Оставить прошлое позади

      Для Элиса вечер прошёл не менее продуктивно: приобретённый раб был отправлен сначала в ванную, затем к старшему над невольниками, их было немного, в основном это были закупные, за долги семьи. Там с покупки сняли ошейник, надели вместо него тонкий браслет с именем владельца, и в завершении, юношу проводили к врачу. Пожилой мужчина, частым гостем, которого раньше был сам Элис, долго осматривал юношу, выставил на стол целый арсенал склянок, баночек и пузырьков и велел воздержаться от использования раба по прямому назначению. Элис на это заявление только плечами пожал: испытав на себе, что такое принуждение, он не собирался заставлять других.       Короткий ужин, после которого Элис ткнул пальцем на низкий диванчик в ногах своей кровати, велел рабу взять плед и подушку и ложиться спать. — Ах, да… так. Я не буду звать тебя этой собачьей кличкой, у моего щенка и то лучше. Будешь… Мир. Всё, ложись спать.       Элис привычно шёл коридорами дворца, как многие годы до этого. После сегодняшнего дня вдруг захотелось прийти к брату, просто посидеть и помолчать, может быть даже поужинать вместе. И лишь когда постучал в его двери, вспомнил о привезённом Кайре, и о том, что Анри, наверное, очень занят. Однако брат обнаружился за столом с остатками ужина, мрачный и злой. — Как всё прошло? — осторожно спросил Элис.       В то, что брат возьмёт наложника силой, он не верил, а на долгую прелюдию у них бы просто не хватило времени. — Никак, — мрачно ответил Анри. — Он меня ненавидит. — А ты что хотел? У него сегодня умерли последние надежды на будущее образование. — Я их, что ли убил? Прав был принц, пора менять существующий порядок. Гаремы эти дурацкие, жён штук шесть, не меньше. Вот закончил бы Кайре академию, получил специальность, может, я бы его на работу взял. А так… — А что так? Сейчас ты его можешь отправить… — Элси вспомнил, что по законы гаремные обитатели выходить могут только в сопровождении господина, — а почему ты его супругом не хочешь? — Да у меня ещё ни одной жены нет. Нужно хотя бы одного ребёнка, а там видно будет. — А… ты же присмотрел… кажется. — Присмотрел, у соседа слева миленькая дочь. Или ты об Ирейне? — с подозрением спросил Анри.       Элис поморщился, вот уж эту хищницу он совершенно не хотел видеть в доме ни в каком качестве. — Я уже письмо отослал о предварительной помолвке. А ещё нужно на другой планете жену присмотреть, влить свежей крови, а то одно-два поколения и начнём вырождаться. А твой как, этот… Мими? — Мир. Я его назвал так, не собака же он, на кличку отзываться. Спит, я его хочу при себе держать, мне нужен личный слуга, вот пусть и будет. Ты не против? — А мне-то что? Твой раб, — пожал плечами Анри. — Я завтра на подводную ферму, поедешь со мной? — Поеду! — обрадовался Элис. — Рано отправимся? — Нет, после обеда, я хочу нагрянуть нечаянно, посмотреть, что там.       Подводные фермы находились на дне заливов и выращивали там что-то вроде гигантских креветок. Неприхотливые, плодовитые и очень вкусные, они пользовались спросом не только на этой планете, но и в других мирах. В огромных, огороженных сетками загонах, ворочались с боку на бок, перебирая лапками их обитатели, алчно пожирая пищу. Анри смотрел, как слаженно действует пара работников: один приподнимает край сетки, а второй вываливает туда из мешка мелкую рыбёшку. К сожалению, морские твари были очень чувствительны к излучению энергии, на которой работает автоматика, и всю работу на фермах приходилось выполнять вручную.       Инженер подплыл ближе и выразительно показал, что скоро будут чистить загоны, а зрелище это малоприятное, приглашая хозяина и его спутника подняться наверх, где на понтоне находилась контора, и был накрыт стол с лёгкими закусками. Главным блюдом на столе были обитатели загонов, и Анри с Элисом в полной мере смогли насладиться свежайшим нежным мясом.       