Раны

"Неумение выразить свои чувства ещё не означает их отсутствие." Антон Павлович Чехов

      Странное чувство неловкости заполонило мою грудь, когда я зашла в самую дальнюю комнату, потому что мне так велели, и неохотно начала снимать свитер и блузку. Медленно разматывая бинты, я сразу же пожалела, что не взяла палочку. "А стоило бы!"       Окончательно сняв с себя длинную полоску лоснящегося материала, я ощутила всю сырость и промозглость подземелья на своей коже и постаралась посильнее обхватить себя руками, отчаянно пытаясь не только согреть оголенные плечи, но и прикрыть наготу. В этот самый момент казалось, что у стен есть не только уши, но и глаза.       Стоя спиной к дверному проему, я ощущала всю дикость происходящего и словно видела это безумие со стороны: полуобнаженная девица, лишь в школьной юбочке, колготках и туфельках. Нежная, чуть смуглая кожа и изодранная спина. До крови.       Я стояла там и чувствовала себя как травинка. Как самое одинокое существо. Мне было холодно и страшно. Страшно, снова почувствовать его неприязнь. Его агрессию... Хотя к этому я уже привыкла. Правда, в этом случае, в моей голове все было как-то по-особенному - сладко. Но, как ни странно, наряду с моим страхом и одиночеством в этом месте я чувствовала себя вполне защищенной, хотя это место и являлось темным и сырым подземельем. Хотя насчет сырости, возможно, я немного и преувеличиваю.        Прошло несколько мгновений прежде чем я смогла услышать остановившиеся шаги профессора зельеварения, где-то в дверном проеме. Мужчина явно притормозил и опрометчиво прочистил горло и от этого мне стало еще более неудобно и зябко.       Я услышала что Снейп поставил зелья на прикроватный столик, после чего грубый голос велел мне присесть, а лучше прилечь. Пока я неуклюже укладывалась на кровать, Снейп быстрым шагом проследовал в соседнюю комнату. Вымыв руки, он взял полотенце с теплой водой в глиняном кувшине, и вернувшись начал смывать кровь с моей спины. - Почему не действует "экстракт бадьяна"? - На раны? - внезапно уточнил профессор, но потом, не дожидаясь ответа продолжил. - Запретный лес на то и запретный, что не все там объяснимо. Я недовольно хмыкнула. - А не могли построить школу где-нибудь в более безопасном месте? - Этот вопрос вам стоит задать профессору Дамблдору, а не мне. Лежите смирно, хватит дергаться. - рявкнул на меня Снейп и я замерла.       Поначалу мне все же удавалось выдерживать боль. Но уже через минуту непонятные всхлипывания начали вылетать из моего рта сами по себе, еще до того, как я могла о них узнать.       - Мисс Рэнхорт, если вы еще сильнее напряжете спину, то вам никакое зелье уже не поможет.       - Но мне больно! Я не могу взять и перестать чувствовать! - горестно, но с ноткой негодования заявила я.       Ничего не отвечая профессор намочил полотенце теплой водой и аккуратно протер мне шею. По телу сразу побежали мурашки, а мышцы расслабились. "Как странно."       Меня чуть передернуло, но улыбка сама собой появилась на моем лице, не взирая на накатывающую боль. Через полуприкрытое веко я видела ухмылку профессора. От этого, кажется, меня передернуло еще сильнее. Но я молчала. Лежала и молчала, пытаясь стерпеть это жжение.       - Полеты на метле, мисс, не самая лучшая идея для человека, что пытался сдружиться с обитателями леса, - колко заявил профессор.       - Откуда вы знаете?       - Я там присутствовал. Некоторое время, - заметил Снейп. - Исключительно по личному вопросу.       Секундная пауза вогнала меня в самый потрясающий ступор. Но Снейп продолжил раньше, чем я успела опомниться:       - Вы смотрелись достаточно неплохо... Для больной, - резво заметил мужчина.        Его слова не были наполнены ни гневом, ни заботой, ни волнением... По большей части там была лишь надменность, а за ней я так и не смогла ничего разглядеть. Совсем ничего.       - В следующий раз отправлю вас сразу в Мунго, чтобы избежать подобных инцидентов.       - А я надеюсь, что следующего раза не будет, - улыбнулась я, повторяя его слова, что он сказал мне ночью.       Еще минут пять он обрабатывал мои раны. Молча. Не говоря ни слова. Он не ругался, не читал тирады. Не говорил, как это плохо. Ничего, просто молчал. С каждой секундой мне становилась на крохотную долю страшней, хотя бы от непонимания, почему профессор такой спокойный.       