Без правил

У Гейла Андерсена все как-то ни к черту. Хотя нет, лучше сказать — все не так, как хочется. Гейл, состоящий в легионе архангелов, имеющий почетную должность осуществителя сотрудничества с Адом, вырастивший красавицу дочь, обладающий безупречной репутацией и пользующийся уважением на всех Семи Небесах… устало сидит на кухне с фарфоровой чашкой, полной коньяка — планировался чай, но… Вся его жизнь — это одно сплошное «но». Безупречная репутация, всеобщее уважение и должность рухнули бы, в случае всплывания правды. Но все участники предпочли забвение истине и растворились вдали, позволив ему достичь то, чего он достиг. Первая любовь, но падший ангел — изгнанный, преданный… Гейл помнит, как не пошел вслед за ним, он никогда не сможет это забыть. Отношения, но с самой стервозной и жестокой волшебницей, когда-то приписанной к светлой стороне силы. Огромная ошибка и очередное предательство: она главная соперница его собственной дочери. Она одного с ней возраста, черт подери. А черт… Влюбленность в союзника, с которым полагается поддерживать дружеские отношения, держа врага поблизости… Искренние чувства, испытываемые к нему… И никаких «но». Гейл отхлебывает из фарфоровой чашки коньяк и ненавидит все вокруг. Дочь, Кэтти. Кэтти-Кэтти-Кэтти, когда эта сладкая кличка полностью затмила настоящее имя? Кэттилен, он называл ее так. Но для всех она — Кэтти Свит, а не Кэттилен Андерсен. Она Кэтти для Льюиса — этого малинового ублюдка, выродка из адского легиона демонов. Она Кэтти для Бафомета, еще одного оттуда же. Для Рафаэля, ангела, так явно метящего на его место, что становится просто тошно. Самди — бог смерти и похоти… Она никогда не умела выбирать. Или она не причем, и это их и подобным им тянет именно к ней? А Тусиандра… Туся, как ласково называет ее Кэтти, эта появившаяся из небытия сестричка со свитой подонков и идиотов всех мастей и окрасов. Она смотрит своими серыми глазами с затаенной злостью и почти не говорит с ним, но ненавидит его так же сильно, как он любит ее отца. Падший ангел, изгнанный, преданный. Круг замкнулся, и Гейл некоторое время размышляет, а потом подливает себе еще коньяка. Адель присылает текстовое уведомление, что соскучилась и хочет прямо сейчас — прийти, отдаться, любить. Он ухмыляется уголком рта и пишет короткое: «Нет» — у него жена, столько времени значащаяся мертвой, через несколько дней вернется домой. Адель должна понять, что больше не просто «нет», больше «никогда». Гейл и сам все прекрасно понимает. Элис он больше не нужен, давно уже нет. И возвращенная жизнь не вернет ей любовь к нему. Ее всегда будет манить запретный плод — третий заход: падший ангел… Гейл со злой иронией думает, что его тоже. И дополняет каламбур, надкусывая после очередного глотка коньяка райское яблоко.