Без правил

Кинжал был Льюиса. Где Льюис купил его, Габриэль не знал. Льюис просто достал его в какой-то момент из абсолюта пятого измерения и применил в бою. Заколол первого человека, перерезал горло второму. Тогда было не до мыслей, где он его купил. Габриэль только отметил, каким длинным было острое лезвие, перепачканное кровью. И сам ринулся в бой. Позже он вспоминал о кинжале, когда Льюис раз за разом использовал пистолет. Почему он вообще использовал тогда кинжал? Он же со своим пистолетом не спит разве что, он давно им самим ощущается, как продолжение руки, не иначе. Но спросить о кинжале так и не пришлось: однажды Льюис оставил его на полке. Просто выложил и больше к нему не прикасался. Габриэль сперва не поверил, увидев на полке рядом с книгами чёрный футляр. Раскрыл, убедился. И положил на место. Тайна кинжала его не тревожила, он просто понял, что Льюису больше не хочется его использовать, и Габриэль принял это, как должное. А потом началось то, что описать было сложно. Габриэль начал чувствовать тягу к кинжалу. Подержать в руках, провести пальцем по лезвию. Или лезвием по коже. И когда Льюиса не было, Габриэль взял кинжал. Рукоятка тоже была из металла. Кинжал был тяжёлый. Габриэль стиснул оружие в руке и поднёс к предплечью. Провел по тыльной стороне, оставив глубокий порез. С губ его сорвался болезненный вздох. Кровь выступила из раны, густая, она потекла по руке, пачкая её красным. Габриэль завороженно посмотрел на то, как обагряется кровью кожа, как кровь стекает и капает на пол. И сделал ещё один порез. Он исполосовал всю руку, прежде чем очнулся и, вздрогнув, выронил кинжал на пол. Тот вонзился в пол и закачался туда-сюда. Габриэль побежал в ванную. Шипя от боли, смыл кровь, обработал руку. Перевязал ее бинтом и надел кофту с длинным рукавом. Он умудрился скрыть от Льюиса произошедшее, навесив морок. Но отказался от секса, в попытке сберечь руку. Закутавшись в одеяло, Габриэль изображал сон, слыша, как Льюис тяжело дышит, пытаясь уснуть. На следующую ночь все повторилось. На третью Габриэль, применивший лечебную магию, превратившую порезы в царапины, отдался близости с Льюисом и, истерзанный любовью, уснул. На следующий день он взял с полки кинжал снова. Резать по живому было ещё больнее, старые раны раскрывались вновь. Снова все было в крови, и Габриэль хныкал, смывая её, и заматывал бинты. Льюис не замечал. Габриэль наносил морок старательно, он здорово поднаторел в магии под руководством Белиала. Прошла ещё неделя, и кинжал позвал снова. Льюис раскрыл его через месяц с небольшим. Габриэль перешёл с располосовывания предплечья на порезы на ноге. Область выше колена, он нанёс на неё горизонтальные порезы и принялся перекрывать их вертикальными, рисуя сеточку. Льюис не должен был возвращаться так скоро, он ушёл в оружейный магазин, и Габриэль был уверен, что как минимум час у него есть. Но прошло пятнадцать минут. Все было в крови, и морок наскоро вышел кое-как. Но надеть брюки он не успел, как и избавиться от кинжала. Льюис на его сидение на полу без штанов с заведенной за спину рукой среагировал выгибанием брови. А потом он увидел на кровати футляр. Льюис с Габриэлем пересеклись взглядами. Дрогнувшей рукой Льюис смахнул морок, проведя горизонтальную черту в пространстве. — Габриэль!!! Габриэль выронил кинжал и закрыл руками рану, пачкая в крови руки. Льюис с загоревшимися голубым сиянием лечебной магии пальцами рухнул перед ним на колени. — Убери руки, — хрипло после крика потребовал он и, когда Габриэль послушался, обманул в крови ладони сам. — Льюис, я… — Это моя вина. Нельзя было так его оставлять, — магия Льюиса была изумительно действенной, Габриэль чувствовал, как боль стихает. — Ты ни при чем. Я мазохист, я хочу боли… — пробормотал Габриэль. Льюис вскинул подбородок и упёрся в его лицо взглядом. Габриэль, помедлив, посмотрел ему в глаза. — Нет, — уверил Льюис. — Дело в кинжале. Он вызывает жажду крови. Когда я использовал его в бою… Но я не чувствовал ничего, когда он просто лежал на полке. А ты восприимчивее меня, ты же эмпат. Это только моя вина. Пальцы Льюиса заглаживали порезы, и те затягивались. Кровь исчезала. — Откуда у тебя этот кинжал? — все-таки спросил Габриэль. Льюис помедлил. — Мне подарил его Инверно, — наконец, признался он. — Он сам пользуется кинжалом. Это ничего не значит. Это случайность, что все так произошло. И моя вина. Габриэль усмехнулся. — Интересно, он пытался убить меня? — проникновенно поинтересовался он. — Или только причинить мне боль? — Это случайность, — с мучением в тоне повторил Льюис.