Без правил

Азазель выругался матом и вздрогнул всем телом, сталкивая Аббадона с себя. Простонал, когда тот вытащил из него член, грубо прервав фрикции. Перекатился на бок и телепатически прорычал: «Ну что еще?». Связавшийся с ним в ночи по экстренной приватной связи демонов, на которую все они были обязаны отвечать, жалобно повторил «Азазель…» и взмолился «Помоги мне! Спаси меня!» «Кто ты?» — все еще не переключившийся до конца Азазель не узнавал связавшегося с ним по голосу. Тело пылало жаром, член и задний проход мучительно ныли, дыхание срывалось с губ прерывисто. Своих глаз Азазель не видел, но подозревал что черный зрачок почти полностью перекрыл золотую радужку. «Я Хисор… — простонал демон. — Из младших. Я никогда… не просил тебя ни о чем, мы не общались. Но я, кажется, умираю. Ты же… лекарь…» Голос стих, и Азазель ткнулся в подушку и в голос прокричал. Аббадон, которого он грубо скинул с себя, такой же возбужденный и распаленный, непонимающе коснулся его спины. — Зель?.. — напуганно спросил он. — Что случилось? Я сделал что-то не так? Азазель приподнялся на кровати, спустил с нее ноги и шумно выдохнул. — Все было круто. Просто очень круто, — с жалостью в голосе произнес он. — Но сейчас мне придется идти спасать идиота-юного. Азазель еще раз ругнулся, глубоко втянул воздух и навел руку на пах, смиряя жаждущую плоть магией. На душ времени не было. Магией же облекшись в одежду, Азазель встал с кровати и, обойдя ее, взяв в ладони лицо Аббадона, коснулся его губ, задержав касание на пару секунд. — Я люблю тебя. Прости. — Делай, что должен, — вымученно улыбнулся Аббадон. «Хисор, координаты, — потребовал Азазель. — Где твой дом? Я у тебя ни разу не был». Азазель направился к выходу из комнаты. Аббадон тяжело вздохнул и рухнул на кровать спиной, опуская руку к низу живота. Хисор оказался красноволосым и красноглазым парнишкой с испуганным лицом. Увидев его, Азазель его признал — заочно они были знакомы, он видел его в компании младших. Но они совсем не общались и почти не пересекались. Азазель припомнил, что с этим демоненком была особая история, он был создан «на замену» истинному красному демону Асмодею, чтобы заместить его отсутствие по бумагам. Какая-то бюрокатическая махинация Харта, его это не касается. «Но все-таки печально быть тем, чье создание было не прямой необходимостью по явлению сильного демона, а всего лишь попыткой подлога для спасения другого демона», — подумал Азазель, кладя руку на лоб демоненку. Лоб его пылал. Хисор сглотнул, шагнул назад, пропуская его, и Азазель прошел в квартиру. — Что случилось? — мрачно поинтересовался он. Хисор прикусил губу и уставился в пол. — Ну, это, в общем, я не хотел, чтобы так было, я просто… я не знаю, тогда я хотел, но потом передумал, и… мне так стыдно! — Хисор вскинул на Азазеля глаза, а потом снова упер взгляд в пол. Азазель начал терять терпение. — Хисор, ты мне сказал, что ты умираешь, — ледяным тоном напомнил он. — Скажи мне, что случилось. И мы сэкономим время — без полноценной магической проверки твоей жизнедеятельности для выявления причины проблемы. Возможно ведь, счет идет на минуты. — Я… принял яд, — тихо признался Хисор. — Хотел покончить с собой. Это было порывом, я… Мне стыдно. Я дурак! Но… ничего не произошло, я проснулся утром. Подумал, что это хорошо, потому что я уже передумал. Я пошел на работу. А потом мне стало плохо. Я снял магический блок от болезней… перед тем, как… Ну, и… у меня поднялась температура, стало знобить, зуд на коже… я стал задыхаться. Заболело сердце. И все внутренности словно бы жгло. Я не мог спать. На работу не ходил два дня, взял выходные. Я пытался приготовить антидот сам, но испугался, что не выйдет, что станет хуже… А обращаться за помощью мне было стыдно. В общем, я надеялся, что… обойдется как-то… Но мне становилось все хуже… И я позвал тебя. Как я понял, этот яд… — У этого яда отложенный эффект. Летальный исход через несколько дней, — закончил за Хисора Азазель. — Я все понял. Я тебя вылечу. Пойдем в ванную. Демоненок шумно выдохнул, в глазах его задрожали слезы. Он ничего не ответил и молча пошел впереди Азазеля, ведя его за собой. Азазель сделал все необходимое, и когда запоздало промывший желудок, чтобы неповадно было, наглотавшийся блокировщиков и антидотов, а в придачу еще и получивший заряд особой лечебной магии Азазеля Хисор услышал желанное «Все, я закончил», он в голос разрыдался. Смотря на голого, обхватившего плечи руками, ревущего мальчишку, Азазель понимал, что оставить его так не может. Аббадон этой ночью его не дождется. Лечебной практики мало: без психологической помощи оставлять этого порывистого суицидника нельзя. Азазель магией накинул на Хисора теплый плед, на манер пончо укрывший его тело до коленей, и нежно погладил по волосам, приблизившись. — Ну, и из-за кого ты это сделал? Хисор захлебнулся слезами, посмотрел на Азазеля своими клубничными глазами, вытер нос и шепотом признался «Из-за Асмодея». Круг замкнулся, и Азазель даже не был удивлен. — Я люблю его! — вскричал Хисор. — Я так сильно, так сильно его люблю! Я просто не могу… больше… без него… А я ему совсем не нужен больше. Он закончил свою порывистую тираду спокойно, но с такой концентрацией горечи, что Азазель тяжело вздохнул. — Я останусь у тебя до утра, хорошо? — попросил Азазель и соврал, придавая своей просьбе вес. — Мне нужно проследить, что магия правильно сработала. Хисор кивнул и, умывшись, шагнул из ванной. Азазель вышел вместе с ним, выключил в помещении свет, щелкнув выключателем, и Хисор вздрогнул. Азазель решил не акцентироваться на этом, но Хисор сам объяснил свое поведение. — Асмодей раньше… ждал меня дома, я включал свет, а он в коридоре. Или он включал… магией. Он же электричеством повелевает. Азазель слегка нахмурился, отмечая это. Про Асмодея он знал больше, чем про Хисора, но, как выяснилось, недостаточно — про его дар управления электричеством ему известно не было. Хисор, все также одетый в «плед-пончо» на голое тело, прошел босиком в комнату и сел на кровать. Руками он помял покрывало кровати, и прежде чем он начал говорить, Азазель его успокоил: — Не оправдывайся. Ни в чем обвинять не буду. Ничего из разряда «тыжедемон» не скажу. Нужно было дойти до края, чтобы на такое решиться. И хорошо, что отложенный эффект. Обошлись без Суда и покаяния. — Какого Суда?.. — неуверенно переспросил Хисор. Азазель вздохнул. Подумал, стоит ли рассказывать, но раз уж сам начал эту тему, выбора не было. — Суд — это что-то вроде второго шанса. Когда обличенное магией существо… или создание убивает себя, его оживляют. И он предстает на Суде, где должен или просить о пощаде, умоляя вернуть его к существованию в вечности или же подтвердить свое желание уйти. Ты разуверился в своей идее уже наутро. Пережившие смерть почти всегда решают продолжить жить. Хисор испуганно смотрел на него, и Азазель уже знал, о чем он спросит. — Да, иногда призванные на Суд выбирают смерть, — подтвердил он. — И тогда сделать уже ничего нельзя. У каждого есть право распоряжаться своей жизнью. Но все-таки окончательная смерть не наступает, оговаривается дата повторного Суда — через десять лет или тысячу… Или другой срок. И душа самоубийцы отправляется в Архив Душ. Ты сам работаешь с Архивом, добавляешь в него загубленные души, на которые у тебя был заказ. — Я не… — Хисор облизал губы и честно признался. — Я еще… не взрослый. Я этим не занимаюсь. Моя работа — только пытать грешников. — И их души тоже в архиве, — подхватил Азазель. — С расой людей, с которой сейчас работает ваша группа, у нас договор на обслуживание, и пока они не реинкарнируются — самоубийцы и те, кто приговорен к свержению в Ад по другим причинам, в соответствии с правилами этой расы — все они и являются наполнением архива. Хисор кивнул, принимая к сведению новую информацию. Азазель заинтересовался, насколько же он младше остальных. У него всегда было особенное отношение ко времени, и он не занимался подсчетом возраста других. Но если примерно… Младшим около шести тысяч лет, Асмодей старше их на четыреста лет или около того. Когда его отправляли в ссылку, и был сотворен Хисор… ему было две с половиной тысячи лет. Получается, этому демону около четырех тысяч лет. Невесомая пылинка, осевшая на скрижалях вечности… — Мне так стыдно, — прошептал Хисор. — Я больше не буду так делать. Азазель грустно усмехнулся. Его опыт подсказывал, что все, совершившие неудачную попытку суицида, повторяют ее в течение года. Он с момента признания Хисора осознал, что теперь этот демоненок попадает под его особый контроль. Все-таки его специализация была его призванием, позволить кому-то вредить себе он не мог. До Хисора под его крыло окончательно и бесповоротно попали Габриэль и Льюис, даже доведшие дело до конца. Но если