Без правил

Пинать Габриэля — весело. Он всегда так дергается, так корчится, ревет и стонет, что в нижней части живота ноет и колени охота свести, чтобы удержаться от ласкания себя. Эмили сводит. Дышит тяжело и губу закусывает до боли, наблюдая, как Деймон выбивает из Габриэля через крики и боль слезливые мольбы, униженные, рабские всхлипы и плаксивые жалкие унизительные фразы: «Р-раб!..», «Деймон, пожалуйста!..», «Как пожелает Господин…». Эмили смешно, и сердце шумит, как мотор, она стоит за перегородкой так, что Габриэль ее не видит и не подозревает, что за его сессиями с Деймоном наблюдает юная волшебница. Пальцы Эмили тянутся вниз вдоль лобка, ей невыносимо хочется коснуться себя, раздвинуть половые губы и потереть ноющий от возбуждения клитор, но она отдергивает руку и сердито сжимает кулак. Она огненная волшебница, будущая Темная, ее воспитатель — огненный бог, она не имеет права на слабости, она огонь, она тьма!.. Деймон стоит на расстоянии нескольких метров, его спина напряжена, и все, чего хочется Эмили, — это опуститься к его ногам и служить, быть в чем-то полезной. Янами любит Крилла, любит до дрожи пальцев и губ, до приступов слабости, охватывающей дрожью еще юное тело шестнадцатилетней землянки — Дьявол, за что ты так жесток! Эмили хочет Деймона, она хочет его всем своим естеством, когда Крилл, заварив ей чай, тепло улыбается и, весело прищурившись, как мудрый учитель, мягко спрашивает о теории огненной магии. Эмили хочет его так же сильно, когда наблюдает, как он наносит удар за ударом бьющемуся в истерике демону, распятому на кресте перед ним. Габриэль ее интересует как материал. Он всего лишь тело, побочная деталь в ее обучении. Темная огненная волшебница должна уметь все: швыряться огненными шарами, сжигать города, перевоплощаться в драконов, держать под каблуками демонов, любить своего учителя так жарко, что дыхание вырывается из груди почти что пламенем. Она прижимает Габриэля совсем небольшой грудью в темноте коридора к стене, и он вздрагивает, впервые заметив юную волшебницу в доме Крилла. — Что ты здесь делаешь, Эмили? — его голос почти что сладкий, приторный, он всерьез изображает любовь к детям, он считает ее ребенком, жалкий, ничтожный раб! Янами вскидывает колено с уверенностью, что сейчас приструнит наглого демона, что он сползет к ее ногам и всхлипнет так, как всхлипывает во время сессий с Деймоном, но тот неожиданно уворачивается и прижимает ее грудью к стене, как котенка, тыкая носом в угол. — Наглая девчонка, — усмехается он, и Эмили дрожит от страха и непонимания, как все могло пойти не по плану, как произошло, что Габриэль, этот ничтожный, этот совершенно никчемный демон сейчас держит ее за волосы, как какого-то суккуба. — Считаешь себя взрослой, да? — шепчет Габриэль, наклонившись к ней, и его губы опаляют ее ухо теплым дыханием с ароматом крови — Деймон разбил ему губу на очередной сессии. Янами всхлипывает, как маленькая девочка, и Габриэль отпускает ее. Она тут же изворачивается, как кошка, и пытается толкнуть его, пнуть, отомстить за то, что обошелся с ней непозволительно, как с ребенком, как с никчемной неумехой!.. Демон сгребает беснующуюся девчонку в объятия, перекидывает через плечо, вынуждая пискнуть от неприятного ощущения соприкосновения лобка с острым плечом демона, и несет, как охапку дров, в комнату. Деймон смотрит на них с изумлением. Стягивает перчатки, которые использовал на сессии, и оправляет полезшую в лицо длинную прядь волос, требовательно впившись взглядом в лицо Габриэлю. Тот встряхивает Эмили на плече, и она вскрикивает, начиная колотить его по спине и материть, как самая настоящая невоспитанная землянка. — Ты что, охренел? — спрашивает Габриэль, и Крилл недовольно морщится. Эмили захлебывается словами и пытается извернуться, чтобы посмотреть на Крилла. Почему он спускает Габриэлю такое? Рыжий демон не может так себя вести, он не имеет права, он должен быть наказан!.. Огненный бог подходит к ним и шлепает по бедру Эмили, которая вспыхивает румянцем и готова заплакать от обиды, от непонимания. Но молчит, пока что молчит, выжидая. — Она набросилась на меня в коридоре, — продолжает Габриэль, и его голос тверд, как и его плечо, о которое Эмили уже трется, явно и откровенно требуя отпустить ее, но демон лишь встряхивает ее снова. — Ты показал ей Игру, но ничего не объяснил? — напирает Габриэль. — И что она должна была надумать себе? Ты представляешь, что происходит в ее шестнадцатилетнем мозгу, Деймон, ты вообще осознаешь, что натворил, бестолочь? Это все так обидно, квинтэссенция сказанного демоном. То, что он сделал, то, что нападает на Деймона — на ее неопровержимый авторитет, оскорбляет ее — все это так обидно, что Эмили ревет в голос и ненавидит их сейчас — их обоих — и себя больше всех за то, что жалкая, неумелая, глупая, никчемная!.. Габриэль опускает ее на пол, и она бросается к Деймону, откидывая все свои тайные страдания, прижимается к его груди, вцепляется руками в ткань рубашки на спине и почти кричит требовательно: «Деймон!» Бог гладит ее по волосам, не отстраняя, но долго реветь не позволяет, перекладывает руку ей на плечо, потом на талию. Эмили замолкает и поднимает на него испуганный заплаканный взгляд. — Чего ты хочешь от меня? — мягко спрашивает бог и уточняет, показывая взглядом на подошедшего ближе Габриэля: — От нас с ним обоих? Эмили теряется, краска заливает лицо, она смотрит широко раскрытыми глазами на Деймона, потом робко переводит взгляд на Габриэля. Он смотрит внимательно, его огненные волосы стянуты в хвост, на губе запекшаяся кровь. Эмили опускает взгляд ниже и вздрагивает, наткнувшись взглядом на бугор на мягкой ткани его серых спортивных брюк. «Мягкая легкая ткань подходит для сглаживания некомфортных ощущений после сессии «нижнего», — вспоминается фраза из прочитанной статьи по БДСМ, и Эмили взгляда не может оторвать от Габриэля, от манящих ее серых брюк и воспоминаний о сильных руках, прижимающих к себе небрежно и раздраженно. — Обоих, — порывисто выдыхает она, и бог с демоном насмешливо хмыкают, Габриэль подходит ближе. — Я встречаюсь с Кайлом! — издает она отчаянный вой, вспоминая о чести, когда демон обхватывает ее шею руками и трется о ее бедра пахом, упирая ее саму лобком в пах Деймону. — О, Кайл, милый ангел, спал с ним, — насмешливо откликается Габриэль, и Деймон отвешивает ему сильную оплеуху. Из глаз Эмили текут слезы, возбуждение переходит в озноб, ее одолевает слабость, закипающая в груди яростью. Кайл, ее Кайл, милый, добрый, самый хороший из всех, ее ангел и этот… этот рыжий ублюдок, бесчестный, пошлый, возмутительный!.. Как, да как!.. — Этого не может быть, — плаксиво требует она и оборачивается к Габриэлю, смотря ему в глаза прищуренными и полными слез своими: — Скажи, что ты лжешь! Габриэль не отвечает, снисходительно улыбаясь и потирая затылок, все еще болящий от удара Крилла. Деймон мягко притягивает Эмили к себе за плечи, но она вырывается и вцепляется в плечи Габриэлю, вставая на цыпочки, чтобы быть выше, пытается дотянуться до губ и прокусить их наконец до конца, почувствовать вкус крови, а потом избить, избить этого демона, заставить пожалеть о том, что сделал, принудить плакать и корчиться у ее ног. Габриэль наклоняется к ней и кусает ее губы, жарко и жадно, отталкивает Деймона, пытающегося вырвать волшебницу из его объятий, подается вперед, упираясь в нее стояком и просто напрашиваясь на удар. Эмили не бьет коленом, она опускает руку и сжимает гениталии демона поверх мягкой ткани брюк в ладони, сжимает больно, сильно, а потом обмякает в объятиях демона. Злость ушла, закончилась, превратилась в желание — подчинения, а не доминирования, одного касания ей хватило, чтобы сердце ухнуло в низ живота и она прижалась сильнее, начиная тереться всем телом и прося ласки. Прося взять ее, раз уж они оба спали со Смайли — какого дьявола Эмили теперь понимала. Габриэль, устоять перед ним просто невозможно, он как обманка, манит своей покорностью, а потом впивается зубами в шею, вырывает стоны сам и превращается из раба в господина, прижимая властно и наигранно небрежно.

