Особенности размножения гномов

      — Всё-таки прав был мой дед… то есть, бабка, — вздохнул Торин, усевшись рядом на кровать. — Нельзя верить эльфийскому слову.       — М-м? — очнулся от печальных дум Трандуил. — Что опять?       — А кто умолял меня: роди мне гномика! Маленького, хорошенького! Кто?       «Король без горы» одарил короля эльфов выразительным взглядом своих выразительных очей.       Трэнди намек понял:       — Я?       — Уже не помнишь? — разочарованно хмыкнул гном.       — Нет, — отозвался эльф. — То есть, да. Припоминаю. Смутно.       — Вот. А сам и пальцем не пошевелил, — еще более тяжко вздохнул Торин. — Если не хочешь, так и скажи.       — Хочу, — ответил Трэнди. — Маленького гномика хочу. Очень. И раз обещал, значит, обещание сдержу.       Торин нахохлился, скосил глаза на решительно нахмурившегося эльфа.       Трэнди придвинулся к гному вплотную, коленка к коленке. Положил ладонь на спину гнома, погладил — сверху вниз, от шеи до поясницы, по отнюдь не нежной коже, густо покрытой черными волосками и гусиными пупырышками. (Пупырышки на коже были не всегда, но в этот самый момент точно наличествовали). Торину стоило некоторого труда, чтобы не отодвинуться, ведь хмель из головы выветрился, а вместе с винными парами улетучилась и храбрость гнома. Кто ж знает, какие они, эти лесные эльфы, в романтических порывах? А тем более этот, лось здоровый. Торин хоть и сам вымахал крупнее любого гнома, а всё равно рядом с этим белобрысым ощущал себя мелкой букашкой.       Владыка эльфов, томно прикрыв глаза трепещущими ресницами, ласково оглаживал спину и плечи замершего гнома. Торину постепенно удалось расслабиться под чуткими прикосновениями. Гном задышал глубоко, шумно, краем туманящегося сознания ощущая, как стали потихоньку намокать штаны пижамы.       Трэнди нагнулся ниже. Ближе. Гном запрокинул голову, зажмурился, приоткрыл губы. Эльф потерся кончиком носа о висок гнома. Нежно посопел ему в ухо…       И неожиданно отстранился. Отвернулся, выпрямившись, приподняв плечи, сложенные вместе ладони стиснул между коленок.       — Прости, что-то не то, — невозмутимо пояснил Трэнди.       Торин распахнул глазищи, заливаясь бордовой нездоровой краской гнева, от шеи до макушки.       — Это из-за того, что я гном? — с вызовом уточнил он.       — Возможно, — допустил эльф. — Впрочем, вряд ли. С Трором же у меня как-то всё-таки получилось.       Торин фыркнул:       — Тогда ты был моложе.       — Это было всего лишь пару веков назад, — почти оскорбился Трандуил. — Что значат несколько столетий в жизни бессмертного!..       — Да-да, лишь краткий миг, — раздраженно проворчал Торин. — Пусть ты терпелив, но у меня нет лишней сотни лет в запасе, чтобы дожидаться твоей милости. У меня нынче каждый день на счету! Иначе и просить тебя не стал бы, — пробормотал он, отвернувшись. — Если не хочешь помогать сам, то призови какого-нибудь стражника. В конце концов, это унизительно.       — Как будто со стражником тебе не будет унизительно? — невинно подколол эльф.       — Со стражником у меня хотя бы БУДЕТ, — отозвался Торин.       — Это всё из-за того, что ты слишком волосатый, — нашел причину Трэнди. — Жаль, что тебе нельзя, хм… хотя бы укоротить бороду.       — Ну уж прости! — вспыхнул Торин. — Без бороды гномов не бывает! А гномьих королей тем более.       — Ты мог бы заявить своим сородичам, что я подверг тебя страшным пыткам, — предположил Трэнди. — Побрил.       Торин возмущенно фыркнул. Но нашел, чем возразить:       — Как будто мой дед, тьфу, то есть бабка был менее волосат, чем я!       — Нет, он был еще более мохнат. — Трандуила аж передернуло от незабываемого воспоминания. — Полагаю, мне помогло то, что твой дед соблазнил меня в своей сокровищнице. Перед тем, как накинуться на меня, он показывал мне свои чудесные драгоценности, отчего я пришел в довольно сильное возбуж… восхищение.       — Ну, так давай пойдем к тебе в сокровищницу, — предложил решение Торин.       Однако лесной владыка смерил его недоуменным взглядом:       — Как можно придти в возбу… восхищение от собственных сокровищ? Это даже звучит извращенно.       Торин насупился, ожидая тирады на счет извращенных гномов, которых возбуждают груды золота в собственных закромах. Однако Трэнди замялся:       — К тому же, боюсь, ты будешь разочарован, — честно признался эльф. — Моя сокровищница ни в какое сравнение не идет с теми горами золота, что собрал твой дед. Так, лишь несколько сундуков отборных каменьев и немного монет на текущие государственные расходы.       — Ты всю казну пропил? — прищурился гном. По гномьим меркам расточительство было чудовищным преступлением.       — И ты туда же! — закатил глаза эльф. — Будто мало мне занудства Листочка.       Торин поспешно зажал эльфу рот ладонью: вдруг белобрысый принц опять прибежит, стоит лишь отцу назвать его по имени?       Эльф руку гнома убрал, однако тоже оглянулся на двери. К счастью, никто не вбежал.       — И правда, зачем в лесу много золота, — пробормотал гном.       — Золото не должно лежать бесполезной грудой и служить приманкой для алчных драконов, — продолжил Трэнди. Опомнился, что замечание прозвучало двусмысленно, добавил сочувствующе: — Прости.       — Нет, всё правильно, — вздохнул Торин. — Ты же предупреждал деда об этом.       Эльф в знак извинения обнял помрачневшего гнома за плечи. Тот, пригорюнившись, не стал брыкаться и позволил себя прижать нежно, но крепко. Что уж отрицать, притиснуться к эльфу оказалось довольно приятно, в груди разлилось непривычное ощущение уюта и безопасности. От золотистых волос тонко пахло свежестью трав, от одежды веяло легким цветочным ароматом. Торин под глубокий убаюкивающий голос совершенно расслабился, позабыв обо всём на свете.       — Золото должно работать и приносить еще больше золота, — философствовал лесной владыка. — Самое ценное, что есть у эльфов, это отнюдь не драгоценности — это время. Если сложить время и золото вместе, то получится сила, которая способна управлять целым миром. Людские королевства постоянно что-то у себя строят: города, дороги, замки и королевские дворцы — на всё нужны средства. Неурожаи, засухи, потопы — у людей есть множество проблем, которые легко можно решить всего лишь деньгами. Элронду вот тоже постоянно требуются новые корабли, чтобы устраивать морские путешествия для всех желающих. Даже твой кузен Даин тайком заглядывал ко мне в гости, когда ему немножко не хватало на разработку новых шахт. Впрочем, он вернул заем быстро, чистейшими алмазами.       — Так значит, ты ссужаешь в долг?       — Оказываю дружескую помощь и поддержку. За определенный процент от прибыли.       — Недостойное занятие для короля, — буркнул Торин.       Однако Трэнди выразительно приподнял бровь, напоминая, что есть более недостойные для королей занятия, чем развитие торгово-экономических отношений между государствами. Например, шастать по миру в компании с хитрым скрытным волшебником. И уличенный гном раздосадовано притих.       — Наблюдать, как стремительно изменяется мир вокруг — единственное занятие, достойное, чтобы скрасить скуку тысячелетий. Кто, как не мы, эльфы, обязаны направлять прочих существ к разумным изменениям, к взаимовыгодному сосуществованию? Кто, как не мы, поможем тем, кто действительно нуждается в помощи?       — Ой, да тебя послушать, так получится, что эльфы почти боги, — хмыкнул Торин.       — Ты же сам знаешь, что даже один человек — или гном, эльф или кто угодно, хоть хоббит, не важно! — одно существо способно изменить судьбы многих королевств. Что, если для великих свершений этому существу не хватает всего лишь горсточки золота? Почему бы не одолжить ему пару жалких монет — и не понаблюдать, что из этого выйдет?       Гнома осенило:       — Так вот откуда эти трактирные сплетни! О горшках с золотом на конце радуги!       — О горшках? — удивился Трэнди.       Пришлось гному объяснять.       — Какие еще, к Морготу, лепреконцы? — еще выше взлетели брови лесного владыки. — Подумаешь, один раз я послал нашего казначея сопроводить золото! Ну и пускай старикан позеленел от жадности. Ну, захворал от моей прогрессивной политики, сутулиться начал, потерял былую стать. Но это не повод обзывать моего министра каким-то там лепреконом, прости Эру!       — В моей сокровищнице хранится другое, куда более ценное сокровище: мешки с семенами, — добавил король, мечтательно улыбаясь.       — Чокнутые эльфы, — хмыкнул гном, которому не суждено было понять всей этой любви ушастиков к флоре и фауне.       — Там сухо и прохладно, прекрасные условия для посадочного материала, — пояснил эльф. — Галадриэль по секрету мне нагадала, что всего лишь через пару сотен лет весь Мордор можно будет засадить садами и рощами, а у подножия Ородруина разбить чудеснейшие виноградники, ведь склоны вулкана самим Эру созданы для виноделен!       Торин заухмылялся в бороду. Такова эльфийская природа: выращивать растения они обожают больше всего на свете. Такова была природа эльфийского короля: виноград он обожал больше всех прочих растений. Больше всего в винограде Трандуил обожал освежающий вкус сока. К сожалению, в Лихолесье лозы так и не прижились, как Трэнди ни старался. А завозить можно было только вино, ведь сок в долгом странствии неизбежно портился.       Мысль о собственных чудесных виноградниках была столь сладка для сердца эльфийского владыки, что дыхание его заметно участилось, к бледным скулам прилил легкий румянец, а глаза заблестели. Яркая мечта о светлом будущем и собственных процветающих винодельнях затмили безрадостное настоящее. Забывшись, Трандуил прижал гнома к груди и принялся тискать и целовать, более не смущаясь ни бородой, ни хмурой физиономией в целом.       — Что это? — вдруг прошептал Трэнди жарким шепотом на ухо зардевшемуся гному. — Острый сильный аромат свежего листа черной смородины с нотками миндаля и послевкусием дикого мёда.       — Не обращай внимания, — буркнул Торин. — Это всего лишь я. Просто икра созрела, вот и сменился запах.       — Что созрело? — Эльфу показалось, что он ослышался.       — Не обращай внимания, говорю! — насупился гном.       — Мне нравится, — признался Трэнди, жадно втянув аромат, уткнувшись носом ему в шею, отчего гном смутился еще больше.       — Так чего ж ты ждешь? — проворчал Торин, елозя на коленях эльфа, то ли выкручиваясь из его тесных объятий, то ли желая прикосновений еще более жарких. — Раз так жаждешь насадить свои семена везде и всюду, начни с меня.       Трэнди негромко рассмеялся:       — Пошлый гном!       — Тугодумный эльф! — парировал Торин, громко сопя.       Глубоко внутри, то ли в сердце, то ли в животе, то ли во всём гноме целиком, что-то сладко зазвенело неслышным звоном. Не верится — он и Трэнди! Кажется, у них всё-таки что-то может получиться?       — О, Эру! Ты везде такой волосатый! — простонал Трэнди между лобызаниями и возбужденным пыхтением. Он кинул гнома на постель, сдернул с него пижамные штаны и загнул кривоватые ноги практически к ушам самого гнома.       — А ты такой гладкий, что аж противно! — не остался в долгу Торин, стыдливо отводя глаза от эльфа, который опомнился наконец и торопливо принялся разоблачаться.       