представшему на Суде застрелившемуся Льюису хватило ума признать свою ошибку, то дерзкий план по спасению его рыжей причины был осуществлен дуэтом из светлых временника и магистра — которым обоим потом за это досталось. Как же Азазель ненавидел Льюиса и Габриэля! Присмотревшись к ним после и выяснив подробности взаимоотношений этой парочки, в которой один мучил другого, которому это нравилось, золотой демон, обладающим даром лечить других ценой себя самого, пришел в ярость. Каждая чужая рана, каждая чужая смерть, вылеченные им — все это отражалось на нем. А эти двое получали удовольствие от причинения и претерпевания боли! Азазель отдалился от них. Не выходя на конфликт, отстранился от ситуации. И долгое время демоны не подозревали о его негодовании. Пока Кристьен не поставил Азазеля в пару с Габриэлем на задании. Все тайное стало явным, Азазель запретил рыжему к нему подходить, сделал все самостоятельно, и оскорбленный Габриэль на пару с Льюисом, которому он все рассказал, его возненавидели. И все бы осталось так, если бы у Габриэля не проявились зачатки того же дара, что у Азазеля. Анатома невозможно ранить. Габриэль был мазохистом. Рыжий рыдал и жаловался, шипел и ныл. Азазель прижимал его к себе, сдерживая истерику, и обещал, что не сделает его анатомом, заблокирует дар, не допустит… Габриэль перестал его ненавидеть, сменив отношение на восхищение и отголоски страха — способность целителя его пугала. Азазель моргнул, поняв, что увлекся мыслями о Габриэле. Сейчас не до безответно влюбленного в коллегу мазохиста, эффектно повесившегося на собственной плети. А какое, кстати, оружие у Хисора? — Какое у тебя оружие? — спросил Азазель. — Цепь, — послушно ответил Хисор. «Ну вот, час от часу не легче. У Габриэля плеть — повесился, у Льюиса пистолет — застрелился… Оружие им выдают, чтобы они его на себе применяли, что ли! — возмутился Азазель. — Как же они меня все достали с этим… Хисор хоть не цепью себя задушил…». — И яды, — тихо добавил Хисор. — Меня Люциус учит, он химик. У него специализация, и мы друзья… Азазель очень шумно и раздраженно вздохнул, и Хисор заволновался. — Люциус не причем! Он не знал! Я сам приготовил! Он же не думал, что я… так использую… Он не причем! Азазель еще раз глубоко вздохнул и повернулся к Хисору спиной. — Я пойду приготовлю нам чаю, — бескомпромиссно решил он. — Сегодня у меня неприкасаемое право распоряжаться всем, что есть в твоем доме. Возмущения не принимаются. Хисор ответил «Хорошо» таким голосом, что Азазелю не надо было оборачиваться, чтобы убедиться — он улыбается. На кухне Хисора царил идеальный порядок, не считая невымытой кружки в углу стола. Азазель засунул в нее палец, мазанул по присохшему налету и засунул палец в рот. Яд на вкус был ничего, на четверочку. Отравиться ядом, приготовленным не им самим, анатом не мог. Сделав образ кружки, Азазель очистил ее магией и убрал поглубже в навесной шкафчик. Чая у Хисора было много, разного, но настроения на эксперименты не было, и Азазель заварил первый попавшийся — им оказался ежевичный. Наблюдая, как в стеклянном чайнике в рыжем мини-торнадо крутятся чаинки, Азазель пытался понять, что ему теперь делать. Он был обязан рассказать Харту — тот решит, как ему поступить: не в первый раз. Также было необходимо наказать «невиноватого» Люциуса. Но вот что ему действительно очень хотелось сделать… Азазель перелил чай в кружки и понес их в комнату. Хисор переоделся в спальные штаны сиреневого цвета и белую футболку. Теперь он казался еще более юным и невинным. «Ребенок, попавший в плохую компанию, — мрачно подумал Азазель и непонятно перед кем оправдался. — Мы не виноваты, что мы демоны. И он не виноват». Поставив на столик у кровати чашки, Азазель скосил взгляд на кресло. — Я посижу тут до утра. — Ты мог бы… — начал Хисор и, смутившись, замолчал. Что он хотел сказать, было понятно и так, и Азазель, которого его предложение спать с ним в одной постели ничуть не удивило и не смутило, послушно задумался над сказанным. По всему выходило, что то, что ему так хочется сделать — поистине необходимо. Азазель вздохнул. — Я мог бы. Но тебе нужны не мои объятия и не мое присутствие, — подобрав слова, обозначил он. Посмотрел на демоненка и увидел в его глазах понимание и страх. — Я не нужен ему, — с отчаянием выдохнул Хисор. — Слишком много глупостей я сделал. Тот грешник, с которым я сбежал. И… Хисор замялся, пытаясь обозначить следующую глупость. Но больше глупостей не было. — Он больше не любит меня! — упрямо произнес Хисор. — Он любит Криса, и Льюиса, и Инверно!.. Он теперь ходит с Инверно!.. — Криса?.. — вполголоса переспросил Азазель, от которого и эта часть жизни Асмодея осталась скрыта. Он не сильно интересовался младшими. И Асмодеем в том числе. Хисор издал рыдание. — Он всегда любил Криса. И Льюиса любил. Но Льюис с Габриэлем. А Крис… Крис… я не знаю, что у них случилось, но сейчас Асмодей с Инверно! Все время рядом с ним! Он… любит его, он спит с ним! А со мной он даже не здоровается! Я для него никто больше, я ему совсем-совсем-совсем больше не нужен… Хисор обхватил себя руками и ударился в беззвучную истерику, замолчав. Он сидел на кровати, упершись спиной в прислоненную к спинке подушку. Скомканное одеяло лежало рядом. Азазель запустил пальцы в залитые золотой краской кудри и снова шумно вздохнул. — Да… — произнес он, и Хисор вскинул на него глаза. — Ситуация с Асмодеем довольно странная. Расскажи подробнее. Он… обиделся на тебя, когда ты сбежал с тем… как его звали? — Зовут. Лафайет, — ответил Хисор. — Он стал Светлым магом, его инициировали. — И почему вы с ним расстались? Хисор прикусил губу. — У него была семья, — коротко ответил он. Азазель выждал несколько секунд, но Хисор не продолжил. Давить на него было неправильно, так что Азазель просто уточнил финал, пропустив детали. — Он с ней сейчас? — Нет, — ответил Хисор и все же выдал подробности. — Он оказался им не нужен. Он тосковал по ним, а когда я… вернул его им, оказалось, что ему никто не рад. Им стерли память, убрав его из их жизни. Заменили воспоминания. Сейчас он Светлый маг, проходит обучение. Ко мне он тоже не вернулся после этого. Понятия не имею, где он живет, но его курирует Свет. Думаю, у него… все хорошо. Азазель, севший в кресло и закинувший ногу на ногу, покачал сапогом — он не разувался, придя к Хисору по «срочному вызову». Врачи иногда могут себе такое позволить. К тому же у него были планы на часть ночи. — Хисор, а зачем тебе Асмодей? — прямо спросил Азазель, и Хисор растерялся. — Я… не понимаю. Я люблю его! — А мне кажется, что ты любишь Лафайета. Если его курирует Свет, понятно, что ему не позволяют видеться с тобой. — Не позволяют? — тупо переспросил Хисор. — Как это не позволяют? Азазель встал и взял со столика забытую там чашку с чаем. Сел обратно. Запах от напитка шел умопомрачительный, густой, приятный. Азазель отпил чая. Вкус был отличный, на твердую пятерку. И приготовить чай куда проще, чем яд. Хисор нервно ждал ответа Азазеля. Азазель сделал еще один глоток и взял кружку обеими руками, поставив ее на колено. Сложив губы в снисходительную улыбку, Азазель взмахнул ресницами и посмотрел на демоненка прямым взглядом золотых глаз. — Хисор, ты демон. Если ты вдруг забыл. Конечно Лафайета не пускают к тебе со всей предысторией его инициации. Он был «грешником», насколько я помню ту историю, еще и по недосмотру отправленным в Ад. Это первый скандал. Второй — когда вы с ним сбежали. Ты с рабочего места. Он с места отбывания наказания. Третий скандал — это ваши чувства. Четвертый — твое возвращение его смертным и то, что последовало из этого. Вмешательство, изменение памяти… Он умер тогда, его убили. И ты вернул мертвеца семье. Да, изменил воспоминания, да, конечно, ты немного подумал, как это обставить. Ты же не совсем дурак. Но все равно, баланс был просто… подбери ругательство сам. А потом Лафайет еще и оказался Светлым магом. То есть его вместо инициации свергли в Ад. Да ты себе представить не можешь, сколькие участвовали в том, чтобы как-то замять эту ситуацию. Последний раз я такой взаимный Райско-Адский хаос помню только во время случая с Асмодеем как раз и вырезанными им из спины Светлой крыльями вместе с последствиями его удачного заклинания. Но его тогда наказали. А тебя наказали? Молча слушавший тираду Азазеля Хисор не сразу понял, что демон задал ему вопрос. — Меня? А… ну да. Азазель выгнул бровь, и Хисор поспешно поправился. — Ну, вообще-то… нет, не особо. Меня ругал Крис. И… Асмодей перестал со мной говорить. И остальные тоже… со мной не говорили особо. Но они никогда не говорили… И раньше… А потом… я подружился с Ричардом и Люциусом. Мы вместе проводим время, и… — Хисор понял, что разговорился не о том, и сумбурно закончил. — Вот только Асмодей меня теперь