Без правил

— Гейл. — Андерсен. — Геяндерсен! — вскипел Кристьен. — Мы не виделись восемь дней! Я приношу тебе отчет ночью! А ты… его читаешь!!! — А что мне, так принять, не проверив? Я уже восемь ошибок нашел — по одной на каждый день отсутствия, видимо. Кристьен взвыл, но увидев, как Гейл победно усмехается, вырвал у него отчет и, вытащив зажим-скрепку, подбросил бумаги вверх. Они плавно опустились на пол, а один лист — Гейлу на голову. Тот снял его с себя, отложил на стол и встал со стула. — Я так скажу: страница шесть, шестая строка снизу — «люблять» вместо «влюблять»; страница девять, девятая строка снизу — «архергелы» вместо «архангелы», страница тринадцать, тринадцатая строка снизу — «бобро причиняет свои результаты» вместо «добро приносит…»! — признался Харт. — Все, доволен?! — Почему все строки снизу-то? — нестандартно среагировал Гейл. — Подсознательно вышло? Черт с рычанием набросился на архангела, валя его на кровать. — Возьми! Меня! Шесть, девять или даже тринадцать раз: как захочешь! Твою мать, Гейл!!! — Кристьен уселся на архангела и потерся своей нижней частью живота о его. — Давай! К Дьяволу отчет! Потом! Займись сейчас мной! Архангел снял с переносицы ненужные очки и, дотянувшись до тумбочки, отложил их на нее. Взял Кристьена за талию и поддался бедрами, вырывая из груди черта рваный стон. Снял его с себя, мягко кинул на кровать и положил руку на его пах, игнорируя прелюдии. Кристьен застонал и заерзал, заводясь лишь от одного ощущения ладони Гейла внизу живота. Андерсен надавил, и Кристьен пошло вскрикнул. Довольно улыбнувшийся архангел принялся водить рукой по ткани джинсов черта, проигнорировавшего ночью форму. Его хвост не был материализован, темные волосы не были дополнены рогами, а сам он был одет в черные джинсы и такого же цвета рубашку. Правда, недолго. Гейл стащил с Кристьена обувь, приспустил джинсы, но был вынужден снять до конца — черт принялся помогать ему лишать себя одежды, желая остаться абсолютно обнаженным. Андерсен подумал, что по поводу тринадцати раз Кристьен, конечно, гиперболизировал, но вот то, что ему не будет достаточно одного раза, — истинная правда. И быстро черта удовлетворить не выйдет. Кристьен содрал с себя рубашку, потеряв две пуговицы, отшвырнул ее и расставил ноги, согнув в коленях. А Гейл почувствовал, что на губы легла предвкушающая улыбка — пожалуй, стоило томить конкурента и любовника восемь дней, чтобы он отбросил всю свою гордость, все свои ломания и выпендрежность и пришел к нему ночью, откровенно прося близости. Гейл положил руку обратно на пах Кристьена и продолжил его возбуждающе касаться. Черт издал череду стонов, пока архангел тер, мял и гладил его плоть сквозь ткань не снятого еще белья, а потом Кристьен решительно снял его с себя сам. — Давай! — приказал он, но Андерсен не пошевелился, насмешливо смотря на него. Тот взвыл снова, сжал пальцы в кулаки, укусил себя сердито за губу, а потом прошипел: — Возьми меня, Андерсен. Я прошу тебя. Пожалуйста. Гейл победно кивнул и накрыл член Кристьена рукой. Поводил кольцом пальцев по плоти, наслаждаясь аханьями черта, потом помял его мошонку и потер головку его члена большим пальцем. Кристьен захныкал жалобно и побежденно. — Гейл… — умоляюще попросил он, и Архангел принялся раздеваться. Кристьен вытерпел из последних сил, хотя тот обнажился за какие-то секунды. Но для воздерживающегося от близости с ним восемь дней Харта эти секунды были часами. Он притянул к себе Гейла, укусил его за губу, лизнув ее краешек, и обхватил его талию ногами. — Без смазки. Я разработанный, уж поверь, — сердито признался он, и Гейл издал смешок. — Очень смешно! — снова разъярился Кристьен. — Думаешь, мне было очень здорово трахать себя пальцами из ночи в ночь, вместо того чтобы чувствовать в себе тебя?! О-о-о-о, как же ты меня бесишь этим! Давай! Возьми! Быстрее! Гейл послушно приставил головку члена к заднему проходу Харта. Член вошел и правда не очень тяжело, но Кристьен все же вскрикнул. Хотя и непонятно, от боли или от удовольствия. Гейл принялся совершать толчки, положив одну руку Кристьену на грудь, а второй упершись в постель. Харт тяжело дышал, его грудь вздымалась, а глаза заволокла томная пелена. Гейл вставил член на всю длину и принялся массировать Харта изнутри, вынимая орган наполовину и вставляя снова. Черт стонал в голос, ничуть не сдерживаясь и абсолютно не смущаясь. Его архангел. Его Гейл Андерсен. Они вместе. Сейчас ночь. Дом Гейла на отдалении. И вообще — плевать на все, кроме основного утверждения: Гейл — его. И он будет под ним и стонать, и кричать, и ахать… и ругаться на то, что тот сжал его член, не позволяя кончить. Харт заскулил и дернулся в судороге. — Гейл, пусти, — жалобно попросил он, но Андерсен только сжал пальцы сильнее. Черт выгнулся в спине, задернул руки и вцепился пальцами в подушку. Тело требовало разрядки, он так долго