглатывая ком в горле, чтобы заговорить. Голос нежный, даже излишне мягкий: - Коршун, расскажи, что происходит. - тон у Мотылинки даже немного умоляющий, словно ей не хватало информации из его тирады некоторое время назад. Коршун буквально чувствует, как холодеют его пальцы от липкого, неприятного пота, когда он излишне крепко сжал левой рукой спинку скамейки. Казалось, еще немного, и он потеряет сознание от перенапряжения. Очень хочется взять Мотылинку за руку. Хватка ослабевает, и побелевшие кончики пальцев вновь возвращают себе природный светло-розовый, телесный, как его называют, цвет. Он молчит. Коршун немного хмурится, но так и не отвечает на вопрос сестры, мысленно поражаясь собственной слабости. Прошу, не сейчас.