Молчание разрушило его резкий баритон:       - Теперь сядьте.       Я замялась. Ведь верхняя часть моего тела - голая! Но кажется это смущало только меня и я аккуратно приподнялась, сев по турецки лицом к стене - все так же к нему спиной. Было больно. Спину стягивало как пленкой - жуткое ощущение. Не прошло и минуты как профессор намазал меня еще каким-то воняющим зельем - я точно не знала что это за снадобье, но тянуть стало меньше. "Хорошо."       - Так легче? - Я все еще чувствовала чуть холодные руки профессора на моей спине.       - Намного... - удивленно, но очень довольно заявила я.       - Тогда всё. И выпейте это.       Снейп вручил мне небольшой флакончик с дурно пахнущей жидкостью. Меня перекосило. Я зажмурилась и залпом вылила всю гадость в рот.       - Какой ужас! - Я чуть закашлялась. - Что это?       - Это, мисс Ренхорт, сильнодействующее обезболивающее. Вы же его просили, - ехидно заметил он, но далее многозначительно промолчал. И до того, как я успела что-то понять, бинты лихорадочно заплясали вокруг меня и начали стягиваться. Круг за кругом, пока я полностью не была ими обмотана. Холодный ветерок обдувал мои плечи, а разум был слегка затуманен от недолгого лежания с закрытыми глазами.       Когда я обернулась, профессора в комнате не было, но в соседнем помещении звенели склянки. Через несколько секунд его хмурая фигура появилась в дверном проеме. В этот момент я как раз заканчивала с пуговицами на блузке.       Взглянув на свой джемпер, я поняла, что сама не справлюсь, потому что поднять руки было крайне сложно, а уж что-нибудь надевать, при этом напрягая спину, я точно была не готова. Я взглянула на профессора и со смущением выдавила:       - Вы мне не поможете?       Одним взмахом палочки мой джемпер подлетел и со свистом наделся на меня. "Как неожиданно. Хотя, что я ожидала? Что он подойдет и заботливо его на меня натянет? Ох... Ну, я мечтательница."       - Спасибо, - взглянув на него, я мило улыбнулась. Как бы благодаря не только за свитер, но и за помощь вообще. Хотя одного спасибо было явно мало. Теперь я у него в долгу.       - Постарайтесь больше не сходить с ума. Мой запас зелий не рассчитан на такое количество увечий, - лихо заявил Он.       - Да. Ведь не только я страдаю от постоянной потери крови, - я нагло улыбнулась и, кажется, в этот самый момент мое тело ментально обдали кипятком. Осознав свою опрометчивость я попыталась пройти мимо него. - Пожалуй, мне пора вернуться в класс.        Но мне перекрыли выход рукой.       - Я полагаю, что вам нужно еще минут десять полежать, чтобы зелье начало действовать. - Он рассек палочкой воздух, и на тумбочке появился чайник, чашка и тарелка с разнообразными сластями. Его голос был все еще холоден, будто бы наполнен острыми осколками. - А когда вы все же надумаете вернуться в класс, мисс, то не обессудьте, выговор вам обеспечен.       Снейп резко развернулся и пошел к проему, не удостоив меня даже малейшей возможности на ответ. И уже выходя, он негромко добавил:       - Десять минут! Не меньше, - и скрылся из виду.       Я присела на кровать в полном недоумении. Но с достаточно большой охотой налила себе чай и прибрала к рукам вкусную булочку.       Прошло, наверное, около пятнадцати минут. Чай был выпит, сладости наполовину исчезли, а спина уже практически не болела.       Я медленно поднималась с кровати когда на нижней полке прикроватного столика заметила стопку пергамента, которую я неловким движением ноги слегка разворошила. Поправляя ее я осознала что это недописанные письма и странное любопытство взяло вверх над моей честностью и уважением к частной жизни другого человека.       Я быстро и беспорядочно перебирала листки бумаги, почерк на которых мне был знаком. Буквы, написанные черными чернилами с таким же аккуратным наклоном, что и строки в пришедшем мне письме в пятницу. "Почерк профессора Снейпа. Не понимаю, чего я там еще ожидала увидеть? Любовные письма от его дамы?"       На самом первом пергаменте, что я увидела, красовались всего две строчки, которые, впоследствии, были зачеркнуты:

«Крайне надеюсь, что не разбудил вас в столь поздний час. Хотел принести свои извинения за столь большие неудобства, что я принес вам, мисс».

