Узы

      Нужно было пробежать всего-то два километра вдоль лесочка, но Тэ Кён чувствовала, что умрёт, сделай она ещё хоть шаг. Она давно сбилась с первоначального ритма, а сейчас еле волочила ноги по асфальту.       — Давай, Ли Тэ Кён, шевелись! — крикнул ей кто-то из «своих», но девушка разглядела лишь его спину. Смысла продолжать кросс уже не было. Тэ Кён остановилась и уселась на поребрик. Ноги её дрожали, горло раздирала жажда, в висках пульсировала боль. Она опустила голову между колен и попыталась восстановить дыхание. Мимо неё продолжали пробегать соперники, но ей было уже не до них. А ведь совсем недавно она чувствовала себя совсем неплохо. «Нет, Тэ Кён, нужно завязывать с такими традициями, а то до своих двадцати пяти тебе не дотянуть», — подумала девушка и повалилась спиной на траву. Никогда не страдавшая похмельем сейчас прокурор спокойно бы продала душу дьяволу и перешла в адвокаты за одну таблетку болеутоляющего и глоток воды, хотя и умереть лёжа на травке тоже неплохой вариант. Тэ Кён закрыла глаза и, вытянув вперёд ноги, приготовилась умереть. Но дьявол, оказывается, был поблизости и всё слышал. Ну и дал ей послушать, разумеется.       — Господин прокурор, у меня ножки болят, может, вернёмся? — ныла Хё Ри.       — И правда, зачем нужно искать Тэ Кён! Наверняка сидит где-нибудь у кафетерия и трескает булочки. Такая обжора! — вторила ей другая девушка.       «Ей-то откуда об этом знать?» — возмутилась мысленно прокурор, продолжая спокойно слушать.       — Девушки, вы можете возвращаться, если устали. Я прекрасно справлюсь с поисками в одиночку.       — Нет! Мы с вами! — испуганно заявила Хё Ри и, должно быть, вцепилась в адвоката намертво.       — Вы можете возвращаться и ждать меня у машины. Я вас подвезу, — мягко произнёс адвокат.       «Надо же, какая галантность!» — подумала прокурор Ли.       — В самом деле? — обрадовано защебетала Хё Ри. — Вы нас обманываете!       «Ну же, адвокат, вперёд! Скажите ей, что никогда не обманываете женщин!»       — Я никогда не обманываю женщин, — произнёс адвокат, придав голосу медовый оттенок.       «Молодец какой…» — прокурор вздохнула и открыла глаза.       — Ну, хорошо, ловим Вас на слове, — приторно улыбнувшись, девушки повернулись и быстро зашагали обратно. И только когда они скрылись за деревьями, адвокат вздохнул, а потом направился прямо к тому месту, где расположилась мисс Ли.       — Тэ Кён, — он не сказал больше ни слова, а, вложив ей в руку баночку с аспирином и бутылку минералки, сел рядом. Прокурору пришлось срочно отложить смерть и принять прежнее положение. Быстро высыпав в ладонь капсулы, Тэ Кён жадно запила их целой бутылкой воды, сразу почувствовав себя лучше.       — Спасибо, ты меня спас. — Её не возмущало, что адвокат обратился к ней неформально. Она сама обратилась к нему на «ты», потому что после того, что она вчера выкинула, было как-то смешно продолжать ему «выкать».       — Ничего не хочешь мне сказать?       — Я уже сказала «спасибо», разве нужно говорить что-нибудь ещё?       Тэ Кён подумала, что он просто улыбнётся и возьмёт её за руку. Ей нестерпимо хотелось снова почувствовать тепло его руки. Она бы не возражала, если бы он её обнял. Потому что она тоже обняла бы его в ответ, и тогда ей было бы наплевать, кого он там подвезёт на своей машине. Но она ошиблась.       — Чего Вы добиваетесь, прокурор?       — Я? О чём Вы?       — Разве я не ясно выразился? Вы уже не можете без меня обходиться. Что же будет потом? — Он смотрел на неё, и его взгляд прожигал холодом насквозь.       Она знала, что он может быть резким, настойчивым, красноречивым, убедительным. Может подолгу и с упоением говорить об искусстве, быть чертовски красивым, наконец, но она и подумать не могла, что он может быть настолько жестоким.       — Ах, вот Вы о чём… — прокурор усмехнулась. — Успокойтесь. Ничего не будет. Всё, что произошло вчера, и не только, — нелепая случайность. Не более. По-моему, я достаточно чётко выразилась о своих чувствах к Вам. Я не хочу повторять сказанного дважды. Но позвольте спросить, что Вы тогда здесь делаете? Вот только не говорите, что любите прогуливаться и всегда носите с собой аспирин. Думаю, мне не стоит продолжать. Да, и вот вам совет: поспешите к своей машине, адвокат. Девушки ждать не любят.       Тэ Кен вернулась домой, не говоря домашним ни слова заперлась в ванной и встала под душ. Ей не хотелось больше думать об адвокате. О том, что из окна автобуса было прекрасно видно, как он сажал к себе в машину этих девиц, как скользнул по ней взглядом и сразу же уехал. Тэ Кен хотелось, чтобы никто не видел её слёз, которые, смешиваясь с водой, стекали по её лицу. Что ж, сегодня ей преподнесли хороший урок, надо будет его запомнить.       На следующее утро в дамской комнате прокуратуры только и разговоров было, что об адвокате и его машине, и о том, что «адвокат Пан вроде бы встречается с Хё Ри», все отделы знали уже к обеду. Всё это невероятно бесило Тэ Кён, и она почувствовала себя спасённой, когда позвонил Нам Хён У и попросил приехать.