терпел, он не может… Пусть уж лучше он кончит первый раз быстро, а потом они с Гейлом продолжат сколько угодно раз!.. Гейл шлепнул Кристьена по нижней части живота, и тот вскрикнул. Возбуждение жгло изнутри, тело горело, но волны экстаза начали отступать. Кристьен несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул и отпустил подушку. — Продолжай, — хрипло разрешил он. Гейл сжал еще раз его член, причиняя волну боли, но окончательно лишая желания разрядиться, и убрал руку. Харт выдохнул протяжно и обмяк на постели. — Еще, — повторил он. Андерсен перевернул его на живот, заставил приподнять бедра, упершись коленями, и приставил к его заднему проходу пальцы. — Нет! — взмолился Кристьен. — Только не пальцами! Я ведь все это время!.. Вставь… что-нибудь другое… Андерсен, безошибочно разгадавший явный намек на «что-нибудь другое», усмехнулся и на этот раз поступил по-своему. — Что-нибудь другое! — возвестил он, приставляя к бедрам Кристьена толстую восковую свечу из подарочного новогоднего набора. — Да чтоб тебя! — выругался черт, утыкаясь лицом в подушку. — Чтоб меня что? Черти драли? — откровенно издевательски спросил Гейл и начал вставлять восковое изделие. Свеча была длинная, широкая, рифленая и ярко-красная. Новый год они с Крисом отпраздновали — как раз восемь дней назад, после чего оба ушли в работу — и дом кишел всевозможными остатками празднества. Неубранная ель, украшенная новогодними шарами, ленты от подарочных коробок, сами коробки, пакеты с подарками… ну, хоть свечи пригодились. Гейл засунул ее уже на добрую треть, и Кристьен под ним хныкал и сжимал подушку. Архангел вставил свечу до середины и принялся иметь ею Харта, делая поступательные движения, доставая предмет новогоднего инвентаря и заталкивая вновь. Черт закусил зубами подушку, пытаясь сдержаться от звукового комментария своих ощущений, но в итоге сдался и, приподнявшись на локтях, довольно застонал. Гейл положил вторую руку на его член и на этот раз не надавливал, а просто ласкал, позволяя разрядиться. Когда Харт кончил, со вскриком рухнув опять лицом в подушку, Андерсен вставил в него свечу еще глубже и оставил так. — Крис… давай! — спародировал черта Гейл, указывая ему на свою эрекцию. — Укушу! — пообещал Харт, но уложил Гейла на спину и сполз к его низу живота. В анусе все еще была свеча, в коленях — слабость, а дыхание не восстановилось, но Кристьен старательно взял головку члена Гейла в рот и затеребил языком. Андерсен охнул и вцепился ему в волосы, пытаясь нащупать привычные рожки. Ради комментария Харт даже выпустил член Гейла изо рта. — А вот хрен тебе! Нет их! Не материализованы! Не подергаешь больше! Сейчас мы с тобой просто двое мужчин без всяких там мифических дополнений! Я же тебя крылья не прошу материализовывать! — Тебе хрен! — не согласился Гейл, все равно дергая Харта — но за волосы, и тот все же обхватил его член губами, прислушиваясь к его словам. Делал минет Крис отлично: брал глубоко в горло, не цеплял зубами, да еще и ласкал раздвоенным языком так, что Гейл теперь сам стонал в голос. Язык черта вообще был слабостью архангела. Сколько еще лет назад, впервые заметив разрез на языке тогда просто конкурента, Андерсен поймал себя на мысли, что хотел бы поцеловать Кристьена. Опробовать его язык лично. О том, чтобы ощутить эту часть тела Харта не во рту, Андерсен и подумать тогда не смел. Но прошли века… Харт облизал разбухший и налитый кровью орган, провел по всей длине языком медленно и мучительно, лаская сразу с нескольких сторон за счет разреза языка, поигрался с головкой члена, а потом взял член в рот и мстительно прикусил зубами. Гейл прокричал в голос. Укусил Харт не сильно, но вкупе с возбуждением и жаждой разрядки это все равно было очень ощутимо. — Цербер пародийный!.. — обозвал шмыгнувший носом Гейл, и отомщенный Харт зло улыбнулся. Снова взял член в рот и заласкал нежно и осторожно, облизывая и посасывая. Гейл кончил, Харт сплюнул его сперму на пол, а потом со вздохом вытащил из себя свечу. Андерсен отдышался и выдал следующее: — Третью строчку снизу мы исправили. Девятой займемся через две недели — я уезжаю в командировку. Кристьен посмотрел на него обалдело, понял, что Гейл не шутит, и с возмущенным воплем набросился на него. — А тринадцатая? Уедешь на год?! Твою ж мать, Гейл! Архангел со смехом скинул с себя Кристьена, повалил на кровать и навис сверху. — Называй меня… — Архергел! Геяндерсен! Гейляндерсен! Архигей!!! Гейл прильнул к шее Кристьена и закрыл ему ладонью рот. Черт попытался его укусить, но не сумел, пощекотал языком ладонь и, поняв, что не помогает, сдался, расслабляясь и позволяя любимому архангелу ласкать его шею, целуя, покусывая и оставляя засос. Кристьен не сказал и не собирался теперь уже говорить Гейлу про издевательские нарочные ошибки на двадцатой и двадцать третьей странице — с соответствующими строчками. Снизу, разумеется.