Без правил

Сонный, но настойчивый, Габриэль развинтил прибор снова. Льюис подавил тяжелый вздох и приготовился слушать указания рыжего техника. И они последовали незамедлительно. — Так, Люсь, раз ты мне помогаешь… — мягко начал Габриэль. — Помогаю, конечно, — согласно кивнул Льюис. — Ни черта не понимаю, что ты делаешь, но готов помочь. Я на подхвате. — Ага, — Габриэль улыбнулся, и он этой улыбки внутри Льюиса все потеплело и захотелось отшвырнуть прибор и поцеловать Габриэля прямо сейчас. Льюис сглотнул, прикусил губу и сдержался. Габриэль возится с этим — как он его назвал? — с этим прибором уже почти час. И это после того, как сказал, что все готово, и он будет демонстрировать. Сложно представить, каково ему сейчас: когда пообещал продемонстрировать результат, и все отменяется, очень нелегко усмирить гордость и признаться в своем промахе. Льюис понимал. И терпеливо давал возможность исправить оплошность и все-таки разрешить задачу, на которую Габриэль потратил все четыре часа после работы. И еще час на доработку. Была почти полночь, они с Габриэлем сидели на полу и развинчивали шурупы. — Так, — озвучил вступительное слово Габриэль. — Ну, давай, держи вот тут. Льюис покорно взялся за края прибора, и Габриэль приставил к нему деталь и примерился отверткой. Некоторое время покрутил. — Отпускай, — велел он. Льюис неуверенно отпустил, и прибор шлепнулся на пол. Деталь осталась в руках у Габриэля. — Так, — упрямо повторил рыжий. Глаза его горели азартом. Льюис подавил еще один вздох. — Есть у меня вариант… — Габриэль нырнул в коробку с инструментами и вынырнул с белоснежной изолентой. — Давай-ка, держи опять. Примотанная, деталь держалась. Габриэль покрутил прибор в руках, а потом, вздохнув, принялся срезать изоленту. — Не той стороной, — бросил он, и Льюис все же улыбнулся. Габриэль улыбку не заметил, но Льюис, на всякий случай, прикусил себя за губу. Еще не хватало смущать рыжего изобретателя, он так старается! Габриэль повторил процесс примотки изолентой. Проверил провода. Торжественно воткнул штепсель в розетку и издал возглас радости: из круглого отверстия ударил свет. — Работает! — возвестил он. — И что это? — полюбопытствовал Льюис. — Напомни, для чего? — Это лампочка! А это называется абажур! Работает на электричестве, типа, как Эстебан вырабатывает. И Асмодей еще может вроде… Можно освещать что-нибудь. Помнишь фонарь у Криса в саду? Габриэль горел энтузиазмом, и Льюис вежливо улыбнулся. — Ну да, ты можешь сказать, что есть осветительная магия, и что она встроена в пятое измерение жилищ… Но все равно, мне нравится это! Габриэль вынул штепсель, и лампочка погасла. Льюис запоздало согласился: — Мне тоже нравится. Ты здорово разбираешься в технике. Это круто. Габриэль воссиял, и Льюис выдохнул с облегчением. Все было не зря, Габриэль рад, и значит, все в порядке. Однако, убрав инструменты и гордо водрузив лампочку на стол, Габриэль помрачнел. Льюис, уверенный, что они с Габриэлем пойдут в постель, и планирующий окончательно обрадовать рыжего там, приподнял бровь. — Что-то случилось? — прямо спросил он. — Ты, как будто, расстроен? Все же хорошо получилось? — Да я не из-за этого, — уныло поведал Габриэль. — Мне дэзэ для Гейла надо на завтра сделать. Там куча всего. Льюис потерял дар речи. Габриэль, поняв, какого эффекта добился, ойкнул и хихикнул. — Я же не рассказывал! Люсь, прости, серьезно, не знаю, чем голова забита. Мой репетитор, arch1, помнишь, я говорил? По межвселенскому? Оказалось, это Гейл. Архангел один, типа. А я не догадался. Я уже месяц как в курсе, что это он, не знаю, как вышло, что не рассказал, прости… Льюис захлопнул рот и встрепал малиновый хаер. — Мда, — резюмировал он. — Тем убийственней эффект… Поздравляю, что я могу сказать. У меня с ним отношения не сложились в свое время… — Ну, родственные это одно, — хмыкнул Габриэль, не обидевшись на напоминание о прошлом. — Когда ты на Кэттилен женился, и он в роли тестя был… Конечно вы не ладили. Но я то к нему в зятья не набиваюсь, он просто мой репетитор. Он говорит, у меня есть склонность к языкам. А помнишь, как я делал ужасно глупые ошибки? Льюис прижал к себе Габриэля и поцеловал в губы. — Помню, — шепнул он. — И у тебя прекрасно получались эти ошибки. Я бы сказал, ты в них был лучшим. Так провоцировал своими «Гуд фак» да «Надень меня»… — Ну, это я, допустим, специально! — Габриэль