***

      Вокруг стоял отвратительный запах, который бывает только на свалках. Труп мужчины, обвязанный подарочной ленточкой, лежал на груде мусора и был предметом изучения криминалистов.       — Вот. Интересный подарочек, правда? — спросил Хён У и посмотрел на сестру. Тэ Кён надела хирургические перчатки и, прикрыв лицо платком, присела на корточки и поддела пальцем ленту.       — И сколько уже месяцев трупику?       — Немного. Месяца два не больше, почти свежак. Тэ Кён, как раз твой любимый возраст. Смотри, какой красавец! — патологоанатом засмеялся, а девушка поднялась на ноги. Не то чтобы она не смогла оценить своеобразный юмор аджосси, просто она так и не смогла привыкнуть к трупному запаху. — Отрежьте для меня образец ленты, — попросила она. — Может быть, найдутся отпечатки. Личность установили?       — Да, Тэ Кён. Документов, конечно, никаких при нём не было. Но… — Нам Хён У улыбнулся. — Сестрёнка, пойдём, пообедаем. Сегодня я угощаю.       — Судя по тому, что ты доволен, как сытый кот, братец, есть что-то интересное? Сейчас образец ленточки возьму.

***

      — Ну, давай, колись уже, а я мясо в жаровне переверну, — прокурор Ли взяла щипцы и стала лихо переворачивать бекон.       — Трупик некогда звался Пак Чо Сик. Тридцати четырёх лет от роду. Не женат. Из родственников у него только мать. Она и забила тревогу, когда парень пропал.       — Ага. Теперь понятно, откуда столько информации. Дальше.       — А дальше самое интересное. Парень работал в порту...       — И?       — Помнишь, я говорил тебе о Лин Шин?       — Помню-помню. Но, какое отношение…       — Самое прямое! Владелец порта — некий господин Пан, дедушка адвоката Пана, в доме которого живет сейчас Лин Шин. Этот старик, оказывается, весьма примечательная личность!       Тэ Кён на секунду перестала возиться с мясом.       — Ты Энтони Пана имеешь в виду? Его дед — известный коллекционер. Об этом все знают.       — Нет, сестрёнка, известен «в наших кругах». Помнишь историю легендарного контрабандиста, ходившего под кличкой Хитрый лис? Ну, у него ещё погибла семья в автомобильной аварии в горах? Остался только внук.       — Хочешь сказать, что адвокат Пан тот самый ребёнок?       — А твой известный коллекционер и есть тот самый Хитрый лис. И похоже, старик взялся за старое. Ленточка — весьма характерный почерк, — закончил Хён У и принялся спокойно есть мясо. А прокурор Ли уронила на пол щипцы.       — Ты чего?       — Что-то аппетита нет. Я лучше пойду… Держи меня в курсе, и мне надо расспросить мать убитого, как там его… Дай мне её адрес.       — Так она же на опознание в морг придёт.       — Когда опознание?       — Завтра в одиннадцать.       — Я приду. Пока. Да, и придержи пока информацию у себя. Сам понимаешь. — Оказавшись на улице, прокурор быстрым шагом пошла от кафе. Воздух был свежий, но Тэ Кён остановилась и оперлась рукой о ствол дерева, потому что начала задыхаться.

