Узы

      Это только так называлось: «я тебя сам найду». На самом деле, когда Тэ Кён оказалась в парке, ей пришлось постоять у входа на одном месте минут пять, чтобы это понять, и ещё десять, чтобы она почувствовала себя полной дурой. Тони не появлялся. С горя, купив себе самое большое ведёрко мороженого, Тэ Кён стала искать скамеечку, где могла бы прикончить десерт в одиночестве, так как выражения, которые крутились у неё в голове насчёт адвоката, могли повергнуть в шок не только снующих повсюду детей, но и их родителей. Найдя свободную лавочку недалеко от детской площадки, девушка принялась за мороженое, но тут какой-то карапуз начал орать как зарезанный: «Дядя, отда-а-а-а-ай!!!! Отдай, это мо-ё-ё-ё!!!» И так без перерыва.       — Какой же сволочью нужно быть, чтобы так издеваться над младенцем! — возмутилась Тэ Кён и посмотрела в сторону доносящихся воплей. Каково же было изумление прокурора, когда она увидела, что той самой «сволочью» оказался Тони. Он сидел на разноцветной лавочке детской площадки, в руках у него была игрушечная шарманка. Парень медленно крутил ручку. При этом игрушка издавала незатейливое «трам-трам», но он и этого, похоже, не слышал. На орущего рядом ребёнка адвокату Пану было абсолютно наплевать.       Всё это выглядело, по меньшей мере, странно. Тэ Кён отставила ведёрко с мороженым в сторону и поспешила на площадку. Пора было снова спасать адвокату шкуру, так как Тэ Кён уже видела, как с противоположной стороны площадки к нему неслась разъярённая мамаша, подгоняемая воплями любимого чада. К счастью, Тэ Кён оказалась около адвоката первой.       — Адвокат, отдайте уже игрушку ребёнку! — крикнула она и, вырвав из рук Тони шарманку, сунула её малышу. — Всё хорошо! Ваш мальчик — просто очаровашка! — глупо улыбаясь, отвесила она комплимент мамаше.       — Это девочка! — возмутилась мать и посмотрела на адвоката так, будто бы тот был маньяком. — Пойдём, Саран! — сказала она и поспешно увела ребёнка.       — Мальчик, девочка. Да, какая разница вообще?! — воскликнула прокурор и посмотрела на Тони. — Ты совсем сбрен… — она хотела сказать «сбрендил», но осеклась, увидев его лицо. Оно было почти белым. Адвокат сидел в той же позе, уставившись пустым взглядом в одну точку. Таким прокурор видела Тони впервые. — Эй… что с тобой? — осторожно спросила она, но с парнем, видимо, было совсем плохо. — Айщ! Ну, ты, ей богу… из–за игрушки, что ли, расстроился? Сейчас, погоди-ка… — чертыхнувшись, Тэ Кён понеслась по аллее. Там, примерно в ста пятидесяти метрах от них, разряженный клоун продавал игрушки ребятне. Сунув ему в руки деньги, девушка схватила маленькую шарманку и побежала обратно, словно от этого сейчас зависела жизнь того, кого она оставила на скамейке. Тони за это время даже не пошевелился. — На вот, возьми. Не хлопнись в обморок только. — Она протянула ему игрушку. Никакой реакции со стороны Тони не последовало. — Да очнись же ты! — чтобы вывести парня из шока, Тэ Кён ударила его ладонью по спине. Ладошку отбила, зато сработало сразу.       — Тэ Кён? — удивился адвокат. — Что ты здесь делаешь?       — Это я у тебя должна спросить!       — Ах, да, прости. Что-то я задумался… шарманка?       — Ну, да. У тебя был такой вид, будто ты умрёшь без неё. Пришлось купить. — Тэ Кён откинула со лба волосы. — Зачем звал?       — Пойдём отсюда, — Тони улыбнулся.       — Ага, давай пересядем.       Тут только девушка посмотрела на свою лавочку. Ведерко с мороженым валялось на земле и какой-то здоровый пёс, сунув в него морду, с наслаждением вылизывал содержимое.       — Эй! Что за дела, псина! Это моё мороженое! — крикнула девушка и ринулась к собаке. — Эй, народ! Чья эта наглая псина?! Чей чёртов пёс, я спрашиваю! — возмущалась прокурор, крутя по сторонам головой и высматривая хозяев.       — Тэ Кён, я куплю тебе другое, такое же. Перестань уже истерить, — спокойно проговорил адвокат и подошёл к девушке.       — Вот кто бы говорил! — моментально отреагировала Тэ Кён, но успокоилась. Тони действительно купил ей мороженое и теперь сидел с ней рядом, стараясь не смотреть на неё, пока она лакомилась.       — Это только мороженое. Я больше заварные пирожные люблю.       — Купить? — Тони улыбнулся и подмигнул ей. Он опять стал прежним, а Тэ Кён не терпелось узнать, что же настолько вогнало парня в ступор, но Тэ Кён решила не рисковать.       — Ты ведь хотел что-то, или это свидание? — подыграв ему, девушка лукаво прищурилась.       — Конечно, свидание, и, конечно, хотел. Мне нужна твоя помощь.       — Помощь? В чём?       Парень вытащил из кармана гильзы. Те самые, которые она так и не смогла отыскать около дома. «Значит, это он всё подчистил? Лихо. Интересно, а моя сумка тоже у него?» — подумала прокурор.       — Не смотри на меня так. Твоей сумки у меня нет. А гильзы… Сможешь отдать их на баллистику?       — Конечно. Кстати, я пулю нашла.       — Не иначе, как на место происшествия лазила? — Тэ Кён кивнула. — Зачем?       — Я хотела отыскать сумку. Да и гильзы собрать. Но подумала, что пуля лучше. Ну, и…       — Как только тебя не отстранили.       — Ну, да. Зато пуля есть. Здорово же?       — И зачем ты полезла сама пули изымать? Есть же оперативники.       — Слушай, не начинай, а… Ты иногда такой нудный! Так отдаёшь гильзы или нет?       — Держи. В больницу со мной поедешь? Дедушка хочет поговорить с тобой.       — Конечно, поехали.       Тэ Кён не должна была врать ему, но и говорить Тони правду ей не хотелось. Пусть всё идёт, как идёт, хотя бы до её разговора с дедушкой, а после она всё ему обязательно расскажет при случае. И потом, официально передаст дело она только завтра, а сегодня она ещё прокурор, надзирающий за делом.       — Могу я спросить тебя кое о чём? — задала она вопрос, сидя в его машине.       — Попробуй.       — Что у тебя произошло? Ты выглядел таким странным. — Он предсказуемо не стал отвечать.       — Хорошо. Забыли. — Тэ Кён была слегка разочарована.       — Мы приехали, Тэ Кён, — Тони остановил машину. — Выходи.       Не успели они подняться на отделение, как стало известно об исчезновении Лин Шин. Было видно, как нервничал Чхве Ёль, да и адвокат сразу помрачнел. Тэ Кён хотелось расспросить его в подробностях об этом, но это было семейным делом. Разве прокурор могла вмешиваться? Тэ Кён молчала и во время разговора парней только слушала и переводила взгляд с одного на другого. Когда Ёль вкратце изложил суть дела, Тэ Кён сразу поняла, что ни в какое ателье Лин Шин не поехала, а просто развела любящего её парня. «Бедняга. Как можно быть таким легковерным?» — подумала она и усмехнулась в усы, хотя сама проделала похожий манёвр с адвокатом и глазом не моргнув. Наконец, Тони достал телефон и сделал звонок.       — Чон Су, с кем уехала госпожа? — спросил он и, получив ответ, сразу же перезвонил снова.       — Где она? — горячился Чхве Ёль, а Тэ Кён поймала себя на мысли, что ни черта не понимает в отношениях этих троих.       — Фикс, вы где? А до этого? Да, потом мне доложишь, — Тони вздохнул и отсоединился.       — И где она? — не унимался Чхве Ёль.       — Всё с ней в порядке. Они уже у больницы, — ответил Тони и, заглянув в палату господина Пана, вскоре вышел обратно в коридор и обратился к Ли Тэ Кён: — Ты можешь зайти.       — Никуда она не пойдёт, — голос Лин Шин прозвучал неожиданно резко и заставил всех обернуться.       — Лин Шин. Можно быть и повежливее, — произнёс Тони.       — Можно, Тони, но вряд ли нужно, — ответила девушка. И тут Тэ Кён поняла, почему Лин Шин позволила себе такой тон. Она появилась в коридоре не одна. Рядом с ней стоял господин Мин.       — Что вы здесь делаете, мисс Ли? Разве вы не отстранены от этого дела? — строго спросил он.       — Руководитель Мин… — Тэ Кён покраснела. — Я уже ухожу, — она кивнула своему начальнику и отправилась к лифтам.       Прокурор Ли не собиралась уходить из больницы. Она спряталась за кофейным автоматом на первом этаже и просто подождала, когда уедет господин Мин. Неожиданный прихват начальства сулил неприятности только ей, но это вовсе не означало, что сегодня она отменит свой разговор с господином Паном. Тэ Кён столкнулась с Тони у лифта. Он вышел из кабины, разговаривая с каким-то парнем, но, увидев Тэ Кён, замолчал и вопросительно посмотрел на неё.       — Думаю, мне не стоит отменять свой визит к господину Пану, — объяснила она и хотела уже зайти в лифт вместе с другими пассажирами, но адвокат, поймав её за локоть, удержал возле себя.       — Позже договорим, — обратился он к своему собеседнику. Парень посмотрел на Тэ Кён, молча поклонился и отправился по своим делам, а Тони оттащил девушку в сторону. Как раз к тому самому кофейному автомату, за которым мисс Ли только что пряталась.       — Крайне невежливо заставлять твоего дедушку ждать, поэтому не задерживай меня, ладно? Я тебе потом всё объясню, — не глядя на адвоката, быстро проговорила прокурор, но у господина Пана были совсем другие намерения.       — Никакого разговора не будет. Верни мне гильзы и уезжай, — жестким голосом сказал он.       — Почему? Только потому, что я тебя обманула?       — Ты отстранена, Тэ Кён. Разговор окончен.       — Ну, и пока тогда. Только какого рожна ты гильзы собирал?       — Действительно, зачем? Сиди дома, Тэ Кён. Гильзы верни, я жду.       — Чего ты ждёшь? Думаешь, из-за отстранения я откажусь от дела? Не смеши меня.       — Решила вылететь из прокуратуры — дело твоё. Лучше было бы тебе согласиться.       — Согласиться на что?       — Больше между нами не может быть разговоров. Просто уезжай домой. Я скажу дедушке, что ты вынуждена была срочно уехать. Прощай, — Тони повернулся к ней спиной, но прокурор опять вцепилась ему ногтями в предплечье.       — Нет, давай уже добъём тему. Не принято обрывать разговор на полуслове. Сливать информацию Хо? Ты ведь это хотел сказать мне?       — Я сказал то, что сказал. Какие ещё нужны тебе объяснения? А впрочем, хорошо. Как бы ужасно это сейчас не звучало, но ты должна была согласиться. Тогда все остались бы при своём. Да и я бы знал, как тебя лучше использовать. Но тебя угораздило отказаться, и всё пошло наперекосяк. Такого объяснения тебе хватит? — звонкая пощёчина заставила Тони замолчать.       — Вот теперь, хватит, — девушка улыбнулась. — И что я здесь делаю? Ах, да, забирай! — Тэ Кён вернула адвокату гильзы и, развернувшись на каблуках, быстро пошла к выходу из больницы.       — Чон Су! — раздражённо позвал адвокат, потирая левую щёку. — Чон Су! — парень не замедлил появиться и сразу уставился на адвоката.       — Ого, кто это вас так? Неужели Королева вмазала? — сразу поинтересовался он.       — Что? Я разве позвал тебя для того, чтобы ты предположения строил?       — Нет, господин. Просто удар у неё… хорошо поставлен. Говорят, если девушка так бьёт, значит, сильно любит. Надо бы лёд приложить.       — Хватит болтать! С этого момента присматривай за ней. Обо всех её передвижениях докладывать мне лично и сразу. Приступай.       — Есть приступать!       Тони покосился на парня, который сиял, словно латунная кастрюлька.       — И принеси мне лёд.