      На следующем было написано чуть больше. Но многие слова были настолько сильно замалеваны, что разобрать их было просто не возможно. Начало и этого письма было идентично предыдущему, почти:

«Добрый вечер, мисс. Крайне надеюсь, что моя сова не побеспокоила вас. Хочу поблагодарить вас за вашу помощь. Вы крайне лю......... и д........человек. Если бы............................................. Мне бы очень хотелось вас отблагодарить, надеюсь, вы любите духи? Я сделал этот аромат для вас................................ …............................................................................»

      Мои брови медленно поднимались все выше и выше и я ощущала как неприятно жжет кожу на лбу, от постоянно меняющихся эмоций. Странное осознание реальности происходящего накрыло меня с головой, когда я начала понимать, что эти черновики могли быть адресованы мне. Но я все еще не могла в это поверить и снова и снова небрежно перелистывала и перелистывала одно письмо за другим. Совершенно разного содержания, они были и надменного, и просто слишком холодного, или даже слишком теплого, открытого. Я жадно глотала слова, написанные тонким, аккуратным почерком.

«Добрый вечер, мисс Рэнхорт. Надеюсь, вы не пустили глупую сплетню про проблему........... Мне бы крайне не хотелось наказывать….....»

"Здравствуйте, мисс. Никоим образом не желаю вас оскорблять, но хочу выразить свое недовольство о вашем отношении ко мне. И не считаю уместным ваше повышенное проявление заботы. Я являюсь вашим преподавателем, мисс, и вы не имеете права появляться в моей комнате, когда пожелаете...»

«Здравствуйте, мисс. Простите за позднее письмо. Я крайне признателен вам в вашей заботе, но я хотел бы попросить вас не распространять никаких слухов о произошедшем ранее........»

«Мисс Рэнхорт. Доброй ночи. Я более не желаю, чтобы Вы находились как в моей комнате, так и в моей кладовой. Вы использовали самые ценные растворы, которые там были........»

      Но на одном пергаменте было не письмо. А просто какие-то отрывистые фразы. Похожие на многочисленные заметки, выноски... Или просто мысли. Половина которых тоже были перечеркнуто, и я так и не смогла понять смысл данного текста. Но оно произвело на меня самое большое впечатление.

«Доброй ночи. Я не считаю важным оправдываться перед вами за содержание данного письма ............ но крайне надеюсь что ............................................. Мне хотелось бы поблагодарить вас. За то, что .............................................. …........................................... Но даже сейчас, я не могу понять, что ощущаю ............ Как жаль ....................... Я бы мог многое вам сейчас рассказать. …............. не поймете. Вы будете осуждать. Да и просто не знаете, как это жить, испытывая горечь ............ Вам неведомо, мисс ................ Я знаю, что не отправлю вам это письмо, а значит, я признаюсь себе в страхе .................... …................................................... Я нисколько не слаб. Но то, что сделали Вы, позволило мне понять .…................. ......................................................... …..................................................... ............................................................» Ваш С.С.