Избавившись от одежды, Трэнди медленно, как большая хищная кошка, заполз на постель, накрыл своим долговязым светлокожим телом тело смуглого коротышки. Длинные светлые роскошные волосы рассыпались по широким плечам. Крутые смоляные кудри разметались по подушкам. Как и положено стройному эльфу, талия у Трэнди была узкой, так что Торину оказалось вполне удобно обвить его за пояс ногами и крепко стиснуть коленями бока, скрестив лодыжки на пояснице.       — Держись крепче, — улыбнулся ему Трэнди, нежно целуя в кудрявую макушку. — Постарайся не выскальзывать из-под меня. Не хочу преследовать тебя по всей кровати.       — Ну, уж как-нибудь не потеряюсь, не волнуйся, — пробурчал Торин, щекотнув бородой безволосую грудь. Для надежности гном обхватил эльфа и руками, не щадя стиснул ребра, ощущая сильное биение сердца.       — Ты правда этого хочешь? — напоследок и явно лишний раз уточнил эльф. — Точно готов меня принять?       — Хватит болтать уже, а? Имей совесть! — взмолился гном.       — Ты меня возненавидишь, как только закончится твоя женская слабость.       — Конечно. Я и так тебя терпеть не могу, — подтвердил Торин, нетерпеливо ёрзая под лесным владыкой.       — Очень-очень меня не любишь? — тихо рассмеялся Трэнди.       — Очень-очень! — с придыханием подтвердил Торин.       Потом гном взвыл в голос, ощутив всем существом плавное проникновение...       Потом гном завалил эльфа на спину и оседлал его сверху. Держась за руки, переплетя пальцы, они предавались страстной скачке, матеря друг друга на чем Арда стоит...       Потом гном встал на четвереньки, выпятил соблазнительно меховую попу и потребовал взять его в такой позиции. Эльф не мог отказать...       Потом они еще...       А потом еще...       И еще...       К рассвету оба полностью выдохлись, свалились на постель, и даже обняться не осталось сил. Гном, тщетно борясь с подкрадывающейся дремотой, глядел в потолок расплывающимся взором и лениво размышлял, пригодны ли склоны Эребора для виноградников.       Эльфийский владыка тоже смотрел в потолок и гадал, чем заслужил такое проклятие. Чем он прогневил Всемогущего Эру? Ведь всем известно, что эльфы однолюбы. И похоже, его единственная на всю жизнь любовь — это гномы. Не успел он в юности влюбиться в подходящую красавицу эльфийку, слишком разборчиво относился он к выбору невесты. Недосуг ему было и в молодости искать суженую — с отцом ходил в военные походы и обустраивал свое королевство, устанавливал торговые и соседские отношения. А дальше — Трор свалился на его блондинистую голову, как булыжник, выпавший из когтей мимо пролетающего орла. Пока Трандуил пытался прийти в себя от нервного потрясения — в Зеленый Лес прислали сверток с пищащим золотоволосым младенцем. Тут уж совсем не до романтики сделалось.       И вот опять.       Снова.       — Бесполезно тебя отговаривать? — вдруг нарушил сонную тишину глубокий голос эльфа. — Бессмысленно просить остаться, не идти на самоубийство?       Торин промолчал, хотя внезапный вопрос заставил мгновенно сбросить дремоту.       — Ты всё равно сбежишь от меня. Я мог бы собрать армию и выступить вместе с тобой против дракона. Мы могли бы заключить союз. Если угодно, брачный контракт. Но ведь ты откажешься. Так?       — Да, — хрипловато откликнулся Торин. — Это мой поход. Не вмешивайся.       — Тебя сведет с ума твое наследство.       — Не твое дело.       — Не мое, — согласился эльф.       Чтобы прогнать ненужные мысли из ушастой блондинистой головы, гном забрался на любовника сверху, улегся на его груди и принялся целовать: шею, губы, веки с трепещущими ресницами.       — Я не твой, — напомнил Торин едва слышным шепотом.       — Да.       — Ты всего лишь одолжил мне свой посадочный материал, — фыркнул гном. — И я верну долг с процентом.       Трэнди одарил его кривоватой ухмылкой.