Билет в одну сторону

- Кома-ацу, Кома-ацу, Кома-ацу! - с каждым словом Рин тыкала в друга пальцем. - Чего тебе, исчадье Ада? - закатил глаза парень, стоя у плиты. Рин в очередной раз выбралась к нему в гости. Пожаловаться на жизнь без милого Зебры, на сурового преподавателя на кулинарных курсах, куда она записалась в экстренном порядке. Ведь рано или поздно Зебра вернется из путешествия в пустыню. И придется что-то решать, но для начала - хотя бы покормить. Учитывая бездонный желудок охотника и "талант" Рин к кулинарии, задача представлялась крайне тяжелой. А потому в любой выдающийся перерыв между работой и курсами девушка бежала к другу, плакаться в метафорическую жилетку. - Зебра все не возвращается и не возвращается, - пожаловалась Рин. - Туда только дорога месяц занимает, да еще и на добычу колы требуется время, - закатил глаза парень. - Смирись, он не скоро еще вернется. Рин застонала и ударилась головой о стол. - Что я вижу, моя сестричка в крайней степени отчаяния?! - веселый голос раздался от порога кухни. Комацу мысленно простонал. Только его-то и не хватало. - Как вам мое эффектное появление? Небесный Царь Сани во всей своей разноцветно-хвостатой-волосатой красе принял элегантную позу главного героя из седзе-манги. Учитывая, что даже в лучшие годы прошлой жизни Комацу не слишком ею увлекался, для него зрелище получилось скорее смешным. А вот Рин скривилась. - Конечно, вместе тоскуем по милому Зебре-чану, - надо срочно вспоминать начальницу тюрьмы Лав. - Рин грустит, потому что не может поцеловать его чувственные губы, обнять за широкие плечи, ощутить прикосновение.... - Молчать! - нервы бледно-зеленого охотника не выдержали. Воображением он обладал отменным. Комацу злорадно захихикал. Есть в жизни справедливость. - Что ты здесь забыл, Сани? - скривилась выразительно Рин. - Зашел предупредить, что уезжаю срочно на тренировку, - Сани опустился на стул, поправил гриву волос. - Скатертью дорожка, - напутствовала его сестричка, подтаскивая тарелку с блинами, что испек Комацу. Несмотря на то, что девушка посещала кулинарные курсы, готовить в свободное время предоставляла другу. У него это всегда лучше получалось. - Как ты можешь так говорить с родным братом!.. Комацу повернулся к плите, все свое внимание обращая к блинам. За спиной раздавались возмущенные голоса спорящих родственников. Правда, теперь у Сани уже не получалось так легко переспорить Рин, сестричка давала ему жару, ядом плевалась профессионально. К их перепалкам уже давно все привыкли, было бы странно, если бы Сани не поспорил при встрече с сестрой. Самое естественное, что только могло быть. Может, ему поехать куда-нибудь? Комацу застыл. В последнее время он редко куда выезжал, большую часть времени проводил дома, но и до этого всего его поездки принадлежали Рин, он помогал подруге с радостью. Но хотелось сделать что-нибудь и для себя, просто съездить, отдохнуть, развеяться. Деньги есть, продуктами он себя обеспечит, домик закроет. Никаких больше препятствий не имеется. А подруга достаточно большая девочка, чтобы прожить самостоятельно. В конце концов, у нее тоже мало времени остается с работой и занятиями на курсах. Да, определенно, надо съездить в какой-нибудь лес, на природу. В тихое, спокойное местечко, где не будет ни сумасшедших охотников с разноцветными волосами, ни их неугомонных сестер. Комацу любил Рин, но иногда ее было слишком много в его жизни. Друзья остались с ночевкой. Рин Комацу отправил в собственную спальню, себе постелил на кухне, ну а Сани пустил в зал, на диван. Ничего, одну ночь не переломится, поспит на полу, законы гостеприимства еще никто не отменял. Да и ночью сложить сумку будет гораздо удобнее. Тем более, Рин спит, как убитая, ее не разбудишь, даже если бить в барабан над ухом. Кошелек с небольшой суммой наличными, карточка, удостоверение личности пошли