      Конец этого письма был крайне тщательно зачеркнут, видимо, даже сам профессор не хотел вновь прочесть данные буквы и сложенные из них фразы. Постаравшись так же аккуратно сложить пергаменты и придав им чуть небрежный вид, я положила их назад и снова встала с кровати. Но через секунду вновь присела обратно - в недоумении снова окинув взглядом стопку писем. В груди билось уже не сердце, а отчаянный страх. "Все эти письма он писал - МНЕ."       Наверное, это варианты письма, которое он в итоге все же мне прислал, с той легкой благодарностью. То, которое я убрала в книгу. Может, оно и к лучшему, что профессор не отправил мне ничего из того, что было там написано, потому что это все значительно бы усложнило мое прибывание в этом месте. Хотя он не желает, чтобы его эмоции кто-либо видел и по этому написанные им строки вызвали во мне еще больший, непредельный и сумасшедший восторг и интерес к этому человеку.       В голове бились тысячи мыслей, которые молили меня поговорить с зельеваром. Попросить объяснений и может быть узнать хотя бы долю правды. Но увы. Все надежды разбивались о высокие скалы моей странной выдержки и субординации, которую я так старалась блюсти - ведь мне нужно было доучиться всего пол года.       В очередной раз я окинула взглядом окружающий меня интерьер и на одно мгновение в голове промелькнула очень странная мысль: «Может, стоит написать ему записку? С благодарностью». Но тот час желание отступило, потому что тогда он точно узнает, что я видела эти пергаменты. И после этой пробивающей мысли я тут же сорвалась с места - почти бегом отправилась обратно в класс,в надежде скорее забыть все свои эмоции, что вызывали у меня эти стены. Чисто физически, конечно, я чувствовала себя крайне потрясающе, а вот мое моральное состояние оставляло теперь, желать лучшего.       Я выбежала из дверного проема и тут же погрузилась в холодный, пробирающий до костей зимний воздух. Хотя я и стояла в коридоре, но по моим ногам зверски разливался ледяной ветерок. Я засеменила в класс. «Теперь я буду держаться холодно и непринужденно...»       Пока я самозабвенно строила внутри своей головы дальнейшую политику поведения, я осознала, что уже распахнула дверь в класс и совершенно не позаботилась о том, что бы придумать хотя бы одно достойное оправдания для колких замечаний Снейпа.        Весь класс очень быстро обратил свой взор только к моей персоне, но уже через секунду, все ребята бросили неподдельно интересующийся взгляд на Снейпа. Я будто бы ни в чем не бывало прошагала к своему месту. В кабинете стояло глухое молчание. Когда я неуклюже протискивалась к своему месту, а после пыталась устроиться на неудобном стуле, то почувствовала, что еле-еле могу сдержать вырывающуюся улыбку и просто начала молиться, чтобы тирады в мою сторону начались как можно быстрее. Собственно, что и случилось через секунду.       - Мисс Ренхорт, минус 20 очков с Гриффиндора за столь долгое отсутствие посреди моего предмета. «Серьезно?!» Накатывающая улыбка все еще не желала уходить, даже при таком печальном исходе и я нервно прикрыла рот ладонью, опустив взгляд в стол. «Так вот, что он называет ВЫГОВОРОМ... "Минус 20 очков с Гриффиндора!" ХА! И все? А как же разглагольствование по поводу пунктуальности?» Улыбка все так же задорно лезла на мои губы.       В кабинете стояла презрительная тишина. Вокруг летали разнообразные ароматы от готовящихся зелий. И лишь редкие отголоски режущего ножа нарушали мрачную обстановку.       Снейп еще раз недовольно взглянул в мою сторону, и я поспешно принялась ставить котел на огонь, вчитываясь в очередную главу «Расширенного курса зельеварения. Книга 2».       