***

      — О том, что мы были здесь, никому ни слова, — сказала Лин Шин, когда Фикс остановил машину возле похожего на дворец здания.       — Но, госпожа. Ваш брат… Он всё равно узнает.       — С чего бы? Если будешь держать рот на замке, он даже не догадается. Или ты плохо понял меня? Просто стой у меня за спиной и смотри в оба.       Парень кивнул и, открыв дверцу, обошёл машину, чтобы выпустить Лин Шин, а заодно и присмотреться к этому месту и дому, который ему уже не нравился. Лин Шин величаво шла по длинному коридору в сопровождении Фикса и двух японских охранников, одетых в церемониальные одежды самураев эпохи Токугава. Их Хаори* были расшиты фамильными гербами и выглядели пафосно. Лин Шин не знала, была ли охрана Кихары сплошь благородных кровей, но в этом был весь Ямамото Кихара. Он жил словно император, и вся его челядь должна была соответствовать своему господину. Наконец они остановились, охрана открыла двери, и они вошли. Кихара ничуть не изменился. Он стоял у окна и держал в руках исписанный лист бумаги. Похоже, он писал танка.*       — Никакого вдохновения! — воскликнул он и посмотрел на вошедшую к нему девушку.       — Господин склонен преувеличивать. Ваши танка великолепны, — Лин Шин улыбнулась.       — Не знай я твой тонкий вкус и способность чувствовать поэзию, Химэ, я бы подумал, что ты пытаешься льстить мне. Я ждал тебя, — мужчина жестом пригласил её присесть в кресло. — Мы так давно не виделись, что в предвкушении нашей встречи я приготовил тебе подарок. Кихара щелкнул пальцами, и в комнате появилась девушка. Она была совсем ещё юной. Почти девочка. По коралловым подвескам в волосах, по золотому цвету накидки и высоким черным сандалиям на трёх каблуках, Лин Шин поняла, что эта девушка — таю*. Это было во вкусе Ямамото Кихары. Ему нравились совсем юные таю. Другие женщины его не интересовали. Может быть, поэтому Лин Шин и рискнула поехать к нему, так как точно знала, что уже вряд ли заинтересует его в сексуальном плане. Девушка принесла кимоно ярко-алого цвета, расшитое золотом.       — Прежде чем мы начнём беседу, надень его. Служанки помогут тебе переодеться, — повелел Кихара и Лин Шин исполнила его просьбу. На закручивание кимоно, завязывание пояса оби в форме сердца, на укладывание волос у Лин Шин ушло четыре часа, поэтому Фикс, стоящий всё это время за дверью, начал беспокоиться, и только Кихара терпеливо ждал, когда Лин Шин снова появится перед ним.       — Так что же привело тебя ко мне, Химэ? — спросил Ямамото.       — Хо. Я хочу, чтобы этот человек умер, — твердо произнесла Лин Шин, а когда японец улыбнулся, добавила: — Знаю, что слишком смело с моей стороны говорить так, но...       — Так что же ты хочешь, чтобы я с ним сделал? Пристрелил, отравил, утопил, сбросил со скалы, или остановил ему сердце?       — Мне не нужен криминал. Я хочу, чтобы он получил по заслугам.       — Хорошо, моя принцесса, только прикажи, и Ямамото Кихара сделает всё для своего цветка, — пафосно произнёс мужчина, а потом сидел минут пять молча, закрыв глаза. Лин Шин хорошо знала, что за излишней пафосностью и эпатажем этой личности, скрывается мудрая, смертоносно жалящая змея, что Кихара уже думает об этом деле и самое главное, что дни Хо на этом свете уже сочтены.       