во внутренний карман рюкзака. Смена одежды, полотенце, предметы первой необходимости и гигиены, а в боковых отделениях парень разместил чай, испеченное недавно печенье, сахар - в общем все, что может только пригодиться в дальней дороге и при ночевке под открытым небом. В этом мире, в разведанной зоне, мало хищников, по крайней мере там, куда собирался отправиться Комацу. Он уже и маршрут себе выбрал, нашел по сети уединенное место. Облачный лес, лес иллюзий, как еще называли его. Поговаривали, что там прячется знаменитый ресторан деликатной кухни, однако, чтобы найти его требуется выполнить некоторые условия. Комацу больше заинтересовали виды мхов и ягод, а еще - лесные коты. Небольшие по размеру хищники, которые тем не менее совершенно не боялись людей. Однако прятались от них из природной осторожности, маскировались так тщательно, что увидеть кота считалось редкой удачей. Стоило только заметить в сети смазанную фотографию маленького детеныша лесного кота, как Комацу загорелся идеей поехать в лес, разыскать зверушку. Посмотреть хотя бы издали, о приручении и речи не шло. Все равно ему некуда спешить, все время в его распоряжении. Комацу поставил чайник, сел за стол. Спать на полу оказалось жестко и неудобно, поэтому к рюкзаку он добавил еще и крепко смотанный спальник с тонким одеялом. На траве, среди муравьев, ночевать то еще удовольствие. Ничего, он выспится в поезде. - Ты куда-то уезжаешь? - на пороге показался Сани, совершенно не сонный, собранный. Взгляд его сканировал маленького парня, как рентген. Комацу подавился бы чаем, если бы не выработанный иммунитет на такие взгляды. - Да, хочу... сменить обстановку. Ненадолго, - он улыбнулся мечтательно своему чаю. - Я вернусь, ведь здесь мой дом. Охотник присел рядом, и Комацу впервые заметил, как органично он вписывается в пространство кухни. Не давит, не занимает его целиком, так, будто домик-дерево создавался специально для этих широких плеч, по которым стекали разноцветные струи волос, для длинных рук и широких, изящных ладоней с крепкими запястьями. Опасные, опасные мысли. Комацу тряхнул головой. Глаза закрывались, но он переоценил себя, на полу заснуть точно не сумеет. - Идем, ты уже спишь на ходу, - Сани плавно подошел, одним движением поднял на руки. Парень дернулся. - Чшш, Рин разбудишь! Комацу закатил глаза, но вырываться перестал. - Ее и пушкой не разбудишь. Охотник усмехнулся. - Кстати, она знает о твоем отъезде? - Завтра скажу, - парень пожал плечами. - Она в принципе знакома с моими тараканами, так что не удивится. Сани расположился на диване, заняв его целиком и полностью, от и до. Комацу даже показалось, что дивана не хватает для длинных ног с ухоженными, узловатыми пальцами. Но Сани спокойно поместил повара к себе на грудь, положил как котенка, накрыл сверху одеялом. - Спи, тебе лучше выспаться перед дорогой, - что-то в его голосе заставило Комацу поднять голову. Но охотник держал глаза закрытыми, по его лицу нельзя было ничего прочесть. Поэтому Комацу снова лег, прислонился ухом к горячей коже, чувствуя, как содрогаются мышцы от ровного, сильного сердцебиения. Их окружала темнота, и щеки разгорались румянцем от близости, от жара тела. Он ни к кому никогда не был так близок, возможно, в прошлой жизни, но это было так давно, что уже и неправда. Никакой скованности и неловкости, что странно. Как будто так и надо. Разумеется, все дело в ночи, темнота скрывает человеческие эмоции, развязывает руки, позволяет стать более раскованным, зная, что с рассветом все забудется. Словно ночь строит вторую личность человека. Так уютно, тепло, веки налились свинцом, Комацу зевнул и сам не заметил, как заснул. Сани откинулся на подушку, стоило только услышать ровное, ритмичное сопение, открыл глаза и уставился невидящим взором в темный потолок. Порой он сам не мог понять причины своих порывов. Увидел, что