Они уже заканчивали трапезу, когда комнату огласил пронзительный звук коммуникатора. — Ирейна, — со вздохом пояснил Анри, — она сегодня опять приняла приглашение младшей вдовы. — Лайны? — уточнил Элис. — Наверное, — смутился Анри, — я так и не запомнил имен двух последних жён моего отца. — Лайне и Полла. — Буду знать, хотя, зачем мне? Приятного дня, кэра Ирейна… — Ваша недостойная подданная приветствует своего сюзерена и осмеливается обратиться с просьбой о совместной прогулке по парку у кланового дома, — вычурно проговорила девушка, бросая неприязненные взгляды на Элиса. Впрочем, когда она смотрела на Анри, её глаза выражали только восхищение и преданность. Девушка время от времени слегка облизывала язычком полные блестящие губы, дышала так, чтобы грудь красиво колыхалась, притягивая взгляд.       Было смешно и грустно наблюдать за этим неумелым соблазнением. Ну, в самом-то деле, научись сначала… хотя, где? Традиционно женщинам преподавали базовый набор и редко, по желанию, расширенный или, ещё реже — они продолжали обучение дальше. И дело было не в том, что многие отцы были против образованных женщин, многие девушки сами предпочитали проводить время в праздности и удовольствиях. А те, кто хотел, имел возможность подать заявку на бесплатное обучение. Небольшие экзамены, тестирование, собеседование — и вперёд, к светлому будущему, здесь или на другой планете. Ирейна, насколько знал Анри, училась в подакадемии, так называли, когда получали не полное образование, а часть, но тоже неплохо. Однако, то что девушка прошла часть курса не влияло на общее впечатление от неё — Ирейна по-прежнему не нравилась. Внешне она могла занять если не первое место на конкурсе красавиц, то в первую десятку вошла бы точно, но что-то упорно отталкивало Анри от девушки, то ли оценивающий взгляд опытной хищницы, то ли общее впечатление. От Ирейны хотелось избавиться и поскорее. — Нет, к сожалению, я не смогу сегодня прогуляться с вами по парку. Ну что вы, просто дела завели меня далеко от дома, и сейчас я нахожусь посреди моря, проверяю здешнюю ферму. — Ах, как это интересно! Жаль, что я узнаю об этом так поздно! Как я хотела бы посетить таинственный подводный мир, увидеть его красоты своими глазами!       Элис слушал разговор и забавлялся. Играющая на публику Ирейна уже становилась смешной, уж больно спокойным выглядел Анри. А когда она с восторгом стала вещать, как ей хочется посетить ферму, вспомнил толстых морских тварей, мутную взвесь, поднимающуюся со дна, когда начали приборку в загонах и пожалел, что назойливая девушка не оказалась рядом с ними в тот момент. Сполна бы насладилась «красотами» фекалий. Судя по сдавленному фырканью, Анри думал приблизительно о том же. — Это рабочие поездки, кэра Ирейна. Утончённым девушкам делать здесь нечего. Надеюсь, мы увидимся вечером… или завтра днём.       «Лучше никогда…» — Конечно, кэра Лайна пригласила погостить, на целую неделю! — Сочувствую кэре, — пробормотал Анри, отключая коммуникатор.       Девушке по другую сторону экрана, оставалось только злобно шипеть: Анри был в своём праве и мог первым заканчивать разговор. Ирейна швырнула пульт коммуникатора в стену. Да что же это такое, все попытки соблазнить главу клана и добиться своего пока не принесли своих плодов. Афродизак, щедро добавленный в состав духов не принес желаемого результата, а она так надеялась, что Анри хотя бы поцелует её, оставит пару следов на теле и можно будет поставить его перед фактом и потребовать закрыть насилие введением в гарем. А уж там она добилась бы своего. Ирейна даже пошла на неприятную операцию «восстанавливающую» девственность, чтобы было что предъявить. Но рыбка сорвалась с крючка и виноват в этом этот мерзкий ублюдок, всеобщая подстилка. Видимо не зря говорили люди об отношениях сводных братьев, раз первым делом Анри приблизил его к себе. А теперь Элис мешает всем планам, ну, что ж, тех кто встаёт на её пути следует с него убрать. Девушка побарабанила по столу пальчиками, вынула из шкафа запасной пульт, взамен разбитого и набрала номер. — Торис? Рада тебя слышать, дорогой, — промурлыкала она. ***       Трен удобно расположился на помосте, засланном толстыми одеялами в несколько слоёв. Его семья предпочитала проводить жаркие дни в тени беседки, обдуваемой лёгким ветерком, наслаждаясь прохладными напитками и фруктами. Старшая из жён полулежала, опираясь на подушки, томно поглядывая по сторонам и лениво