Назад Лин Шин возвращалась, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, это было ощущение удовлетворения от того, что она нашла способ расправиться с Хо, не вмешивая в это свою семью, а с другой — чувство беспокойства от того, что сказал ей японец на прощание. Она смотрела на детскую шарманку, которую Ямамото Кихара велел ей передать Тони, а потом устроить им встречу. Лин Шин понимала, что всё это значит, и холод пронизывал её до костей. Она решила по возвращению рассказать брату обо всём. Так как скрывать от него свою встречу с японцем, как и факт их знакомства, уже не было никакого смысла. Но встреча в больнице с господином Мином, а потом и с Ли Тэ Кён внесли коррективы в её планы. К тому же, Чхве Ёль, которого ей пришлось обманывать, теперь смотрел на неё так, будто уже точно не поверит ей, что бы она ему не говорила. В его глазах было столько ярости, когда они остались наедине, что она подумала, что Ёль ударит её, но этого не произошло.       — Кто я для тебя? — спросил парень.       — Ты же знаешь ответ.       — Ни черта я не знаю, потому что ты лжёшь мне! Ты и сейчас лжёшь, — Чхве Ёль отвернулся, потому что больше не мог смотреть ей в глаза. Лин Шин почувствовала себя предательницей. Она понимала, что творилось у парня в голове и на сердце, и ей было жаль, что рассказать ему обо всём раньше она не могла.       — Прости меня, — она обняла парня за пояс, но он разжал её руки.       — Где ты была? Отвечай! — не поворачиваясь к ней, спросил он.       — Ездила на встречу с мужчиной.       — Ты спала с ним?       — Нет. Мы просто поговорили.       — Просто поговорили? Отлично.       — Ёль, не накручивай. Это была деловая встреча. Всё ещё не веришь мне?       — Нет.       — Тогда пойдём со мной. Я покажу тебе кое-что.       Они вместе спустились вниз и, выйдя на улицу, подошли к машине Лин Шин. Девушка открыла машину и села в салон, а когда Чхве Ёль оказался рядом, рассказала ему о встрече с японцем. Потом достала с заднего сидения игрушку.       — Эту шарманку передал мне Ямамото Кихара. Знаешь, что это?       — Примитивная детская игрушка. Хотя, возможно, в ней скрыт некий смысл, — Чхве Ёль покрутил игрушку в руках.       — Это любимая детская игрушка Тони.       — Мило. И?       — Его родители погибли в автокатастрофе. Тони был совсем маленьким, когда это произошло. В ту ночь он был в машине вместе с родителями и уцелел только чудом. Его вытащили из-под мёртвых тел матери и отца. Он провёл в искореженной машине двенадцать часов, прежде чем в горы добрались спасатели. Всё это время эта шарманка была с ним. С тех пор он видеть их не может. А Кихара настаивал, чтобы я отдала её Тони, а потом устроила им встречу. Поначалу я так и хотела сделать, а теперь даже и не знаю. Что мне делать, Ёль?       — А как сформулировали причину аварии? Может, этот твой японец знает заказчика и хочет сдать его семье? И потом, ты говоришь, что игрушка была с Тони, но тогда как она оказалась у японца?       — Я тоже об этом постоянно думаю. Может была, а потом пропала? Или похожая…       — Думаю, всё намного проще. А что, если авария была спланирована Хо и удачно замаскирована под несчастный случай? Тогда, всё сходится. Одним словом, нужно переговорить с Тони. Не бледней, Лин Шин, пошли!       — Подожди, как ты собираешься ему об этом сказать? Ты хоть представляешь последствия? Дай мне немного подумать.       — Чего тут думать? А Тони не кисейная барышня, переживёт. Думаю, ему будет интересно узнать о встрече с японцем. Пошли. ____________________________________________ Хаори* — куртка,накидка, надеваемая поверх кимоно. Танка* ("короткая песня") — 31-слоговая пятистрочная японская стихотворная форма. Основной вид японской феодальной лирической поэзии. Таю* (в Киото) и ойран (в Токио) — это проститутки самого высокого класса. Они так же образованы и искусны в мастерстве, как и гейши, а в некоторых видах искусств даже превосходят их. Как и гейши, они обучались у лучших учителей каллиграфии, музыки и танцев. Но в отличие от гейш, оказывали сексуальные услуги на самом высоком уровне, оставляя за собой право самим выбирать мужчин.