Хотя уже через 10 минут прозвенел звонок, сообщающий об окончании урока, профессор не пожелал, чтобы мы вырвались из задымленного кабинета и на пять минут. Его аргументами был мой «проступок» и безумная сложность компонентов данного варева.       Я нервно поморщилась, когда поняла что в моем котле бурлила густо темно-лиловая субстанция и с большой неохотой снова перечитала абзац, убедившись, что только впоследствии зелье должно стать более жидким и более прозрачным. Я добавила очередной компонент. В запасе у меня еще было минут 35, наверное, так что я вполне бы могла начать все заново. Но скорее всего не успела бы закончить вовремя, по этому взглянув еще разок в книгу, я начала бороться с неохотно светлеющим зельем.       Прошло еще минут 20. Все ингредиенты были положены, но нужного эффекта так и не происходило. Я оглянулась по сторонам и заметила, что у Кэт зелье было вообще коричневого цвета и, судя по ее выражению лица, пахло оно так же, как и выглядело. А вот жидкость в котле Сэм была полупрозрачной, но розового оттенка, что, как подчеркивалось в книге, не идеально, но хорошо. Все вокруг пристально смотрели в свои котлы и лишь иногда отрывали взгляды, чтобы проверить, как идут дела у соседа. Я снова заглянула в книгу. Там было сказано, что зелье нужно было помешивать каждые 4 минуты, по минуте - три по часовой, один раз - против. К моей великой радости зелье начало светлеть и становиться более прозрачным, но своей густоты не меняло. Снейп скучающим голосом объявил, что осталось еще 8 минут. Все нервно зашептались и началась еле заметная движуха. Видимо, из-за этой реакции профессор решил подняться со своего места и полюбоваться, как у кого идут дела. Подойдя к котлу Фреда, он издал надменный смешок и заявил, что этим варевом можно лишь вызвать рвоту, но никак не расслабить человека. Далее он взглянул на творение Саманты и выдал сухое «неплохо», хотя ее зелье уже почти полностью соответствовало всем нужным параметрам. А по моему мнению, так и вообще было превосходным. Заметив запыханное лицо Кэтрин, он окинул взглядом содержимое ее котла, напрочь отказался от всех комментариев и лениво шагнул в мою сторону. Я чувствовала, как медленно заливаюсь краской. Он осуждающе склонился над моим котлом:       - Рэнхорт, вы уверены, что добавили все нужные ингредиенты?       Я задумалась и начала вглядываться в зелье, как будто оно должно было ответить на поставленный Снейпом вопрос. Не получив ни единой подсказки от моего варева, я в секунду припомнила все положенные ингредиенты, и медленно, неуверенным взглядом нацелилась на профессора:       - Да, - все еще обдумывающим тоном осведомилась я.       - А вот я так не думаю.       Он тот час обошел стол и встал рядом со мной. Из-за проделанной Снейпом «выходки» мне пришлось прилично потеснить Кэт, которая впечаталась в Саманту, которая, поняв в чем дело, злостно просверлила профессора своими серыми глазами, потому что дотянутся до своего котла ей было теперь крайне сложно. Но спустя секунду одарила и свое зелье точно таким же взглядом.       Тем временем сам профессор выудил из лежащих на столе ингредиентов два розово-зеленых боба и одну веточку мяты. Легким движением разрезав серебряным ножом тоненькую веточку ровно пополам, он запустил ее в кипящий котел. После аккуратно раздавил боб ножом и выдавил полученный сок в мой котел. Я снова нервно вздохнула. И с недоумением начала оценивать действия профессора. Через пару секунд он выловил только что плавающую там мяту и кинул шепотку растолченного корня имбиря.       - Осталось помешать, надеюсь, с этим вы справитесь? «Почему-й то я не справлюсь?!» Я молчала и все еще смотрела на котел, но через мгновение заметила, что профессор пристально смотрит на меня и кажется ждет дальнейших действий. Схватившись за длинную серебряно-золотую ложечку, что больше напоминала мне маленький половник, я засекла время и аккуратно мешанула по часовой стрелке, потом еще два раза «по» и один «против», и заново. Тут Снейп неодобрительно фыркнул и резким движением схватил меня за кисть, которая не слишком-то и уверенно держала тоненький прибор. Прикосновение было очень мягким и теплым, от этого ощущения по телу побежали маленькие мурашки, которые заставляли мое тело дрожать. Профессор помешал еще три раза против часовой, потом три «по» и снова 4 «против». Зелье начало на глазах меняться. Было уже совершенно негустое, а цвет был приятно лиловый с небольшим вкраплением золотого оттенка. Я невольно шепотом выдала:       - Потрясающе!       При этом моем заявлении профессор почему-то вздрогнул и, отпустив мою руку, заметил:       - Надеюсь, вы поняли ваши ошибки, мисс. Но в целом «неплохо».       Он снова окинул меня обдумывающим взглядом и уже через секунду стоял посреди класса, объявляя, что время закончилось.       Все озабоченно ждали своей оценки. Те, кто получал «удовлетворительно» или ниже, должны были написать к следующему занятию сочинение, аж 2000 слов, на тему «расслабляющего настоя». Такая учесть ждала почти каждого, так как Снейп был стандартно надменным и давал такие комментарии к некоторым зелья, что у меня вяли уши. Но мой котел, как ни странно, пронесло. Хотя и не самым удивительным способом. Получив свои «Выше ожидаемого», я пулей вылетела из кабинета.       Уже через 4 минуты я приземлилась на свое обычное место в классе по заклинаниям. Во мне бушевало столько радости, что нахожусь сейчас в относительной дальности от подземелья, что мое лицо даже озарилось расслабленной улыбкой. При этом я с грохотом выложила две большущие книги на стол и одну из них умудрилась столкнуть на пол. Профессор Флитвик, который рьяно разыскивал что-то важное в нижней полке самого крайнего стеллажа, медленно повернул голову и озарился недоумением. Видимо, его смутила моя слегка широчайшая улыбка, которой я сопровождала поднятие книги. Внезапно послышался гул голосов. Класс медленно начал заполняться разочарованными, злыми, веселыми и не очень учениками. Все громко переговаривались. Я села на место. Полулежа-полусидя, я раскрыла перед собой только что поднятую с пола, массивную книгу. Отчаянно делая вид, что пытаюсь повторить часть теоретического текста по практическому уроку, и погрузилась в листание мысленных слайдов. Одно письмо за другим. Они мелькали, как ненормальные. Разные предложения. Фразы. Слова. Зачеркнутые или полностью замалеванные, буквально до дыр... Почерк Снейпа заставлял мой живот нервно вздрагивать. Такой аккуратный, несущий в каждой выведенной букве немалую надменность. Но некоторые слова, составленные из столь черных букв, излучали доброту, но по большей части - отчаяние... Меня это тревожило. И заставляло не на шутку задумываться и почему-то... переживать. Но я совершенно не имела права лезть в его личные проблемы. Хотя некоторые из них успели коснуться и меня. И, к моему великому сожалению, я не имела ни капли возможности разобраться в происходившем. Ход мыслей неожиданно прервал прозвучавший вдали голос:       - Ты чего нас не подождала? - Сэм медленно присаживалась на соседний стул и вытаскивала толстенную книгу и массу пергаментов с какими-то записями.       - Не знаю, Сэм. Мне чего-то стало не очень хорошо... Хотелось ближе к свежему воздуху, - я откинула книгу обратно на стол. - Ведь не у всех же получились успокаивающие зелья! - я улыбнулась.       - Послушай, Оливия, если ты думаешь, что мы не замечаем, то ты глубоко ошибаешься!       - Что замечаете? Ты о чем? - Я окинула ее вопросительным взглядом.       - Ты что-то скрываешь! Послушай, мы не слепые с Кэт! С того момента, как ты получила оглушающего от Кристины, стала сама не своя...       - И с чего такие выводы? Я позеленела? Или пытаюсь кого-то убить?! Что значит «сама не своя»? - я нервно махнула рукой, и все та же несчастная книга с грохотом приземлилась на пол.       - Да то и значит! Ты конечно не зеленая и не одержимая, просто странная! Молчишь подолгу. Куда-то исчезаешь... Вот, к примеру, скажи, где ты была так долго, во время урока?       - Я?! - В голове мигом пронеслась перевязка, чай, потом почему-то небрежные замечания Снейпа по поводу моего отношения к недугу, следом всплыли кадры мелкого почерка профессора, переходящие в письма, и на долю секунды появилось злостное выражение лица, которым он одарил меня, внезапно выйдя из кабинета. - Пила таблетку. От спины. Наверх ходила, поэтому так долго.       Сэм недоверчиво смотрела в мои глаза. Я старалась сделать самый непринужденный вид, на который только была способна.       - Послушай, мы совершенно не хотим тебя допрашивать, - спокойным тоном начала Сэм, а притихшая позади нее Кэт сердобольно закивала. - Просто... ты должна знать, что ты всегда можешь рассказать и поделиться с нами любой своей проблемой!       В эту секунду я ощутила самое огромное желание рассказать им все! Все, что случилось за эти последние дни, но горько понимала, что, если это сделаю, то совершу самый глупейший поступок, ибо кто-нибудь обязательно услышит, и по школе пойдут многогранные и метаморфозные слухи... Я лишь грустно улыбнулась и уткнулась глазами в деревянную столешницу.       - Спасибо вам огромное... за ваши слова, за все! Но, правда, никакой проблемы нет! Просто немного черная полоса.       Саманта и Кэрин переглянулись и снова уставились на меня.       - Правда, нет! - Я пыталась сделать голос более убедительным. - Просто так странно снова вернуться сюда... Ведь прошло уже три года. Все так странно... - и я потерла ладонью лоб. Вокруг царил буйный галдеж. И ни единая душа не слушала нашу беседу. Все чего-то повторяли, упражнялись в очередном заклинании. Даже профессор Флитвик был занят истолковыванием какой-то проблемы для Миранды Брей, одной из самых сердобольных учениц нашего курса. А мы тем временем уже замолкли. И уткнулись в книги. Якобы этого разговора и не было и в их головах и груди не витает сомнение по поводу моей откровенности. А вот что было в мое голове... Не могу описать даже я. Слишком большой хаос... до неприличия много эмоций... а самая главное - это вина. Она мучила меня каждую секунду. Я не любила врать. Особенно тем, кто сейчас является частью моей жизни - моим друзьям. Но выбора не было. Если бы я что-то сказала... я, возможно, подвергла их опасности. И это была бы сама большая ошибка в моей жизни. Так что я молчала.       Больше мы не сказали ни слова на эту тему, да и вообще весь урок просидели молча. Наше негласное молчание перетекло и в гостиную и этим вечером я раньше ушла спать. Но уже с утра все стало до боли обычным. Мы так же мило смеялись и болтали. Даже завтрак посетили целых два раза! И во второй раз еле успели схватить последнюю булочку с шоколадом!       К моей радости странных вопросов больше не было, но моя совесть так же нежно продолжала меня покусывать и кажется я уже не представляла возможным когда-либо избавиться от этого чувства.       Время шло крайне быстро.       Через несколько дней, рано утром, я уже ехала в Лондон - решив провести Рождество в одиночестве, побыть в своей «родной» атмосфере, там, где я выросла: в небольшой квартирке, на шестом этаже. Слишком большой для меня одной. Вчера, Саманта и Кэтрин предлагали поехать к кому-нибудь из них, но я, почему-то настояла на своем и отказалась. "Мне не помешает немного уединения..."       