***

— Смена роли одним и тем же партнером во время одной или нескольких сессий допустима, такой игрок называется свитч, — рассказывает Деймон, и Эмили сидит между его ног, прижавшись к нему спиной, и почти мурчит, как обласканная кошка. — Также случается, что нижний является одновременно верхним и наоборот, но не физически — тогда это свитч, — а психологически. Эмили смотрит на Габриэля, чистящего апельсин за столом, на его пальцы в мелких ранках, обгрызенные ногти и легкую полуулыбку — скромную, таинственную улыбку, полную гордости и превосходства. Янами трется о Деймона, и по лицу Габриэля пробегает завистливая рябь. Маленькая негодяйка весело усмехается. — Верхние тоже могут быть в пассивной сексуальной роли, это нормально и допустимо, — говорит Крилл, и Эмили удивленно смотрит на него. — Истинный верхний не тот, кто физически сверху, а тот, кто психологически доминирует, кто чувствует ответственность за партнера, за игру, кто является главным не лишь по расположению ролей, — говорит Деймон, и Эмили смотрит на него, закусив губу. — А из вас с Габриэлем кто верхний?.. — спрашивает волшебница, и бог и демон встречаются взглядами. Во взгляде Габриэля — торжество. — Ты не поняла? — вздыхает Деймон и признает: — Габриэль — верхний. Янами сидит, замерев, несколько мгновений, а потом обиженно вздергивает нос: — Ну и ладно, пусть он там себе психологически надумывает, что хочет, все равно он раб, мазохист, и я буду его бить! Деймон взрывается хохотом и валит Эмили на себя, зарываясь в ее каштановые волосы и смотря на волшебницу весело и хитро. — Кто-нибудь будет апельсин? — с демонстративной обидой спрашивает Габриэль, и Эмили с Деймоном хихикают, покусывая губы друг друга. — Ну как хотите, — игриво отвечает Габриэль, начиная облизывать сок с пальцев. Стояк Деймона начинает давить Эмили в живот, и она, зарычав, вскакивает с бога и валит демона рядом с ними. — Вы достали: верхний-нижний — средний, блять! — заявляет она, снова переходя на жаргон земного подростка. — Любите меня, отбросив все ваши игрушки: я девушка, вы парни, давайте по законам джунглей! Бог и демон смеются почти что до слез и отталкивают друг друга, пытаясь завладеть губами наглой девчонки.