ненавидит. — Вот уж точно красные, два сапога пара, — усмехнулся Азазель. — Что с одним проблемы, то с другим. Соревнуетесь вы, кто больше проблем создаст, что ли? Ну так Асмодей хоть лишил Светлых магии полета… Хотя и ты знатно умыл проштрафившийся с магом Рай. Да и Ад заодно. Конечно, Крис на тебя ругаться не мог, его-то вина посерьезнее. Не так масштабно, как в случае Асмодея, но все равно весомо. Хисор непонимающе опустил глаза, не понимая, ругает его Азазель или просто рассуждает вслух. Допив чай, Азазель узнал время и тяжело вздохнул. Шел пятый час утра. Аббадон не спит? Или спит? «Абби», — тихо шепнул Азазель по приватной телепатии. «Как дела?» — мгновенно отозвался серебряный демон. На губах его напарника засияла счастливая улыбка. Какой же он был дурак, когда отвергал Аббадона. Лучше него нет никого — абсолютно никого. «Я сегодня не приду, — сообщил Азазель. — Проведу ночь в качестве психологической поддержки. На работу тоже сегодня не выйду. Надо отчитаться о сегодняшнем. И выспаться. Так что ложись спать, не жди меня. Ты сам-то выйдешь на работу?» «Нет. Заплачу штраф за прогул, — твердо определил Аббадон. — Я дождусь тебя дома». «Я люблю тебя», — признался Азазель и, получив такое же признание, оборвал связь. Хисор лег в кровать, пока он разговаривал, и, лежа на боку, смотрел на него. — Ты на работу идешь с утра? — догадываясь об ответе, спросил Азазель. — У меня выходной сегодня. А вот два дня я уже прогулял. — Хорошо, — Азазель снова закачал носком сапога. — Так вот, возвращаясь к теме, — тихо произнес он. — Лафайета к тебе не пускают. Ты сам не пытаешься с ним связаться. Но зато злишься на игнорирование тебя Асмодеем, который сам не понятно, о чем думает. Крис, Льюис, Инверно… И ты. Да и вообще… — Азазель смущенно облизал губу. — Это не мое дело, но когда он был с нами, со старшими… когда его только создали, а вас еще не было… Была там одна неприглядная история. С Белиалом и Карлайлом. Особенно с Карлайлом. — Какая история? — округлил глаза Хисор. — Не буду рассказывать, — покачал головой Азазель. — Но я к тому, что Асмодей был влюблен в них. Какое-то время. И это не привело ни к чему хорошему. Пораженный Хисор молчал. Азазель почувствовал, как затекает нога, и поменял позу. Сидеть всю ночь в кресле идея не из лучших. Но он и не собирался. Хисор смотрел на него и не засыпал. Азазель выждал пять минут. Выждал еще пять минут. Хисор начал закрывать глаза ненадолго, но снова их открывать. Ему было некомфортно спать в присутствии сидящего на кресле Азазеля. Если бы Азазель переместился с кресла к нему в постель — дискомфорт бы ушел. Но у Азазеля были другие планы. Выждав, пока окончательно рассветет, и время начнет отсчитывать шестой час утра, Азазель решительно поднялся с кресла. — Не хотел так делать — у тебя будет очень сильно болеть голова по пробуждении, — предупредил он. — Но сам ты не уснешь. Хисор не успел и пикнуть, как заряженный магией луч из ладони Азазеля погрузил его в глубокий сон. Обычная сонная магия имела вид желтых теневых щупалец, медленно оплетающих тело и погружающих в сон. А это был ее ускоренный аналог. Луч, впрочем, тоже был желтым. Покинув безтелепортационную зону, выйдя из дома Хисора, Азазель переместился к дому Асмодея. Люциус и Крис подождут. С Асмодеем поговорить хотелось сильнее всего. Красный демон на грубый приказ открыть дверь среагировал сдавленным: «Я не дома». На короткий вопрос «Где?» ответил «Я сейчас приду домой», но Азазель не дал ему возможности избежать ответа, повторив вопрос. «У Инверно! — с вызовом сообщил Асмодей и язвительно подсказал. — У розового демона». Азазель остался ждать у дома самовольно оборвавшего связь Асмодея, размышляя о том, что сказал ему Хисор. Асмодей любил его, Льюиса, Криса… а потом стал ходить с Инверно. Гадать смысла не было, он все равно собирался спросить. Помятый и злобный Асмодей материализовался рядом с домом через три минуты. — Через сколько демон обязан являться по экстренному призыву? — сразу же потребовал отчета старший демон. — Через одну минуту, но это относится только к призыву о помощи! — рявкнул Асмодей. — Ты не просил помощи! Просто потребовал меня явиться! Азазель с силой отвесил Асмодею оплеуху, и тот шокированно уставился на него. Красные его глаза увеличились в размере. Дрогнувшим голосом Асмодей матерно спросил Азазеля, в чем дело. Тот отвесил ему еще одну оплеуху «за нарушение этикета». Асмодей униженно зарычал и, наконец, начал понимать, что стоит снизить градус дерзости. Никто еще не обращался с ним так. Никто из младших, среди которых он был поставлен лидером — кроме Льюиса — вообще не рисковал с ним не соглашаться. А уж выговаривать ему и бить его!.. Со старшими он не общался, кроме Белиала и Карлайла, но и они никогда не вели с ним себя так, как сейчас вел Азазель. Пристыженный и начавший нервничать, Асмодей, прищурившись, смотрел на молчащего Азазеля. — Что тебе нужно? — все еще не выровняв тон, выплюнул Асмодей. — Я хочу войти в дом. Губы Асмодея зашевелились, но он не решился на еще одну дерзость, и, крутанувшись на каблуках, снял с дома защиту. Пройдя по саду Асмодея, Азазель вошел в его жилище. — Ну? — не пропуская его дальше, упер руки в бока Асмодей. Оказавшись под защитой своего дома, он снова обрел смелость. Стоя у входной двери в коридоре, Азазель осматривался, игнорируя буравящего его взглядом Асмодея. Коридор вел в спальню, дверь туда была приоткрыта, демонстрируя край столика с игровой голографической установкой. Ответвление коридора уводило на кухню. Двери в туалет и ванную были напротив входа. Типовой дом, как у них всех. Азазель посмотрел Асмодею в глаза. — Хисор пытался покончить с собой, — сообщил Азазель. Зрачок в глазах Асмодея дрогнул, увеличиваясь в размерах, но больше он ничем не выдал своей реакции. — Ты вылечил его? — Да. Асмодей позволил себе, по возможности, незаметно выдохнуть. — Я должен поблагодарить тебя? — хрипло спросил он. — Ты за этим меня призвал? Азазель испытал очень сильное желание сломать демону нос, но прикинул количество документов, которое придется заполнить, отчитываясь в грубом нарушении демонического кодекса, представил веселый взгляд Харта и его подначивания на тему калечащего коллег анатома, и ограничился глубоким вдохом. — Почему ты пришел говорить мне это? — спохватился своей первой реакции Асмодей и принялся выплевывать гадости одну за другой. — Я ничем с ним не связан. Он не мой напарник, он не мой друг, я его ни в чем не курирую. Почему я должен нести за это ответственность? Ты пришел обвинить меня? Я здесь не причем! Его жизнь и его поступки меня не касаются! Хочет умереть — пусть… Асмодей понял, что переходит грань, и исподлобья посмотрел на Азазеля. Тот молчал, и это сбивало. — Зачем ты сообщил мне это? — сдаваясь, переспросил Асмодей. — Я не виноват. — Он пытался покончить с собой из-за тебя, — отстраненно, пытаясь не выказывать ярость, уточнил Азазель. — Он назвал причиной тебя. Потому что он любит тебя и не может без тебя, а он тебе не нужен. Асмодей отшатнулся, взгляд его рухнул с высоты роста и разбился об пол. Стиснув кулаки, демон попятился и, на ходу разворачиваясь, скрылся на кухне. Азазель, которому он перестал закрывать проход куда бы то ни было, пошел на кухню за ним. Севший на угловой кухонный диван, Асмодей сцепил руки, положив один кулак в другой. Взгляд его был направлен в столешницу. Азазель встал напротив Асмодея у разделяющего их стола. — Почему ты прекратил общение с Хисором? — спросил Азазель. — Он предал меня, — тихо произнес Асмодей. Из его тона ушли все злобные эмоции. Сейчас его голос был пронизан печалью. — и Льюис меня предал, — продолжил Асмодей. — И Белиал с Карлайлом. И… — он на миг замялся, будто не зная, признаваться ли, но дернул плечами и раскрылся. — И Крис. Все они предали меня. Я не хочу прощать никого из них. Я запретил себе думать о них. — А Инверно? — уточнил Азазель. Асмодей прикусил губу. — Вообще-то тоже, — грустно хохотнул он. — Но… как-то красиво, не как остальные. Он тоже меня бросил, но… дал мне клятву, что если я когда-нибудь решу быть с ним… всерьез, навсегда… если я все твердо решу… то он будет со мной. Но я не хочу принуждать. Я просто… заслуживаю его доверие, его любовь… Мы были вместе вынужденно. Он прав, что решил проверить наши чувства, когда мы вернулись в привычный мир. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — А… — Асмодей расцепил руки и зарылся пальцами в волосы на границе затылка и шеи. Перекинул рыжие кудри вперед. Взлохматил волосы. — Мы оказались заперты на пустой планете вдвоем на тысячи лет… Попали не в то место и не в то… время. Планету должны были подготавливать к новым магическим стандартам. Магистры и временники. В реальности прошло около десяти минут. Но мы… Мы прожили целые жизни. Выучили языки и историю того мира, изучали его науки… И были вместе. На пустой планете мы были только вдвоем тысячи лет. А потом вернулись и… — Асмодей вздохнул. — И теперь я пытаюсь влюбить его в себя заново. Мы были вынуждены быть вместе, но я правда полюбил его. А он уже никому не верит, слишком… поломан. Но мне кажется он понемногу начинает верить мне. — Совершенно ничего о тебе не знаю. А думал, что знаю, — вздохнул Азазель, и Асмодей, вздрогнув, поднял взгляд на него. — Хисор сказал, что ты повелеваешь электричеством. Что ты любил Криса. Теперь еще эта история с Инверно… — объяснил Азазель. В его голосе больше не было тех властности и негодования, что раньше, и Асмодей тоже стал говорить вежливее. — Ну, мы же совсем не общались. Я вообще с вашими только с Белом… С Белиалом и Карл… айлом был… близок. — А почему наставника себе не выбрал, когда вам давали возможность? Асмодей помедлил. — Боялся сблизиться с кем-то еще, — наконец, ответил он. — Выбирал между Белом и Карлом, а пока выбирал, к ним напросились Льюис и Габриэль. Да и плевать. Так даже лучше. — Да уж учить тебя — терпения нужно много, — убежденно сказал Азазель. — Я с тобой общаюсь пятнадцать минут и уже два раза ударил. А я вообще-то анатом. Кажется, тебя вообще могут терпеть только те, кто в тебя влюблен. Такая версия на Асмодея произвела сильное впечатление, у него карикатурно вытянулось лицо и подскочили брови. — Может быть… — признал он. Азазель шагнул к столу и уперся руками в столешницу. — Что ты будешь делать? — требовательно спросил Азазель. — Ответь мне честно, Асмодей. Я выслушал Хисора, я выслушал тебя. В стороне я остаться уже не могу. Так что я хочу знать, что мне говорить Хисору, на что его настраивать. Ему нужна психологическая помощь. И я помогу ему. Если ты хочешь наладить свои отношения с ним — я помогу вам обоим. Хотя тебя за твой стиль общения и хочется публично выпороть. Но я помогу. А если ты твердо решил, что будешь добиваться розового, то больше никогда не заводи речь о Хисоре. — Это мои отношения, и я сам… — пролепетал Асмодей, но Азазель взял его за ворот рубашки и потянул к себе через стол. — Твои отношения привели к тому, что у нас демон попытался с собой покончить, — мрачно напомнил Азазель. — Демон. Нас единицы. И мы коллектив. И как бы тебе не хотелось оправдаться правом самому строить свою личную жизнь, я напомню еще раз — ты тоже демон. Из-за тебя Хисор попытался убить себя. Виноват в этом ты. — Да почему я! — вскричал Асмодей. — Это он сделал! Не я! Что мне теперь контролировать все, что я говорю, все, что я делаю, кому я… улыбаюсь! Ты не можешь требовать с меня этого! — Но именно это ты и должен делать. Все это, — Азазель продолжал удерживать Асмодея за ворот, несмотря на его пальцы, легшие на руку в попытке ее от себя убрать. — Ты не понимаешь, Асмодей. Не понимаешь, что такое быть избранным. Договор о нашем создании был заключен между теми силами, осознать которые ты не сможешь. Никто из нас не сможет. Твоя уникальная сила, твои способности — им нет аналогов. Ты — оружие. И пусть ты этого не осознаешь и пытаешься жить обычной жизнью — ты не сможешь быть обычным. Сможешь притворяться. Вам, младшим, разрешили испытывать чувства. Разрешили познать любовь. Вы можете перемещаться по вселенной, общаться с кем угодно — с тьмой и со светом. Но требования ко всему, что мы делаем, всегда будут выше для нас, нежели для тех, кто не является демоном. Если ты решил прекратить отношения с Хисором, тебе нужно было сделать это так, чтобы не оставлять его в подвешенном состоянии. Чтобы он не тосковал по тебе, не пытался покончить с собой. Так что отвечай: что ты будешь делать? Азазель отпустил Асмодея, и тот машинально принялся приглаживать рубашку и поправлять ворот. В глазах его не было осмысленного выражения, он скользил взглядом по столу, по брюкам и блузе Азазеля, по шкафчику на стене, но не мог поднять взгляд на старшего демона. — Я не знаю, — тихо признался он, наконец. — Я хочу сделать счастливым Инверно. Но и Хисора я забыть не могу. Льюиса… я отпустил. Крис… с ним все кончено. Но я… не могу предать Инверно. — А ты нужен Инверно? Ты уверен, что ты ему действительно нужен? Именно ты? Асмодей подавленно молчал. — Я не знаю, — шепнул он. — Зачем ты мучаешь меня, Азазель. — Было ошибкой предоставлять младшим право испытывать чувства, — фыркнул Азазель. — Вас создавали другими, с другой магией. И запас сил вам изначальный дали выше. И к чему это привело? Вы не справляетесь с тем, что на вас возложено. Не выдерживаете напряжения. И делаете то, чего не делали мы. Мы старше вас в два раза, и никто из нас никогда не делал ничего подобного. А у вас уже три попытки суицида — и две удачные. Сейчас я уйду, Асмодей. Но если Хисор еще раз попытается убить себя из-за тебя, мы вернемся к этому разговору уже не тет-а-тет. Азазель рванулся к выходу из дома, и Асмодей, вскочив, побежал за ним. — Я люблю Хисора! — в спину Азазелю выкрикнул он. — Но ты скажи ему, что я никогда его не прощу, не люблю его и… и что мне плевать на него! Пусть больше никогда не делает ничего подобного! Он мне не нужен! Скажи ему это! Не сдерживая себя больше, Азазель развернулся и с хрустом впечатал кулак Асмодею в нос. И под крик демона вышел за дверь. Люциус уже не спал и на призыв ответил мгновенно — меньше, чем через десять секунд, он появился на пороге. — Доброе утро, золотой, — вежливо поздоровался он. Азазель кивнул и, отстранив Люциуса, вошел в его дом. Зеленого демона такое поведение, словно бы, совершенно не задело. Он вошел вслед за Азазелем в квартиру, закрыл дверь и пригласил коллегу на кухню. На этот раз Азазель сел на диван, а Люциус остался стоять. — Чаю? — ровно предложил он. — Или кофе с утра? — А можно сразу яда, — попросил Азазель и взмахом руки материализовал в пространстве образ кружки Хисора. — Вот такого. Люциус понял сразу. Глаза его расширились, он сделал шаг назад на подогнувшихся в коленях ногах и уперся бедрами о край кухонной стойки. — Он жив? — выдохнул демон. — Да, — не стал томить Азазель. — Я вылечил его физически. Психологически он очень слаб. Он сделал это из-за Асмодея, у него я уже был. Теперь зашел к тому, благодаря кому он это сделал. — Он жив? — снова спросил Люциус. — Я же сказал — да, — раздраженно повторил Азазель. — Он был в критическом состоянии, но догадался позвать меня. После причащения я расскажу тебе, как убивает этот яд. Люциус мучительно поперхнулся. — Я… имел в виду Асмодея, — уточнил он. — Ты сказал, что был у него… Азазель фыркнул и скрестил руки на груди. — Я просто поговорил с ним. И несколько раз ударил — он отделался сломанным носом. А теперь, раз ты узнал, что второй виновник жив, надеюсь, ты перестал бояться меня и готов к диалогу. О чем ты, скажи мне, думал, когда учил юного демона искусству ядов в обход официальных магических курсов? Если тебе присудили эту специализацию, значит, сочли тебя готовым к ней. Но причем здесь этот ребенок? — Я думал, это может быть полезно… при атаке. Я использую отравленные иглы. И хотел научить его этой технике. — Обучение одним демоном другого — под запретом, не считая наставничества. Которое заверяется официально. После того, как будет принято решение, стоит ли позволять такой союз. Заключение договора о наставничестве возможно между демонами разных партий создания. Старших и младших, — расшифровал Азазель. — Вы оба младшие. А он — особенный демон. Младше вас всех. Как смел ты его учить? — Я… не подумал, что все так строго, — повинился Люциус. — Ты читал кодекс? — Да, конечно. Когда был создан — сразу же. Азазель возмущенно фыркнул, глаза его запылали. — Кодекс — индивидуален для каждого из нас. Кроме свода основных правил, есть дополнительная часть, подстраиваемая под особенности каждого. Как только тебе присудили специализацию — там появились новые пункты о том, что ты обязан и чего тебе нельзя делать. С наставничеством — тоже самое. У тебя, если не ошибаюсь, есть семья? — Жена и дочь, — кивнул Люциус. — В Некрополисе. — И на этот счет в твоем кодексе есть информация, — прошипел Азазель. — Которая открывается для просмотра спустя пятьсот лет, после которых появляется возможность вступить в брак. Ты пальцем в небо попал с тем, чтобы выбрать себе подходящую пару, не перечитывая кодекс! У тебя есть обязанности! И для тебя есть запреты! Люциус пристыженно молчал, и Азазель начал остывать. Вид у демона был искренне виноватый. Его татуированные змеями руки, не прикрытые рукавами, были сжаты в кулаки. Перепачканные темно-зеленой краской волосы были заправлены за уши и лежали на плечах, закрывая шею. Азазель поднялся из-за стола. — Это невозможно, — с чувством произнес он. — Вы ничего нормально не умеете делать, вы даже не понимаете свои обязанности, не понимаете всю серьезность своего