Комацу зевает и решил дать поспать тому на диване. Это ведь охотники привыкли спать даже сидя и на каменистой почве, но парень не такой, он домашний, теплый, уютный. Как котенок. И так же беззащитен. И совершенно не чувствует смущения. Почему-то это уязвляло Сани. Он помнил, как краснели девушки, стоило Небесному царю обратить на них внимание, как наливались сочным алым их щеки, стекал румянец на шею и ключицы. Комацу оставался спокоен, почти равнодушен, и это... раздражало. Настолько, что хотелось взять за плечи, тряхнуть, разбить эту фарфоровую непроницаемость. Но ведь он и не умел сдерживать себя, не умел контролировать выражение лица. Комацу всегда, в любой ситуации, как бы ни язвил, оставался на диво эмоциональным, открытым. По нему можно было читать все как по открытой книге. И в то же время - не все. Оставались внутри какие-то тайны, которые делили между собой они с Рин. Сани мог признаться себе, что жутко завидует сестре. За то, что она на первом месте для повара, за то, что когда бы охотник ни пришел, в домике-дереве всегда находилась младшая сестра. Что с ним творится, Сани не понимал. Это ведь Комацу, не повар, не охотник, слабое, изнеженное создание. Смелое, решительное, ответственное, ехидное, умное, проницательное. Он раздражал, бесил до скрежета зубов. Особенно тем, что заставлял временами чувствовать себя виноватым. А сейчас спал, просто заснул, как ни в чем ни бывало. Сани коснулся кончиков жестковатых, коротких волос, провел пальцами по мягкой скуле. В Комацу не было острых углов, такой весь маленький, мягкий.... Не знал, какое еще слово можно подобрать. Едва слышно скрипнула половица под босой ногой, на пороге появилась Рин. Глаза ее блестели в полумраке. Она осмотрела представшую картину, хмыкнула. - Обидишь его, и я убью тебя, - по спине Сани пробежали мурашки. Рин могла сколько угодно обзывать, оскорблять, могла дразнить и даже давать подзатыльник. Но никогда до этого она не обещала смерти. Да и сейчас ее слова прозвучали не обещанием - всего лишь констатацией факта. Она действительно сможет, сумеет, пойдет на это ради своего друга. - Я понял. Девушка кивнула и растворилась в темноте, вернувшись в выделенную комнату. А Сани до рассвета не спал, размышляя, что же с ним такое происходит. За окном поезда мелькали яркие поля, луга, пробегали мимо животные, порхали птицы. Синими нитками протягивались сквозь зелень полей реки, соединяясь с голубыми сапфирами озер. Красиво, буйство красок, буйство жизни. Когда Комацу проснулся, Сани уже не было на месте. Он оставил записку, что времени нет, ему пора на тренировку, и смотался. Даже стало немножко обидно, но парень запретил себе подобные чувства. Вместо этого отправился на кухню, готовить завтрак. Почему-то даже отъезд Сани не разрушил воцарившийся в душе покой и тихое счастье, причины которого не понимал даже сам повар. Комацу покормил подругу, предупредил, что в ближайшее время его не будет дома, он уезжает. И сел на ближайший поезд до облачного леса. Лес простирался на несколько десятков километров, густой, хвойные великаны сменялись лиственными изящными красавицами, то тут, то там мелькали в зеленой краске яркие круглые пятна ягод. Маленькая станция, вернее, всего лишь платформа с табличкой с названием, располагалась на окраине леса. Здесь начинались все тропинки, ведущие в глубь древесного царства. Охотники, повара, клиенты, желающие добраться до ресторана и попробовать блюда легендарной деликатной кухни начинали свой путь именно отсюда. Парило, солнце припекало нещадно. Комацу обмахнулся платком, повязал его на голову на манер бонданы. Рюкзак приятно оттягивал плечи, вокруг пели птицы, стрекотали кузнечики. Пахло влажной землей, травой и еще чем-то неуловимым, присущим только этому месту. Парень улыбнулся и сделал первый шаг на лесную тропинку. Ну, здравствуй, облачный лес.