Без правил

Когда Белиал находит стопку историй Карлайла, он сперва даже не верит. Карлайл, этот беспечный идиот, которого он знает с самого создания, этот веселый, остроумный, хулиганский демон, который вечно бегает по девчонкам или по каким-то своим удивительно суматошным делам. Этот поверхностный, недалекий… Этот демон пишет прозу? Изумленный взгляд Белиала скользит по строкам и становится колючим, когда выцарапывает свое имя. Синий садится на диван напарника, осторожно, как-то пораженчески. Листы едва не высказывают из рук. Карлайл пишет о них с Белиалом. Выдуманные романтические истории об их похождениях. Приключенческие, смешные, грустные… Белиал читает и читает взахлеб, пока эмоции не вырываются болезненным вздохом-стоном. Заставляет себя встать и убрать листы обратно в папку. Почерк Карлайла иногда ровный, иногда прыгающий, мелкий, крупный, с наклоном в разные стороны… Но демон неизменно пишет авторские «б» и «к»: все истории принадлежат ему. Написаны в разное время, в разном настроении… Белиал оставляет папку на месте, где она и должна была лежать нетронутая, но он не удержался: занес Карлайлу его разрешение на выход во внешний мир, которое тот вымолил, и Белиал уговорил влюбленную в него суккуба достать его — и, решив спрятать в комоде, заинтересовался синей папкой для бумаг. Карлайл недалекий, смешной, глупый… только с ним. Карлайл влюблен. Это осознание накрывает Белиала с головой, и он тенью ускользает из дома демона. Карлайл не понимает. Или делает вид. Не меняет отношение, продолжает весело дразнить друга и ничем не показывает, что знает о том, что тот нашел истории и догадался. Синий огрызается вполсилы, избегает напарника и боится находиться с ним рядом. Все чаще находит отговорки от присутствия рядом с ним, прячется дома, ссылаясь на усталость и плохое настроение, и скучающе бороздит Сеть. Историй Карлайла в ней нет. Белиал не смог выкинуть из памяти некоторые строки, они врезались шрамами, но поисковики упрямо не обнаруживают искомое. Отгородившись от Карлайла, Белиал прекращает и попытки общения с Бафометом. Таинственный и видящий больше, чем все, демон обязательно бы все понял, увидел, разузнал. Один лишь затуманенный магией взгляд фиолетовых глаз пронзал суть насквозь, и синий не смел ставить под удар себя или Карлайла. Красный, злящийся на него, требует извинения, но Белиалу настолько не до него, что устраивать прелюдию, заглаживая вину перед ним, чтобы только после этого иметь возможность общаться… Белиал не желает так стараться. Он просто печально смотрит в Сети новости Вселенной, чем-то интересуется, что-то обходит стороной. Читает книги, постоянно срываясь на воспоминания об историях Карлайла. Пытается не думать о заброшенном друге, первое время скоблившемся в его дверь, но потом, после многократного злобного рычания Белиала, с тяжелым вздохом оставившем его в покое. Синий думает, что это такой период. Что думает желтый, он не знает. В один из одиноких вечеров Белиал все же решается. Карлайл пишет прозу, выплескивает мысли в ней. Он хоть как-то утешает себя, залечивает жажду быть с Белиалом, которому не может признаться. Синий осознает, что желтый прав. Не нужно. Они… Он не может изменить их отношения. Синий печально смотрит на свое отражение в мониторе, выводит компьютер из режима сна и находит закрытый литературный сайт со свободной публикацией и полной конфиденциальностью. Говорить текстом получается легко. Белиал размышляет всего пару минут. Прозу он писать не будет. Говорить стихами ему кажется менее опасным. Нет деталей, меньше фантазии… Белиал думает над темой всего пару секунд, потом грустно вздыхает, понимая, что он может говорить обо всем, но не исключает появления Карлайла в строках… В конце концов, он — часть его жизни. Белиал не хочет называть его причиной его желания писать стихи. Он уперто изменяет героя, о котором идет речь, на героиню. А потом, хмыкнув, изменяет на женский род все. Так лучше, так никто не заподозрит, так… так выдуманнее. Белиал уверяет себя в этом и пишет о них с Карлайлом тысячи рифмованных историй, тысячи стихотворений о любви двух героинь появляются в Сети и начинают порхать по ветвям форумов и обсуждений