Без правил

— …Самое комфортное для вас место. Азазель задумался. Звучало очень необычно. Откуда вообще в лексиконе Белиала слово «комфорт»? Оглядев собравшихся, которые, прикрыв глаза, пытались представить самое комфортное для себя место, Азазель понял, что никому из них в голову такие мысли не приходят. Оно и понятно. Едва ли кто-то из них видел за образом молодого человека, в уютном синем свитере, демона, проходящего месячную практику по контролю над людской психикой. Русые волосы Белиала, отмытые от синей краски, тоже смотрелись непривычно, и Азазель впервые задумался, как бы мог выглядеть он сам, сняв маскировку формы. Но сейчас это не было первостепенно. Люди, пришедшие на групповое занятие к психологу, его видеть не могли, и Азазель бесшумно прошел мимо них, обряженный в сверкающие ткани, с золотой пыльцой на кудрях. Единственное, что могло его выдать — аромат парфюма; сладкий, он заполнил помещение, и одна из девушек, нахмурившись, стала выходить из транса. Белиал бросил на нее короткий взгляд, пронзивший ее разум, и она снова застыла. «Здравствуй, Азазель, — Белиал начал разговор первым, подчиняясь этикету. — Зачем ты здесь?» «Крис велел передать, что в воскресенье ты поступишь под мое распоряжение. Пригодятся твои способности». Синий демон склонил голову в поклоне; смысла не доверять старшему демону он не видел, Кристьен назначил его главным публично, и все демоны были обязаны подчиняться Азазелю. Вот только кольнул интерес — что за задание предстоит исполнить? Азазель медлил тоже, не спеша покидать посещенный мирок. И Белиал решился. «Останься, — попросил он. — Мне было бы…» — он замялся, подыскивая слово. «Тебе было бы интересно», — подсказал Азазель, окончательно обрывая недосказанность. Чуть усмехнувшись, он набросил на себя легкий морок, достаточный для людского обмана, и, материализовав себе мягкое кресло, опустился в него в стороне от людей. Когда люди распахнули глаза, он уже был виден всем, но еще одно легкое вмешательство в разум тренирующего способности психика заставило всех поверить в то, что одетый в черный брючный костюм, модельно красивый юноша, с рассыпавшимися по плечам золотистыми кудрями, был в их компании с самого начала. Азазель подумал, что почти нашел ответ на вопрос, как бы он выглядел в обличье смертного. Почти — потому что сам себя образировать он не мог. А просить об этом Белиала… Он не успел закончить мысль — Белиал ее перехватил, и краешки губ его слегка приподнялись. Вокруг Азазеля заколыхался воздух: синий демон выхватывал застывший миг из реальности, сохранял его образ, чтобы иметь возможность в любое время к нему вернуться. Люди так не могли, у них были возможность фотографии и память: для большего не хватало важного ингредиента — магии. «Неплохо, синичка», — похвалил Азазель. Белиал стиснул пальцами материализованную жемчужину и, склонив голову в поклоне, стиснув образ в кулаке, растворил, перемещая в пятое измерение. Отдаст позже — будет повод продлить общение или же встретиться вновь. Люди, переглядываясь, гадали, кого психолог попросит рассказать о своем видении первым. Азазель же уже знал ответ. — Давайте начнем с вас, — попросил Белиал; голос его, вне Преисподней, потерял нотки превосходства, напротив, в нем появилось участие, продиктованное ролью. — Расскажите о месте, в котором вы чувствуете себя наиболее комфортно. — Что вы подразумеваете под «комфортно»? — не удержался Азазель. Белиал слегка улыбнулся и расшифровал. — Место, в котором вы не чувствуете никаких отрицательных эмоций. Где вы бы хотели находиться. В этом месте вы чувствуете себя защищенно, вас ничего не тревожит. Вы совершенно расслаблены. Вам приятно и вам нравится быть там — это может быть реальное или же нет место. — Что вы подразумеваете под «нереальным»? Люди начали недоуменно хмуриться, не понимая, как реагировать на странные вопросы участвующего в сеансе юноши. Но психолог продолжал терпеливо давать ответы, и оставалось только ждать. — Выдуманное вами. Место, которого не существует, но вам бы хотелось, чтобы оно было. Место, которое не может существовать в реальности. — В некоторых случаях все три эти характеристики не относятся к одному определению, — тонко улыбнулся Азазель, и на этот раз его понял один только Белиал. Не дожидаясь, пока кто-то задумается о сказанном, Азазель решительно описал, сбивая акцент: — Тьма. Безграничная, черная, непроницаемая. У нее нет границ. В ней нет звуков. Я в ней, но я не чувствую себя материальным существом. Я энергия. Я то наполняю тьму, то сужаюсь, то перемещаюсь, то замираю. Я пульсирую всплеском