Подруги уехали еще вчера, в пятницу вечером. После занятий. И нам столько всего назадавали, что я даже не смогла окунуться в рождественскую атмосферу. Хотя весь Хогвартс и был завешен гирляндами и разнообразными игрушками, но я не видела в них ни капли радости. Помимо всей этой разнообразной волшебной мишуры в замке, еще, конечно же, была елка. Самая шикарная! Самая незабываемая в моей жизни! Одна из семи. Но вот только теперь это была уже ПОСЛЕДНЯЯ елка из Хогвартса. И лишь эта зеленая красавица заставила меня забыться и снова поверить в Рождество. Снова улететь в свои детские фантазии... Такие милые и искренние... С волшебными подарками и улыбками... С самым вкусным морковным пирогом. И к самым разнообразным желаниям... К самым укромным мыслям... Там, где в доме жила семья... Настоящая семья... Но, к сожалению, предстоящее Рождество станет для меня самым одиноким. Слишком одиноким для столь семейного праздника... Так что ни мои желания, ни фантазии... уже не имели никакого значения... Особенно те, детские... Самые далекие. Но уже никогда не сбыточных... Где я и моя семья сидели в Рождество за одним столом... И там не было проблем... Лишь мы. И волшебство... И я даже не смогу написать своим родителям, так как, скорее всего, за мной следят в надежде найти отца.       Сейчас же я находилась в уютном купе. «Забившись» в уголок я сидела в импровизированной позе лотоса, и безразлично всматривалась в проскакивающие пейзажи. Рядышком со мной восседала Миранда Брей и ее подруга Диана Дей. Они, на странность, играли в карты, в самые обычные магловские карты. Слишком умная брюнетесто-смуглая мисс Дей и русая, кареглазая, забитая обществом Брей, обе были из магловских семей. С ними я была не в самых лучших отношениях. Но все же это лучше, чем ничего, лучше, чем ехать одной. Или с кем-нибудь, кто мне совсем неприятен. А эти две девушки хоть и со странностями, но вполне терпимы. Так что компания была сносной, и длинный путь был примерно таким же.       Время шло и моя голова от продолжительного молчания начинала забиваться всяким мусором. Лихорадочно перематывающегося и останавливающегося на самых неожиданных и неловких для меня моментах. О профессоре Снейпе я думала практически постоянно. Почти каждую секунду. Я проворачивала и проворачивала каждое его слово и взгляд. Пытаясь собрать по кусочкам хоть капельку надежды. Надежды понять все произошедшее. Но в итоге никакой новый смысл не всплывал, и я снова погружалась в чувство вины. Ведь мое молчание давалось мне с каждым днем все труднее. И наверное, именно из-за этого я и не поехала к Сэм или Кэт на Рождество. Просто побоялась проговориться. А это было крайне нежелательно.       Последнее зельеварение по каким-то причинам отменили. Так что «Темную фигуру» моих переживаний я не видела с самого дня отборочного тура. Наверное, если бы он не залил меня этими вонючими лекарствами, я бы до сих пор мучилась от боли. За это я ему была крайне благодарна. Хотя именно из-за него я забрела в тот чертов лес... Так что где-то в самой глубине души я винила его во всем произошедшем. "Как это по женски! Балда." Странные мысли обволакивали меня вновь и вновь и я даже пришла к выводу, что предстоящие каникулы должны были остудить меня по отношению к моему профессору зельеварения. Во всяком случае, я на это надеялась.       Во время поездки я несколько раз дремала, а когда в очередной раз открыла глаза, то узнала, что мы уже подъезжаем к Лондону.       Выйдя с платформы 9 и ¾, я поймала такси. Водитель неуверенно запихнул мой чемодан в багажник и неодобрительно окинул взглядом замотанную клетку с ухающей птицей. Но уже через минуту мы ехали по узеньким улицам Лондона и я с радостью вспоминала бешеный ритм этого города. А через 25 минут я уже видела большой серый дом. С самыми родными стенами и сейчас, как никогда, мне хотелось окунуться в этот родной, домашний уют и погрузиться в бескрайние надежды, пускай и в одиночестве.