закрытых групп. Белиал сперва следит за путешествиями текстов, а потом бросает это занятие. У всех разное мнение по поводу его стихов, но главное: никто не подозревает в его героинях двух демонов. Цель достигнута, и Белиал довольно смеется вполголоса очередной озвучке его стихотворения девушкой с дрожащим голосом, напоминающим тонкий хрусталь. Люди, что с них взять. Куда более интересно становится, когда одно из своих стихотворений Белиал слышит в исполнении инкуба. — Подредактирую под мужской род и зачитаю, — хмыкает Эдуард, и его свита довольно хихикает. — Даешь соблазнение демонов, больно привилегированные, сволочи. Начнем с рыжего, он самый слабый. Белиал не считает рыжего слабым, недолюбливает Эдуарда и вовсе не радуется тому, что его творчество вернулось в место создания. С толчка Эдуарда Темный мир начинает выискивать в Сети творчество автора. Белиал становится новым модным поэтом, хотя это — последнее, чего он хотел бы. В мире людей — плевать. Вся Вселенная не волнует его так сильно, как его родной Ад. — А ты читал ее? — бурчит рыжий демон, которому Эдуард таки зачитал переделанное стихотворение, и от требуемой платы за внимание к своей персоне Габриэль убегал, чему был вовсе не рад. Белиал замирает, думая, что ответить, потом выдыхает: «Да». Габриэль смотрит на багровый закат и мечтательно говорит: «Если честно, я бы Ину тоже зачитал, переделав…» Белиал готов плеваться огнем, но вместо этого тоже смотрит на небо, не отвечая Габриэлю. Вскоре умельцы из Сети делают многочисленные пародии на разный лад, и Белиал скрежещет зубами, потому что в мужском варианте почти полностью угадываются герои. Карлайл реагирует как всегда поверхностно и по-идиотски. «Похоже на нас? Жуть)», — скидывает он Белиалу в соцсети его же любимое стихотворение. И тут же продолжает: «Пойдем в кино? Ты насиделся дома?» Белиал не хочет разговаривать. Он не понимает, догадался Карлайл или нет, но его комментарий «Жуть» синего просто уничтожает. «К Дьяволу», — решает синий, идет с Карлайлом в кино, говорит с ним раздраженно, и в конце концов желтый понимает, что тот обижен, и прижимается к нему у него дома, сидя рядом. — Бел, извини, — вздыхает Карлайл. — Должен был давно сказать. Про те истории. Ты сам нашел, вот я и… растерялся. Не знал, что дальше делать. Стихи красивые. Белиал молчит, слушая сбитое дыхание Карлайла, прислонившегося к нему. А потом ухмыляется и бьет демона наотмашь. Желтый падает, вскрикивает, а Белиал продолжает его метелить, пока тот не визуализирует ему иллюзию своей жуткой смерти и Белиал не остывает, пиная визуала последний раз в бок. Поднимает его за ворот испачканной в крови футболки и шипит: «Выметайся». Желтый кривит губы в ухмылке и стонет: «Может, хоть душ дашь принять? Я в крови весь. Отправишь меня домой, истекающего кровью?» Белиал рычит от злости на неуемного напарника, который ничего не понимает — и понимает все. Сдаваясь, приникает к его губам, кусая их, начинает целовать всерьез, но отстраняется, смотря на Карлайла. — Это мое любимое стихотворение было, ты, ублюдок, — рычит он, а Карлайл дрожит от смеха в его руках. — Те истории, что ты тогда в комоде нашел, тоже мои любимые. Остальные у меня в другое место убраны. Белиал тащит его к ванной, дает пинка и закрывает дверь снаружи. Сердце бьется как бешеное, что теперь делать с Карлайлом, он не знает. Тот приводит себя в порядок, сам мажет синяки лечебной мазью, что нашел в аптечке, потом подсаживается к напряженному, как взведенный курок, Белиалу, тыкается в его плечо лбом и игриво предлагает: — Бел, пошли во внешний мир. Я на нас обоих разрешение уже получил. Три месяца назад. Когда ты на меня разобиделся. Я все твои стихи читал. Они жуть как хороши. Не злись. Белиал бьет Карлайла в грудь, тот падает на его кровать на спину, и не поцеловать его сейчас у синего не получается. Как говорится, «ямбись оно все хореем», но этот прозаик со своей недокритикой — тот еще талант. Белиал целует Карлайла и с отчаянием думает, что после этого будет трудно снова стать друзьями. Ну или хотя бы притворяться ими. Карлайл кладет руку ему на бедра, и Белиал не задумываясь бьет его в живот. А может, и получится. С их-то рода дружбой.