***

      — Чо Сик! Бедный мой мальчик! Как же мне жить без тебя, сыночек! — рыдала мать.       Тэ Кён не выносила горя матерей, поэтому ненавидела опознания. Она стояла неподалёку от женщины, опустив голову. Девушка испытывала одновременно жалость и чувство вины перед матерью, потерявшей своего единственного сына. Она не могла ничем ей помочь, как бы не пыталась. Прокурор думала о предстоящем им разговоре и не знала, стоит ли травмировать несчастную женщину ещё больше. Наконец, она решилась и, подойдя к женщине, осторожно взяла её за плечи.       — Госпожа Син, прошу Вас, успокойтесь, — сказала прокурор мягким, располагающим к себе голосом и отвела её от стола. Они вышли на улицу. Тэ Кён усадила женщину на скамейку и принесла ей воды.       — Спасибо. Вы…       — Меня зовут Ли Тэ Кён. Я из прокуратуры. Мне нужно задать Вам пару вопросов, касательно Вашего сына. Вы в состоянии говорить сейчас?       — Спрашивайте… всё равно Чо Сика мне уже не вернуть… — женщина отёрла платком слёзы.       — Вы знаете, где работал ваш сын?       — Нет. Чо Сик не говорил, а я не интересовалась. Он не любил, когда я лезла в его дела.       — Понятно. Но, может быть, он случайно обмолвился о работе или говорил о ней с кем-то по телефону? Поймите, чтобы поймать преступника, мне важна любая деталь, даже самая незначительная. Ничего такого не припоминаете?       — Он сказал как-то, что хозяин поручил ему одно важное дело. И если он его выполнит, о деньгах можно будет не волноваться, хотя мы не бедствовали. Денег, что он приносил, вполне хватало.       — Дело? Какое дело?       — Не знаю. Он просто сказал, что важное и что у его хозяина денег куры не клюют.       — Скажите, а имени хозяина он не называл?       — Нет.       — Подумайте, пожалуйста, госпожа Син. Может быть, Вы запамятовали.       — У меня хорошая память. Если бы знала, сказала бы Вам. И этому офицеру в полиции сказала. Почему Вы нашли его так поздно?! Ведь я приходила с заявлением в полицию. Может, если бы Вы поспешили, мой ребёнок был бы сейчас жив! — женщина опять разрыдалась, а прокурор поняла, что дальше расспрашивать её бесполезно.       — Спасибо, госпожа Син, что уделили мне время. Вот моя визитка. Если вдруг вспомните что-то,свяжитесь со мной в любое время суток. — Женщина кивнула, взяла визитку, а Тэ Кён пришлось откланяться, надеть форму и отправиться на поклон к начальству. Она прекрасно понимала, что дело в прокуратуру уже пошло, и Хён У не сможет придерживать информацию о причастности господина Пана к убийству вечно, а значит, и адвокату в своём кресле уже не усидеть. Теперь цена вопроса заключалась в том, кому в прокуратуре поручат вести надзор за делом. Ей нужно было заполучить его себе, и чем скорее, тем лучше.