положения. Я не знаю, как так вышло, что Крис допустил все это — вероятно, он не понимал, насколько сильно вы отбились от рук. Ты понесешь наказание, но определять его не мне. Я все тебе сказал и ухожу. — Айхэм, что спас Хисора, — тихо поблагодарил Люциус. Азазель молча прошел мимо него к выходу из дома. Люциус его провожать не пошел. Перед походом к Крису, Азазель слегка помедлил. Город уже проснулся и ожил, по улицам ходили прохожие, пролетали таксистры. В пространстве магазинов и ресторанов горел свет. Сворачивая на перекрестке к дому Криса, Азазель снова связался с Аббадоном. «Абби, — позвал он и, дождавшись ответа, продолжил. — Я иду к Харту. Демон из юных — самый юный — Хисор. Тот, который был создан на замену Асмодею, помнишь? Он попытался покончить с собой. К тем, из-за кого и благодаря кому он это сделал, я зашел. Самого Хисора погрузил в сон. После разговора с Крисом, я сделаю кое-что еще, а потом вернусь к Хисору и разбужу его. Возможно, я пробуду с ним до вечера». «Зел, что именно ты собираешься сделать?» — помрачнел тон Аббадона. «Я хочу навестить того «грешника», Лафайета, — признался Азазель. — Узнать, что думает обо всей этой ситуации он». «Это рискованно». «Знаю. Но я должен разобраться. Если я не распутаю этот клубок, то не смогу помочь Хисору. Увидимся вечером, я дошел до дома Криса». Оборвав связь, Азазель тяжело вздохнул и приватно связался с Крисом. С ним не было возможности экстренного призыва, как между демонами. Но приватная связь отлично заменяла экстренный призыв — Крис реагировал сразу. Но не на этот раз. Азазель непонимающе переступил с ноги на ногу и повторил клич. Кристьен снова не ответил. Азазель поджал губы и позвал в третий раз: «Крис, это золотой демон Азазель, у меня срочное сообщение». На этот раз Крис ответил. «Где ты сейчас?» — спросил Харт, и Азазель, нахмурившись, ответил «Возле твоего дома». К Крису они все обращались на «ты», это было его условием, которое он обозначил сразу же, как они были созданы — сказал лично каждому. И также он попросил звать его именно «Крисом», а не «Кристьеном», но это не было условием — просто просьбой. «Зайди в сад и коснись столба фонаря», — дал распоряжение Кристьен. Ведомый его приказом, Азазель прошел защиту, впустившую его по отпечатку ладони и, видимо, дистанционному управлению Криса, и подошел к фонарю. Железо было холодным, а потом оно вдруг обожгло его. Ладонь прилипла к металлу, и Азазель рухнул неизвестно куда. Когда падение завершилось, он стоял перед незнакомым домом. Завертев головой, Азазель пытался понять, куда привел его портал. Осознание его удивило. Это был Рай. Даже не Первые Небеса, а именно столица. Район выглядел тихим и ухоженным, и все вокруг выдавало его элитность. На расстоянии десятка метров виднелся Райский Обелиск, знаменующий самый центр Рая. «Входи в дом», — велел Крис, и Азазель последовал совету. Кристьен встретил его на пороге. И махнул ему рукой, подзывая. — В пространстве сада нас никто не услышит, — уверил он и указал рукой в сторону открытой беседки. — Давай поговорим здесь. — Что это за место? — все же решился спросить Азазель, садясь на вырезанный из красного дерева стул с прикрепленной к его спинке пластине с вышивкой. Кристьен поджал губы, а потом весело зыркнул на Азазеля. — Это дом Гейла Андерсена, — шепнул он. — Ну, так что у тебя за сообщение? Что случилось у Криса и Асмодея, стало понятно. Азазель вдруг испытал сильную ярость. Крис. Крис не просто допустил ситуацию с Хисором, он стал ее катализатором. Асмодей сказал, что Крис его предал. Что он любил его, но теперь все кончено. Не смотря на Криса, Азазель ледяным тоном произнес: «Хисор попытался покончить с собой из-за безответной любви к Асмодею. Я его вылечил. Травился он ядом, который помог ему приготовить Люциус. Я обязан докладывать о подобном, как старший демон, назначенный лидером моей группы. А теперь я хочу уйти». Азазель встал, и Кристьен поймал его за руку. Веселое выражение, с которым он признавался в отношениях со своим конкурентом архангелом, пропало с его лица. Теперь он был совершенно серьезен и даже мрачен. — Постой, — попросил он. — Ты наверняка был у Асмодея и Люциуса, насколько я тебя знаю. Что сказал Асмодей? Азазель высвободил руку, и Крис беспомощно убрал свою от него, не пытаясь схватить снова. — Поговори с ним сам. — Азазель, — Крис не повысил голос, но золотой понял, что права выбора у него нет. — Что ты предал его, — понимая, что на самом деле хочет услышать Кристьен, ответил Азазель. — Что он не простит тебя, и что все кончено, — Крис выжидающе молчал, и Азазель нехотя продолжил устный отчет. — Хисора он любит. Но снова начинать с ним отношения не хочет. Виноватым себя не считает. — А Хисор? — Хисор зациклен на Асмодее. Рассказал мне о Лафайете, с которым не видится. — И что? Азазель поднял взгляд на Криса. Радужка его глаз была серебряной, как у Аббадона, но это были совсем другие глаза. Азазель не знал, какой истинный их цвет, не скрываемый магией. И у Аббадона не знал, тот еще ни разу не умирал. И все равно это были совершенно разные глаза, хоть магический цвет и был одним. Взгляд Криса был глубже, чем можно было представить. Азазель отвел глаза. — Мне кажется, Хисору стоит снова увидеться с Лафайетом, если бы они смогли возобновить отношения, это бы решило проблему. Ведь ты… бросил Асмодея. И он теперь зациклен на Инверно. Кристьен улыбнулся краями губ, и эту улыбку заметил Азазель, когда снова поднял на него взгляд. Как реагировать, Азазель не знал. Да и не было у него больше сил реагировать. Вся эта ночь, начавшаяся с того, как Хисор своим призывом сдернул его с члена Аббадона и заставил пройти через все эти встречи и разговоры, все это так вымотало демона, что он больше не находил в себе сил, чтобы выражать эмоции. Лицо его оставалось спокойным и беспристрастным. А ведь оставался еще визит к Лафайету, что представляло из себя непростую задачу, так как он понятия не имел, где его искать. Кроме того, что он теперь Светлый маг и проходит обучение, курируемый Светлыми, никаких зацепок не было. — Я запрещаю тебе видеться с Лафайетом, Азазель, — сказал Крис, и Азазель понял, что черт ворвался в его сознание, считав его мысли. — Я еще и образ всех твоих похождений себе забрал, — подтвердил догадки Азазеля Крис. — Понадобится в качестве аргумента при беседе с вышестоящей личностью. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — отчеканил Азазель. — Скоро поймешь, — вздохнул Крис. — Вот как тебя из постели любовника сдернули, так и меня тоже… Никакого уважения к материалу. Материал он ведь… «Писателя Гудвина» он, что ли, не слушал никогда… — О чем ты? — спросил Азазель. Кристьен встал со стула и вышел из беседки на каменную дорожку, ведущую к дому. — Жди здесь. Через пару минут вернусь. Азазель остался ждать. Кристьен вернулся через восемьдесят шесть секунд, как отметил демон, зачем-то начавший считать мгновения после слов черта. Кристьен подошел к нему, положил руку на плечо, и их обоих зашвырнуло в подпространство сдвоенной телепортации. На этот раз Азазелю пришлось очутиться под дождем. Вокруг была какая-то сельская местность, не город, а скорее поселок. И то какой-то заброшенный. Они в несколько шагов вышли на широкую дорогу с тропинки, и Азазель увидел издалека дым из трубы кирпичного дома. Крис вел его по дороге вперед, а потом свернул на подобную той, где они материализовались, тропинку. Там висел шлагбаум, и Крис обогнул его. Мокрые ветки царапнул его бок. Крис был одет в черную футболку и черные джинсы, на ногах его были белые кроссовки. Азазель так и остался в блузе, джинсах и сапогах. Блуза была тонкой и сразу прилипла к спине под дождем. Демон провел по груди, желая магией накинуть куртку, но ничего не получилось. — Магия здесь не работает, — хмыкнул Кристьен, наблюдая за тем, как он непонимающе трет грудь. — Кроме магистерской. Причем определенной магистерской. Словом, отлично спрятался, но я ему и без магии сейчас… нос сломаю. — Крис, я не понимаю ничего! — раздраженно ответил Азазель. — И если магия не работает, то как мы сюда телепортировались? — Портальные точки есть. Надо же иметь возможность быстро отсюда уйти, если что… ох, черт! — от черта слушать это ругательство было забавно, но у Азазеля не было настроения радоваться из-за оговорки. — Если только он сбежал!.. Крис прибавил ходу, и Азазель тоже ускорился, вслед за чертом почти побежав по тропинке. По обе стороны от нее был лес. А потом деревья расступились, и Азазель увидел дом. Деревянный, ухоженный, в окружении сада. На крыльце с кружкой сидел темноволосый парень, и Крис, увидев его, издал возглас радости. — Ну я тебе сейчас устрою, Маркус! — вскричал Крис. — Не кричи, Энтери спит, — откликнулся Маркус. — Я все же не понимаю, где я просчитался. Как ты