мыслей, а потом замолкаю. Я есть разум. Я могу быть в покое, в пустоте, я могу словно бы не существовать и только перемещаться во тьме по самому себе заданной траектории. Максимально к-о-м-ф-о-р-т-н-о. В повисшей тишине Азазель бархатисто рассмеялся, а потом, не удержавшись, рассмеялся громче. Поднявшись с места, он кивнул Белиалу «До воскресенья» и, не смотря на людей, прошел до двери кабинета. Закрыв ее за собой, он вдохнул полной грудью, а потом улыбнулся в пустоту. Уйти сейчас — пока не поздно, уйти. Не нужно быть психиком, чтобы понять, что Белиал пойдет за ним, если он даст слабину. Если он даст ему повод считать… Если он ему позволит. Азазель сделал пять шагов вперед. Сделал еще семь. И решительно плюхнулся на диванчик в холле регистрации. Суккуб за стойкой лениво скользнула по нему пресыщенным взглядом. Несмотря на непривычное для суккубов место работы, скупое на наличие сексуальной энергии, она была сыта. Вероятно, имела постоянный источник здесь, что позволяло терпеть условия, нежеланные большинством представителей рас, собирающих энергию. Или же ее сюда влекло что-то иное. Азазель решительно не допускал, что представитель тьмы мог выбрать место работы, связанное со спасением чужих жизней, по собственной воле. Если бы он только мог, если бы у него когда-нибудь был выбор… Но он демон, созданный, чтобы стать орудием тьмы. Бессмертие и сила, выбивающаяся из баланса — они даны ему только лишь для одной цели; он избран, чтобы войти в когорту тех, кто сражается за идеалы тех, чьей стороне силы принадлежит. За чужие идеалы. А если бы его спросили о том, чего хочет он… Тьма, непроницаемая и всепоглощающая. Куда Белиал дел всех людей, Азазелю было не интересно. Отправил на другое занятие, передал заместителю, заставил покинуть кабинет через окно — совершенно не имело значения. Куда важнее было то, что Белиал пришел к нему через три минуты — на две с половиной минуты позже, чем рассчитывал Азазель. Подойдя, Белиал протянул ему бархатный футляр, объясняя причину задержки. Азазель принял его и не отказал себе в удовольствии еще раз полюбоваться жемчужиной образа. Не стал магически прятать, убрав во внутренний карман пиджака. И поднял на Белиала насмешливые глаза. — Хочешь устроить мне сеанс психотерапии наедине? — спросил Азазель. — Да, — не стал отпираться Белиал. — Я хочу узнать больше. Я сам этого не помню. Золотые омуты глаз Азазеля дрогнули. Насмешка исчезла, превратившись в боль. — Отлично, Белиал, — повысил уровень похвалы Азазель. — Значит, ты понял, что я описал. Я не ожидал этого. — Ты говорил о существующем месте, — тихо сказал Белиал. — Это мне помог понять дар. А дальше я просто догадался. — Небытие… — Азазель вздохнул. — Небытие — самое комфортное для меня «место». Или же «состояние», но… я ведь помню это… пространство. Так что… попадает под твое обозначение. Место до начала всего. Если бы только мы могли… — И кем бы ты хотел быть тогда? — спросил Белиал. — Если бы ты мог выбрать, если бы не был создан демоном, то кем бы ты хотел быть? Азазель усмехнулся. — Я бы хотел?.. — переспросил он. — Комфорт, Белиал. Вспомни об изначальном условии. Любая материальная оболочка ужасно мне некомфортна. Я бы хотел в небытие именно из-за формы. Это единственная форма за вечность, в которой мне нравилось быть. Белиал наклонился и, положив руку ему на плечо, коснулся поцелуем его губ. — Но твоя форма сейчас невероятно красива, — шепнул Белиал. — Энергия твоей души облачилась в форму шедевра. — А знаешь, что еще выглядит идеальным? — серьезно спросил Азазель и сам же ответил: — Воздушные шары. Облака. Стекло и бумага. Белиал непонимающе моргнул. — Почему? — Потому что они могут быть легко уничтожены, — подсказал Азазель. — Манит слабость; хрупкость. Красота — это то, что выглядит настолько прекрасным, что тебе хочется это уничтожить. Ты понимаешь, что видишь шедевр, к которому нельзя ничего добавить, чтобы его улучшить. Его можно только испортить. Белиал раздумывал над сказанным несколько секунд, а потом уголки его губ снова поползли вверх. — Все так, — подтвердил он. — Ты идеален, Азазель. Он вдавил его в спинку дивана, уперев рукой в грудь, и снова принялся жадно целовать. Суккуб за стойкой без особого интереса наблюдала за ними, поглядывая на циферблат часов — еще пятнадцать минут, и можно будет уйти домой. Заменять смертных друзей на работе — и как она вообще дошла до такой ситуации. Хорошо хоть этот синий демон так и хлещет энергией через край: пожалуй, она заберет у него ее еще немного — тому второму, вокруг которого такая непроницаемая аура смерти, хватит и так.