рассказывала самой младшей о своём самочувствии. Она только недавно разрешилась от бремени и теперь была главной героиней их маленькой семьи: никто не знал почему, но брак долгое время был бесплодным, Трен уже отчаялся дождаться, решив, что раз ни одна супруга так и не понесла, то виноват в том он. Но случилось чудо и это оно сейчас лежало в кроватке и пускало пузыри, а вторая супруга ворковала над ним, втайне надеясь, что ей тоже повезёт. — Ой, ему жарко! — проговорила она. — Я занесу его в дом. — Там ещё хуже, — возразила мать малыша. — Лучше поставь рядом со мной на ветерке. — Там сквозняк, вдруг он простынет? — А дома он вспотеет! — А тут сквозняк! — Дорогие мои, — прервал зарождающийся спор Трен. — Поставьте кроватку в нишу, там прохладно и нет ветра.       Женщины с готовностью выполнили распоряжение супруга, и в беседке вновь воцарился мир.       Солнце медленно двигалось по небосклону, а управляющий думал о том, как хорошо проводить выходной в кругу семьи. Мысли вернулись к работе, новый хозяин не стал снимать со своих должностей работников, просто потребовав принести клятву верности уже не только как главе клана, но и как к владельцу, усилить, так сказать. Завтра будут приносить присягу руководители и после этого они не смогут не только нанести вред главе, как это было изначально, но и его имуществу.       Практиковалось два вида клятв — частичная и полная. Первая подразумевала, что после произнесения положенных слов, невозможно будет причинить вред ни главе клана, ни его детям и жёнам. А вот вторая включала в себя понятие опосредованного вреда. Например, если кто-то отдаст приказ испортить тормоза на гравиколяске, то частичная клятва нарушена не будет — ведь непосредственно главе ничего не сделали, а то, что он разобьется на неисправном агрегате, всего лишь нелепая случайность, он мог и не садиться в неё. Зато полная присяга не позволяла даже лишних слов произносить, не то что действий. Традиционно такую клятву приносили непосредственному владельцу или хозяину дома, рода, поместья. Завтра руководство завода произнесёт слова отказа от прежней клятвы и присягнёт Анри.       Трен готов был это сделать, считая, что раз он трудится на этом заводе, то верность распространяется только на одного человека. Но это — он, а мысли других были Трену неизвестны. Управляющий вспомнил, как крутилась по цеху кэра Ирейна, и снова удивился тому, что утончённая воспитанная дочь богатого человека заинтересовалась таким специфическим производством. Он мог бы понять, если бы завод производил ткани или сладости, но компонент ракетного топлива? Неисповедимы пути сильных мира сего, но лучше будет, если они пройдут мимо его завода. — Вечереет, — подала голос вторая супруга, и Трен очнулся от своих мыслей.       В самом деле, солнце висело уже настолько низко, что скрылось за забором, и из углов потянуло пока ещё лёгкой прохладой. Жара в последние дни стояла такая, что неудивительно было засидеться в беседке дольше обычного.       Старшая, разморенная жарой, успела уснуть, и теперь, разбуженная, осоловело смотрела по сторонам. — Да, пора домой, Пранс, дай мне сына, — протянула она руки к названной сестре.       Женщины уже стали собираться, складывать огрызки фруктов в корзинку для мусора, игрушки малыша, младшая укладывала горкой подушки, пока Пранс, передав матери ребёнка, несла кроватку в дом. Она уже почти вошла в дверь, когда внутри послышался негромкий хлопок, и из окон рвануло бледное пламя, тут же исчезнувшее, чтобы найти пищу внутри комнаты.       Старшая жена шарахнулась к стене, прижала к себе сына и только молча разевала рот, словно разом потеряла способность говорить. Перед Треном, словно в фильме разворачивались дикие картины: пылающий дом, выбитые стёкла, изломанное тело Пранс, бьющаяся в закрытые ворота старшая жена, укрывающая собой малыша, младшая что-то кричит, нелепо разинув рот. Сквозь пролом в ограде заглядывают зеваки, их отодвигает городская стража, появляются пожарники, врачи, воет сирена, крики, шум, гам и жирная копоть от горящего дома. Трен чувствовал, что задыхается, что уже не может дышать, что еще чуть-чуть и всё… и перед глазами потемнело.