понял?.. — Я тебе сейчас скажу, как ты просчитался, — ничуть не понизив тон, пообещал Крис. — В прошлый раз, когда ты пытался использовать моего демона в качестве сюжетника, прельщал работой магистра и через него надеялся влиять на собственную судьбу. Когда ты пытался обмануть магию магистров! Вот тогда я поговорил с твоим отцом! Маркус дернул рукой с зажатой в ней кружкой, и налитый в ней напиток пролился ему на колени. Запахло кофе. Зашипев от боли, Маркус вскочил на ноги. — С моим отцом? — шокированно переспросил он. — Зачем? О чем вы говорили? На лице юноши было смущение и отголоски страха. Кристьен хохотнул. — Это не твое дело. Но вот, что я тебе все же расскажу — я и еще некоторые твои «подопечные» получили неуязвимость к твоему влиянию. Мы обсудили ситуацию с Эмпти и решили, что так будет лучше. Ты не можешь писать меня, Маркус. Я вне твоей юрисдикции. И я могу вмешиваться в твой процесс. Потому что они не только «твои» подопечные, мы создавали их вместе, Маркус. А уж в моем рождении ты точно никак замешан не был… малыш. Закончив явно не тем словом, каким хотел, Крис шагнул к Маркусу и, стискивая кулак, произнес: — После того случая я предупредил тебя, чтобы ты не пытался вербовать магистров из персонажей, не пытался обойти систему. Но я догадывался, что одних слов тебе будет недостаточно. И перестраховался. — Переиграл и уничтожил, — выдохнул Маркус. — И не настолько я младше, чтобы уж «малыш». Распределение на «папочку Криса» и «папочку Маркуса» мне нравилось больше. Ведь есть же некоторые расы, которые могут рожать детей, если оба родителя мужского… Крис с размаха захлопнул Маркусу рот, и тот промычал от боли в его ладонь. Черные его волосы выскользнули из-за уха и упали на лицо длинной челкой. — Здравствуй, Маркус, — поздоровался наблюдающий сцену и не знающий, как реагировать, Азазель. — Как я понял, ты магистр. А я демон. Маркус приподнял ладонь и помахал демону, не имея возможности четко ответить. В губы Крису он промычал что-то, скорее всего бывшее приветствием. Крис отпустил Маркуса и толкнул его в грудь. Тот задел поставленную на крыльцо кружку кофе, и та опрокинулась, расплескивая напиток окончательно. Азазель подошел ближе, и в этот момент на крыльцо вышел еще один парень. Его волосы были медово-русые, и на лице его отразилось сперва испуганное, а потом обреченное выражение, когда он увидел Криса и Азазеля. — Что мой брат опять натворил? — устало поинтересовался юноша. — Энни, я ничего… — Он довел до попытки суицида Хисора, просто чтобы проверить, годится ли на роль магистра Азазель, которого он отправил распутывать почти тот же клубок, что и Инверно — Асмодея, меня и Гейла, только примешал к этому еще и Хисора, Лафайета и Инверно, — не дал Маркусу слово вставить Кристьен. Повисла секундная пауза, после которой Маркус с гордостью заявил: — И, Энтери, знаешь, он почти во всем разобрался!.. Кристьен шагнул к Маркусу и, прежде чем кто-то успел что-то сказать, с размаха врезал Маркусу кулаком в лицо. Магистр закричал, по его лицу потоком хлынула кровь. Он схватился за нос, но прежде чем успел скрыть его за ладонями, Азазель успел заметить, что тот сломан. — Я могу вылечить, — все еще не понимая, что происходит, предложил Азазель. — Здесь магия не действует! — мстительно напомнил Кристьен и, дернув на себя за кофту Маркуса, отвесил ему коленом под зад пинка в сторону тропы, откуда они с Азазелем пришли. — Катись к порталу, подонок! Не поскользнись! Всхлипнув, Маркус поспешно двинулся в обозначенном направлении. Дождь все так же шел, и блуза Азазеля совсем облепила его торс. Энтери, все время сцены расправы молчавший, шумно выдохнул и робко улыбнулся Азазелю. — Пойдем, я все тебе объясню и дам во что переодеться. И ты, Крис, заходи. Налью вам чаю. Маркус, конечно… — Одно слово в защиту Маркуса, и я и тебе врежу, Энтери, — предупредил Крис. — Хоть тебя и уважаю на порядок больше. Это не просто романтический сюжет или юмористический. Или элементы драмы в приключенческой истории. Даже когда он мне изнасилования прописывал, я не был на него так сильно зол, как сейчас. Он довел Хисора до попытки суицида своим желанием найти нового магистра. Который бы помог ему справиться с сюжетом, который он сам и довел до такого состояния. Вы оба довели! Не заставляй меня продолжать тему, Энтери. Я знаю, как ты стараешься, выправляя все, что он натворил. Но это ваша совместная работа. — Я понимаю, — грустно улыбнулся Энтери. — Это и моя вина тоже. Не выгораживаю. Люблю слишком сильно, вот и не могу иногда поверить, что он способен быть таким чудовищем. Я все-таки Светлый. — Я тоже, как и он, Тьма, но я не… — Крис замолчал, увидев боль в глазах Энтери, и чертыхнулся. — Вот честно, если бы не ты, Энтери, я бы его… ему… — Я промок совсем, — вклинился Азазель. — Можно войти в дом, да? — Конечно! — Энтери снова перевел на него взгляд, и его карие глаза засветились. — Ты такой красивый, Азазель! Я ведь тебя никогда не видел! Писал только! И добрый, и умный! Недаром тебя столькие любят: и Аббадон, и Карл, и Астар… Крис профессионально отвесил Энтери подзатыльник, и тот прикусил язык. — Ой, — морщась от боли, прошипел он. — Ты плав, Клис… Но он такой класивый и… нафтоящий!.. Фходите… Возвратился к Хисору Азазель в районе девяти утра. Хисор спал, подверженный заклятию, и Азазель, посмотрев на него, пошел на кухню готовить лечебное зелье, должное снять последствия заколдованного сна. Явив из пространства пятого измерения засушенные лечебные травы, Азазель принялся их толочь и смешивать, вымеряя верные дозировки на кухонных весах Хисора. Совсем недавно демоненок использовал их для помощи в изготовлении яда. Голова у самого Азазеля тоже раскалывалась. Он так и не ложился, сперва до поздней ночи увлекшись близостью с Аббадоном, а потом… Все произошедшее потом плохо укладывалось в голове. По словам того мага высшей категории — магистра — Энтери, он и его старший брат Маркус — тот парень, которому Крис сломал нос — были сюжетниками. Специализация магистров, позволяющая им властвовать реальностью. Маркус и Энтери сочиняли судьбы. Другие магистры могли заниматься созданием миров и их наполнением. Долгое время только этим магистры и занимались. Но потом, когда вечные соперники магистров по могущественности — боги времени, или иначе временники, создали временную полицию, добившись права прыгать во времени и исправлять то, что станет катализатором катастроф, магами высшей категории в ответ было создано новое подразделение магистров. Они предлагали брать под контроль тех, кто мог стать значимой фигурой для вселенной. Не то чтобы полностью контролировать, но иметь возможность направлять их судьбу. Подразделение было экспериментальным, и на словах все было очень разумно. Зачем доводить до того, что временники вынуждены возвращаться в прошлое, чтобы изменить что-то, сотворенное тем ли иным существом. И уж точно не оправдала себя попытка проверить, изменит ли что-то то или иное существо в будущем. Даже временникам было не под силу взять под контроль вечность, прыгая в избранные периоды будущего родившейся сущности и проверяя, нет ли там критических свершений. Куда логичнее было сразу приставлять к изначально наделенным высокой силой существам надсмотрщика, который бы мог гарантировать, что его подопечный не станет причиной катастрофы. Ведь предотвратить — куда гуманнее, чем отменить. В случае происшествий, временники не спасали в последний момент, ведь обычно нанесенный вред накапливался по мере жизни, пока не наступало катастрофическое свершение. Они возвращались к самому началу и вели судьбу по другой дорожке. Например, забирали, ставшего причиной секс-преступлений в мире без магии, приведшим к войне, когда его жертвой стала дочь властьимущего, будущего инкуба у родителей в младенчестве и перенаправляли в тот мир, где ему надлежало быть. Фактически отменяя всю его прожитую жизнь, изменяя ее на новую. Но такие простые случаи происходили редко. Чаще все происходило в магической части мира, которая была гораздо обширнее, и присмотреть за всеми было очень трудно. Временная полиция была создана вовремя, и жестко справлялась со своей работой. Магистры должны были действовать иначе и продемонстрировать преимущество обычных магов, лучшие из которых получали право называться магистрами, над богами, изначально наделенными особыми способностями. У рождающегося бога времени не было права на обычную жизнь. Его дар бы настолько ценен, что его сразу же приписывали играть огромную роль в том магическом обществе, где он был рожден. У демонов тоже не было права выбора. Когда был заключен договор о создании их — их создавали искусственно, из крови, огня, магии и ненависти, их появление сразу же контролировал магистр. Им стал Маркус. Почему именно этого юнца взяли на такую