***

      Они быстро нашли это место и этот маленький уличный ресторанчик. Женщина сидела за самым дальним столиком и не привлекала внимания, всё было так, как они и договаривались.       — Знаешь её? — спросил Чхве Ёль и специально снизил скорость, когда они проезжали мимо, чтобы Лин Шин смогла получше рассмотреть эту особу.       — Нет. Я вижу её впервые.       — Значит, и особо разглагольствовать не придется. Пошли.       Парень остановил машину, они вышли и направились к столикам. Но чем ближе они подходили, тем страннее казалось поведение шантажистки: она никак не реагировала на их появление, а продолжала сидеть в той же позе, поставив локти на стол, уперев голову в ладони. На столике стоял недопитый бокал вина, лежала открытая пачка тонких кубинских сигарилл и старые фотографии.       — Мадам? — обратилась к ней Лин Шин, но женщина не ответила, она даже не шелохнулась. Лин Шин протянула к женщине руку и дотронулась до её плеча. И тут незнакомка, словно тряпичная кукла, завалилась на бок прямо на стоявшего рядом Чхве Ёля. Лин Шин коротко вскрикнула. Шантажистка была мертва. К её руке была привязана голубая атласная ленточка и поздравительная открытка. Ёль подхватил тело и приложил два пальца к сонной артерии женщины. Он надеялся всё же почувствовать пульс, но его не было. Внезапно вокруг раздались крики, и посетители ринулись вон из ресторана.       — Лин Шин! Уходим отсюда. Быстро! — крикнул Ёль и, схватив её за руку, потащил за собой. Сметнув со стола фотографии, девушка сделала несколько поспешных шагов за ним, но было поздно. Совсем близко послышался вой сирен и полицейские машины преградили им путь.       — Всем оставаться на местах! Полиция!       — Ёль, сюда! — Лин Шин потянула парня в сторону. Они оказались внутри какой-то лавки, торгующей сувенирами. Пробежали её насквозь, а потом девушка дёрнула на себя тяжёлую дверь, они выбежали на другую улицу и снова свернули, оказавшись между стенами двух старых домов. Лин Шин остановилась. Она тяжело дышала, но улыбалась.       — Как ты это сделала?! — восхитился парень.       — Я знаю этот район. Пошли. — Лин Шин осторожно вынырнула из-за укрытия и подошла к старой, обшарпанной двери. Потом пошарила рукой в щели между водосточной трубой и стеной дома и вытащила ключи. Она долго возилась с дверным замком, но всё-таки умудрилась повернуть ключ.       — Добро пожаловать. В этом доме я когда-то жила. Проходи. — Девушка быстро зашла внутрь, увлекая парня за собой, а потом дверь закрылась.       Чхве Ёль долго рассматривал эту маленькую и насквозь сырую комнату: грязное окно с выцветшими занавесками на нём, стол и узкая, допотопная кровать в углу, буржуйка, вместо камина и вздыбившийся от постоянной сырости пол наполнили его душу тоской и унынием. Он и вообразить не мог, что люди могут существовать в местах, подобных этому. Привыкший к роскоши, он ничего не знал об этой стороне жизни.       — Впечатляет, не так ли?       — Как ты жила здесь?       — Как-то жила. Вернёмся домой, надо будет рассказать Тони обо всём, а он решит, стоит ли говорить о случившемся с дедушкой.       — Он решает такие вещи?       — В последнее время, да.       Лин Шин села на край кровати и просмотрела фото, которые продолжала держать в руках. На черно-белых снимках были запечатлены неизвестные ей люди, лица некоторых были либо обведены черным маркером в кружок, либо перечёркнуты. И только на одной из этих фотографий был дедушка. Это было семейное фото. Он держал на коленях маленького мальчика. Но в беременной женщине, сидящей с ним рядом, Лин Шин без труда узнала свою мать. Потом шли снимки врезавшегося в скалу автомобиля и трупы… трупы… трупы…       — Что там? — Чхве Ёль сел рядом.       — Ничего особенного, Ёль. Просто старые, никому не нужные фотографии.       — Ты уверена, что не существует копий?       — Нет, конечно. Но это всё, что я сейчас могу сделать.       Лин Шин взяла зажигалку, которая случайно была прихвачена ей со столика в ресторане, подожгла фотографии и кинула их в печку. Она долго смотрела на то, как они горят, до тех пор, пока бумага не превратилась в пепел. — Пойдём отсюда, — сказала Лин Шин и поднялась.       Всю дорогу от ресторана домой Лин Шин молчала. А когда до дома дедушки оставалось совсем немного, забеспокоилась и попросила Чхве Ёля ехать быстрее. Беспокойство оказалось оправданным, потому что, когда они оказались в доме, там уже было полно полиции.       — Ну вот, и все в сборе! — услышала Лин Шин знакомый голос. Капитан поднялся с кресла, подошёл к ним и ловко надел на обоих наручники.       — Поздравляю, вы задержаны. Какая досада, не правда ли, господа?       — На каком основании? — спокойно поинтересовался Чхве Ёль, а Лин Шин стала оглядываться по сторонам в поисках дедушки или Тони, но их не было в гостиной. В комнате толпились только слуги, растерянно наблюдавшие за происходящим.       — Не ёрничайте,капитан! Говорите по существу. Или Вы не умеете?! — возмутилась Лин Шин.       — За возможное соучастие в убийстве. — Он махнул постановлением перед лицом девушки. — В машину их!