Без правил

Карлайл иногда думает, что Белиалу все равно. Хотя обычно тот показывает, что нет. Что он против, когда желтый прикасается к нему, что ему не нравится слышать признания. Что шутки напарника ему претят, что сам желтый — идиот, недостойный внимания: недостойный его. Это все значит, что Белиал его как-то оценивает: в отрицательную сторону, но все же. А порой Карлайлу кажется, что Белиал это только изображает. Что он вымучивает из себя реакцию на поступки и слова жёлтого, а на самом деле тот для него — зияющая пустота, сквозь которую виден горизонт. А что на этом горизонте, Карлайл не знает. Он не знает, что ценит Белиал, чем живёт, потому что его жизнь — синий необъятный космос, а для космоса всплеск желтой энергии так несущественен, так жалок, что и приходится чувства лишь изображать. Карлайл режет руку соскользнувшим ножом из пыточного инвентаря, а Белиал морщит нос и брезгливо велит убраться отсюда подальше, чтобы не запачкать все вокруг кровью. Карлайл приносит Белиалу связанную вручную желтую салфетку и сует под конфетницу, а на следующее утро видит ткань на полу в углу. Приносит новую. И снова. Белиал смотрит вслед загадочному Бафомету, кладет руку на плечо бунтующему Асмодею, а влюбленного Карлайла сравнивает взглядом с пустынным песком: его слишком много, и он никому не нужен. Желтый злится, откровенно агрессивно что-то высказывает синему, регулярно бывает бит; пьёт дома у Бафомета чай, жалобно хлюпая разбитым носом; переглядывается с Асмодеем, взаимно не находя с ним слов друг для друга; и очень-очень любит, рвётся снова и снова, напарывается самым сердцем на защиту Белиала, на время затихает и вспыхивает снова. Он не понимает, что с ним не так. Да, он мужчина. Он не может быть иным, он такой, какой есть. Он демон. Он друг Белиала, действительно друг. Они вместе с самого начала, вместе учились, совершали ошибки, становились сильнее. Помогали друг другу, проводили время в рейдах, на выходных, даже на работе — всегда оказывались вместе и в паре. А потом Белиал догадался, что Карлайл любит его. И Карл осознал, что больше скрывать чувства за фейерверком эмоций не нужно — достаточно идти по линии любви и строить все на основе неё. И началась игра в «рисуй/сотри». Три любовных шага Карлайла, пять злых поступков Белиала; два любовных шага, в противовес — восемь синяков на теле жёлтого демона. Карлайл не жалуется. Он счастлив, что больше не нужно притворяться, можно говорить с придыханием правду, скользить перебинтованными пальцами по спине синего, по его запястьям, почти сразу нервно сжимающим ладони в кулаки. Карлайл думает, что Белиалу плевать. Синий изо всех сил изображает, что его не трогает поведение Карла, не цепляет за сердце, не заставляет проникнуться чем-то положительным… Рисунок почти завершен, когда его безжалостно засыпает космической пылью. Карлайл вздыхает тяжело и рисует снова. Он упорный художник, но Белиал не менее ревностно-влюбленный критик.