должность? Он имел подходящую специализацию именно мага, он был зеркальным магом вероятностей и, как было рассчитано, сумел бы предугадывать тот или иной сюжетный ход. Проигрывая его в «зеркале» — альтернативной реальности, которая была, по сути, иллюзией, но помогала увидеть наилучшее развитие. А еще у Маркуса отец был Главным магистром. Хотя Маркус об этом долгое время не знал, считая отца просто обычным магистром. И веря, что его выбрали именно по способностям. Но зеркальные вероятности не спасли ситуацию, а только усугубили. Проверяя каждый ход из возможных, а потом их ответвления, Маркус не смог взять под контроль свой сюжет. Все прописанные им истории сплелись друг с другом, начатые, а потом брошенные отношения героев натягивали нервы и себе и создателю. И Маркус позвал на помощь брата. Энтери оказался лучшим магистром, чем Маркус. Он мыслил здраво и относился к героям, как к работе. А Маркус видел их такими же, как он сам. Создавая демонов вместе с Крисом, назначенным их боссом, общаясь с героями лично, он совсем потерял грань между работой и личным отношением. Его истории стали еще закрученнее и стали часто выражать пристрастия творца. Маркус благоволил одним и забрасывал других. Кроме того, к выделенным ему существам быстро прибились другие. Младшие демоны общались со старшими. Они оказывались в компании тех, к кому испытывали чувства. Легким росчерком магического пера Маркус присоединил к «своим» персонажам других существ. Объяснил это необходимостью и стал портить жизнь большему количеству обреченных на его вмешательство. Окончательно перешел Маркус грань, когда попытался обмануть систему, не позволяющую магистрам прописывать собственную судьбу. Он попытался наделить даром влияния на судьбы своего персонажа и заставить его писать про себя то, что он ему продиктует. Был скандал, и Маркуса отстранили от работы. Долгие месяцы аппеляций, уговоров и уверений в своей полезности, после которых Маркусу разрешили работать только под контролем Энтери. Теперь младший магистр, помимо собственной работы, был обязан редактировать все, что придумывал Маркус. На некоторое время это спасло ситуацию. Но потом Маркус стал понемногу урывать самостоятельное участие в сюжете. Энтери и Маркус любили друг друга, и хотя в масштабах вселенной любой тип близости не считался запретным, их отношения все же вызывали долю порицания. Тем не менее, это объясняло, почему Энтери уступал брату. Он не всегда был способен его контролировать. На этом моменте речи Энтери Азазель встал, отставив кружку, твердо произнес «Маркуса нужно отстранить от работы магистра в любом виде» и, не прощаясь и не дожидаясь ответа на свои слова, вышел из дома и направился той же тропой, по которой ушел старший магистр. Тогда Азазель еще не понимал, за что его ударил Крис, но сейчас он бы сам избил Маркуса. Его мнение об Энтери тоже сформировалось, и оно было не самым лучшим. Идя в выданной ему пушистой кофте по заросшей тропинке, Азазель в панике думал, а как бы поступил он сам, если бы тот, кого он любит, стал бы совершать непозволительные вещи? Если бы Аббадон… Остановившись, Азазель зажмурился и постоял несколько секунд, чувствуя, как сильно стучит сердце. Открыв глаза, он двинулся вперед, испытывая боль. Он понимал Энтери. Он бы тоже не смог предать Аббадона, не смог бы разрушить его жизнь. Даже если бы Аббадон совершил преступление, за которое его должны были развоплотить, Азазель бы спас его. Пожертвовал собой или всем миром, но не отдал бы Аббадона. Наверное, Энтери чувствовал тоже самое, когда раз за разом сталкивался с последствиями написания Маркусом их сюжета. Он любил брата. Любил больше всего. Азазель размешал зелье и залпом его выпил. Голова должна будет пройти в течение пары минут. Снова вытащив травы, Азазель принялся готовить вторую порцию для Хисора. Он решил помедлить с его пробуждением. Он усыпил его около пяти утра. И хотя он не планировал надолго оставлять Хисора под сонным заклятием, он точно мог позволить себе еще двадцать минут времени на готовку второй порции. Голова прошла, и стало легче. Азазель закончил готовить зелье, размешал его, вспенив густой розовый напиток, и вернулся в комнату. Когда перестало так давить на виски, Азазель осознал, что ничего исправить не получится. Система уже запущена, и чтобы сломать ее… придется сотворить что-то невозможное. Теперь всегда будет временная полиция и всегда будут магистры. Как он сам твердил Асмодею, договор заключили силы, которые нельзя осознать. И приходится играть по правилам. Даже не зная их. «Хотя теперь частично я и понимаю, что и как работает, — подумал Азазель, ставя стакан на столик и садясь к Хисору на кровать. — Но стало ли мне от этого легче? Что я знаю точно: это Маркус виноват в том, что Хисор пытался покончить с собой. Что там говорил Крис об изнасилованиях? Среди нас такого не было… не считая Карлайла и Асмодея. А что там у юных творится, я даже знать не хочу. Но если и за это все нужно винить Маркуса… я ненавижу его». Улегшись на кровать, Азазель положил голову на подушку и напомнил себе, что нужно разбудить Хисора через пару часов. Закрыл глаза и расслабился на широкой кровати, в самом углу которой сжался демоненок. А когда открыл глаза, сквозь щель в занавеске на стену пробивался луч заката. Не найдя никаких слов, Азазель сел в кровати и проверил время. Был седьмой час вечера. Азазель принялся поспешно выводить из сонного транса Хисора. Демоненок заморгал и простонал. Азазель помог ему сесть и протянул стакан с зельем. — Это лечебное зелье, я сам пил такое же, — обозначил он. — Я сам его приготовил. Выпей, пройдет голова. Хисор доверчиво взял из его рук стакан и в несколько глотков его опустошил. — Я верю тебе, — шепнул он. — Вкусно… Как… не знаю, с чем сравнить… Но вкусно. Как будто привкус ягод на языке. Но каких — тоже непонятно. Азазель улыбнулся, не став рассказывать рецепт. — Как ты себя чувствуешь? — ласково спросил он. Теперь, после того, как он узнал подробности магистерской работы и лично познакомился с теми, кто ответственен за судьбы его и приближенных к нему, нежность к Хисору увеличилась в разы. Вспомнились Льюис и Габриэль, чьи подробности взаимодействия так его раздражали. А эти особенности им тоже придумал Маркус? Или это принадлежит именно им? Как теперь понять, что твое истинное желание или пристрастие, а что тебе навязано? — И правда голова прошла, айхэм! — улыбнулся Хисор. — И за то, что ты и правда со мной побыл… Ну как, магия нормально действует? — Магия действует ужасно, — выдохнул Азазель, и Хисор испуганно округлил глаза. — Если вдумываться в механизмы ее действия, то просто кошмар. Я про… чужую. Моя действует отлично. Ты в полном порядке, — спохватился Азазель и, наклонившись к лицу Хисора, коснулся губами его лба. — Все хорошо. — Что-то случилось? — настороженно спросил Хисор. — Пока я спал? — Я тоже спал, — Азазель не собирался рассказывать Хисору о том, что он узнал. — А сейчас я схожу домой и завтра вечером зайду к тебе снова, хорошо? — Да не обязательно — погрустнел Хисор. — Я все понимаю. Ты меня вылечил… Ты и так много сделал. У тебя… свои дела. Не беспокойся обо мне. У тебя есть… те, с кем ты действительно хочешь быть. Азазель улыбнулся, и Хисор непонимающе нахмурился. — Я серьезно, — буркнул он. — Не нужно… Я справлюсь. Спасибо тебе большое. То есть айхэм! В общем, я… ну что ты молчишь? — не выдержал Хисор и в порыве чувств схватил Азазеля за плечи. — Я не знаю, что мне говорить! — Я просто принял важное решение, — улыбнулся шире Азазель. — Хисор… я не настаиваю, но… возможно, я мог бы еще быть тебе полезен. Хочешь стать моим учеником? Хисор приоткрыл рот. — Учеником? — выдохнул он. — То есть ты… станешь моим наставником? — Если хочешь, — кивнул Азазель. — Я понимаю, мы почти не общались, но… я мог бы многому тебя научить. Правильно, а не как Люциус! Я самый старший из нашей группы демонов, их лидер. Я правда много знаю. У меня уникальная специализация, и я могу научить тебя целительству, но и помимо него я хорош во многих сферах. Хисор молчал, и Азазель продолжил. — Ну, а если не хочешь ко мне, то можешь выбрать кого-то другого из моих коллег. Я тебе сейчас кратко их обозначу. Так… Белиал и Карлайл заняты, Бафомет тоже… Мой напарник Аббадон! Он интуит, может научить тебя читать жесты, взгляды и по малейшим деталям в обстановке, по расположению предметов, по магии понимать все о том, что произошло, кто что сделал, что им двигало… Это полезный навык, и это именно специализация, а так он много что знает, как и все мы. Мой друг Астарот… он снежный, и… я не знаю, насколько он готов стать наставником… Его напарник Андрас… он физик, и… я правда думаю, что тебе не подойдет его общество. Он… жестокий… очень. Грубый… — Азазель вздохнул. — Ладно, выбор не очень