довольно хихикнул, поцеловал Льюиса сам — долго и сладко — и нехотя отстранился. — Надо делать, — вздохнул он. — У нас связь по голограферу завтра в десять… — Знаешь-ка что, есть у меня вариант… — улыбнулся Льюис. — У меня завтра тоже выходной. Давай спать, а я с утра сделаю твой межвселенский. Встану пораньше. Глаза Габриэля загорелись восторгом. — Льюис, ты лучше всех! — воскликнул он и бросился малиновому демону на шею. — И знаешь, если уж так, то… — Габриэль облизал губы и, глубоко дыша, стрельнул взглядом на кровать. Льюис согласно усмехнулся. А в шесть утра Льюиса ждало осознание, что в углубленной лингвистике, которую задает Габриэлю Гейл, он разбирается не так хорошо, как рассчитывал. «Испанский язык? Увулярные? Фонетика? Латинские глаголы?» Льюис в панике просмотрел документ полностью и схватился за голову. Подвести блаженно спящего рыжего было нельзя, справиться с домашним заданием он не мог. Но Льюис был прирожденным студентом, и у него созрела идея. — Шесть утра! — возмутился Инверно, когда Льюис оказался у него на пороге. — Какого хрена, Льюис? Мне на работу к десяти! Я спал! Я тебя не пущу! Ну, что там у тебя?.. Льюис, все это время сражающийся с закрываемой перед ним дверью, облегченно выдохнул и затараторил. — Ин, ты ведь отлично разбираешься в языках! Мне нужна помощь! Небольшое лингвистическое задание, умоляю, помоги, это очень срочно! — В шесть утра? Лингвистическое задание? От тебя? — Инверно резко распахнул дверь, и Льюис ввалился внутрь. — Ладно, ты меня заинтриговал… Передав материализованные листки, Льюис по классике пообещал Инверно пять килограммов конфет и вернулся домой. Оставалось ждать и надеяться. Инверно хватило двадцати минут, потраченных на первое задание, чтобы простым математическим подсчетом выяснить, что он не успевает. Но был один вариант… — Семь утра! — простонал Асмодей. — Ин, твоя жажда лингвистики убьет меня! Если бы ты так интересовался кое-чем другим… — С двадцатого по тридцатое, Асм, — Инверно сунул Асмодею листок, и тот, со вздохом, его принял. — И тогда я обещаю подумать. Было восемь утра, когда на привате Кристьена робко высветилось входящее от Асмодея. «Какая еще лингвистика?» — моргнул Кристьен. Он был собран, позавтракал и пил кофе, собираясь приступить к очередному рабочему дню, и неожиданное сообщение от Асмодея сбило все мысли в неподобающее русло. «Почему он снова пишет мне? Почему он пишет мне это?» Старое чувство заныло и разболелось, вспомнился Инверно, к которому от него сбежал Асмодей. «Вот он бы точно справился», — подумал Кристьен, и эта мысль подстегнула в нем азарт. Он выполнил два задания и катастрофически застрял на третьем. Время не то, чтобы поджимало, просто он никак не мог найти решение. «Кто у нас знает все на свете?» — с завистливой язвинкой подумал Харт. — Не понял, — среагировал Гейл, когда Кристьен прислал ему пример. — Вот и я тоже, — согласился Харт. — Мне кажется, здесь ошибка в условии. — Да, здесь пропущено слово, — согласился Гейл. — И что самое забавное, это я сам его намеренно пропустил, чтобы Габриэль помучился. — Не понял… — протянул Кристьен. Когда Габриэль проснулся, Льюис уже был в курсе ситуации. Кристьен рассказал Асмодею, тот Инверно, Инверно пересказал Льюису и даже не напомнил про пять килограммов конфет. Все участники чувствовали стыд и вместе с тем некое единение, сплоченные, они ждали развязки. Выслушав Льюиса, Габриэль замер, а потом с чувством рассмеялся. — Да ладно, это же смешно! — уверил он и пошел настраивать связь с Гейлом. — Интересно, что он сам скажет. — У Инверно две ошибки, у Асмодея одна, Крис не справился с заведомо нерешаемым заданием, Льюис бездельник и лоботряс, — определил Гейл. — Готов простить только Криса. Асмодея и Инверно на пересдачу, а Льюиса мыть парты! Льюис покраснел, Габриэль расхохотался и переслал образ из голографера Инверно, Асмодею и Крису. — Давай начнем занятие, — спокойно резюмировал Гейл. — И впредь делай домашнее задание сам, а не устраивай тут дружескую лингвистическую эстафету. Что тебя отвлекло-то?.. Льюис опустил взгляд в пол, решив, что Габриэль упомянет его. — Лампочка! — радостно возвестил Габриэль. — Я ее вчера сам собрал, материализационную магию изучал и техномагию! Она так светит красиво! — Ну, и… Льюис еще, если честно, — хихикнув, признался он. — Потрясающе, — оценил Андерсен.