велик, если честно. И мне кажется, что я… Ну что ты молчишь? Теперь уже Азазель смутился, увидев улыбку на губах Хисора. — Мне нравится тебя слушать, — признался Хисор. — Я правда считаю, что тебе нужен наставник, — Азазель отвел взгляд от лица Хисора и стал смотреть на край скомканного одеяла; он почувствовал, как покраснел. — Конечно, нужно сперва спросить Аббадона, а то я так за него решаю, но… — Я и не надеялся, что у меня когда-нибудь будет наставник, — Хисор смотрел на вернувшего на него взгляд Азазеля с обожанием. — Я же… такой жалкий. Создан на замену. Из Ада сбегал. Самый младший. Из старших со мной никто даже не здоровается… На этом моменте Азазелю стало стыдно, потому что и он сам, в самом деле, раньше не здоровался с Хисором. Впрочем, не с ним одним. В его мире были Аббадон и Астарот с его напарником Андрасом, а еще частично Карлайл с его напарником Белиалом. И совсем немного Бафомет. И ему этого было вполне достаточно. Крис еще, конечно. — Как я мог подойти к кому-то с просьбой о наставничестве? — продолжал Хисор. — Не общаясь ни с кем. Я не мог… — Льюис и Габриэль тоже не общались с Карлайлом и Белиалом раньше, а Инверно с Бафометом, но они же подошли… — Но они крутые! — с уверенностью в тоне заявил Хисор. — Они втроем самые сильные из нас! Ну то есть еще Асмодей, но… — Хисор сбился. Азазель коснулся его руки, возвращая к себе внимание демоненка. — Так ты будешь моим учеником? — спросил он. Хисор снова заулыбался. — Да! — счастливо принял приглашение он. — Конечно, да!!! К Аббадону Азазель телепортировался, не тратя время на поход пешком и деньги на транспорт. Телепортация стояла дороже таксистры или сферы перемещения, но была мгновенной. И кто придумал сделать телепортацию платной? Как было бы невероятно здорово куда угодно перемещаться в мгновение ока! И чем лучше магия, тем дальше! Сперва из района в район, потом из города в город, потом с планеты на планету… Замечтавшийся Азазель тяжело вздохнул. Ну да, ну да. С планеты на планету, как же. Телепортация только на одной планете действует, порталы — могут перенести с планеты на планету, но в пределах одной галактики. И причем каждый ведет в определенное место. Разоришься, пока доберешься до цели… а если совсем далеко надо, тут прямая дорога в космопорт, а это еще больше денег… Толкнув дверь, Азазель вошел и, разувшись, только сейчас заметил, что все еще одет в ту кофту, что ему выдал Энтери. Раздраженно, Азазель сменил ее на запасную одежду из пятого измерения. Блузу жалко, осталась не пойми где у двух мудаков — ну ладно, у полутора мудаков — но возвращаться за ней он ни за что не станет. А покупали в компании Астарота у подрабатывающего в бутике Карла… Он же визуал, идеально вещь подобрал, смотрелась — изумительно! Аббадон обнаружился на кухне, сосредоточенно решающий очередную головоломку на магране. На поздоровавшегося с ним Азазеля он бросил затуманенный взгляд и, ойкнув, погасил экран. — Я просто… — Решал очередную задачку, где не могут пригодиться твои магические способности, — согласно кивнул Азазель. — Иногда тяжело знать все обо всех, понимаю… Я вернулся. — И, судя по твоей переодетой рубашке, меня ждет интересная история, — улыбнулся интуит. — Интересная-то интересная, но тебя много в ней возмутит, — покачал головой Азазель. — Но зато финал у нее отличный, я уверен, что тебе понравится. — Я готов слушать, — вставший из-за стола Аббадон прижал к себе напарника, и Азазель, обнимая его в ответ, привычно зарылся пальцами в длиннющие волосы демона. Черные, они ниспадали ниже бедер. Азазель помнил, как Астарот поддразнивал Аббадона первые сотни лет, когда он их отращивал. Как советовал заплетать в женские прически. И как Аббадон только посмеивался, не реагируя на поддразнивание. «Зачем ты его дразнишь?» — спросил Азазель как-то Астарота. «Он замечательный! — пылко уверил Астарот. — Я хочу убедиться, что его терпение позволит ему дождаться своего. Я ведь знаю, ждать придется долго…» Тогда Азазель не понял, о чем Астарот говорит, а тот отказался объяснять. И только спустя долгое, очень долгое время, когда его уже тогда напарник Аббадон признался ему в любви, Азазель понял, что Астарот имел в виду. Аббадона от отверг. И почему, объяснить нормально не мог. Ему нравился Карлайл, но когда Карлайл ответил на его чувства, Азазель отверг и его. «Чего ты боишься? — лежа с Азазелем на кровати, теребил кончики его кудряшек Астарот. — Аббадон замечательный!» «Зато я ужасный, не такой, как все, другой совсем», — в сердцах ответил Азазель, и Астарот прижал его к себе. «Подождет твой Аббадон, еще подождет… — поглаживая Азазеля по волосам, уверил Астарот. — Пока ты в себя придешь… Старший…» Что Астарот имел в виду на этот раз, Азазель тоже понял не сразу. И когда информация, которую от него скрывали, но которую знали все остальные демоны из его группы, все-таки дошла до него, то просто его раздавила. «Я был создан неправильно. В процессе моего создания была ошибка», — раз за разом повторял себе Азазель. Когда его создавали, ингредиент ненависти добавили с опозданием, когда он уже обладал разумом и был готов шагнуть из пламени, материализовавшись. Воспоминания о тех блаженных секундах приходили к нему во сне. Совершенно особенное, ни с чем не сравнимое чувство, когда душу не сковывают железные обручи. Когда он являлся не демоном, не совсем демоном, а кем-то другим, сущностью, которая могла бы не быть оружием в руках тьмы. Но свою судьбу он изменить не мог. Его дар тоже стал уникальным — анатом, как обозначили его специализацию. Врач, целитель, неуязвимый для других, лишь он сам мог причинить себе вред, и за все раны, что он излечивал, он был обязан платить. Раз в сотню лет фонтан, который ждал именно его, звал его, и он приходил к нему, чтобы дать ему испить своей крови и прочувствовать боль всех спасенных им. Среди демонов его дар оценили. Никто не стал над ним насмехаться, напротив — он стал желанным компаньоном в любых авантюрах. Его вырывали друг у друга, в попытке пойти на боевое задание именно с ним. К нему обращались с ранами. И только у Астарота была аптечка для него самого. Он и стал его лучшим другом. И единственный из всех, Аббадон, никогда не просил его себя вылечить. Азазель в один из дней подошел к нему сам, когда он вторую смену подряд ходил на работу с перевязанными бинтом пальцами. «Что это?» — мрачно спросил Азазель. «Ожоги», — признался Аббадон. «Я вылечу». «Не надо, — отказался Аббадон. — Уже и не болит совсем. Само пройдет». «Сходи в клинику тогда! — потребовал Азазель и добавил: — Я не могу смотреть на то, как тебе больно!» Аббадон улыбнулся ему, и Азазель ушел на свое рабочее место, чувствуя, как покраснели щеки. Аббадон стал его напарником. Аббадон любил его. Азазель научился мириться с собой и полюбил его в ответ. — Так что за история со счастливым финалом? — на ухо ему шепнул Аббадон. — Наша с тобой, — ответил Азазель. — Хотя и в ней было много драмы. Но та, что я тебе сейчас расскажу, драматичнее в разы. Но сперва давай ужинать, я ужасно хочу есть. А потом расскажу. — Конечно, — Аббадон отстранился и достал из шкафчика тарелку Азазеля. — Я приготовил мясную запеканку с грибным соусом. И пюре. — Я ужасно голодный, — сглатывая слюну, признался Азазель. — Ты чудо, спа… ай… да ладно, спасибо. К черту этикет. Хотя я сегодня из-за этого и ругался. Даже нос в итоге сломал Асмодею… — Аббадон резко обернулся, вскинув брови, на что Азазель небрежно пожал плечами. — Хотя не за этикет, конечно. Скорее за моральные качества. За этикет я ему две оплеухи влепил. — Так ты что ж сегодня, избивал Асмодея? — снова отворачиваясь к плите, спросил Аббадон. — Как виновника в ситуации с Хисором? — Ага, — согласился Азазель. — А еще Крис сломал нос Маркусу… Сегодня какой-то день носовредительства. — Значит, и Крис тоже виноватого нашел? — переспросил Аббадон, ставя тарелку перед Азазелем и разогревая блюдо взмахом руки. — Кто такой этот Маркус? — Мудак один, — разрезая мясо врученным ему ножом и удерживая кусок вилкой, сообщил Азазель. — И магистр еще по совместительству. Азазель положил мясо в рот и прикрыл глаза в удовольствии. — Абби, как же вкусно! — похвалил он. — Все, не выспрашивай, я сейчас поем и все тебе сам расскажу с самого начала. Поставь чайник пока. — Ты мне главное скажи, Хисор в порядке? — спросил Аббадон. — Ты ведь зайдешь к нему завтра? — В порядке. Зайду завтра и не только завтра. — Неужели ты?.. — красивое лицо серебряного демона осветила счастливая улыбка. — Аббадон, все! — возмутился Азазель. — Сыщик высшего класса, а? Никаких больше наводящих вопросов, не порти удовольствие! И от еды, и от грядущего рассказа! — Ладно, ладно, — согласно опустил ресницы Аббадон. — Мне просто очень интересно. Люблю тебя. Ешь. — Тоше тевя люмлю, — прочавкал Азазель.